Реформатор

– Татикий? – многозначительно произнес Алексей.

– Я подумаю, стоит ли его простить или все же запустить свой коварный план, – с лукавой улыбкой произнесла она.

– Ничего не хочу слышать. Я ничего не знаю, – тут же замахал на нее руками император.





Глава 17

Гуляй-город




Грохот колес, стук и треск дерева, разносящаяся окрест площадная брань, окрики десятников. Не сказать, что картина походит на происходившее еще месяц назад. Но на отточенную слаженность механизма, что они выказывали еще вчера, при устройстве ночного лагеря все же не походит.

Сказывается появление противника. Народ откровенно нервничает. Неизменно суетится и совершает ошибки. По большей части повозки сдвигаются достаточно споро и согласно отработанному порядку. Но все же совсем не так, как это было на тренировках.

Половцы уже неслись к русичам во весь опор. Еще немного, и они приблизятся на дистанцию полета стрелы. А тысячи стрел, прилетевшие одновременно, не могут не причинить вреда. Даже укрытие за щитами не может гарантировать полную безопасность.

– Тоха, подавай назад, – распорядился Андрей.

Товарищ, довольно ловко управляясь с четверкой лошадей, заставил их попятиться, вкатывая тачанку в промежуток между двумя повозками. Такой вариант их использования прежде не рассматривался. Только сегодня утром воевода распорядился выставить их в боевую линию. В принципе ничего страшного. По сути, тот же промежуток, что оставляется под пушки. А уж этот-то момент отрабатывался, причем с разными повозками, чтобы экипажи сумели довести до автоматизма этот момент.

Снаружи раздался гулкий рокот двадцати четырех пушек, выстроившихся в линию. И в сторону несущихся во весь опор половцев устремилась туча стрел. Все же почти полторы тысячи штук не могут остаться незамеченными.

– Хорош, – распорядился Андрей.

Антон застопорил рычаги тормозов, соскочил с передка и бросился к лошадям. Животных, тянущих боевые повозки, распрягают и уводят в центр лагеря. Не сказать, что это гарантирует им безопасность. Но для лука и арбалета лишние полсотни метров все же имеют значение. Тем более что специально в них никто целить не будет. Куда больше противника занимают пехотинцы в повозках.

К тому же лошади имели эдакие неполноценные попоны из стеганки, прикрывающие спины. До поры они были свернуты и прикреплены на крупе. Но в бою их следовало развернуть и закрепить на упряжи. Не сказать, что столь уж действенная защита. Но хоть что-то.

Пограничники не могли себе позволить такую роскошь, как потеря лошадей. Это у кочевников в походе может быть до пяти заводных, русичи такой возможности были лишены. Ну или пересаживаться на неприхотливых степных лошадок, не требующих запаса фуража и не приученных к зерну. Их кормежка кочевникам вообще ничего не стоит.

Вообще-то животных лучше бы увести в центр. А то мало ли как оно обернется. Лошади вообще существа пугливые. Если запаникуют, то вчетвером могут уволочь достаточно легкую повозку, наплевав на тормоза. А это может оказаться брешью в обороне. Впрочем, данный момент воевода предусмотрел.

Закончив с попонами, Антон начал стягивать ремешки шор, напрочь лишая лошадей зрения. Не сказать, что это полностью их успокоит, но, лишившись зрения, они все же будут не так сильно паниковать.

Тем временем Андрей устанавливал в пазы щиты. Два узких с щелью в ширину ложа стреломета – непосредственно на нем. Два других чуть позади на уровне вертлюга[10] оружия. Это позволяло обеспечить более или менее приличную защиту стрелку и в то же время давало довольно широкий сектор обстрела. Правда, обзор в значительной мере уменьшался. Но такова цена безопасности.

Пока они готовились к бою, орудия, выстроившиеся в линию, продолжали грохотать. С каждым залпом они все ближе откатывались к укреплениям. Расстояние между ними и накатывающей на них лавой неизменно сокращалось. Наконец к пушкам подали передки, и упряжки увлекли их на позиции в просветах между повозками.

Андрей закончил взводить стреломет. Вложил болт. Поднял и разложил прицельную планку. Удерживая оружие за рукоять, задрал его под довольно большим углом, изготовившись выстрелить.

Пропел сигнальный рог, и раздались десятки хлопков тетив стрелометов на повозках. Греков также нажал на спуск и сразу начал взводить оружие для следующего выстрела. Проследить полет своего болта и попытаться внести корректировку в стрельбу он даже не пытался. Бесполезно. Поди отличи свой среди многих. А вот скорострельность сейчас очень даже не помешает.

Щелчок ореха, захватившего тетиву. Ослабить натяжитель. Откинуть в сторону. Болт под зажим. Ухватиться за ручки. Лава уже близко. Еще немного, и половцы начнут метать стрелы. Выбрал на прицеле прорезь с нужной дистанцией. Угол возвышения уже значительно меньше. Хлопок!

Отжал храповик. Подал крюк на тетиву. Схватил вороты и, быстро вращая, взвел оружие. Сложил прицел. В нем больше нет нужды. На этот раз прицелился тщательно. Нарастающий свистящий шелест.

– Прикройся, – звучит команда командиров, которой вторят сигналы свистков.

Хлоп-п! Теперь он не удержался от того, чтобы посмотреть вслед болту. Тот вонзился всаднику в грудь, опрокидывая его на круп степной лошадки. Та, потеряв баланс, полетела кубарем, окончательно подминая седока. А там на нее наскочила еще одна лошадь. Но не полетела в траву, а поднялась на дыбы. За ней встала еще одна. Возникла незначительная сумятица. Впрочем, остальные всадники обошли эту группу и вскоре укрыли от взора Андрея.

Больше тянуться к стреломету парень не стал. Бесполезно. Вместо этого подхватил лук и наложил стрелу. Приподнялся над щитом и, привычно подтянув тетиву к уху, прицельно выстрелил в очередного всадника.

А вот насколько его выстрел оказался удачным, он уже не видел. В этот момент в шлем ударила половецкая стрела, и он поспешил укрыться за щитами. Над головой хлопнул арбалет Антона. После чего он тут же отвернулся, подставляя спину, прикрытую щитом, в которой уже торчала стрела.

И тут грохнули сразу несколько пушек, находившихся со стороны атакующих. Визг картечи. Вой, истошные крики людей и рев лошадей. Греков уже видел, на что способна картечь. Поэтому живо представил себе картину того, как рой гранитной щебенки продавливает сплошную стену атакующей конницы и разрывает живую плоть.

Пока товарищ возился с перезарядкой своего оружия, Андрей вновь поднялся с уже наложенной стрелой. Воображение его не обмануло. Перед стеной повозок была широкая полоса из убитых и умирающих. Которая тут же скрылась за следующей волной атакующих всадников.

Греков вновь пустил стрелу и поспешил укрыться. Нарастающий свистящий шорох и перестук впивающихся в дерево стрел звучали нескончаемо. Приблизившись на расстояние уверенного выстрела, половцы по обыкновению завертели свою карусель, стараясь попасть в довольно широкие бойницы. И ссадить обороняющихся.

Когда Андрей в очередной раз поднялся над щитами, обратил внимание, что обстрелом пробавляются далеко не все. Часть кочевников набросили на щиты повозок кошки и, вцепившись в веревки по несколько всадников, пытаются опрокинуть крепость на колесах.

Парень выбрал одного из таких всадников и всадил ему в спину стрелу. Наложил следующую и подстрелил второго. С третьим разобрались и без него. Сам же он непроизвольно рухнул на сиденье, когда по доспеху скользнула стрела, глухо тюкнув в стальную пластину. Сзади опять хлопнул арбалет Антона.

И тут к ним влетела кошка, которая только чудом не подцепила самого Грекова. Мгновение, и она проползла мимо грохочущей змеей, впившись в дерево щита на кузове тачанки. Конструкция там слабая, рассчитанная только на то, чтобы противостоять стрелам. Сорванный щит с треском улетел прочь.

Андрей вновь натянул лук и пустил стрелу, вгоняя ее в поясницу покусившегося на них. Но тут прилетела очередная кошка, сорвав щит с другой стороны. В качестве защиты остались только те, что были на стреломете. Но вдогонку этому всаднику Андрей стрелять не стал.


Вместо этого выронил лук и схватил копье. Он едва успел выставить оружие навстречу кинувшемуся на него кочевнику. Бросаться на высокие борта повозок, оно как бы не с руки, а тут образовалось нечто вроде бреши. В любом случае наметилась слабина в сплошной деревянной стене.

Половец прямо из седла прыгнул на Андрея, размахивая мечом и дико вереща. Но парень успел выставить копье, на которое нападающий с успехом и насадился. Оружие безнадежно завязло в теле, и Греков, выпустив древко, ухватился за рукоять меча. Никаким другим оружием ему воспользоваться не успеть.

Однако до этого и не дошло. Арбалетный болт вошел очередному степняку в грудь по самое оперение, без труда пробив кожаный доспех. Спасибо Антону. Третьего встретили уже с повозки справа. Ополченец ловко насадил кочевника на копье.

А там вперед подался Тоха, вооруженный бердышом и щитом. Вообще-то в этом оружии полтора кило веса. И особо им не помахать. Но ему этого и не требовалось. Главное, сдерживать атаку половцев. А уж там и Андрей поможет. Убрав в ножны меч, Греков вооружился коротким копьем, и вскоре ему представился случай использовать его, проткнув кочевника, насевшего на друга.

Так они и дрались, прикрывая и помогая друг другу. А где не успевали сами, там поспевала дружеская рука с повозок. И так уж вышло, что наметившаяся вроде как брешь оказалась кладбищем для нескольких десятков человек. Хотя справедливости ради перед позициями пушкарей тел навалено не в пример больше. Но там прорываться себе дороже. Потому как работали они через бойницу в большом дубовом щите.

Наконец половцы отхлынули от гуляй-города, и Андрей вновь схватился за лук. Из трех стрел, пущенных вдогонку, в цель попала только одна. Первая. Остальные две угодили в заброшенные за спину щиты.

– Живой? – поинтересовался подъехавший Романов.

– Живой, воевода, – устало выдохнул парень.

Антон, тот ни говорить, ни стоять не мог. Опустился на облучок, силясь сглотнуть, но во рту до того пересохло, что из этого ничего не получалось. Снял с пояса берестяную флягу, но та оказалась прорубленной. И когда успели? Воевода пришел ему на помощь, протянув свою флягу. Парень благодарно кивнул и, сковырнув пробку, жадно приник к отверстию.

– Твоя правда, Игорь, дурная была затея выставлять тачанки в линию, – произнес Михаил, обращаясь к полковнику Боброву, командовавшему ополчением.

– С другой стороны, не будь этой слабины, и половцы куда раньше отошли бы. А так, пока пробовали на зуб, эвон сколько их наваляли. Больше только перед пушками.

– И это верно. Но все одно более так поступать не будем. Толку от пяти стрелометов немного. Да и от дюжины не так чтобы заметно, – подразумевая то, что в случае успешного применения на каждую сотню планировалось по две таких вот тачанки.

– Михаил Федорович, так ведь можно пускать стрелы и из-за спин. Все одно стреломет приходится задирать высоко. А поганые атакуют лавой. Если знать расстояние хотя бы примерно, то можно отойти от повозок шагов на пятнадцать, – предложил Андрей, передавая воеводе флягу, так же успев к ней приложиться.

Не сказать, что это здесь какая-то невидаль. Подобный прием применяется сплошь и рядом. Но исключительно при большом числе лучников и противников.

– Толку от такого обстрела будет немного.

– А еще места на тачанке достанет, чтобы установить второй стреломет вот эдак, с краев. Тогда вдвое больше стрел метать можно.

– Лишнее это, Андрей. Не для того задумывались тачанки. И вот этот опыт показал, что лучше с ними лишний раз не рисковать.

– Зато против доспешных воев стрелометы себя показали на зависть, – выглядывая в просвет, произнес Бобров. – Эвон лежит щит, утыкан стрелами и болтами как еж, а ему все нипочем. А прилетело от стреломета и все, – выпятив нижнюю губу, потешно закончил он.

При этом полковник указывал на тело воина, закованного в кольчугу, с пришпиленным к нему щитом. Судя по всему, наконечник вошел в тело всего-то на десяток сантиметров, но тому этого хватило.

– Согласен. Оружие мощное. Но это дело стрелометов на повозках. Основная задача тачанок в другом. Тревожить противника на дальних подступах и быстро уходить под защиту основных сил, вынуждая ворога отходить как можно дальше.

Пока велась эта беседа, а ополченцы приходили в себя после горячей схватки, пушки продолжали палить, раз за разом посылая вдогонку половцам тучи стрел. К орудиям с этой стороны периметра добавились остальные, которые как раз пускали стрелы над головами пограничников. Но вскоре их рявканье прекратилось.

С одной стороны, вроде как попусту стрелы мечут, запас которых небесконечен. С другой – какой-никакой урон противнику наносят, чем отгоняют его на большее расстояние.

Вот только дистанции этой явно недостаточно для того, чтобы продолжать движение. Половцам достаточно четырех-пяти минут, и они окажутся вблизи. Чего не хватит даже на то, чтобы возобновить движение.

Значит, нужно отогнать их еще дальше. Но это после. А пока поступила команда на сбор трофеев и стрел. Кстати, неплохо, что они пользуют турецкие и степные луки. И к тем и к другим идут длинные стрелы. А потому собранные можно использовать самим. Плохо то, что половцы так же могут использовать боеприпасы русичей.

– Ты чего лук прихватил? – удивился Андрей, наблюдая за Антоном.

Они вместе с командой трофейщиков вышли за пределы гуляй-города, чтобы восполнить растраченный запас стрел и болтов. И друг отчего-то нацелился на непривычное ему оружие.

– Хорош, а? – не без удовольствия вертя в руках трофей, произнес Антон.

– Да отличный лук. Только тебе-то он зачем нужен? Ты же дальше чем на три десятка шагов в коня с трудом попадешь. Да и то не в степную лошадку.

– Очень смешно. А еще друг называется.

– А кто тебе еще правду скажет, – пожал плечами Андрей.

– Забыл, что творилось только что? Да тут не тридцать шагов, на расстоянии вытянутой руки бились. Еще одна стрела, что полетит в лаву, лишней не будет. А уж в нужную сторону я ее пущу. И вообще. Не умею. Значит, буду учиться.

– Ладно. Только нас ведь в линию больше не выставят.

– Так и до этого вроде не собирались выставлять. – Теперь уже пожимать плечами пришла очередь Антона.

Стрелы на пару сотен метров от повозок собрали довольно быстро. За теми, что упали дальше, отправили уже верховых, благо в упряжь лошадей также входили и седла. Не менее четверти ополченцев составляли молодые парни, успевшие пройти срочную службу, они ведь входили в первую очередь призыва. А потому в случае крайней нужды вполне могли составить эдакий кавалерийский резерв.

Признаться, урожай не радовал. Больше половины собранных стрел были изломаны копытами. Так что с них, по сути, можно было взять только наконечники и иногда оперение. Но это уж когда выдастся свободное время.

Половцы тем временем маячили вдали, держась вне досягаемости пушек. Успели уж изучить, на какую дистанцию они мечут стрелы. Получалось изрядно. Пожелай они напасть на гуляй-город, и им придется добираться до него под обстрелом. И при скорострельности орудий пройтись по ним успеют далеко не парой-тройкой залпов.

В этот день продолжить путь не получилось. Кочевники пришли в себя, а потом вновь ринулись в атаку. На этот раз на штурм они не пошли. Всадники неслись вокруг укрепления на отдалении в пару сотен метров, обстреливая русичей на скаку. При этом пускали стрелы по крутой траектории, стараясь достать противника за деревянными щитами. Напрасный труд. Более трех десятков тысяч стрел, причем большинство в хорошем состоянии, достались ополченцам в качестве трофеев. Потерь среди них не было.