Ревенант
Часть 51 из 59 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Что там? — поторопил меня Микаэль.
Я пересилил себя и шагнул через порог. Незримая стихия внутри казалась какой-то затхлой и словно бы испорченной. Возникло желание развернуться и выскочить вон.
— Дела! — протянул маэстро Салазар, разглядывая все это безобразие. — Твоя подружка окончательно сбрендила. Купаться в крови невинных девиц ей уже недостаточно, она еще и жертву посреди церкви принесла! Гулять так гулять!
Я дошел до алтаря и спросил:
— С чего ты взял, что здесь кого-то убили?
Микаэль присел на корточки у обширного пятна на полу, поскреб его ногтем и вынес вердикт:
— Кровь. И не слишком старая.
— А где тогда тело? — озадачился я, заметил протянувшуюся от пятна куда-то за алтарь бурую полосу, проследовал по ней и обнаружил в полу люк с уходящими в темноту ступенями. — Нет, пожалуй, ничего не хочу об этом знать…
— Трупоеды позаботились?
Я медленно попятился назад.
— Полагаю — да. Давай убираться отсюда, здесь ночевать точно не стоит.
Мы спешно покинули оскверненную церковь, и маэстро Салазар спросил:
— Ты все еще собираешься договариваться с маркизой?
— А что мне остается?
— Прикончить ее — и все дела!
— С какой стати, Микаэль?! — возмутился я. — Нет никаких доказательств, что эта похабщина — дело рук Адалинды! Разве не мог облюбовать заброшенную деревню чернокнижник? Те же падальщики завелись здесь давно!
Маэстро Салазар лишь фыркнул. Я указал на выход с церковного двора, намереваясь пойти напрямик через деревню и присмотреть место для ночлега, но Микаэль обратил мое внимание на церковный амбар. Мощью каменных стен он ничуть не уступал иным крепостям, был крыт добротными досками, да и дверь выглядела на редкость солидно. И — никаких окон. Внутри оказалось пусто.
— Годится! — одобрил я этот выбор, и мы поспешили к оставленным на дороге спутникам мимо брошенных домов, неказистых и покосившихся.
Вот только маэстро Салазар не счел разговор законченным и заявил:
— Ты и в самом деле хочешь заключить сделку с маркизой? На ее руках — кровь дюжины невинных девиц! И это только те, о которых нам известно доподлинно!
Я остановился и зло глянул на подручного.
— Я собирался заключить сделку с князем запределья, что мне договоренности с убийцей, одержимой собственной красотой? — Резкая отповедь только вырвалась у меня, а я уже о ней пожалел и потому добавил: — Ты пристрастен к ней, Микаэль! Вспомни лучше, как сам восхищался бюстом и задницей маркизы, пока не угодил ее стараниями за решетку!
Маэстро Салазар раздраженно засопел и заиграл желваками.
— Если не решишь эту проблему сам, придется мне, как ты изволил выразиться, примерить на себя роль высшего судии! Я этого так не оставлю!
— Беззаконие, пусть даже и в благих целях, погружает мир в пучину хаоса.
Бретер скривился и ответил двустишием:
Словами ловко играет всяк хитроумный плут,
Но речи их ядовиты, люди от них так и мрут!
Я не остался в долгу и отшил Микаэля в его излюбленной манере:
Стальной клинок смертоносней тысячи хитрых слов,
Любой, кто скажет иное, считает людей за ослов!
Маэстро Салазар рассмеялся.
— Филипп! Люди в массе своей и есть ослы, тебе ли не знать! — Затем он оттопырил нижнюю губу и презрительно фыркнул: — И «слов — ослов»? И это меня ты называл стихоложцем?
Я тяжко вздохнул.
— Хорошо, Микаэль! Не стану больше отбирать твой хлеб. Мир?
Бретер подумал-подумал и подмигнул.
— Но с маркизой придется что-то решать. Решать-решать.
— Нам бы ее отыскать для начала, — резонно заметил я, оглянулся на кладбищенскую ограду и добавил: — И чтобы нас еще при этом не сожрали…
«И не прикончили перешедшие на темную сторону коллеги», — но эту мысль вслух я произносить уже не стал.
Глава 3
1
На ночевку остановились в амбаре. Нашим спутникам о следах непонятного обряда рассказывать не стали, не желая нервировать барона, и без того встревоженного разорением погоста. Когда Уве высказал идею заночевать в церкви, Микаэль состроил каменное лицо и поинтересовался, какой из князей запределья надоумил школяра превратить храм божий в конюшню. Бедолага будто язык проглотил.
Живность мы разместили в дальнем конце амбара и, в силу отсутствия дымохода, развели костер на улице, желая сварить кашу и поесть на ночь горячего. Солнце скрылось за горами, и быстро стемнело, поэтому я напряженно вглядывался во мрак все то время, пока закипала вода и доходила до готовности крупа. В ночи беспрестанно что-то шуршало и скрипело, по спине пробегали целые толпы мурашек, но волкодав тревоги не проявлял. Барон Триге сегодня его на прогулку отпускать не стал и держал на привязи.
Впрочем, на чутье пса я особо не полагался, да и маэстро Салазар — тоже. Когда мы наконец ушли в амбар и заложили дверь прочным брусом, то испытали ни с чем не сравнимое облегчение. Рано радовались! Тут-то все и началось…
Волкодав немедленно завыл, лошади испуганно заржали, а осел с шумом опорожнил кишечник, но невыносимый смрад нечистот оказался наименьшей из наших проблем. Куда больше напугало происходящее снаружи. Кто-то заскрипел когтями о камни, поскреб дверь, забрался на крышу.
— Что это? — с дрожью в голосе спросил Уве.
Я прислушался к скрипу досок над головой и достал из саквояжа пару ручных бомб, принялся вкручивать в них фитили, заодно взвел пружину механического огнива. Вместо меня школяру ответил Микаэль.
— То, что намерено нас сожрать, но не способно попасть внутрь, — спокойно произнес он и уселся у котелка с кашей.
Барон Триге, демонстрируя изрядное самообладание, а быть может, фатализм, присоединился к бретеру. Пример оказался заразителен; кашу смолотили вмиг.
Вот только неведомая тварь и не думала успокаиваться. Шорох и поскрипывание над головой действовали на нервы, а потом гадина умудрилась отыскать хуже других закрепленную доску и подцепила ее короткими мощными когтями, пригодными и для разрывания мертвой плоти, и для разорения могил. Доска затрещала и начала отгибаться; тут уж я медлить не стал, вскочил, сунул в щель ствол мушкета и дернул спусковой крючок.
Грохнуло, отдача едва не вывернула вскинутые руки, зато в тот же миг наступила долгожданная тишина. Перезаряжая штуцер, я настороженно прислушивался, но скрежетание так больше и не возобновилось.
— Спать! — скомандовал я. — Мик, брось монету, кто дежурит первым…
Ночь прошла спокойно, больше нас никто не потревожил. Вот только, когда в щели под крышей начали светить лучи восходящего солнца, волкодав наотрез отказался подходить к двери и уперся всеми четырьмя лапами в пол, стоило только барону Триге потянуть его за наброшенную на шею веревку.
— Уве, проверь! — распорядился я, и школяр напряженно засопел, пытаясь погрузиться в транс и отследить состояние незримой стихии.
— Там! — дрожащим голосом произнес Уве некоторое время спустя. — Там что-то есть! Прямо за дверью!
Я перекинул через плечо ремень подсумка с парой ручных бомб и принялся отдавать распоряжения:
— Марта, по моей команде откроешь дверь. Если кто-то полезет внутрь, барон, руби топором. Микаэль, прикрывай.
— А я? — встрепенулся школяр.
— Чем ты приложил того разбойника?
— «Кровавой искрой».
— Используй ее. Только для начала поставь эфирный барьер.
Слуга кивнул и принялся раскручивать магический жезл. Нервозность враз оставила его, а вот барону Триге предложенный мной план убедительным не показался.
— Разве повредит тварям честная сталь? — усомнился он, высек ударом кресала искру и запалил фитиль пистоля, а после сунул его за пояс и вооружился топором.
— Не сумеет повредить сталь, прикончит магия.
Уве присмотрелся к двери и уточнил:
— Сколько якорей ставить, магистр?
Я пересилил себя и шагнул через порог. Незримая стихия внутри казалась какой-то затхлой и словно бы испорченной. Возникло желание развернуться и выскочить вон.
— Дела! — протянул маэстро Салазар, разглядывая все это безобразие. — Твоя подружка окончательно сбрендила. Купаться в крови невинных девиц ей уже недостаточно, она еще и жертву посреди церкви принесла! Гулять так гулять!
Я дошел до алтаря и спросил:
— С чего ты взял, что здесь кого-то убили?
Микаэль присел на корточки у обширного пятна на полу, поскреб его ногтем и вынес вердикт:
— Кровь. И не слишком старая.
— А где тогда тело? — озадачился я, заметил протянувшуюся от пятна куда-то за алтарь бурую полосу, проследовал по ней и обнаружил в полу люк с уходящими в темноту ступенями. — Нет, пожалуй, ничего не хочу об этом знать…
— Трупоеды позаботились?
Я медленно попятился назад.
— Полагаю — да. Давай убираться отсюда, здесь ночевать точно не стоит.
Мы спешно покинули оскверненную церковь, и маэстро Салазар спросил:
— Ты все еще собираешься договариваться с маркизой?
— А что мне остается?
— Прикончить ее — и все дела!
— С какой стати, Микаэль?! — возмутился я. — Нет никаких доказательств, что эта похабщина — дело рук Адалинды! Разве не мог облюбовать заброшенную деревню чернокнижник? Те же падальщики завелись здесь давно!
Маэстро Салазар лишь фыркнул. Я указал на выход с церковного двора, намереваясь пойти напрямик через деревню и присмотреть место для ночлега, но Микаэль обратил мое внимание на церковный амбар. Мощью каменных стен он ничуть не уступал иным крепостям, был крыт добротными досками, да и дверь выглядела на редкость солидно. И — никаких окон. Внутри оказалось пусто.
— Годится! — одобрил я этот выбор, и мы поспешили к оставленным на дороге спутникам мимо брошенных домов, неказистых и покосившихся.
Вот только маэстро Салазар не счел разговор законченным и заявил:
— Ты и в самом деле хочешь заключить сделку с маркизой? На ее руках — кровь дюжины невинных девиц! И это только те, о которых нам известно доподлинно!
Я остановился и зло глянул на подручного.
— Я собирался заключить сделку с князем запределья, что мне договоренности с убийцей, одержимой собственной красотой? — Резкая отповедь только вырвалась у меня, а я уже о ней пожалел и потому добавил: — Ты пристрастен к ней, Микаэль! Вспомни лучше, как сам восхищался бюстом и задницей маркизы, пока не угодил ее стараниями за решетку!
Маэстро Салазар раздраженно засопел и заиграл желваками.
— Если не решишь эту проблему сам, придется мне, как ты изволил выразиться, примерить на себя роль высшего судии! Я этого так не оставлю!
— Беззаконие, пусть даже и в благих целях, погружает мир в пучину хаоса.
Бретер скривился и ответил двустишием:
Словами ловко играет всяк хитроумный плут,
Но речи их ядовиты, люди от них так и мрут!
Я не остался в долгу и отшил Микаэля в его излюбленной манере:
Стальной клинок смертоносней тысячи хитрых слов,
Любой, кто скажет иное, считает людей за ослов!
Маэстро Салазар рассмеялся.
— Филипп! Люди в массе своей и есть ослы, тебе ли не знать! — Затем он оттопырил нижнюю губу и презрительно фыркнул: — И «слов — ослов»? И это меня ты называл стихоложцем?
Я тяжко вздохнул.
— Хорошо, Микаэль! Не стану больше отбирать твой хлеб. Мир?
Бретер подумал-подумал и подмигнул.
— Но с маркизой придется что-то решать. Решать-решать.
— Нам бы ее отыскать для начала, — резонно заметил я, оглянулся на кладбищенскую ограду и добавил: — И чтобы нас еще при этом не сожрали…
«И не прикончили перешедшие на темную сторону коллеги», — но эту мысль вслух я произносить уже не стал.
Глава 3
1
На ночевку остановились в амбаре. Нашим спутникам о следах непонятного обряда рассказывать не стали, не желая нервировать барона, и без того встревоженного разорением погоста. Когда Уве высказал идею заночевать в церкви, Микаэль состроил каменное лицо и поинтересовался, какой из князей запределья надоумил школяра превратить храм божий в конюшню. Бедолага будто язык проглотил.
Живность мы разместили в дальнем конце амбара и, в силу отсутствия дымохода, развели костер на улице, желая сварить кашу и поесть на ночь горячего. Солнце скрылось за горами, и быстро стемнело, поэтому я напряженно вглядывался во мрак все то время, пока закипала вода и доходила до готовности крупа. В ночи беспрестанно что-то шуршало и скрипело, по спине пробегали целые толпы мурашек, но волкодав тревоги не проявлял. Барон Триге сегодня его на прогулку отпускать не стал и держал на привязи.
Впрочем, на чутье пса я особо не полагался, да и маэстро Салазар — тоже. Когда мы наконец ушли в амбар и заложили дверь прочным брусом, то испытали ни с чем не сравнимое облегчение. Рано радовались! Тут-то все и началось…
Волкодав немедленно завыл, лошади испуганно заржали, а осел с шумом опорожнил кишечник, но невыносимый смрад нечистот оказался наименьшей из наших проблем. Куда больше напугало происходящее снаружи. Кто-то заскрипел когтями о камни, поскреб дверь, забрался на крышу.
— Что это? — с дрожью в голосе спросил Уве.
Я прислушался к скрипу досок над головой и достал из саквояжа пару ручных бомб, принялся вкручивать в них фитили, заодно взвел пружину механического огнива. Вместо меня школяру ответил Микаэль.
— То, что намерено нас сожрать, но не способно попасть внутрь, — спокойно произнес он и уселся у котелка с кашей.
Барон Триге, демонстрируя изрядное самообладание, а быть может, фатализм, присоединился к бретеру. Пример оказался заразителен; кашу смолотили вмиг.
Вот только неведомая тварь и не думала успокаиваться. Шорох и поскрипывание над головой действовали на нервы, а потом гадина умудрилась отыскать хуже других закрепленную доску и подцепила ее короткими мощными когтями, пригодными и для разрывания мертвой плоти, и для разорения могил. Доска затрещала и начала отгибаться; тут уж я медлить не стал, вскочил, сунул в щель ствол мушкета и дернул спусковой крючок.
Грохнуло, отдача едва не вывернула вскинутые руки, зато в тот же миг наступила долгожданная тишина. Перезаряжая штуцер, я настороженно прислушивался, но скрежетание так больше и не возобновилось.
— Спать! — скомандовал я. — Мик, брось монету, кто дежурит первым…
Ночь прошла спокойно, больше нас никто не потревожил. Вот только, когда в щели под крышей начали светить лучи восходящего солнца, волкодав наотрез отказался подходить к двери и уперся всеми четырьмя лапами в пол, стоило только барону Триге потянуть его за наброшенную на шею веревку.
— Уве, проверь! — распорядился я, и школяр напряженно засопел, пытаясь погрузиться в транс и отследить состояние незримой стихии.
— Там! — дрожащим голосом произнес Уве некоторое время спустя. — Там что-то есть! Прямо за дверью!
Я перекинул через плечо ремень подсумка с парой ручных бомб и принялся отдавать распоряжения:
— Марта, по моей команде откроешь дверь. Если кто-то полезет внутрь, барон, руби топором. Микаэль, прикрывай.
— А я? — встрепенулся школяр.
— Чем ты приложил того разбойника?
— «Кровавой искрой».
— Используй ее. Только для начала поставь эфирный барьер.
Слуга кивнул и принялся раскручивать магический жезл. Нервозность враз оставила его, а вот барону Триге предложенный мной план убедительным не показался.
— Разве повредит тварям честная сталь? — усомнился он, высек ударом кресала искру и запалил фитиль пистоля, а после сунул его за пояс и вооружился топором.
— Не сумеет повредить сталь, прикончит магия.
Уве присмотрелся к двери и уточнил:
— Сколько якорей ставить, магистр?