Ревенант
Часть 30 из 59 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Каково это — признаваться? Так дело именно в возможной огласке, а не в том прискорбном факте, что супруга пропала неведомо куда? Впрочем, мне-то какое дело до их отношений?
— Мои соболезнования, — сказал я, прервав слишком уж затянувшееся молчание.
— Бросьте! — отмахнулся Сигурд и начал спускаться к дожидавшейся его карете. Обещания сообщить, если вдруг появится ясность с местонахождением Адалинды, он дать и не подумал.
Святые небеса! Ну что за невезение! Мало того что придется рыться в грязном белье коллег, так еще и самому из этого неприятного дельца никакой выгоды не извлечь!
Где теперь искать Адалинду? Вот где? И нужно ли вообще это делать? Стоит ли игра свеч — вот в чем вопрос.
3
Прежде чем вернуться в таверну, я решил посетить кафедральный собор и, когда объявил об этом, Микаэль и Марта смерили меня одинаково недоуменными взглядами. Впрочем, столь удивительное единодушие продлилось лишь миг, а потом маэстро Салазар убежал в соседнюю таверну, бросив лошадей на попечение ведьмы.
Я раздал нищим на паперти несколько мелких монеток, купил в церковной лавке пару свечей и прошел в собор. Свечи поставил за упокой Хорхе и моего несчастного братца, понаблюдал немного за их огоньками и двинулся к алтарю. Упорядоченное течение небесного эфира заставило позабыть обо всех тревогах и заботах, и какое-то время я просто медитировал, бездумно глядя на расписанный изображением ангелов небесных потолок. Мне было хорошо. Так хорошо, что я даже остался на вечернюю службу, но ничего нового для себя из проповеди не почерпнул. Священник говорил о близящемся дне Доказательства истины, толковал о духовной близости нам догматиков да вещал о необходимости покарать зловредных язычников Арбеса, которые своим примером смущают умы юнцов и сбивают их с истинного пути.
Все эти речи мне уже доводилось слышать прежде, так что я стряхнул благостную расслабленность и покинул церковь, прежде чем потянулись к выходу прихожане. Тут же к нам с Мартой присоединился маэстро Салазар.
— Хорошо-хорошо! — улыбнулся он, обтирая усы.
В кои-то веки Микаэль пребывал в благодушном расположении духа, а вот Марта буквально дымилась от гнева, считая себя несправедливо ущемленной в правах. Я поспешил пресечь такие настроения в зародыше.
— Он — ассистент, ты — слуга! — напомнил девчонке, и та мигом потупилась и прекратила сверлить маэстро злым взглядом.
Дабы закрепить урок, по возвращении в таверну я поручил Марте отвести наших лошадей на конюшню, а сам в сопровождении Микаэля поднялся на второй этаж, где прислуга накрывала стол для магистров. Появление маэстро Салазара заставило владельца заведения всплеснуть руками и горестно простонать:
— О нет! Только не снова…
Микаэль потрепал толстячка по пухлой щеке, кинул плащ на лавку и с невозмутимым видом опустился на стул рядом с Франсуа де Ришем. Тот с неподдельным интересом спросил:
— Что я пропустил?
Сидевший во главе стола Мориц Прантл уставился на моего помощника с не меньшей заинтересованностью, и лишь фарфоровое личико магистра Сурьмы не отразило никаких эмоций.
— Пустяки, — улыбнулся я, избавляясь от плаща и шляпы. — Тройное убийство. Давнее дело.
— Это была самооборона! — поправил меня маэстро Салазар.
Именно в «Под свиньей» три залетных ухаря попытались взять в оборот пьяного Микаэля, а тот при поддержке Ланзо и Ганса отправил в запределье их самих. При упоминании того случая лоб хозяина покрылся холодной испариной, и он быстро ушел, сославшись на неотложные дела. На своевременности сервировки стола это, впрочем, нисколько не сказалось. Под светскую болтовню, россказни Блондина и вирши Микаэля мы плотно отужинали, а после Мориц Прантл указал мне на ящик с бумагами.
— Материалы расследования, — пояснил он и, не удержавшись от дружеской шпильки, добавил: — Магистр-ревизор…
Я досадливо поморщился, но пенять коллеге на эту невинную шутку не стал, к тому же он понизил голос и предупредил:
— Филипп, если сумеешь прижать этих паршивцев и заставишь их сотрудничать, моя благодарность не будет знать границ.
— Учту, — кивнул я, отошел к перилам, перегнулся через них и осмотрел общий зал. — Уве! Какие у нас комнаты? — окликнул слугу, ужинавшего в компании Марты и Эберта, подмастерья магистра-исполняющего.
Школяр спешно вытер губы и взбежал по лестнице на второй этаж.
— Позвольте провожу, магистр, — с преувеличенным почтением произнес он, протягивая кольцо с двумя ключами.
Я велел пареньку взять ящик с отчетами; Уве водрузил его на плечо и повел меня по узкому темному коридору. Комнатка оказалась совсем небольшой, с выходившим во двор крохотным оконцем, но уютной. Кровать, сундук, камин, табурет — вот и вся меблировка.
— Хозяин клянется небесами, что ничего приличней нет, — будто извиняясь, сообщил школяр, поставил ящик на окованный железными полосами сундук и присел перед очагом. — Нас заселили в мансарду, там места всем хватит.
— Все нормально, — успокоил я слугу.
Тот разжег огонь и принялся раздувать пламя, но сразу закашлялся, да так, что согнулся в три погибели.
— Отвары Марты не забывай пить! — наставительно заметил я, а когда Уве ретировался, запер дверь и запалил свечу.
В неровном мерцании оглядел кипу предназначенных для проверки листов и сразу покачал головой. Не сегодня!
Я уселся на кровать, стянул сапоги, потом избавился от кольчуги и стеганого жакета и с неимоверным облегчением перевел дух.
Ангелы небесные! До чего хорошо!
Широко зевнув, я переборол сонливость, надел туфли и спустился на первый этаж. Как оказалось, мыльню на заднем дворе топили каждый вечер, так что мне удалось без промедления смыть пот и дорожную пыль, а уже после отправиться на боковую.
В дверь поскреблись, когда сознание только-только начало проваливаться в полудрему. Меня словно подбросило, в руке сам собой возник пистоль. Миг я прислушивался, затем подступил к двери и спросил:
— Кто там?
— Впусти меня, Филипп! — послышался голос Марты. — Быстрее!
Святые небеса! Девчонке-то что от меня понадобилось в такое время?
Я сдвинул засов, ведьма шустро проскользнула внутрь и прошлепала босыми ступнями прямиком к моей кровати.
— Чего тебе? — потребовал я объяснений, запирая дверь.
— Филипп! — возмутилась девчонка, расстегивая камзол. — Я не стану ночевать в мансарде с этой парочкой! Уве сопит во сне, а Микаэль храпит так, что трясутся стены!
— Ты не можешь остаться здесь на ночь!
— Почему это?
В льдисто-серых глазах Марты мелькнуло искреннее недоумение; она стянула через голову сорочку и принялась избавляться от штанов.
— Если пойдут слухи, что я делю постель с собственным слугой…
— О чем ты говоришь, Филипп?! — опешила ведьма. — Как такое может быть?!
— В другой раз расскажу.
— Почему не сейчас?
— Ты меня слушаешь или нет? — возмутился я и потребовал: — Одевайся!
Но девчонка с вызывающим бесстыдством встала напротив и уперла руки в бока.
— К чему этот маскарад? Почему я не могу быть сама собой?! В дороге так удобней, но зачем мне прикидываться мальчиком здесь?
— Потому что ты ведьма и тебя ищут! — напомнил я. — Уже забыла о добрых братьях? А они ничего не забыли!
— Все, кто знал обо мне, — мертвы! А протоколы сгорели! Я видела это собственными глазами!
— Поверь, розыскные листы успели разойтись по герцогству, наверняка их переслали и в империю. И еще остается тот официал-южанин. Если он свяжет тебя с беглой ведьмой, мы хлебнем лиха полной ложкой.
Марта зябко передернула плечами и спросила:
— И долго мне придется скрываться?
— Пока не поступишь в университет. Переход из простецов в ученое сословие все упростит, — ответил я и махнул рукой. — Так что одевайся и марш отсюда!
Девчонка и не подумала послушаться. Она забралась под одеяло и сладко потянулась.
— Меня никто не видел, Филипп, поверь! Ну же! Не будь букой, идем спать!
Я закатил глаза, но все же вернул пистоль к его братцу на табурете и присоединился к Марте. Та немедленно прижалась теплым боком, а после и вовсе закинула на меня ногу и легонько прикусила мочку уха.
— Угомонись! — потребовал я. — Еще не хватало, чтобы служанки начали шептаться о вызове суккуба!
— Постараемся не шуметь, — лукаво улыбнулась девчонка и уселась на меня сверху. — И что хуже — вызвать суккуба или спать со слугой? Как это вообще? Ты обещал рассказать…
Взывать к благоразумию и дальше у меня попросту не хватило духу.
Верно говорят — слаб человек. Ох, слаб…
Марта ушла незадолго до рассвета; когда утром разлепил глаза, настырной девчонки в комнате уже не было. Я еще немного повалялся в кровати, а потом Уве принес таз подогретой воды, пришлось приводить себя в порядок и спускаться в общий зал на завтрак. Маэстро Салазар по обыкновению встречал новый день, пестуя и лелея свою меланхолию. Франсуа де Риш беззлобно подтрунивал над ним, но хмурый Микаэль не обращал на шпильки никакого внимания, сосредоточенно выбирал из омлета куски жареной колбасы и запивал их вином.
Мне вина не хотелось, я попросил Уве заварить травяной сбор и обратил внимание на отсутствие за столом Морица Прантла и Сурьмы. Маэстро Салазар огляделся и заговорщицки подмигнул Блондину.
— Они, случаем, не того… — повертел он пальцами.
Франсуа только отмахнулся.
— Окстись, Микаэль! Расскажи лучше, где заполучил этот чудесный шрам поперек лба!
Парочка бретеров прихватила кувшин вина и отправилась на задний двор шлифовать свое фехтовальное мастерство, а я спокойно позавтракал и вернулся в комнату, но оставаться там не стал и вынес забитый бумагами ящик в холл второго этажа, где и устроился у окна, освещенного лучами рассветного солнца. Провозился до двух часов пополудни, но так и не сумел отыскать никаких серьезных упущений. Помимо документов Вселенской комиссии в коробке оказались и копии протоколов, оформленные чиновниками ратуши, поэтому картинка в голове сложилась вполне объективная. Все более-менее реальные версии были проработаны надлежащим образом, и лично для меня непонятным оставался один-единственный вопрос: зачем влезла в это дело сеньора Белладонна. Вот зачем ей это понадобилось, а?
— Мои соболезнования, — сказал я, прервав слишком уж затянувшееся молчание.
— Бросьте! — отмахнулся Сигурд и начал спускаться к дожидавшейся его карете. Обещания сообщить, если вдруг появится ясность с местонахождением Адалинды, он дать и не подумал.
Святые небеса! Ну что за невезение! Мало того что придется рыться в грязном белье коллег, так еще и самому из этого неприятного дельца никакой выгоды не извлечь!
Где теперь искать Адалинду? Вот где? И нужно ли вообще это делать? Стоит ли игра свеч — вот в чем вопрос.
3
Прежде чем вернуться в таверну, я решил посетить кафедральный собор и, когда объявил об этом, Микаэль и Марта смерили меня одинаково недоуменными взглядами. Впрочем, столь удивительное единодушие продлилось лишь миг, а потом маэстро Салазар убежал в соседнюю таверну, бросив лошадей на попечение ведьмы.
Я раздал нищим на паперти несколько мелких монеток, купил в церковной лавке пару свечей и прошел в собор. Свечи поставил за упокой Хорхе и моего несчастного братца, понаблюдал немного за их огоньками и двинулся к алтарю. Упорядоченное течение небесного эфира заставило позабыть обо всех тревогах и заботах, и какое-то время я просто медитировал, бездумно глядя на расписанный изображением ангелов небесных потолок. Мне было хорошо. Так хорошо, что я даже остался на вечернюю службу, но ничего нового для себя из проповеди не почерпнул. Священник говорил о близящемся дне Доказательства истины, толковал о духовной близости нам догматиков да вещал о необходимости покарать зловредных язычников Арбеса, которые своим примером смущают умы юнцов и сбивают их с истинного пути.
Все эти речи мне уже доводилось слышать прежде, так что я стряхнул благостную расслабленность и покинул церковь, прежде чем потянулись к выходу прихожане. Тут же к нам с Мартой присоединился маэстро Салазар.
— Хорошо-хорошо! — улыбнулся он, обтирая усы.
В кои-то веки Микаэль пребывал в благодушном расположении духа, а вот Марта буквально дымилась от гнева, считая себя несправедливо ущемленной в правах. Я поспешил пресечь такие настроения в зародыше.
— Он — ассистент, ты — слуга! — напомнил девчонке, и та мигом потупилась и прекратила сверлить маэстро злым взглядом.
Дабы закрепить урок, по возвращении в таверну я поручил Марте отвести наших лошадей на конюшню, а сам в сопровождении Микаэля поднялся на второй этаж, где прислуга накрывала стол для магистров. Появление маэстро Салазара заставило владельца заведения всплеснуть руками и горестно простонать:
— О нет! Только не снова…
Микаэль потрепал толстячка по пухлой щеке, кинул плащ на лавку и с невозмутимым видом опустился на стул рядом с Франсуа де Ришем. Тот с неподдельным интересом спросил:
— Что я пропустил?
Сидевший во главе стола Мориц Прантл уставился на моего помощника с не меньшей заинтересованностью, и лишь фарфоровое личико магистра Сурьмы не отразило никаких эмоций.
— Пустяки, — улыбнулся я, избавляясь от плаща и шляпы. — Тройное убийство. Давнее дело.
— Это была самооборона! — поправил меня маэстро Салазар.
Именно в «Под свиньей» три залетных ухаря попытались взять в оборот пьяного Микаэля, а тот при поддержке Ланзо и Ганса отправил в запределье их самих. При упоминании того случая лоб хозяина покрылся холодной испариной, и он быстро ушел, сославшись на неотложные дела. На своевременности сервировки стола это, впрочем, нисколько не сказалось. Под светскую болтовню, россказни Блондина и вирши Микаэля мы плотно отужинали, а после Мориц Прантл указал мне на ящик с бумагами.
— Материалы расследования, — пояснил он и, не удержавшись от дружеской шпильки, добавил: — Магистр-ревизор…
Я досадливо поморщился, но пенять коллеге на эту невинную шутку не стал, к тому же он понизил голос и предупредил:
— Филипп, если сумеешь прижать этих паршивцев и заставишь их сотрудничать, моя благодарность не будет знать границ.
— Учту, — кивнул я, отошел к перилам, перегнулся через них и осмотрел общий зал. — Уве! Какие у нас комнаты? — окликнул слугу, ужинавшего в компании Марты и Эберта, подмастерья магистра-исполняющего.
Школяр спешно вытер губы и взбежал по лестнице на второй этаж.
— Позвольте провожу, магистр, — с преувеличенным почтением произнес он, протягивая кольцо с двумя ключами.
Я велел пареньку взять ящик с отчетами; Уве водрузил его на плечо и повел меня по узкому темному коридору. Комнатка оказалась совсем небольшой, с выходившим во двор крохотным оконцем, но уютной. Кровать, сундук, камин, табурет — вот и вся меблировка.
— Хозяин клянется небесами, что ничего приличней нет, — будто извиняясь, сообщил школяр, поставил ящик на окованный железными полосами сундук и присел перед очагом. — Нас заселили в мансарду, там места всем хватит.
— Все нормально, — успокоил я слугу.
Тот разжег огонь и принялся раздувать пламя, но сразу закашлялся, да так, что согнулся в три погибели.
— Отвары Марты не забывай пить! — наставительно заметил я, а когда Уве ретировался, запер дверь и запалил свечу.
В неровном мерцании оглядел кипу предназначенных для проверки листов и сразу покачал головой. Не сегодня!
Я уселся на кровать, стянул сапоги, потом избавился от кольчуги и стеганого жакета и с неимоверным облегчением перевел дух.
Ангелы небесные! До чего хорошо!
Широко зевнув, я переборол сонливость, надел туфли и спустился на первый этаж. Как оказалось, мыльню на заднем дворе топили каждый вечер, так что мне удалось без промедления смыть пот и дорожную пыль, а уже после отправиться на боковую.
В дверь поскреблись, когда сознание только-только начало проваливаться в полудрему. Меня словно подбросило, в руке сам собой возник пистоль. Миг я прислушивался, затем подступил к двери и спросил:
— Кто там?
— Впусти меня, Филипп! — послышался голос Марты. — Быстрее!
Святые небеса! Девчонке-то что от меня понадобилось в такое время?
Я сдвинул засов, ведьма шустро проскользнула внутрь и прошлепала босыми ступнями прямиком к моей кровати.
— Чего тебе? — потребовал я объяснений, запирая дверь.
— Филипп! — возмутилась девчонка, расстегивая камзол. — Я не стану ночевать в мансарде с этой парочкой! Уве сопит во сне, а Микаэль храпит так, что трясутся стены!
— Ты не можешь остаться здесь на ночь!
— Почему это?
В льдисто-серых глазах Марты мелькнуло искреннее недоумение; она стянула через голову сорочку и принялась избавляться от штанов.
— Если пойдут слухи, что я делю постель с собственным слугой…
— О чем ты говоришь, Филипп?! — опешила ведьма. — Как такое может быть?!
— В другой раз расскажу.
— Почему не сейчас?
— Ты меня слушаешь или нет? — возмутился я и потребовал: — Одевайся!
Но девчонка с вызывающим бесстыдством встала напротив и уперла руки в бока.
— К чему этот маскарад? Почему я не могу быть сама собой?! В дороге так удобней, но зачем мне прикидываться мальчиком здесь?
— Потому что ты ведьма и тебя ищут! — напомнил я. — Уже забыла о добрых братьях? А они ничего не забыли!
— Все, кто знал обо мне, — мертвы! А протоколы сгорели! Я видела это собственными глазами!
— Поверь, розыскные листы успели разойтись по герцогству, наверняка их переслали и в империю. И еще остается тот официал-южанин. Если он свяжет тебя с беглой ведьмой, мы хлебнем лиха полной ложкой.
Марта зябко передернула плечами и спросила:
— И долго мне придется скрываться?
— Пока не поступишь в университет. Переход из простецов в ученое сословие все упростит, — ответил я и махнул рукой. — Так что одевайся и марш отсюда!
Девчонка и не подумала послушаться. Она забралась под одеяло и сладко потянулась.
— Меня никто не видел, Филипп, поверь! Ну же! Не будь букой, идем спать!
Я закатил глаза, но все же вернул пистоль к его братцу на табурете и присоединился к Марте. Та немедленно прижалась теплым боком, а после и вовсе закинула на меня ногу и легонько прикусила мочку уха.
— Угомонись! — потребовал я. — Еще не хватало, чтобы служанки начали шептаться о вызове суккуба!
— Постараемся не шуметь, — лукаво улыбнулась девчонка и уселась на меня сверху. — И что хуже — вызвать суккуба или спать со слугой? Как это вообще? Ты обещал рассказать…
Взывать к благоразумию и дальше у меня попросту не хватило духу.
Верно говорят — слаб человек. Ох, слаб…
Марта ушла незадолго до рассвета; когда утром разлепил глаза, настырной девчонки в комнате уже не было. Я еще немного повалялся в кровати, а потом Уве принес таз подогретой воды, пришлось приводить себя в порядок и спускаться в общий зал на завтрак. Маэстро Салазар по обыкновению встречал новый день, пестуя и лелея свою меланхолию. Франсуа де Риш беззлобно подтрунивал над ним, но хмурый Микаэль не обращал на шпильки никакого внимания, сосредоточенно выбирал из омлета куски жареной колбасы и запивал их вином.
Мне вина не хотелось, я попросил Уве заварить травяной сбор и обратил внимание на отсутствие за столом Морица Прантла и Сурьмы. Маэстро Салазар огляделся и заговорщицки подмигнул Блондину.
— Они, случаем, не того… — повертел он пальцами.
Франсуа только отмахнулся.
— Окстись, Микаэль! Расскажи лучше, где заполучил этот чудесный шрам поперек лба!
Парочка бретеров прихватила кувшин вина и отправилась на задний двор шлифовать свое фехтовальное мастерство, а я спокойно позавтракал и вернулся в комнату, но оставаться там не стал и вынес забитый бумагами ящик в холл второго этажа, где и устроился у окна, освещенного лучами рассветного солнца. Провозился до двух часов пополудни, но так и не сумел отыскать никаких серьезных упущений. Помимо документов Вселенской комиссии в коробке оказались и копии протоколов, оформленные чиновниками ратуши, поэтому картинка в голове сложилась вполне объективная. Все более-менее реальные версии были проработаны надлежащим образом, и лично для меня непонятным оставался один-единственный вопрос: зачем влезла в это дело сеньора Белладонна. Вот зачем ей это понадобилось, а?