Реквием души

Сантьяго снова зашел мне за спину.



– Прошу, не нужно, – взмолилась я. Мне потребовалась вся сила воли, чтобы и дальше сидеть на коленях неподвижно, подавляя желание встать и прикрыться.



– Наклонись вперед и упрись руками в пол.



Я оглянулась на Сантьяго, и через мгновение выполнила его требования. Уперлась ладонями в пол, встав в совершенно незащищенную позу. Ожидание последующей боли перекрывало унижение.



Когда Сантьяго снова просунул трость мне между ног, я вскрикнула. Однако бить меня там он не стал. Лишь постучал, понукая раздвинуть ноги шире.



– Вот так, – произнес он, наконец, удовлетворившись моим положением. Я была уверена, что теперь ему было видно абсолютно все. – Не двигайся.



Я услышала его удалявшиеся шаги, а потом он сел на скамью, прислонив к ней трость со стороны прохода. Осмелившись бросить на него открытый взгляд, я поняла, что Сантьяго сидел и наблюдал за мной.



Мы замерли так надолго. И как бы ни был холоден камень под моими руками и коленями, со лба все равно капал пот, ведь я находилась в ожидании следующего шага Сантьяго. Я могла поклясться, что прошла целая вечность, прежде чем он все же сделал его. Сантьяго поднялся и подошел ко мне. Я облегченно выдохнула, отметив, что он не стал брать трость. Опустившись позади меня на колени, Сантьяго положил ладонь мне на бедро, а второй рукой скользнул по спине и надавил, когда его пальцы оказались в пространстве между лопаток. Когда я прогнулась, он обхватил мою шею. Кожа на ней все еще была чувствительной после татуировки. Затем его пальцы запутались в моих волосах, огибая затылок. Я поняла, чего он хотел, потому опустилась на предплечья и прижалась лбом к холодному камню. Услышав, как Сантьяго расстегивал брюки, я вцепилась ногтями в щели между огромными камнями и напряглась.



Он обхватил меня за бедра и раздвинул их еще шире, впиваясь пальцами в кожу.



Я прикрыла глаза, ощутив, как Сантьяго прижался к моему входу, и испытала желание. Я затрепетала, когда он коснулся внутренней стороны моего бедра, сознавая, что муж это видел и все понял. В следующий миг он ворвался в меня одним рывком. Я не смогла сдержать слезы. Собравшись с силами, я прижалась лбом к полу. Сантьяго брал меня сзади, вцепившись руками в бедра. Отказывался касаться меня там, где я жаждала. И я понимала причину: это было частью наказания. Только его удовольствие. Этим вечером он использует меня для собственного наслаждения. И я должна буду принять это.



Когда наше дыхание стало прерывистым, толчки Сантьяго приобрели еще большую неистовость. Я почувствовала, как он стал еще больше внутри меня, а потом Сантьяго намотал на кулак мои четки и притянул к себе ближе. Ощущения были такими странными.



Одной рукой он почти душил меня четками, а второй держался за мое бедро. Его пальцы находились в опасной близости к моему клитору. Пульсирующему от желания клитору. И когда в следующий миг Сантьяго кончил, то так крепко обнял меня за талию, что у меня перехватило дыхание. Он выпустил внутрь меня свое семя, пока я силилась вдохнуть.



Закончив, Сантьяго ослабил удушающую хватку на четках. Его рука больше не напоминала стальной прут, пытавшийся раздавить мои ребра. Стоило Сантьяго прикусить раковину моего уха, я ощутила новую волну желания. Даже почувствовав, как он вышел из меня, скользнув членом по внутренней стороне бедер, я все еще хотела кончить.



Наконец, Сантьяго заговорил и обхватил мою киску ладонью, прижав большой палец к затвердевшему клитору. В этот миг я все же достигла вершины удовольствия. Кончила, несмотря на то, что Сантьяго в это время предупреждал больше не идти против его воли. Внутренние мышцы так отчаянно сокращались, что сперма мужа потекла на церковный пол. Я достигла оргазма, стоило Сантьяго лишь надавить на мои половые губы, и это напомнило мне о словах мужа прошлой ночью.



Отныне я принадлежала ему.



Прим. пер.:



[1] la rosa – роза (пер. с исп.)



Сантьяго






Айви молча следовала за мной по коридорам в комнату. Она ступала осторожно, без сомнения ощущая последствия своего наказания, но и не подумала жаловаться.



Меня охватило странное чувство смятения. Я слишком хорошо знал, какую боль Айви сейчас должна была испытывать. Сколько раз я сам бродил по этим коридорам с чувством, словно каждый шаг обжигал ступни? Я думал, что мне понравится наблюдать за ее страданиями, о которых сам знал не понаслышке. Однако отсутствие слез и излучаемая Айви молчаливая решимость лишили меня какого-либо удовлетворения.



Я хотел погружаться в нее снова и снова. Чувствовать ее жар и сжимавшиеся вокруг меня внутренние мышцы. Способы, которыми я бы мог взять ее, только множились, рождая бесконечный список. Казалось, даже вечности не хватило бы, чтобы исследовать все позы.



Войдя в ее комнату и заперев нас внутри, мне пришлось напомнить себе, что Айви задержится у меня ненадолго. Жена остановилась посреди ковра и неуверенно посмотрела на меня, из-за чего показалась мне сейчас еще миниатюрнее.



Маленькая податливая куколка.



Я стиснул зубы, изучая Айви и гадая, сколько времени ей потребуется, чтобы сломаться. Как скоро она станет настолько несчастной, что больше не сможет смотреть на меня каждый день, выносить прикосновения моих рук к ее коже? Когда решит положить этому конец?



Или же я сломаюсь первым?



Вероятно, это было бы проще всего. Может, мне стоило поступить так сразу после свадьбы. Я мог бы обхватить руками горло Айви и сжимать, пока свет в ее глазах не потемнеет. Тогда не возникло бы никаких вопросов. Все бы уже давно закончилось. И это странное внутреннее томление пропало бы вместе с Айви.



Однако даже эта мысль не удовлетворила меня должным образом.



Я провел рукой по волосам и пригладил их. Молчание затянулось, напряжение между нами только усиливалось. Айви смотрела на меня так, словно больше не знала, чего от меня ожидать.



– Садись, – я указал на тот же стул, с которого поднял ее ранее.



Она подчинилась. Четки свисали с ее шеи как красивый ошейник. Они были довольно тяжелыми, и я знал, что Айви это чувствовала. Я хотел, чтобы она думала обо мне при каждом своем движении. Чтобы мысли о том, что она моя собственность, тянули ее вниз.



Я подошел к ней сзади и пригладил волосы на плечах. Она задрожала, но не попыталась обернуться, чтобы посмотреть на меня. Айви по-прежнему смотрела прямо вперед. Как же быстро она стала выполнять мои приказы.



Аптечка все еще была на столе, и я потянулся к спиртовым салфеткам. Я нежно взял Айви за подбородок и приподнял его так, чтобы облегчить себе доступ к ее порезу на лбу. Она с любопытством за мной наблюдала, пока я стирал засохшую по краям кровь. Но почувствовав, как Айви стала прожигать взглядом мои шрамы под татуировкой, я остановился и посмотрел на нее сверху вниз.



– Закрой глаза.



Она колебалась, но все же прикрыла веки, шумно вздохнув. Я закончил промывать рану, потом наложил мазь и повязку.



– Какая тебе разница, начнется ли у меня заражение? – спросила Айви.



– Так бы ты слишком легко ушла от меня.



Айви распахнула глаза и снова встретила мой взгляд.