Реформатор
Часть 8 из 46 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Правда, недовольство его было обращено не на десятника, а на себя самого. Не сумели они вовремя приметить маневр половцев с выдвижением на фланги двух отрядов. А когда все же обнаружили, доносить о том было уже поздно. В любом случае все решилось бы еще до того, как гонец донес бы эту весть.
Выполняя приказ командира, Лука повел своих людей в обход. На что получил необходимую фору по времени. Бросаться в прямую конную атаку особисты не собирались. Малоэффективно. А вот подкрасться и ударить исподтишка – это уже совсем другое дело. Только при этом надо учитывать, что пешему за конным не угнаться. А как сцапать хана живым, если он припустит галопом.
Наконец десяток Луки занял нужную позицию, и он подал условленный сигнал. Тут же послышались хлопки арбалетов. Растерянные и болезненные вскрики, ржание лошадей. И многоголосые испуганные крики.
– Джанаварлар[1]! – закричали сразу несколько половцев.
Уцелевшие ближники хана без труда опознали выросшие словно из-под земли лохматые фигуры. Об этих лихих рубаках знают далеко окрест, как, впрочем, и причисляют им слишком много. Собственно, с их легкой руки сотник и взял себе фамилию Волков.
Залп вышел страшным. Из сотни, стоявшей за спиной хана, в седлах осталась хорошо как четверть. Но и оставшиеся все еще были серьезной силой. Даже против многократно превосходящей пехоты всадник обладает неоспоримым преимуществом.
Но и дураков кидаться на овеянных недоброй славой особистов среди половцев не было. Плевать на отсутствие копий. Эти достанут и так. Поэтому кочевники, не раздумывая, бросились в бега, нещадно нахлестывая лошадей.
Вот только уйти получилось далеко не у всех. Лука взял в прицел грудь коня под ханом и пустил болт. Когда же тот полетел через голову своего скакуна, захлопали арбалеты остального десятка, ссаживая с седел всадников, бывших поблизости от объекта. Оставшиеся невредимыми, приметив врага перед собой, поспешили отвернуть в сторону и, подбадривая лошадей, подались прочь.
Отступление для степняков не является чем-то позорным и недостойным. Это всего лишь необходимость, хитрость и маневр. Правда, случается и такое, что оно все же становится неконтролируемым и превращается в настоящее бегство.
Лука подскочил и бросился к Ирмаккану. Тот уже пришел в себя и поднялся на ноги. Хороший он всадник, чего уж там. Еще и меч выдернуть успел. Готов сражаться. Да только кто же станет с ним рубиться, коли приказ взять живым. Эдак еще не удержишься и представишь пред светлы очи начальства хладный труп. За что неизменно спросят по всей строгости.
Поэтому Лука не стал тянуться к клинку и сдернул с пояса длинный кнут. Отличная штука, позаимствованная у кочевников. Как оружие так себе. Но если нужно пройтись по скотине или вот спеленать какого пленника, то вещица весьма полезная.
Десятник ударил хана по ногам. Но тот оказался достаточно ловким, чтобы легким взмахом перерубить плетеную кожу. А молодец! Сделать это не так чтобы и просто. Но это если один на один. Когда же по тебе работают сразу несколько плетей в умелых руках, то шансов отбиться или увернуться не так чтобы и много.
– Трусливые шакалы! – в сердцах прохрипел скрученный Ирмаккан.
– Ты уж определись, хан, либо мы волки, либо шакалы, – хмыкнув, возразил десятник…
Половцы продолжали кружиться в отдалении, поливая стрелами русичей. Но вечно это продолжаться не могло. Подходило время, когда их колчаны опустеют. Впрочем, еще до того пришла весть о том, что их хан убит или пленен, а обоз разграблен. Впрочем, обоза как такового не было. Имелись заводные лошади со скудными припасами. Войско степняков легкое на подъем.
Однако сути это не меняло. Заводных лошадей особисты частично разогнали, частично угнали с собой. Наладившаяся было погоня ни к чему не привела. Особая сотня успела уйти, не понеся потерь, да еще и с прибытком.
– Ну, здравствуй, хан, – окинув его ироничным взглядом, поздоровался Михаил и позвал: – Вестовой.
– Я, воевода, – отозвался один из гвардейцев.
– Скачи к князю Владимиру, скажи, что я просил его подъехать. У меня для него подарок.
– Слушаюсь.
Теперь можно и поговорить. Войско половцев откатилось и кружит в отдалении. Похоже, думают-гадают, как быть. Опять же среди погибших хана не оказалось. Полная неизвестность.
– Сейчас подойдет наш князь, – обращаясь к Ирмаккану, заговорил Михаил, – он тут главный. С ним тебе и договариваться. Но помни, хан. К чему бы вы ни пришли, ты непременно выполнишь мое условие мира. Через месяц соберешь по десять детей из видных аилов твоей орды и пришлешь ко мне. Можешь объявить, что на учебу, ибо чтобы бить врага, нужно его изучить.
– Опять хочешь набрать заложников, – вскинув голову, презрительно бросил хан, – не будет этого.
– Нет так нет.
Михаил подал знак особистам, и те разом заломили хана, поставив его на колени. Подчиняясь приказу, Лука нажал пленнику в основание челюсти, открывая рот. Романов извлек из кошеля на поясе склянку и вылил ее содержимое в рот Ирмаккана. Тот попытался противиться, и большинство неприятной на вкус жидкости пролилось на его грудь. Но какую-то часть ему все же пришлось проглотить.
– Это медленный яд. Если в течение двух месяцев не выпить противоядие, ты умрешь в страшных муках. Ты будешь не просто мучиться, но и постоянно ходить под себя. Смерть недостойная воина. Так что выбирай, выполнять мое условие или нет.
– Ты трусливый шакал.
– Возможно.
– Все узнают о твоем вероломстве.
– Хорошо. Пусть узнают. Но как это поможет тебе?
Михаил пожал плечами с таким видом, мол, хан сказал полную несусветицу. После чего отошел в сторону, уступая место подошедшему Владимиру.
– А что ты будешь делать, если он не пришлет детей и начнет во весь голос обличать тебя в вероломстве? – поинтересовался Арсений, когда они отошли в сторону.
– Так же во всеуслышание заявлю, что хан опустился до низкой лжи.
– А как же яд?
– Так нет никакого яда. Взял из своего лекарского набора немного средства для промывания ран. Вреда это не причинит. Ну, разве только пронесет. Но оно и к лучшему. Так что через два месяца он будет все так же жив и здоров. И прослывет лжецом. А я в любом случае в выигрыше.
– Хитрый ход. Ох и не хотел бы я быть твоим врагом, Михаил, – усмехнувшись, резюмировал грек.
– Вообще-то я считал, что ты мой друг.
– Так и есть, – подтвердил Арсений.
Глава 6
Судьба порогов
– Михаил Федорович, я все же поостерегся бы идти на этот пир, – в который уже раз попытался предостеречь своего подопечного Гордей.
Гвардейского полусотника понять несложно. Ведь безопасность воеводы лежит на нем. И спросит народ по всей строгости. В Романова не только поверили, но и полюбили. А уж в жене его и вовсе души не чаяли. А еще именно с ним связывали свою сытую жизнь, пусть порой и беспокойную. А где тот покой-то. Поди, многие из них прошли через полон или пограбленные дома.
– Хватит уже как наседка квохтать. Выдели мне десяток бойцов, этого более чем достаточно.
– Сам пойду.
– А вот сам ты останешься в Пограничном. Случись, ты прав окажешься, Елене и детям моим нужна будет опора.
– Знать, опаску все же имеешь?
– В железо взять меня не даст Владимир. Он не братец его молодой да неразумный. Но тот ведь может и иначе чего учудить. А Мономах в нем души не чает. Вон как ринулся в самое пекло братца вызволять. Вот на этот случай я и говорю.
В этот момент в кабинет вошел Борис. Разговоры с главным безопасником не для посторонних ушей, поэтому Михаил тут же выпроводил Гордея готовить эскорт.
– Ну, докладывай, тайных дел мастер. Выяснил, что там стряслось на поле брани?
– Выяснил. Несколько человек видели, как Вторуша наушничал Ростиславу, мол, эвон Худобей погнался за половцами, всю славу себе заберет. Ну, тот и сорвался.
– Два молодых барана.
– Это да. А еще он хочет обвинить тебя во всех бедах и потребовать, чтобы Владимир тебя заковал в железо.
– А что Владимир?
– Пеняет братцу, но не особо. Князь он, конечно, разумный, да только задело его, что на деле битву эту ты выиграл. А еще понимает, что в помощи мы не нуждались, он же со своим войском больше мешал. Вот такие пироги с зайчатиной.
– Что Тераккан?
– К вечеру будет здесь.
– Это хорошо.
– Все же пойдешь?
– Они на нашей земле, а не наоборот. Ростислав даже не удосужился устроить лагерь на правом, переяславском берегу. Так что правда на нашей стороне.
– Это-то так. Только…
– Борис, уж ты-то не каркал бы.
– Не буду. Но все же разреши, я зашлю в гости к союзничкам особую сотню.
– Если завертится, почем зря ребят положишь.
– Если завертится, они захватят шатер с пирующими, а там никто и не дернется. Даже помощь Тераккана не потребуется.
– Боря, ты так и не понял, что нам его помощь без надобности.
– Это я понимаю. Но к чему ты его вызвал, признаться, не очень.
– Да просто все. Помог ли он нам, когда на нас двинулся Ирмаккан? Нет. И что могли подумать о моем тесте Владимир, Ростислав, да и батюшка их Всеволод? А то, что нет у меня союзника. А тут вот он, во главе многотысячного войска, готовый встать плечом к плечу. И ведь понятно же, что, разбив эти, по сути, остатки киевского войска, он встанет против великого князя. Но все же готов это сделать.
– То есть хочешь показать силу, что стоит за тобой?
– Ну, свою-то мы уже показали и не единожды. Так пусть поглядят, что мы не одиноки. А еще неплохо бы Тераккану переговорить с Владимиром. А то ведь не дело. Земля принадлежит его орде, а поселения там стоят русичей. Непорядок.
– Хм. Значит, хочешь еще больше привязать тестя к себе и торговому пути. Хитро.
– Ну, насчет этого еще предстоит договориться. Но если получится, то будет просто замечательно.
Выполняя приказ командира, Лука повел своих людей в обход. На что получил необходимую фору по времени. Бросаться в прямую конную атаку особисты не собирались. Малоэффективно. А вот подкрасться и ударить исподтишка – это уже совсем другое дело. Только при этом надо учитывать, что пешему за конным не угнаться. А как сцапать хана живым, если он припустит галопом.
Наконец десяток Луки занял нужную позицию, и он подал условленный сигнал. Тут же послышались хлопки арбалетов. Растерянные и болезненные вскрики, ржание лошадей. И многоголосые испуганные крики.
– Джанаварлар[1]! – закричали сразу несколько половцев.
Уцелевшие ближники хана без труда опознали выросшие словно из-под земли лохматые фигуры. Об этих лихих рубаках знают далеко окрест, как, впрочем, и причисляют им слишком много. Собственно, с их легкой руки сотник и взял себе фамилию Волков.
Залп вышел страшным. Из сотни, стоявшей за спиной хана, в седлах осталась хорошо как четверть. Но и оставшиеся все еще были серьезной силой. Даже против многократно превосходящей пехоты всадник обладает неоспоримым преимуществом.
Но и дураков кидаться на овеянных недоброй славой особистов среди половцев не было. Плевать на отсутствие копий. Эти достанут и так. Поэтому кочевники, не раздумывая, бросились в бега, нещадно нахлестывая лошадей.
Вот только уйти получилось далеко не у всех. Лука взял в прицел грудь коня под ханом и пустил болт. Когда же тот полетел через голову своего скакуна, захлопали арбалеты остального десятка, ссаживая с седел всадников, бывших поблизости от объекта. Оставшиеся невредимыми, приметив врага перед собой, поспешили отвернуть в сторону и, подбадривая лошадей, подались прочь.
Отступление для степняков не является чем-то позорным и недостойным. Это всего лишь необходимость, хитрость и маневр. Правда, случается и такое, что оно все же становится неконтролируемым и превращается в настоящее бегство.
Лука подскочил и бросился к Ирмаккану. Тот уже пришел в себя и поднялся на ноги. Хороший он всадник, чего уж там. Еще и меч выдернуть успел. Готов сражаться. Да только кто же станет с ним рубиться, коли приказ взять живым. Эдак еще не удержишься и представишь пред светлы очи начальства хладный труп. За что неизменно спросят по всей строгости.
Поэтому Лука не стал тянуться к клинку и сдернул с пояса длинный кнут. Отличная штука, позаимствованная у кочевников. Как оружие так себе. Но если нужно пройтись по скотине или вот спеленать какого пленника, то вещица весьма полезная.
Десятник ударил хана по ногам. Но тот оказался достаточно ловким, чтобы легким взмахом перерубить плетеную кожу. А молодец! Сделать это не так чтобы и просто. Но это если один на один. Когда же по тебе работают сразу несколько плетей в умелых руках, то шансов отбиться или увернуться не так чтобы и много.
– Трусливые шакалы! – в сердцах прохрипел скрученный Ирмаккан.
– Ты уж определись, хан, либо мы волки, либо шакалы, – хмыкнув, возразил десятник…
Половцы продолжали кружиться в отдалении, поливая стрелами русичей. Но вечно это продолжаться не могло. Подходило время, когда их колчаны опустеют. Впрочем, еще до того пришла весть о том, что их хан убит или пленен, а обоз разграблен. Впрочем, обоза как такового не было. Имелись заводные лошади со скудными припасами. Войско степняков легкое на подъем.
Однако сути это не меняло. Заводных лошадей особисты частично разогнали, частично угнали с собой. Наладившаяся было погоня ни к чему не привела. Особая сотня успела уйти, не понеся потерь, да еще и с прибытком.
– Ну, здравствуй, хан, – окинув его ироничным взглядом, поздоровался Михаил и позвал: – Вестовой.
– Я, воевода, – отозвался один из гвардейцев.
– Скачи к князю Владимиру, скажи, что я просил его подъехать. У меня для него подарок.
– Слушаюсь.
Теперь можно и поговорить. Войско половцев откатилось и кружит в отдалении. Похоже, думают-гадают, как быть. Опять же среди погибших хана не оказалось. Полная неизвестность.
– Сейчас подойдет наш князь, – обращаясь к Ирмаккану, заговорил Михаил, – он тут главный. С ним тебе и договариваться. Но помни, хан. К чему бы вы ни пришли, ты непременно выполнишь мое условие мира. Через месяц соберешь по десять детей из видных аилов твоей орды и пришлешь ко мне. Можешь объявить, что на учебу, ибо чтобы бить врага, нужно его изучить.
– Опять хочешь набрать заложников, – вскинув голову, презрительно бросил хан, – не будет этого.
– Нет так нет.
Михаил подал знак особистам, и те разом заломили хана, поставив его на колени. Подчиняясь приказу, Лука нажал пленнику в основание челюсти, открывая рот. Романов извлек из кошеля на поясе склянку и вылил ее содержимое в рот Ирмаккана. Тот попытался противиться, и большинство неприятной на вкус жидкости пролилось на его грудь. Но какую-то часть ему все же пришлось проглотить.
– Это медленный яд. Если в течение двух месяцев не выпить противоядие, ты умрешь в страшных муках. Ты будешь не просто мучиться, но и постоянно ходить под себя. Смерть недостойная воина. Так что выбирай, выполнять мое условие или нет.
– Ты трусливый шакал.
– Возможно.
– Все узнают о твоем вероломстве.
– Хорошо. Пусть узнают. Но как это поможет тебе?
Михаил пожал плечами с таким видом, мол, хан сказал полную несусветицу. После чего отошел в сторону, уступая место подошедшему Владимиру.
– А что ты будешь делать, если он не пришлет детей и начнет во весь голос обличать тебя в вероломстве? – поинтересовался Арсений, когда они отошли в сторону.
– Так же во всеуслышание заявлю, что хан опустился до низкой лжи.
– А как же яд?
– Так нет никакого яда. Взял из своего лекарского набора немного средства для промывания ран. Вреда это не причинит. Ну, разве только пронесет. Но оно и к лучшему. Так что через два месяца он будет все так же жив и здоров. И прослывет лжецом. А я в любом случае в выигрыше.
– Хитрый ход. Ох и не хотел бы я быть твоим врагом, Михаил, – усмехнувшись, резюмировал грек.
– Вообще-то я считал, что ты мой друг.
– Так и есть, – подтвердил Арсений.
Глава 6
Судьба порогов
– Михаил Федорович, я все же поостерегся бы идти на этот пир, – в который уже раз попытался предостеречь своего подопечного Гордей.
Гвардейского полусотника понять несложно. Ведь безопасность воеводы лежит на нем. И спросит народ по всей строгости. В Романова не только поверили, но и полюбили. А уж в жене его и вовсе души не чаяли. А еще именно с ним связывали свою сытую жизнь, пусть порой и беспокойную. А где тот покой-то. Поди, многие из них прошли через полон или пограбленные дома.
– Хватит уже как наседка квохтать. Выдели мне десяток бойцов, этого более чем достаточно.
– Сам пойду.
– А вот сам ты останешься в Пограничном. Случись, ты прав окажешься, Елене и детям моим нужна будет опора.
– Знать, опаску все же имеешь?
– В железо взять меня не даст Владимир. Он не братец его молодой да неразумный. Но тот ведь может и иначе чего учудить. А Мономах в нем души не чает. Вон как ринулся в самое пекло братца вызволять. Вот на этот случай я и говорю.
В этот момент в кабинет вошел Борис. Разговоры с главным безопасником не для посторонних ушей, поэтому Михаил тут же выпроводил Гордея готовить эскорт.
– Ну, докладывай, тайных дел мастер. Выяснил, что там стряслось на поле брани?
– Выяснил. Несколько человек видели, как Вторуша наушничал Ростиславу, мол, эвон Худобей погнался за половцами, всю славу себе заберет. Ну, тот и сорвался.
– Два молодых барана.
– Это да. А еще он хочет обвинить тебя во всех бедах и потребовать, чтобы Владимир тебя заковал в железо.
– А что Владимир?
– Пеняет братцу, но не особо. Князь он, конечно, разумный, да только задело его, что на деле битву эту ты выиграл. А еще понимает, что в помощи мы не нуждались, он же со своим войском больше мешал. Вот такие пироги с зайчатиной.
– Что Тераккан?
– К вечеру будет здесь.
– Это хорошо.
– Все же пойдешь?
– Они на нашей земле, а не наоборот. Ростислав даже не удосужился устроить лагерь на правом, переяславском берегу. Так что правда на нашей стороне.
– Это-то так. Только…
– Борис, уж ты-то не каркал бы.
– Не буду. Но все же разреши, я зашлю в гости к союзничкам особую сотню.
– Если завертится, почем зря ребят положишь.
– Если завертится, они захватят шатер с пирующими, а там никто и не дернется. Даже помощь Тераккана не потребуется.
– Боря, ты так и не понял, что нам его помощь без надобности.
– Это я понимаю. Но к чему ты его вызвал, признаться, не очень.
– Да просто все. Помог ли он нам, когда на нас двинулся Ирмаккан? Нет. И что могли подумать о моем тесте Владимир, Ростислав, да и батюшка их Всеволод? А то, что нет у меня союзника. А тут вот он, во главе многотысячного войска, готовый встать плечом к плечу. И ведь понятно же, что, разбив эти, по сути, остатки киевского войска, он встанет против великого князя. Но все же готов это сделать.
– То есть хочешь показать силу, что стоит за тобой?
– Ну, свою-то мы уже показали и не единожды. Так пусть поглядят, что мы не одиноки. А еще неплохо бы Тераккану переговорить с Владимиром. А то ведь не дело. Земля принадлежит его орде, а поселения там стоят русичей. Непорядок.
– Хм. Значит, хочешь еще больше привязать тестя к себе и торговому пути. Хитро.
– Ну, насчет этого еще предстоит договориться. Но если получится, то будет просто замечательно.