Рейтинг-ноль

– Вставайте! Бегом вставайте! Да хватит уже валяться, Ашшот! Давай, поднимайся, этот день настал!

– Вставайте благородный господин, вас ждут великие дела… – пробурчал я, продирая глаза.

Огрон повёл себя лаконичнее: для начала запустил в Паксуса подушкой, затем очень недовольно пояснил подоплеку агрессии:

– Кончай орать. Хаос тебя победи, сегодня первый день, когда нам дали поспать нормально.

– Эх ты, соня! Забыл, что нас ждёт? Сад Красных Лепестков нас ждёт, вот что. А в том саду Приют Колючих Лилий. Это самое лучшее, что там есть, я же вам сто раз говорил. Лучшее место в империи. Может даже во всём мире лучшее. Ашшот, давай-давай, пошевеливайся! Надо готовиться! Все шевелитесь!

– Чего это все?.. – протянул Огрон через зевок. – Это ты с Ашшотом о борделе и дурных болячках мечтаете. Я с Тсасом и Чаком в Лабиринт записаны.

– Как записались, так и отпишитесь! – не умолкал Паксус, лихорадочно разбрасывая вещи. – Нас с Ашшотом первый раз в город выпустили. Наконец-то! Нет, ребята, мы такое счастье не пропустим, нас Колючие Лилии уже заждались. И вас мы тоже уговорим. Давай Ашшот, подключайся. Надо по-быстрому уломать этих застенчивых малышей. Они упускают своё счастье, нельзя же на это просто так смотреть. Ребята, мы ведь друзья! Я друзей не бросаю. Ашшот, да не молчи ты, объясни этим баранам, что счастье упускать нельзя!

– Ну да… вы это… вы присоединяйтесь… – неуверенно протянул здоровяк. – Там девок всем хватит, Паксус дело говорит, – и тут же, без паузы, переключился на привычно-сварливый тон: – Эй, Паксус, а ты мой красный пояс не видел? Хаос побери, вечно эта хрень куда-то пропадает!

– Ты главное гаравру не забудь, – злорадно напомнил Огрон.

При упоминании препарата, из-за которого пришлось обзавестись нелестным прозвищем, Ашшот резко помрачнел и ответил с обидой:

– Ну и нюхайте пыль вонючую в своём Лабиринте. Сами потом завидовать станете, а будет уже поздно. Мы тут у стражника Ботса спрашивали. Так он говорил, что если толпой приходишь, там скидка полагается. Сильно дешевле выйдет, когда пятеро, а не двое.

– Ботс так сказал, этот балабол? – чуть не рассмеялся Огрон. – Ну вы и наивные. Смотрите не подавитесь той лапшой, которую он вам навешал.

– Что не так? – рассеянно поинтересовался Паксус, продолжая разбрасывать вещи. – Ботс поболтать любит, это да. Он не такой, как другие стражники, общительный мужик. Я ещё в первый день заметил, как он учениц разглядывает. Подошёл к нему, слово за слово, и я ему типа: «А где тут лучшие девочки?» Он тогда и выдал все расклады и про Сад, и про Колючих Лилий. Нет, про Сад Красных Лепестков я и раньше слышал, так что он точно не шутки шутил. Про Колючек да, от него первого услышал. Но какой смысл врать? Он ведь по Саду расклад чёткий дал. Давай, Огрон, погнали с нами. Что ты там видел в своей занюханной деревне? Гаравру, навоз и задницы лошадиные? Давай, запрыгивай в штаны, с нами оттянешься, как человек.

Огрон покачал головой:

– Спасибо, друг, но эти твои Колючки для меня слишком колючие.

– Откуда знаешь? Ты ведь их не видел.

– Знаю, Паксус, просто знаю. Считай это даром предвиденья. Чак, а ты как? На колючее не потянуло? Куда так торопливо одеваешься?

– До захода в Лабиринт надо кое-куда успеть в городе, – ответил я.

– Времени немного, до обеда надо быть в Лабиринте, – напомнил Огрон. – Успеешь вернуться в школу?

– Так возвращаться не обязательно. Я вчера узнавал, можно своим ходом до императорского квартала добраться, а там сказать, по какому делу. Проведут вовремя, у них пропуск для меня оставят.

– Какой предусмотрительный: всё разузнал, везде успеваешь, – одобрил Огрон.

– Ага, нам так не жить, – вздохнул Паксус, покосившись в мою сторону привычно-печально.

Именно меня он не очень-то уговаривал присоединиться к «эротическому туру», давил почти исключительно на Тсаса и Огрона. После того, как я оказался в женском корпусе, а затем был выведен из него «под белы ручки», Паксус уверовал, что ему повезло повстречать божество разврата. Сознание соседа, воспалённое неуёмной похотью, твёрдо уяснило, что Чак – это тот, кем Паксус сам хочет быть. То есть – пробивной парень, перед которым ни одна девица не устоит, и он везде поспевает. И как бы я ни уверял его в обратном, ничего не получалось.

Тут сказывалось и подмеченное здесь Паксусом, и мои обмолвки о проживании в лагере степняков и прочие-прочие мелочи, из которых в сознании соседа сложился образ неотразимого и таинственного распутника высшей пробы.

Таинственного лишь в том смысле, что я не хвастался направо и налево своими многочисленными подвигами на эротическом фронте. А к подвигам этим Паксус относил любую ситуацию, где я пропадал из виду на самый смехотворный срок. Воображение живо рисовало ему картины оголтелого распутства, коему я успевал предаться, стоило лишь соседу моргнуть.

Не будь для Паксуса столичный бордель путеводной звездой, он бы все силы приложил, дабы за мной в город увязаться, дабы по пятам ходить. Очень уж ему хотелось приобщиться к чужим пошлым подвигам, даже не соображал, что такая тактика обречена на неудачу. Однако пусть и глупил во многом, при этом трезво понимал, что лучше синица в руке, чем преследование с туманными перспективами.

И это прекрасно.

Хвост мне не нужен.

Причём не только хвост в виде Паксуса. Есть ещё один вариант, и я даже не представлю, как к нему подступиться.

Ладно, для начала надо за ворота выбраться, а там, глядишь, что-нибудь прояснится.





* * *


Стражники на воротах проводили меня не самыми дружелюбными взглядами. Затаили обиду и те, через которых прорываться пришлось, и их коллеги. Ну да и пусть, я им в друзья не набивался.

Хотелось сразу за воротами остановиться и начать головой вертеть, в надежде высмотреть Бяку. Однако такое поведение стражники не пропустят, я ведь у них на особом счету. Могут счесть подозрительным, могут проявить излишний интерес, могут…

Да попробуй предугадай, во что это выльется.


Ладно, и первой пары причин более чем достаточно. И я поспешил удалиться, выбрав не самый ближайший переулок.

В ближайшем мне уже доводилось побывать.

Не понравилось.

И как же отыскать Бяку? Я в городе не ориентируюсь, а рандеву с ним назначал неделю назад. Увы, пришлось пойти на риск опасно запоздать с новой встречей ради заработка дополнительных баллов и возможностей. Полный день, выделенный для Лабиринта – слишком много для меня значит. Неважно на сколько за стену выскочишь: на минуту, или на десять часов, учитывается выход одинаково. А для меня возможность лишний раз заглянуть в Скрытый Город бесценна.

В общем, сегодня мне необходимо успеть попасть к заходу, который состоится около полудня; перед этим придётся ненадолго заскочить к Кхеллагру; и не знаю как, но очень надо найти Бяку.

Дело тут не только в беспокойстве за друга, а и в шкурном интересе. Бяка слишком много знает, да и сил в него немало вложено. Нельзя, чтобы столь ценный кадр бродил невесть где, непонятно чем занимаясь.

И почему ему в школе не сиделось? Что там такое случилось? Что заставило его сорваться?

Безответные вопросы.

С этими мыслями я свернул во второй переулок, где тут же решил главную сегодняшнюю проблему.

Чуть не врезался в Бяку.

Товарищ скрывал лицо под глубоким капюшоном, но меня дешевые меры маскировки не обманули. Притормозив, я, глядя на донельзя радостную физиономию, первым делом высказал то, о чём даже не думал заикаться:

– Хаос… Бяка, да ты повзрослел. Серьёзно выглядишь.

– Гед, ты тоже ничего.

– Тс! – я прижал палец к губам. – Я не Гед, я Чак из семьи Норрис.

– Забыл, – печально ответил Бяка и клятвенно заверил: – Теперь ни за что не забуду. Ты Чак. Чак из семьи Норрис. Прости, тогда всё так быстро завертелось. Я был напуган. Боялся не успеть спасти ценное добро, только о нём и дум…

– Бяка! – рявкнул я, перебивая. – Ты зачем раздел безликих? Мне из-за этого неприятные вопросы задавали.

– А чего с тебя спрашивать? – удивился товарищ. – Не ты же раздевал, вот и нечего с тобой говорить. Да ты не представляешь, сколько там добра было. Только ещё не понял, как это всё продать. Здесь все люди жадные и чересчур любопытные. Вопросов много возникнет, если начать показывать вещи безликих. У меня тут появились кое-какие знакомые, думаю через них попробовать.

– Не вздумай! – снова рявкнул я. – Всё, что взял, сбрось в сточную канаву. И вообще, ты почему не в школе? И какая чума занесла тебя в столицу?! Бяка, тебе ещё учиться и учиться. Я ведь за тебя деньги переводил. Так почему ты не в школе?!

Товарищ скривился:

– Да там сложно было. Обзывали меня. Нехорошо относились. А ведь я старался учиться. И я школе очень помогал. Очень. Я даже спас от воров главную реликвию школы. Представляешь, это кубок из лунного металла. Ну, то есть, так говорили, что он из лунного. Я когда оценщикам показал, надо мной начали смеяться. Мол, лунное там только название, а на самом деле сплав простой, просто отполирован хорошо и особой прозрачной эмалью покрыт. Обман получился. Зря спасал, получается.

– Бяка, я не хочу слушать мутные истории про спасение вещей, которые впоследствии почему-то оказываются у оценщиков, а не у законных владельцев. Я ещё раз спрашиваю: почему ты не в школе?

– Да Ге… Чак, я ведь объясняю: я и старался, и реликвию от воров спасал, а там только насмехаются. Мол, учёный упырь, вот же умора. Бил некоторых за плохие слова, а меня наказывали за это. Где справедливость? И учили плохо. Ты пойми, я же всё лучше знаю, чем они. Особенно считаю хорошо. Там никто и рядом так считать не умеет. А если считать умеешь, значит, в деньгах не ошибёшься. Никогда не обманут торгаши. Они любят обманывать честных людей, но меня не обманут. Так что ещё надо для счастья? Зачем учиться, если самое важное хорошо знаю? Но я помнил твои слова, и продолжал стараться. Надо мной смеялись, а я старался. Но потом я заметил твои следы. Ты был рядом. Сначала я пошёл по ним, но потерял. Подумал, что ты направился в столицу, но почему-то не захотел со мной повидаться. Потом я подумал, что ты не должен был быть рядом со мной. Ты ведь так говорил, когда меня в школу отправлял. Говорил, что так лучше будет, чтобы нас ничего не связывало. Так тебя не получится через меня выследить. И я стал думать, что раз ты оказался рядом, это не просто так, это с тобой что-то случилось. Придётся тебе помочь. И я пошёл в столицу.

– Стоп! – перебил я. – С чего ты вообще решил, что меня в столице надо искать? Сам ведь сказал, что след потерял.

Бяка загадочно улыбнулся:

– Я ведь не только считаю в цифрах хорошо, я и всякое считать могу. Ты очень часто интересовался книгами про главную школу аристократов. И ещё говорил, что у тебя великий план есть. И меня в школу отправил, хотя я отправляться не хотел. Вот я и понял, что твой великий план, это тоже попасть в школу. Но не в мою, конечно, а в ту, которая главная самая. И ещё я…

– Стоп, Бяка! Да что же с тобой теперь делать… Как же всё не вовремя…

– Так и не надо ничего со мной делать. Просто намекай сразу, если где-то какое-то добро должно появиться. Я всегда рядом, я помогу.

– Следить, что ли, за школой будешь? Как сейчас следил? Даже не думай. Тут серьёзная охрана, заметят.

– До сих пор не заметили.

– Заметят, не сомневайся. Никакие твои лесные навыки не помогут. Ладно, шагай за мной, мне надо в одно место успеть заглянуть. По пути подумаем, как с тобой разобраться…





* * *


– Упырь в моём доме? Как оригинально… – рассеянно пробормотал Кхеллагр, продолжая измерять размеры моей головы чудовищно огромным подобием штангенциркуля.

– Вы не подумайте, он хороший, – продолжал я нахваливать товарища. – Просто не очень хорошо приспособлен к жизни в городе. Нет, о себе заботится прекрасно, тут ничего не надо делать. Но я боюсь, что его могут втянуть в нехорошую историю. А вы тут единственный, кому могу настолько доверять. До конца школьных занятий надо подержать его в безопасном месте. И чтобы глупостей не наделал. Если вопрос только в деньгах, я хорошо заплачу. Ест Бяка мало, работать умеет. У вас тут убраться местами не помешает, да и всякие мелочи по дому постоянно возникают. Можете всё на него сваливать, он надёжный.

Искусник покачал головой:

– В моём доме нет мусора. Есть предметы, которые выглядят как мусор, но на самом деле мусором не являются. Это у них такая роль. Иногда роль важная. Часто опасная. И вообще, я живу один. Так проще обороняться, когда знаешь, что предательский кинжал не вонзится в спину.