Реквием по мечте

По-моему, Лера немного обиделась. Наконец-то мы встретились, и тут такой вопрос.

– Да. Позвать ее?

– Не надо. – Головой я крутить не стал, чтобы не тревожить больное место. Которое сразу же проснулось после того, как погладил Леру по волосам.

– Как ты? – Вопросов у меня было множество.

О том, как они оказались здесь, где лодка, все ли живы-здоровы? Но сейчас просто хотелось чувствовать ее рядом с собой и понимать, как она мне дорога.

– Нормально. Только за тебя очень боялась. Ой, наверное, пять минут уже прошло!

Сначала я не понял, о чем она. И только затем вспомнил слова Гудрона.

– Да хоть пять недель! И вообще, всех уволю, если они нам с тобой мешать будут. Но потом. А пока скажи, пусть заходят.

Мог бы и сам, но громкий голос мог стать причиной нового приступа боли. Сейчас они сюда заявятся, и вид у меня должен быть таким, чтобы даже самому последнему паникеру стало понятно: все у нас идет хорошо, а дальше будет еще лучше. Хотя где у нас таких взять?

Лера легко вспорхнула с постели. Эх, мне бы так! Открыв дверь, подалась в сторону, освобождая проем, – заходите, мол.

Они и зашли, все вместе. В комнатке сразу стало тесно. И шумно. Особенно старался Гудрон.

– Теоретик, ты же скоро грозой всех перквизиторов станешь! Они же бояться будут появляться в тех местах, где, по слухам, появился ты. У тебя же на них личный счет скоро за десяток перевалит, пора, как за самолеты, героя давать!

Это он хватил через край. Да и о каком десятке может идти речь, когда всего семеро? Трое – у выхода из каньона. Того самого, который едва не стал нашей общей могилой месяца три назад. И сейчас четверо. Или все-таки пять? Напрягаться, вспоминая, я не стал. Да мне и не дали, обрушив такое количество вопросов, что только и успевал переводить взгляд с одного на другого, даже не пытаясь сказать ни слова в ответ. Наконец, когда поутихло, начал с самого главного.

– Борис, как самочувствие?

Хотя и без того хорошо было видно, насколько для него трудной оказалась дорога. Но Гудрон не был бы самим собой, если бы не заявил:

– Дема все ноги мне оттоптал. Я ему: держись от меня подальше! А он всю дорогу обниматься лез.

Демьян лишь фыркнул: кому, мол, веришь?

– Как вы вообще здесь оказались?

Спрашивал я как будто бы у всех, но смотрел на Яниса. Он мужик серьезный, лишнего трепать не станет. И еще, когда возбуждение от встречи прошло, мне вдруг стало так нехорошо, что единственной мыслью было: быстрей бы они ушли, чтобы заснуть снова.

– Остапа встретили, – сказал Янис. – А вообще, удачно получилось, могли бы и разминуться.

– Далеко отсюда? – слова дались мне с трудом, это сразу заметили.

Они дружненько переглянулись, после чего Гудрон сказал:

– Отдыхай, Игорь, будет еще время.

И я не стал возражать. Лишь покрепче сжал Лере руку: не уходи, пожалуйста, пока не усну. Так приятно чувствовать ее тепло в своей руке, даже боль становится меньше. Вот ведь ухмылка судьбы: могу помочь всем, кроме себя самого.



– Проснулся? Пить хочешь? Я бульон сварила. И мясо жареное есть – настоящие отбивные. Мягкие! Ты только попробуй, и уже не остановишься. Чему улыбаешься?

Своим мыслям. Ведь надо же так! Смотрю на тебя и любуюсь. Наверное, на свете полно куда более красивых девушек, но ты для меня самая-самая! Мне нравится в тебе все. Как ты говоришь, смотришь, откидываешь со лба непослушную прядь волос. Или даже когда просто спишь. Во сне ты кажешься такой беззащитной! Я не Казанова конечно же, но женщины у меня, чего уж там, были. Причем самые разные. Но гляжу на тебя и думаю: ты такая единственная. И уже за одну тебя можно простить этот гребаный мир, ведь именно он меня с тобой познакомил. Случилось бы со мной подобное на Земле? Возможно, да. А возможно, и нет. Чтобы влюбиться настолько. Не будь здесь Леры, мне было бы сложно примириться с этим миром. Даже не с ним самим, а с бессмысленностью существования. Когда все усилия направлены на то, чтобы выжить и пристроить задницу покомфортнее.

Подобное сплошь и рядом случается и на Земле. Но там история, культура. И множество знаний, овладеть даже частью которых не хватит и всей жизни. А что здесь? Вот эти плоды отлично помогают от диареи. А вот эти ни в коем случае не стоит брать в руки. Иначе возникнет сильнейшая аллергия даже у тех, кто о ее существовании знал только понаслышке. Видишь вон ту кочку, которая немного отличается цветом от остальной травы? Туда лучше не соваться: определенно под ней гнездо скрабсов. Земля под ногами провалится, и они отлично тобой пообедают. Котов здесь нет. Но если услышишь такое похожее кошачье мяуканье, беги со всех ног. Или, по крайней мере, успей крикнуть «мама» перед тем, как на тебя нападет самый страшный местный хищник – гвайзел. Кстати, единственное уязвимое место у него – шишка на лбу чуть выше переносицы. И это знания?! Но здесь у меня есть Валерия.

– Давай, Лера, – улыбался я. – Давай все и в любом порядке. Нет, сначала попить.

То ли короткий сон освежил, то ли что-то еще, но я чувствовал себя куда лучше, чем раньше, когда услышал сначала шаги, а затем и голоса Гудрона и Демьяна. Или так на меня повлияла встреча с любимой…

– Сейчас. Но сначала примешь лекарство. – Лера взяла со стола стакан с водой и ложку, доверху наполненную каким-то порошком.

Тот был подозрительно похож на вядель, и я сморщился, вспомнив его по-настоящему горький вкус.

– Что это, вядель?

– Нет, не он.

– Но тоже, поди, горький?

– Сладкий-сладкий! Вкусный-вкусный! Выпей, Игорек, иначе получишь по лбу, пусть ты и раненый. Теперь я твой лечащий врач!

Порошок действительно оказался не вяделем, но тоже ничего хорошего собой не представлял. Нечто такое, что могло бы получиться, если смешать красный перец с лимонной кислотой. И от души добавить меду. Впрочем, несколько глотков воды полностью избавили меня от его вкуса.


– Что это?

– Я же говорю – лекарство. Сама толком не знаю, но Полина сказала, что с ним выздоровеешь куда быстрее. – И тут же: – А что это она о тебе чуть ли не с придыханием?!

– Обо мне все без исключения женщины так говорят, – пожал здоровым плечом я, чтобы не тревожить больное. – Пора бы уже и привыкнуть. – И посерьезнел. – Знаешь, Лера, получилось, что она поняла, кто я.

– Знаю, – посерьезнела она тоже. – Полина мне все рассказала. «Накладываю ему шов на рану, а сама понятия не имею, насколько ему больно. Поначалу все удивлялась – как же он, с такой нетерпимостью к боли, вообще за границы поселений выходит? Затем решила: дело в дрянном жадре. И только потом выяснилось, что и как».

Если признаться, единственное, о чем я тогда мечтал, было даже не то, чтобы все как можно скорее закончилось, а не обмочить штаны. Таков вот я герой, Лера. Но можно ты об этом не узнаешь?

Мясо действительно оказалось отменным. Вкусным, мягким, сочным. И я жевал его, жевал… одновременно выслушивая рассказ, как все происходило.

– Когда началась стрельба, Демьян даже материться начал: «Почему мы тут торчим, когда наши погибают?» Пока Боря его не образумил: «У нас есть приказ носа не высовывать, что бы ни произошло». И еще сказал: «Ты что, Теоретика не знаешь? Лучше считай его выстрелы, чтобы точно знать, насколько их меньше стало». – Из уст Гудрона такая оценка, чего уж там, была чертовски приятной. – Это уже потом, когда Остап сообщил, что там были перквизиторы, он побледнел. Борис и так бледный в последнее время как смерть, а тут вообще…

– Ну а дальше-то что?

– Потом по выстрелам стало понятно, что вы с Остапом уходите. То ли уводите нападавших, то ли пытаетесь убежать. И снова Демьян начал всех убеждать, что нужно помочь. На этот раз вместе со Славой. Тогда Борис снова сказал: «Все слышали, где начались выстрелы? Кому-нибудь из вас пришло бы в голову завязывать бой именно там? Нет? Значит, Игорю пришлось сделать это вынужденно. Потому что иного выхода не было, чтобы нас уберечь. Наше дело теперь – дождаться темноты и отчалить отсюда». Янис его поддержал и Трофим.

«Ну, Слава, от тебя я точно не ожидал! Ты же куда больше меня под рукой Грека проходил! А он еще тот учитель был! Мы любое, даже самое мелкое столкновение по косточкам потом разбирали».

– Так мы и просидели до самой ночи. Ты бы только знал, что я пережила: вдруг с тобой что-нибудь случилось?! – Не сдержавшись, Лера всхлипнула.

И я, чтобы отвлечь ее, поспешил с новым вопросом:

– А потом уплыли?

– Да. Демьян веслами греб, а остальные наверх оружие направили – вдруг там кто-нибудь есть? Тихонечко так греб, мы в лодке и то не слышали ни звука. Уже почти до острова доплыли, когда застряли в траве. Полночи пытались из нее выбраться. Боря Демьяну тогда и сказал: капитан Катастрофа – вот твое новое имя!

Гудрон, он такой: в любой ситуации не только не теряет самообладания, но еще и умудряется пошутить. Всегда едко и всегда необидно.

– Страшно было?

Могу себе представить: на открытой местности, возможно, под прицелами людей на берегу, когда у них есть возможность стрелять на выбор, самим при этом оставаясь невидимыми…

– Только за тебя. – Лера улыбнулась. – Ночь была темная, вообще ничего вокруг не видно. И еще Борис не давал испугаться своими шутками.

Эту ночь я провел в расщелине между камней, беспробудно проспав.

– А дальше?

– Дальше мы все-таки выбрались. Янис сказал, что вода прибыла. И целый день просидели на острове.

– Все вместе?

– Днем – все вмсте. А когда начало темнеть, Трофим с Янисом и Славой отправились на берег. Их Демьян отвез, чтобы к нам вернуться. Сами они приплыли уже на другой лодке, вместе с Остапом. Ну а потом мы сразу пошли сюда… Хочешь еще мяса? Или бульону попьешь?

– Нет, – отказался я. – Спать хочу.

И почти сразу же уснул. Держа Леру за руку и думая о том, как же все-таки замечательно, что у меня есть она.



– Здравствуй, Дарья, – приветствовал я женщину, когда проснулся и увидел ее сидящей на табурете. Она читала какую-то книгу.

– Меня Лера подменить попросила, – сказала она. – Позвать ее?

– Не надо.

Не настолько я и при смерти, чтобы рядом со мной постоянно находилась сиделка. И поговорить с Дарьей наедине вряд ли еще представится возможность. Единственное затруднение – с чего бы начать? И потому начал с самого главного.

– Даша, мне Грек говорил, что ты эмоционал. Это правда?

Лгать тому не было ни малейшего смысла. И все же хотелось получить подтверждение именно от нее.

– Правда, Игорь. Конечно, не настолько сильный, как ты.

– Почему так считаешь?

– Мне так Веня сказал, у него ведь была возможность сравнивать. Сам он рассказывал так: «Твои жадры ненамного слабее, чем у Игоря, но у него, в отличие от твоих, они долго не заканчиваются. Очень долго. Зато твои действуют моментально. Только взял в руку, и сразу почувствовал. Вот такая между ними разница».

Замечательное, скажу тебе, Дарья, отличие! Мне самому его не дано почувствовать, но другим оно очевидно. В бою, когда дорога каждая секунда, твои жадры мгновенно снимут боль от раны. Убирая болевой шок, который частенько и становится причиной смерти. Или, например, позволяя тебе продолжать действовать, в то время как твой организм, возможно, отсчитывает последние секунды жизни.

Или взять тех же перквизиторов. Не потому ли их так страшатся, что, помимо бронежилетов из пластин гвайзела, у них есть подобные жадры? Ведь, судя по рассказам, они настоящие берсеркеры, как те, с которыми нам с Остапом пришлось не так давно столкнуться. И не из-за жадров ли ими становятся? Не ради Даши ли они сюда и заявились? Как вариант, у них теперь нет эмоционала, чьи жадры были подобны тем, что выходят из ее рук. И если допустить эту мысль, им нужна именно Дарья. Напрашивается единственный вопрос: как они используют жадры? Точно не зажимая в руке, иначе бы все перквизиторы с пистолетами бегали. Возможно, кому-нибудь из наших ответ известен.

– Я, когда жадр в руки беру, всегда о сыне думаю.