Ритм наших сердец
Часть 32 из 56 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
В ответ я лишь жалобного застонала. Никогда в жизни у меня не было такого ужасного похмелья. Это было даже не похмелье, а мучение какое-то. Ксандер и Пейтон помогли мне подняться на ноги, и вместе мы прошли в гостиную, где пахло завтраком. К моему удивлению, Питер и Габриэль удобно устроились на нашем диване и ковыряли яичницу так яростно, будто от этого зависела их жизнь. Увидев меня, они остановились.
– Саммер, ты жива! – воскликнул Питер с набитым ртом.
Вместо ответа я медленно опустилась в одно из кресел и застонала. В следующую секунду у меня в руке появился кофе. И пусть мой желудок тут же взбунтовался, тем не менее я заставила себя выпить глоток. На мгновение я зажмурилась, но тут же почувствовала на себе чей-то взгляд, поэтому снова подняла веки. Мои глаза встретились с глазами Габриэля, который наблюдал за мной с какой-то необъяснимой враждебностью. Я сглотнула, а у парня заиграли желваки, и он отвел взгляд в сторону.
– Вы только посмотрите на нее, – вздохнула Пейтон, хватая круассан из кучи разнообразной еды, которую, вероятно, доставили прямо в номер. – Она похожа на пятнадцатилетнюю девчонку, впервые накидавшуюся коктейлями.
– Откуда ты вообще взяла столько алкоголя? – спросил брат. С присущим ему пренебрежением Ксандер проигнорировал тот факт, что с семнадцати лет у него имелось поддельное удостоверение личности, с которым он ходил в клубы и напивался до беспамятства. Прежде чем он уехал из дома, я несколько раз находила его валяющимся у нашего порога. Однажды он заснул посреди лужайки и не проснулся даже, когда заработала поливная система. Это не принимая во внимание того, что по закону он был еще и несовершеннолетним. Но нет, Саммер впервые в жизни напилась, и тут, конечно же, нужно читать мораль.
Питер закашлялся, и они с Габриэлем с подчеркнуто невинным видом посмотрели в другую сторону.
– Как ты могла исчезнуть, не сообщив ни мне, ни Джорджу? – снова начал отчитывать меня Ксандер.
– Мы уже обсуждали эту тему, Ксан, – успокаивающе произнесла Пейтон. – Кельвин практически похитил нас, мы не сомневались, что ты придешь. Но что гораздо важнее в данный момент… – она села напротив меня и широко ухмыльнулась, – кто такой Коул и почему Габриэль едва не выбил ему зубы, когда мы не смогли найти тебя?
– Он… что ты сделал? – прохрипела я, недоверчиво глядя на парня.
Тот лишь бросил на меня виноватый взгляд.
– Пейтон преувеличивает. Я только поинтересовался, не похитил ли он тебя, и если да, то сколько ему заплатить, чтобы он оставил тебя навсегда.
– Спасибо большое! – зашипела я.
Габриэль скорчил гримасу, я показала ему язык, и мы недовольно посмотрели друг на друга. Отлично! Как будто нам обоим по четыре.
Пейтон фыркнула и отвесила подзатыльник Габриэлю, и тот от неожиданности проглотил свою яичницу.
– Эй! Что это было, Пейтон?
– Перестань вести себя как глупый мальчишка, Блейзон. Твоя мамочка отшлепала бы тебя по заднице, если бы видела, как ты разговариваешь с девушками. А ты, Саммер, – она бросила на меня резкий взгляд, – мы все беспокоились о тебе. Просто не исчезай снова.
– Извините, я просто хотела… вы все советовали мне наслаждаться свободой и жить правильно, – проговорила я и вздохнула. – Извините за доставленное беспокойство. Я пойду посплю еще немного. – С этими словами я неуклюже встала и побрела в сторону спальни.
– Тебе плохо? Тебе нужна помощь? – крикнул мне вслед Ксандер.
Я отмахнулась, надеясь, что брат оставит меня в покое. Прежде чем упасть на кровать, я все же оставила небольшую щелку в двери, так что вскоре расслышала с трудом подавленное шипение Пейтон. Затем последовал резкий ответ Габриэля, а потом треск, когда дверь люкса резко захлопнулась. После этого наступила тишина. Как раз когда я хотела бросить последний усталый взгляд на свой телефон, он начал вибрировать. На дисплее загорелось имя моего друга, заставив меня улыбнуться, невзирая на пульсирующую головную боль.
– Эй, привет, – прошептала я.
– Саммер, – произнес Итан, и его голос погладил меня, словно свежий ветерок. Одно-единственное слово прозвучало так знакомо и с такой любовью, что у меня на глаза тут же навернулись слезы. Мне определенно больше не стоит пить. – Как ты, милая? – спросил он. На заднем плане тихо играла музыка. My Chemical Romance. Как по мне, отвратительное бренчание. Он мог слушать эту группу, только когда меня не было рядом. И всякий раз, когда друг это делал, он лежал на кровати на животе, скрестив ноги в воздухе, и листал комиксы.
– Хорошо, – выдавила я, но голос у меня при этом дрожал.
Итан, конечно, сразу это услышал. Итан всегда все слышал.
– Что случилось, Саммер? Что-то произошло? Кому отполировать морду? Если это Ксандер, передай, что я задолжал ему еще один перелом носа. И он в курсе, за что.
Его слова заставили меня против воли рассмеяться, и у меня началась икота.
– Не думаю, что смогу, Итан, – прошептала я, икнув в очередной раз.
– Чего ты не сможешь?
– Быть нормальной.
– Нормальность переоценивают, Саммер, тебе это известно, – подбодрил Итан. Я лишь грустно икнула. – Хочешь рассказать мне, что случилось? – предложил он.
Я снова икнула, уже открыв рот, чтобы довериться Итану, как делала с самого детства, но слова будто застряли у меня в горле. Я не могла поделиться с Итаном, почему грущу. Ведь самое ужасное даже не то, что я рыдала не из-за Коула или поцелуев, а пришедшее вдруг понимание, что я вот-вот… влюблюсь. И именно в Габриэля Блейзона. Имела ли когда-нибудь моя жизнь меньше смысла?
Что бы ни случилось, мне следовало убить, сжечь и похоронить эти чувства. Именно в таком порядке. Я не могла – а главное, не хотела – никому рассказывать о своих нынешних переживаниях. И меньше всего мне хотелось сообщать об этом Итану, причиняя ему даже большую боль, чем себе.
– Терпеть не могу этот шумный мир. Я неудачница, – прошептала я наконец.
Итан издал вздох, полный сострадания, и я с дрожью закрыла глаза. И пусть испытывала угрызения совести за то, что не сказала правду, но тем самым я спасла нашу дружбу.
– Мне стоит вернуться домой, – продолжила я. – Да, возвращаюсь домой. – Снова я икнула. – Ты с самого начала был прав, Итан. Это была плохая идея. Я не разбираюсь в этом мире. Я не нормальная и никогда ею не стану. Я должна…
– Ты можешь делать все, что захочешь, Саммер. Я буду счастлив, если ты вернешься, но если ты так поступишь только потому, что действительно этого хочешь. Не потому, что напугана или не видишь другого выхода. Все остальное нечестно ни по отношению к тебе, ни по отношению ко мне, – проговорил друг, полностью сбивая меня с толку.
– Почему ты такой мудрый, Итан? – спросила я едва слышно.
Он грустно рассмеялся.
– Я не знаю, что произошло, Саммер, но думаю, что ты тоже оказалась права. Я бесконечно скучаю по тебе, но нам обоим нужен этот тайм-аут, чтобы выяснить, чего мы хотим. А добиться этого никогда не бывает легко.
– Это ужасно, – пробормотала я.
– Ужасно, – согласился со мной Итан, – но я хочу, чтобы ты знала одно, Саммер: я горжусь тобой. – Его голос с каждой секундой становился все более хриплым. – Ты не представляешь, как сильно горжусь. Ты вынуждена бороться со множеством страхов и болью, но у тебя хватает смелости смотреть жизни в лицо, и поэтому я люблю тебя, – тихо прошептал он, этими словами словно укутывая меня в мягкое и теплое одеялом. На моих губах тут же расцвела слабая улыбка.
– Я тоже люблю тебя, Итан, – отозвалась я.
В тот же миг из-за двери донесся сдавленный звук, за которым последовала едва сдерживаемая ругань. Я изумленно подняла взгляд и едва успела заметить темную шевелюру Габриэля, прежде чем она исчезла из поля зрения.
– Саммер? Ты еще тут? Что-то случилось? – послышалось из трубки.
Я закашлялась и оторвала глаза от двери. Мне следовало запереть это чувство. Как можно глубже в моем сердце.
– Нет, – я снова откашлялась, – ничего не случилось.
21
Около шести утра объявили наш рейс в Лас-Вегас. Рядом со мной облегченно вздохнула Пейтон и убрала с лица спутанные локоны, затем встала с неудобного кресла в зале ожидания и схватила свой чемодан. Мы все повторили за ней, причем Ксандер выглядел так, словно продолжает спать. Питер неправильно застегнул рубашку, а Габриэль… мне было все равно, как выглядел Габриэль, потому что я игнорировала его. Последние три дня я провела в отеле, лечила свое похмелье и держалась подальше от фестиваля, как будто там эпидемия чумы.
Перед неизбежным совместным полетом я только один раз столкнулась с Габриэлем в коридоре отеля. После секундного шока мы избегали зрительного контакта в обоюдном молчании и держались друг от друга на таком расстоянии, насколько позволял коридор. Как и в Нью-Йорке, нашу группу отправили первой. Кельвин пояснил, что молодые диджеи еще не заработали, чтобы выступать в прайм-тайм. Вероятно, он имел в виду, что мой брат, Габриэль и Питер еще не были достаточно известны, а пока только разогревали международных звезд, которые выступали после них. Никто из парней, похоже, не возражал, в конце концов, каждый из них имел огромную аудиторию. Ксандер и Габриэль соревновались между собой по количеству гостей, но мне казалось, что Габриэль впереди.
Стюардесса, которая проверяла наши авиабилеты, выглядела такой же усталой, как и все мы. Никто не испытывал желания болтать. Наши шаги эхом отдавались по узкому металлическому проходу, в конце которого ждал самолет. Мы летели бизнес-классом, что немного подняло мне настроение. По крайней мере, до тех пор, пока стюардесса не проводила меня до моего места.
– Пейтон, давай поменяемся местами? Я не хочу сидеть рядом с этим, – предложила я, указывая на Габриэля, который уже удобно устроился в своем кресле и в ответ на мои слова лишь тупо показал мне средний палец.
– Прости, Саммер. Ты мне нравишься, но я ни за что не буду сидеть рядом с Габриэлем. Он настолько боится летать, что все время напивается.
– Что? – Я метнула взгляд на Габриэля, который как раз дрожащими пальцами совал в рот горсть таблеток. – Ты боишься летать? – удивилась я, вспоминая нашу первую встречу. Тогда он вел себя более чем странно. Интересно, связано ли это с таблетками, которые он, судя по всему, ел как конфеты?
Парень только пожал плечами, надел наушники и включил музыку на полную громкость. Ну отлично. В поисках помощи я посмотрела на брата, но он был занят тем, что приставал к нескольким девушкам, которые хихикали и просили у него автограф. Раздраженная, я протиснулась мимо Габриэля, спрятала сумочку под сиденье и предпочла просто игнорировать его, как и в первый раз. Его музыка резко и немелодично пронзала мои уши. И таким образом он пытается отвлечься от страха перед полетами?
Боль снова начала пульсировать в мозгу, поэтому я вытащила из кармана смартфон и включила Моцарта. Измученная, я закрыла глаза и стала ожидать, когда же усну. Самолет медленно тронулся, с сильным грохотом покатился по взлетно-посадочной полосе, а затем резко взмыл вверх. Мы поднимались все выше и выше. С той стороны иллюминатора дул сильный ветер, и от турбулентности в желудке все медленно переворачивалось. Внезапно меня схватили за руку. Я открыла глаза и уставилась на Габриэля. Но он сидел, зажмурившись, и отчаянно цеплялся за меня. Его пальцы подрагивали, а пульс просто зашкаливал.
– Шшш, все хорошо, – прошептала я, большим пальцем нежно поглаживая тыльную сторону его ладони. Я понимала, что парень не слышит меня из-за музыки, но благодаря моим ласкам напряженная дрожь немного утихла. Когда мы выровнялись в воздухе, Габриэль выдохнул с явным облегчением, и я уже подумала, что он сейчас отпустит мою руку. Вместо этого его губы слегка приоткрылись.
– Спасибо, – хрипло прошептал он.
Это оказалось единственное слово, которое Габриэль сказал мне во время полета, но при этом он ни разу не отпустил мою руку, а я – его. Глупое, глупое сердце.
Перелет из Орландо в Лас-Вегас занял целых шесть часов, но из-за разницы во времени мы приземлились в девять утра. Я привыкла к сухой погоде Аризоны, поэтому первый вдох в Неваде походил на глоток тончайшего песка пустыни. Я кашлянула и тут же надела темные очки.
– Здесь жарче, чем в аду! – простонал мой брат, и я заметила, как у него под мышками выступают пятна пота.
– Почти сорок градусов, – заметил Джордж.
Мы все потели и стонали, ожидая автобуса, который должен был доставить нас к зданию аэропорта. Оказавшись внутри, мы побежали, практически расталкивая друг друга, чтобы быстрее попасть в прохладный зал выдачи багажа. С чемоданами и сумками на колесиках мы наконец отправились к шаттлу.
– Кельвин приедет завтра, а до тех пор я буду играть роль вашей мамочки, – сообщил Джордж после того, как все с облегчением опустились на свои места.
Я отключилась, пока Джордж озвучивал ребятам их расписание, и вместо этого таращилась в окно. Поскольку аэропорт находился совсем не в десяти минутах езды от самого Лас-Вегаса, вскоре я смогла любоваться бульваром Лас-Вегас-Стрип[7]. От обрушившихся на меня ярких кадров, мои глаза чуть не сошли с ума. Гигантские отели выстроились один за другим. Мигающие, дергающиеся неоновые вывески громоздились буквально друг на друге. Вдоль обочины росли пальмы, и на каждом углу устремлялся ввысь фонтан.
– «Белладжио» – спонсор фестиваля «Зажигай» в Неваде, поэтому вас поселят именно там, – проговорил Джордж, и я снова обратила на него внимание. – У всех вас сегодня первое выступление, а завтра выходной. Те, кто старше двадцати одного, могут делать все, что захотят. Всех, к кому это не относится и кого я все равно поймаю за игровым столом, отшлепаю лично. – Он резко посмотрел на Ксандера, который, однако, лишь широко ухмыльнулся, скрестив руки за головой.
– Чтобы отшлепать, ты должен сначала поймать меня, Джорджи, – прошептал он.
Телохранитель лишь хмыкнул, совершенно не впечатленный этим заявлением.
– Если тебе снова придет в голову прилепить себе искусственные усы, уверяю, в прошлый раз на это никто не купился. Все оказались слишком вежливы, чтобы сказать тебе, что они приклеены не той стороной.
Пейтон и я весело фыркнули, а Ксандер поморщился.
Джордж покачал головой, словно не понимал, как его подопечный может быть таким глупым.
– Я верю, что вы не наделаете глупостей. А если у кого-то из вас возникнет идея жениться, то я уволюсь. – На этот раз он посмотрел на Габриэля, который, будто сдаваясь, поднял руки.
– У меня свободный дух, Джордж! Этого жеребца невозможно приручить!
Пейтон громко и недоверчиво фыркнула.
– Саммер, ты жива! – воскликнул Питер с набитым ртом.
Вместо ответа я медленно опустилась в одно из кресел и застонала. В следующую секунду у меня в руке появился кофе. И пусть мой желудок тут же взбунтовался, тем не менее я заставила себя выпить глоток. На мгновение я зажмурилась, но тут же почувствовала на себе чей-то взгляд, поэтому снова подняла веки. Мои глаза встретились с глазами Габриэля, который наблюдал за мной с какой-то необъяснимой враждебностью. Я сглотнула, а у парня заиграли желваки, и он отвел взгляд в сторону.
– Вы только посмотрите на нее, – вздохнула Пейтон, хватая круассан из кучи разнообразной еды, которую, вероятно, доставили прямо в номер. – Она похожа на пятнадцатилетнюю девчонку, впервые накидавшуюся коктейлями.
– Откуда ты вообще взяла столько алкоголя? – спросил брат. С присущим ему пренебрежением Ксандер проигнорировал тот факт, что с семнадцати лет у него имелось поддельное удостоверение личности, с которым он ходил в клубы и напивался до беспамятства. Прежде чем он уехал из дома, я несколько раз находила его валяющимся у нашего порога. Однажды он заснул посреди лужайки и не проснулся даже, когда заработала поливная система. Это не принимая во внимание того, что по закону он был еще и несовершеннолетним. Но нет, Саммер впервые в жизни напилась, и тут, конечно же, нужно читать мораль.
Питер закашлялся, и они с Габриэлем с подчеркнуто невинным видом посмотрели в другую сторону.
– Как ты могла исчезнуть, не сообщив ни мне, ни Джорджу? – снова начал отчитывать меня Ксандер.
– Мы уже обсуждали эту тему, Ксан, – успокаивающе произнесла Пейтон. – Кельвин практически похитил нас, мы не сомневались, что ты придешь. Но что гораздо важнее в данный момент… – она села напротив меня и широко ухмыльнулась, – кто такой Коул и почему Габриэль едва не выбил ему зубы, когда мы не смогли найти тебя?
– Он… что ты сделал? – прохрипела я, недоверчиво глядя на парня.
Тот лишь бросил на меня виноватый взгляд.
– Пейтон преувеличивает. Я только поинтересовался, не похитил ли он тебя, и если да, то сколько ему заплатить, чтобы он оставил тебя навсегда.
– Спасибо большое! – зашипела я.
Габриэль скорчил гримасу, я показала ему язык, и мы недовольно посмотрели друг на друга. Отлично! Как будто нам обоим по четыре.
Пейтон фыркнула и отвесила подзатыльник Габриэлю, и тот от неожиданности проглотил свою яичницу.
– Эй! Что это было, Пейтон?
– Перестань вести себя как глупый мальчишка, Блейзон. Твоя мамочка отшлепала бы тебя по заднице, если бы видела, как ты разговариваешь с девушками. А ты, Саммер, – она бросила на меня резкий взгляд, – мы все беспокоились о тебе. Просто не исчезай снова.
– Извините, я просто хотела… вы все советовали мне наслаждаться свободой и жить правильно, – проговорила я и вздохнула. – Извините за доставленное беспокойство. Я пойду посплю еще немного. – С этими словами я неуклюже встала и побрела в сторону спальни.
– Тебе плохо? Тебе нужна помощь? – крикнул мне вслед Ксандер.
Я отмахнулась, надеясь, что брат оставит меня в покое. Прежде чем упасть на кровать, я все же оставила небольшую щелку в двери, так что вскоре расслышала с трудом подавленное шипение Пейтон. Затем последовал резкий ответ Габриэля, а потом треск, когда дверь люкса резко захлопнулась. После этого наступила тишина. Как раз когда я хотела бросить последний усталый взгляд на свой телефон, он начал вибрировать. На дисплее загорелось имя моего друга, заставив меня улыбнуться, невзирая на пульсирующую головную боль.
– Эй, привет, – прошептала я.
– Саммер, – произнес Итан, и его голос погладил меня, словно свежий ветерок. Одно-единственное слово прозвучало так знакомо и с такой любовью, что у меня на глаза тут же навернулись слезы. Мне определенно больше не стоит пить. – Как ты, милая? – спросил он. На заднем плане тихо играла музыка. My Chemical Romance. Как по мне, отвратительное бренчание. Он мог слушать эту группу, только когда меня не было рядом. И всякий раз, когда друг это делал, он лежал на кровати на животе, скрестив ноги в воздухе, и листал комиксы.
– Хорошо, – выдавила я, но голос у меня при этом дрожал.
Итан, конечно, сразу это услышал. Итан всегда все слышал.
– Что случилось, Саммер? Что-то произошло? Кому отполировать морду? Если это Ксандер, передай, что я задолжал ему еще один перелом носа. И он в курсе, за что.
Его слова заставили меня против воли рассмеяться, и у меня началась икота.
– Не думаю, что смогу, Итан, – прошептала я, икнув в очередной раз.
– Чего ты не сможешь?
– Быть нормальной.
– Нормальность переоценивают, Саммер, тебе это известно, – подбодрил Итан. Я лишь грустно икнула. – Хочешь рассказать мне, что случилось? – предложил он.
Я снова икнула, уже открыв рот, чтобы довериться Итану, как делала с самого детства, но слова будто застряли у меня в горле. Я не могла поделиться с Итаном, почему грущу. Ведь самое ужасное даже не то, что я рыдала не из-за Коула или поцелуев, а пришедшее вдруг понимание, что я вот-вот… влюблюсь. И именно в Габриэля Блейзона. Имела ли когда-нибудь моя жизнь меньше смысла?
Что бы ни случилось, мне следовало убить, сжечь и похоронить эти чувства. Именно в таком порядке. Я не могла – а главное, не хотела – никому рассказывать о своих нынешних переживаниях. И меньше всего мне хотелось сообщать об этом Итану, причиняя ему даже большую боль, чем себе.
– Терпеть не могу этот шумный мир. Я неудачница, – прошептала я наконец.
Итан издал вздох, полный сострадания, и я с дрожью закрыла глаза. И пусть испытывала угрызения совести за то, что не сказала правду, но тем самым я спасла нашу дружбу.
– Мне стоит вернуться домой, – продолжила я. – Да, возвращаюсь домой. – Снова я икнула. – Ты с самого начала был прав, Итан. Это была плохая идея. Я не разбираюсь в этом мире. Я не нормальная и никогда ею не стану. Я должна…
– Ты можешь делать все, что захочешь, Саммер. Я буду счастлив, если ты вернешься, но если ты так поступишь только потому, что действительно этого хочешь. Не потому, что напугана или не видишь другого выхода. Все остальное нечестно ни по отношению к тебе, ни по отношению ко мне, – проговорил друг, полностью сбивая меня с толку.
– Почему ты такой мудрый, Итан? – спросила я едва слышно.
Он грустно рассмеялся.
– Я не знаю, что произошло, Саммер, но думаю, что ты тоже оказалась права. Я бесконечно скучаю по тебе, но нам обоим нужен этот тайм-аут, чтобы выяснить, чего мы хотим. А добиться этого никогда не бывает легко.
– Это ужасно, – пробормотала я.
– Ужасно, – согласился со мной Итан, – но я хочу, чтобы ты знала одно, Саммер: я горжусь тобой. – Его голос с каждой секундой становился все более хриплым. – Ты не представляешь, как сильно горжусь. Ты вынуждена бороться со множеством страхов и болью, но у тебя хватает смелости смотреть жизни в лицо, и поэтому я люблю тебя, – тихо прошептал он, этими словами словно укутывая меня в мягкое и теплое одеялом. На моих губах тут же расцвела слабая улыбка.
– Я тоже люблю тебя, Итан, – отозвалась я.
В тот же миг из-за двери донесся сдавленный звук, за которым последовала едва сдерживаемая ругань. Я изумленно подняла взгляд и едва успела заметить темную шевелюру Габриэля, прежде чем она исчезла из поля зрения.
– Саммер? Ты еще тут? Что-то случилось? – послышалось из трубки.
Я закашлялась и оторвала глаза от двери. Мне следовало запереть это чувство. Как можно глубже в моем сердце.
– Нет, – я снова откашлялась, – ничего не случилось.
21
Около шести утра объявили наш рейс в Лас-Вегас. Рядом со мной облегченно вздохнула Пейтон и убрала с лица спутанные локоны, затем встала с неудобного кресла в зале ожидания и схватила свой чемодан. Мы все повторили за ней, причем Ксандер выглядел так, словно продолжает спать. Питер неправильно застегнул рубашку, а Габриэль… мне было все равно, как выглядел Габриэль, потому что я игнорировала его. Последние три дня я провела в отеле, лечила свое похмелье и держалась подальше от фестиваля, как будто там эпидемия чумы.
Перед неизбежным совместным полетом я только один раз столкнулась с Габриэлем в коридоре отеля. После секундного шока мы избегали зрительного контакта в обоюдном молчании и держались друг от друга на таком расстоянии, насколько позволял коридор. Как и в Нью-Йорке, нашу группу отправили первой. Кельвин пояснил, что молодые диджеи еще не заработали, чтобы выступать в прайм-тайм. Вероятно, он имел в виду, что мой брат, Габриэль и Питер еще не были достаточно известны, а пока только разогревали международных звезд, которые выступали после них. Никто из парней, похоже, не возражал, в конце концов, каждый из них имел огромную аудиторию. Ксандер и Габриэль соревновались между собой по количеству гостей, но мне казалось, что Габриэль впереди.
Стюардесса, которая проверяла наши авиабилеты, выглядела такой же усталой, как и все мы. Никто не испытывал желания болтать. Наши шаги эхом отдавались по узкому металлическому проходу, в конце которого ждал самолет. Мы летели бизнес-классом, что немного подняло мне настроение. По крайней мере, до тех пор, пока стюардесса не проводила меня до моего места.
– Пейтон, давай поменяемся местами? Я не хочу сидеть рядом с этим, – предложила я, указывая на Габриэля, который уже удобно устроился в своем кресле и в ответ на мои слова лишь тупо показал мне средний палец.
– Прости, Саммер. Ты мне нравишься, но я ни за что не буду сидеть рядом с Габриэлем. Он настолько боится летать, что все время напивается.
– Что? – Я метнула взгляд на Габриэля, который как раз дрожащими пальцами совал в рот горсть таблеток. – Ты боишься летать? – удивилась я, вспоминая нашу первую встречу. Тогда он вел себя более чем странно. Интересно, связано ли это с таблетками, которые он, судя по всему, ел как конфеты?
Парень только пожал плечами, надел наушники и включил музыку на полную громкость. Ну отлично. В поисках помощи я посмотрела на брата, но он был занят тем, что приставал к нескольким девушкам, которые хихикали и просили у него автограф. Раздраженная, я протиснулась мимо Габриэля, спрятала сумочку под сиденье и предпочла просто игнорировать его, как и в первый раз. Его музыка резко и немелодично пронзала мои уши. И таким образом он пытается отвлечься от страха перед полетами?
Боль снова начала пульсировать в мозгу, поэтому я вытащила из кармана смартфон и включила Моцарта. Измученная, я закрыла глаза и стала ожидать, когда же усну. Самолет медленно тронулся, с сильным грохотом покатился по взлетно-посадочной полосе, а затем резко взмыл вверх. Мы поднимались все выше и выше. С той стороны иллюминатора дул сильный ветер, и от турбулентности в желудке все медленно переворачивалось. Внезапно меня схватили за руку. Я открыла глаза и уставилась на Габриэля. Но он сидел, зажмурившись, и отчаянно цеплялся за меня. Его пальцы подрагивали, а пульс просто зашкаливал.
– Шшш, все хорошо, – прошептала я, большим пальцем нежно поглаживая тыльную сторону его ладони. Я понимала, что парень не слышит меня из-за музыки, но благодаря моим ласкам напряженная дрожь немного утихла. Когда мы выровнялись в воздухе, Габриэль выдохнул с явным облегчением, и я уже подумала, что он сейчас отпустит мою руку. Вместо этого его губы слегка приоткрылись.
– Спасибо, – хрипло прошептал он.
Это оказалось единственное слово, которое Габриэль сказал мне во время полета, но при этом он ни разу не отпустил мою руку, а я – его. Глупое, глупое сердце.
Перелет из Орландо в Лас-Вегас занял целых шесть часов, но из-за разницы во времени мы приземлились в девять утра. Я привыкла к сухой погоде Аризоны, поэтому первый вдох в Неваде походил на глоток тончайшего песка пустыни. Я кашлянула и тут же надела темные очки.
– Здесь жарче, чем в аду! – простонал мой брат, и я заметила, как у него под мышками выступают пятна пота.
– Почти сорок градусов, – заметил Джордж.
Мы все потели и стонали, ожидая автобуса, который должен был доставить нас к зданию аэропорта. Оказавшись внутри, мы побежали, практически расталкивая друг друга, чтобы быстрее попасть в прохладный зал выдачи багажа. С чемоданами и сумками на колесиках мы наконец отправились к шаттлу.
– Кельвин приедет завтра, а до тех пор я буду играть роль вашей мамочки, – сообщил Джордж после того, как все с облегчением опустились на свои места.
Я отключилась, пока Джордж озвучивал ребятам их расписание, и вместо этого таращилась в окно. Поскольку аэропорт находился совсем не в десяти минутах езды от самого Лас-Вегаса, вскоре я смогла любоваться бульваром Лас-Вегас-Стрип[7]. От обрушившихся на меня ярких кадров, мои глаза чуть не сошли с ума. Гигантские отели выстроились один за другим. Мигающие, дергающиеся неоновые вывески громоздились буквально друг на друге. Вдоль обочины росли пальмы, и на каждом углу устремлялся ввысь фонтан.
– «Белладжио» – спонсор фестиваля «Зажигай» в Неваде, поэтому вас поселят именно там, – проговорил Джордж, и я снова обратила на него внимание. – У всех вас сегодня первое выступление, а завтра выходной. Те, кто старше двадцати одного, могут делать все, что захотят. Всех, к кому это не относится и кого я все равно поймаю за игровым столом, отшлепаю лично. – Он резко посмотрел на Ксандера, который, однако, лишь широко ухмыльнулся, скрестив руки за головой.
– Чтобы отшлепать, ты должен сначала поймать меня, Джорджи, – прошептал он.
Телохранитель лишь хмыкнул, совершенно не впечатленный этим заявлением.
– Если тебе снова придет в голову прилепить себе искусственные усы, уверяю, в прошлый раз на это никто не купился. Все оказались слишком вежливы, чтобы сказать тебе, что они приклеены не той стороной.
Пейтон и я весело фыркнули, а Ксандер поморщился.
Джордж покачал головой, словно не понимал, как его подопечный может быть таким глупым.
– Я верю, что вы не наделаете глупостей. А если у кого-то из вас возникнет идея жениться, то я уволюсь. – На этот раз он посмотрел на Габриэля, который, будто сдаваясь, поднял руки.
– У меня свободный дух, Джордж! Этого жеребца невозможно приручить!
Пейтон громко и недоверчиво фыркнула.