Ребро беса
Часть 36 из 41 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Охранники не видели, как врач достал из барсетки пузырек и передал женщине, а та спрятала его в дамскую сумочку. Машина тронулась, отъехала от подъезда, но тут же тормознула, прижавшись к тротуару. В наушниках у охранников послышался удивленный вопрос врача:
— А куда мы, собственно, направляемся, разве не в больницу?
— Не до болезни мне теперь, хоть я еще слаба и сама за руль садиться не могу, — раздраженно ответила Тамара. — Домработница постаралась для меня, уговорила нужного человека встретиться со мной. Есть план, как быстро избавиться от Райки.
Врач ничего не сказал в ответ. Машина снова тронулась и поехала по дороге. Авто с охранниками покатилось за ними. Через десять минут подъехали к кафе «Колесо». Врач помог Тамаре выбраться из салона и проводил под руку до двери. Дальше она пошла сама, а он вернулся к себе в авто.
Охранники тормознули в сторонке.
— Пойду гляну, что там к чему? — отложив наушники, сказал рыжий охранник с торчащим пучком волос на затылке, сидевший на заднем сиденье.
— Гляди, осторожнее, чтоб не засекла ненароком, — предостерегающе посоветовал светловолосый водитель, постукивая пальцами по рулю. — Ребята говорили, с нею ухо надо держать востро.
— Да она меня в глаза никогда не видела, чего мне с нею уши вострить? — усмехнулся парень и, выпрыгнул из автомобиля, враскачку, намеренно ленивой походкой направился к дверям кафе.
Тамара, войдя, от двери посмотрела в зал. За одним из столов увидала худую долговязую молодую женщину. Она была в широкой зеленой блузке и широкой, но короткой серой юбке, из-под которой торчали острые колени и тонкие ноги. Из жиденьких волос короткой прически выпирали крупные острые уши. Это была домработница Райки. Она заметно волновалась, с опаской поглядывала по сторонам, нервно поднося к губам горячий чай. Народу в кафе было — кот наплакал, все как на ладони, перед ее глазами. Озираться не стоило, но домработница сидела как на иголках.
Тамара опустилась напротив, улыбнулась своей обезоруживающей улыбкой и тихо произнесла:
— Здравствуй, Нина.
— Здравствуйте, — дернулась домработница Райки и быстро протараторила: — Я вот пришла, мне сказали, вы хотели поговорить со мной.
— Да, хочу, — успокаивающе посмотрела Тамара. — И думаю, ты знаешь о чем, Нина.
— Нет, не знаю, — поспешно отозвалась женщина, однако по ее лицу было заметно, что говорила она неправду.
Тамара понизила голос и опять мягко произнесла:
— Разве ты не знаешь, что твоя хозяйка хочет меня убить?
— Нет, — прошептала Нина и опять пугливо обвела глазами зал. И на этот раз было видно, что она не обманывала.
— Да, Нина, это так, твоя хозяйка хочет моей смерти, — перешла на тихий тон Тамара.
К ним подошел официант. Нина растерянно глянула на него, как бы говоря глазами, что ей достаточно чая и больше ничего заказывать она не собирается. Но Тамара сделала небольшой заказ, и официант отошел.
Рыжий охранник подсел за ближний стол, заказал кофе и напряг слух, пытаясь что-нибудь разобрать из разговора Тамары с Ниной. Но Былеевой не понравилось соседство, она предусмотрительно поднялась, увлекая за собой Нину, и перешла к другому столу.
Официант с подносом в руке направился было к прежнему столу, но Тамара окликнула его и громко пояснила:
— Нам нравится сидеть у стены, здесь свету больше.
Охранник занервничал: следить стало неудобно, а прислушиваться бесполезно. И пересесть на другое место не мог, этим он сразу вызвал бы подозрение у женщины. Пришлось пилюлю молча проглотить.
Тамара подвинула к себе блюдо, взяла вилку и ковырнула рыбу.
— А что вам надо от меня? — продолжая озираться, шепотом спросила Нина.
Тамара положила в рот кусочек рыбы, прожевала, одобрительно сказала:
— Вкусно. Ты попробуй, Нина.
— Я ничего не хочу, — взволнованно отозвалась та.
— Так уж совсем ничего не хочешь? — тихо переспросила Тамара. И, видя, что Нина закрутила головой, намереваясь повторить свои слова, остановила ее: — Только не говори мне неправду. Я знаю, если бы тебе было ничего не нужно, ты бы не пришла сегодня. Я дам тебе то, что ты хочешь. Много денег. Столько, сколько ты никогда не держала в руках. Но при одном условии. Ты должна согласиться выполнить мое условие.
— А деньги когда? — часто заморгала Нина, будто убирала с глаз невидимую пелену.
— Здесь половина, — Тамара кивком головы показала на дамскую сумочку, которая лежала на столешнице сбоку от нее. — Вторую половину ты получишь после выполнения моего условия.
— Что я должна сделать? — Нина испуганно проглотила слюну, метнула глазами по сторонам, схватила стакан с чаем, жадно отпила глоток.
Тамара помолчала и медленно произнесла:
— Ничего особенного, не пугайся, ничего особенного. Я передам тебе сейчас пузырек с каплями. Возьми его у меня из руки так, чтобы никто не заметил. Ты должна будешь влить эти капли своей хозяйке в чай, кофе, суп или сок. Не имеет значения. Вот и все.
— Но ведь меня арестуют, — Нина поперхнулась слюной.
— Никто об этом не узнает, — успокоила Тамара. — Райка умрет не сразу, несколькими днями позже. У нее просто откажет сердце.
Нина торопливо закивала головой. Тамара протянула руку к дамской сумочке, щелкнула замком, достала толстый конверт, взяла в ладонь маленький пузырек, а потом подвинула конверт домработнице Райки и быстро из ладони в ладонь передала пузырек, как будто они пожали друг другу руки. Затем домработница испуганно схватила конверт, сунула в свою сумку и покраснела:
— Я пойду?
— Посиди немного для приличия. Все будет хорошо, — успокоила Тамара.
Нина молча посидела несколько минут, наблюдая, как неторопливо Тамара пережевывала пищу, потом резко вскочила с места, кинула глазами туда-сюда и быстро пошла к выходу.
Рыжий охранник краем глаза проводил ее, позвал официанта, расплатился и тоже поднялся с места. Он видел, как Тамара передала конверт своей собеседнице, как пожали руки друг другу, догадался, что в конверте были деньги, но не смекнул, что пожатие было не простым. Когда выскочил из кафе, увидал, как Нина садилась в такси. Посмотрел вслед, запомнил номер авто и потопал к своей машине.
Оставшись одна, Тамара на минуту облегченно прикрыла глаза, потом неспешно доела кушанье, выпила сок и расплатилась. На улицу вышла с улыбкой на лице. По ее виду врач понял, что встреча прошла удачно. Не спрашивая ни о чем, завел мотор и тронулся с парковки.
Через два часа вся информация была у Исая. Он уже пытался без костыля наступать на ногу, хромал от боли, морщился, но упрямо ломал себя. В конце концов перешел на трость. Он поручил другой группе разыскать таксиста и выяснить, куда тот отвез женщину. Но поиски ни к чему не привели, поскольку таксист высадил ее возле рынка и уехал. След потерялся. Между тем Исай решил все-таки доложить Корозову о том, что им удалось прослушать, и передал запись разговора.
Глеба взбудоражило то, что Тамара оказалась не лучше остальных. Черт побери, целый клубок змей. Он из дома позвонил Акламину. Тот поздним вечером заехал к нему. Глеб, ничего не объясняя, поставил запись. Аристарх прослушал и глубоко вздохнул. Да, все это меняло взгляд на многие вещи. Вот тебе и Былеев, удачливый предприниматель, окружил себя кем ни попадя. Неожиданный поворот событий. Оказывается, у Тамары есть любовник. А ведь все думали, что у Тамары с Былеевым семейная идиллия. Любовь. Вот тебе и любовь попеременно с семейным врачом-исцелителем.
Но как это могло быть связано с тем, что уже произошло, пока неясно, а вот с тем, что намечалось этой парой, вполне понятно. И что это за капли она просила у врача? С кем встречалась в кафе? Надо остановить очередной виток убийств. Аристарх посмотрел на время. Приближалась ночь. Завтра нужно выдернуть к себе врача и серьезно побеседовать с ним. А сейчас он пожелал спокойной ночи Глебу и Ольге и поехал домой.
Среди ночи в квартиру врача постучали.
Он подошел к двери, не успел спросить, кто стучит, как из-за двери раздался женский голос. Его назвали по имени-отчеству и через дверь сообщили, что с Тамарой плохо, срочно нужен врач. Он удивился новости. Но последние дни находился в крайнем напряжении, потому спросонья даже не сметил позвонить на ее телефон и выяснить, что произошло. Быстро натянул коричневые брюки, надел белую рубаху и, застегивая пуговицы, открыл дверь. И в тот же миг получил сильный удар по голове.
Пришел в себя в лифте. Он сидел в углу, руки были связаны скотчем за спиной. Сбоку рубаха вылезла из-под ремня и была в грязи. А ведь надел совершенно чистую. Черт, голова трещит. Как он оказался в лифте? Неужели этот хряк с налитыми бицепсами, который сейчас стоял перед ним, затащил его сюда? Незнакомый парень с глазами навыкате в джинсах, кроссовках и черной футболке. А рядом с парнем стояла Райка в пестром наряде. Проговорила:
— Очухался, любовничек? Вставай.
Врач поднялся на ноги, в голове тупо гудело от удара, но сквозь этот шум он вяло выругал себя за то, что спросонок не разобрался, чей женский голос прозвучал за дверью. А должен был понять, что это не голос домработницы Тамары. Райку также близко не знал, голос ее и подавно. Лишь в связи с последними событиями ее имя было часто на устах. Пожалел, что до сих пор не поставил на дверях домофон. А ведь давно собирался. Вот и дотянул.
Врача вытолкнули на улицу, угрожая стволом пистолета, заставили сесть в машину, проверили на запястьях прочность скотча и повезли.
Гусев сидел за рулем, Райка — рядом с врачом. Тот смотрел на нее враждебно, готов был прямо здесь хоть столовым ножом вырезать ей сердце, но Гусев ткнул пистолетом в лицо, предупредил:
— Даже не думай! Мозги на полку положишь!
И положил пистолет на сиденье рядом с водительским.
Врач с тоской поглядел на этот пистолет. Райка глазела на все отстраненно. Она не была опером, и ей не нужны были доказательства и факты, как Акламину, она руководствовалась своим инстинктом. А инстинкт подсказывал ей, что Тамарка что-то замышляла против нее и врач при этом не был в стороне.
Невестка Кира всегда ненавидела Тамарку. Еще до похищения Былеева ей показалось подозрительным, что у Кира вдруг появился семейный врач, молодой красавец с карими большими глазами, с ухоженными усами, пышущий здоровьем, несколько вальяжный, ростом с Былеева, стройный, обращающий на себя внимание. Былеев на его фоне проигрывал значительно. Райка подозревала, что Тамарка пользовалась не только медицинскими услугами этого врача. Она хорошо знала Кира, знала, как он всегда безразлично относился к своему здоровью, и не сомневалась, что семейный врач мог появиться около них только по инициативе Тамарки. Это еще больше укрепляло ее подозрение, что между женой Кира и врачом существует любовная связь. Упорно муссировался слух, что у Тамарки больное сердце, но Райка не очень доверяла этим слухам, она уверена была, что создавался искусственный миф для того, чтобы оправдать присутствие молодого красавца возле жены Былеева.
Эта мысль занозой сидела у нее в голове. И когда Райка решила окончательно разделаться с Тамаркой, именно эта мысль толкнула ее к тому, чтобы жену Кира уничтожить руками самого Кира. Какой другой вид мести мог быть еще эффективнее? Такая месть нанесет сокрушительный удар по самому Былееву и его руками раздавит Тамарку. В этом случае Райка чувствовала бы себя полностью отомщенной. О чем больше она еще могла мечтать?
Райка назвала врача любовничком, ожидая его реакцию на это, но реакции никакой не последовало, только затравленный взгляд и молчание в ответ. Он проглотил все как должное, и она раскусила, что угодила в точку. Повернула к нему лицо, спросила издевательски:
— Ну что, обмишулился, любовничек?
— Почему вы со мной так разговариваете? — наконец прорвало его.
— А ты, кот мартовский, хочешь, чтобы я с тобой на вы беседу вела? — удивилась Райка. — Не заслужил, козленочек, чтобы я тебя облизывала! Это тебя стерва Тамарка приглаживает, а мне ты для другого дела нужен. Я удивляюсь, что ты еще живой ходишь, что она не отправила тебя на тот свет, видно, хорошо поглаживаешь.
— Что вы себе позволяете?! — дернулся врач.
— Это ты, бык шелудивый, что себе позволяешь?! — спросила Райка, меняясь в лице. — Ты сейчас расскажешь мне все, что вы замышляете с Тамаркой против меня!
Врач покраснел, его затрясло от бессилия. Машина подпрыгнула на ухабах и остановилась. Врач глянул через стекло. Выехали на окраину города. Темная дорога впереди, освещенная фарами, слева поле и полоски деревьев. Справа торчали какие-то низкие строения, похожие на склады, и длинный бетонный полуразрушенный забор. Гусев отключил мотор и свет фар. И ночь поглотила машину. Но постепенно глаза стали привыкать к темноте. Между тем врач терялся в догадках, где они остановились.
Гусев взял пистолет, вышел из машины, открыл дверь со стороны врача. Тот невольно подался ближе к Райке. А та съязвила:
— Что? Страшно умереть? А меня убить не страшно? Только я опередила. А что еще с тобой делать, если ты в молчанку играешь? Не бойся смерти, ты же доктор, для тебя смерть должна быть естественна. Так что же вы с Тамаркой задумали, какую смерть эта стерва приготовила для меня? Не надо молчать, что в этом проку? Все равно на небесах эта молчанка тебе не зачтется. У Бога свои мерки. Он карает не только за дела, но и за намерения. Я беру пример с него. Только я не караю. Я мщу.
Гусев нагнулся, голова его просунулась в салон, приблизилась к лицу врача. Дыхнула чесночным запахом:
— Когда Мама спрашивает, надо отвечать!
Сильный удар кулака разбил до крови губы врачу. Его голова запрокинулась, тело завалилось на Райку, он охнул и застонал. Она недовольно проворчала, обращаясь к Гусеву:
— Не здесь, он измажет мне всю одежду слюнями и кровью и загадит весь салон. Упражняйся с ним на улице, там больше места!
Гусев сильным рывком выдернул врача из салона. Тот оступился и упал на землю. Тогда Гусев начал методично ногами и кулаками избивать его, не давая подняться, иногда останавливался, наклонялся и спрашивал:
— Ты еще живой? Мамин вопрос не забыл?
А когда врач бурчал что-то невнятное, Гусев снова пускал в ход кулаки. Бил до тех пор, пока, наконец, тот, ворочаясь на земле, не прошамкал кровавым ртом:
— Не забыл.
Гусев приподнял его на колени:
— А куда мы, собственно, направляемся, разве не в больницу?
— Не до болезни мне теперь, хоть я еще слаба и сама за руль садиться не могу, — раздраженно ответила Тамара. — Домработница постаралась для меня, уговорила нужного человека встретиться со мной. Есть план, как быстро избавиться от Райки.
Врач ничего не сказал в ответ. Машина снова тронулась и поехала по дороге. Авто с охранниками покатилось за ними. Через десять минут подъехали к кафе «Колесо». Врач помог Тамаре выбраться из салона и проводил под руку до двери. Дальше она пошла сама, а он вернулся к себе в авто.
Охранники тормознули в сторонке.
— Пойду гляну, что там к чему? — отложив наушники, сказал рыжий охранник с торчащим пучком волос на затылке, сидевший на заднем сиденье.
— Гляди, осторожнее, чтоб не засекла ненароком, — предостерегающе посоветовал светловолосый водитель, постукивая пальцами по рулю. — Ребята говорили, с нею ухо надо держать востро.
— Да она меня в глаза никогда не видела, чего мне с нею уши вострить? — усмехнулся парень и, выпрыгнул из автомобиля, враскачку, намеренно ленивой походкой направился к дверям кафе.
Тамара, войдя, от двери посмотрела в зал. За одним из столов увидала худую долговязую молодую женщину. Она была в широкой зеленой блузке и широкой, но короткой серой юбке, из-под которой торчали острые колени и тонкие ноги. Из жиденьких волос короткой прически выпирали крупные острые уши. Это была домработница Райки. Она заметно волновалась, с опаской поглядывала по сторонам, нервно поднося к губам горячий чай. Народу в кафе было — кот наплакал, все как на ладони, перед ее глазами. Озираться не стоило, но домработница сидела как на иголках.
Тамара опустилась напротив, улыбнулась своей обезоруживающей улыбкой и тихо произнесла:
— Здравствуй, Нина.
— Здравствуйте, — дернулась домработница Райки и быстро протараторила: — Я вот пришла, мне сказали, вы хотели поговорить со мной.
— Да, хочу, — успокаивающе посмотрела Тамара. — И думаю, ты знаешь о чем, Нина.
— Нет, не знаю, — поспешно отозвалась женщина, однако по ее лицу было заметно, что говорила она неправду.
Тамара понизила голос и опять мягко произнесла:
— Разве ты не знаешь, что твоя хозяйка хочет меня убить?
— Нет, — прошептала Нина и опять пугливо обвела глазами зал. И на этот раз было видно, что она не обманывала.
— Да, Нина, это так, твоя хозяйка хочет моей смерти, — перешла на тихий тон Тамара.
К ним подошел официант. Нина растерянно глянула на него, как бы говоря глазами, что ей достаточно чая и больше ничего заказывать она не собирается. Но Тамара сделала небольшой заказ, и официант отошел.
Рыжий охранник подсел за ближний стол, заказал кофе и напряг слух, пытаясь что-нибудь разобрать из разговора Тамары с Ниной. Но Былеевой не понравилось соседство, она предусмотрительно поднялась, увлекая за собой Нину, и перешла к другому столу.
Официант с подносом в руке направился было к прежнему столу, но Тамара окликнула его и громко пояснила:
— Нам нравится сидеть у стены, здесь свету больше.
Охранник занервничал: следить стало неудобно, а прислушиваться бесполезно. И пересесть на другое место не мог, этим он сразу вызвал бы подозрение у женщины. Пришлось пилюлю молча проглотить.
Тамара подвинула к себе блюдо, взяла вилку и ковырнула рыбу.
— А что вам надо от меня? — продолжая озираться, шепотом спросила Нина.
Тамара положила в рот кусочек рыбы, прожевала, одобрительно сказала:
— Вкусно. Ты попробуй, Нина.
— Я ничего не хочу, — взволнованно отозвалась та.
— Так уж совсем ничего не хочешь? — тихо переспросила Тамара. И, видя, что Нина закрутила головой, намереваясь повторить свои слова, остановила ее: — Только не говори мне неправду. Я знаю, если бы тебе было ничего не нужно, ты бы не пришла сегодня. Я дам тебе то, что ты хочешь. Много денег. Столько, сколько ты никогда не держала в руках. Но при одном условии. Ты должна согласиться выполнить мое условие.
— А деньги когда? — часто заморгала Нина, будто убирала с глаз невидимую пелену.
— Здесь половина, — Тамара кивком головы показала на дамскую сумочку, которая лежала на столешнице сбоку от нее. — Вторую половину ты получишь после выполнения моего условия.
— Что я должна сделать? — Нина испуганно проглотила слюну, метнула глазами по сторонам, схватила стакан с чаем, жадно отпила глоток.
Тамара помолчала и медленно произнесла:
— Ничего особенного, не пугайся, ничего особенного. Я передам тебе сейчас пузырек с каплями. Возьми его у меня из руки так, чтобы никто не заметил. Ты должна будешь влить эти капли своей хозяйке в чай, кофе, суп или сок. Не имеет значения. Вот и все.
— Но ведь меня арестуют, — Нина поперхнулась слюной.
— Никто об этом не узнает, — успокоила Тамара. — Райка умрет не сразу, несколькими днями позже. У нее просто откажет сердце.
Нина торопливо закивала головой. Тамара протянула руку к дамской сумочке, щелкнула замком, достала толстый конверт, взяла в ладонь маленький пузырек, а потом подвинула конверт домработнице Райки и быстро из ладони в ладонь передала пузырек, как будто они пожали друг другу руки. Затем домработница испуганно схватила конверт, сунула в свою сумку и покраснела:
— Я пойду?
— Посиди немного для приличия. Все будет хорошо, — успокоила Тамара.
Нина молча посидела несколько минут, наблюдая, как неторопливо Тамара пережевывала пищу, потом резко вскочила с места, кинула глазами туда-сюда и быстро пошла к выходу.
Рыжий охранник краем глаза проводил ее, позвал официанта, расплатился и тоже поднялся с места. Он видел, как Тамара передала конверт своей собеседнице, как пожали руки друг другу, догадался, что в конверте были деньги, но не смекнул, что пожатие было не простым. Когда выскочил из кафе, увидал, как Нина садилась в такси. Посмотрел вслед, запомнил номер авто и потопал к своей машине.
Оставшись одна, Тамара на минуту облегченно прикрыла глаза, потом неспешно доела кушанье, выпила сок и расплатилась. На улицу вышла с улыбкой на лице. По ее виду врач понял, что встреча прошла удачно. Не спрашивая ни о чем, завел мотор и тронулся с парковки.
Через два часа вся информация была у Исая. Он уже пытался без костыля наступать на ногу, хромал от боли, морщился, но упрямо ломал себя. В конце концов перешел на трость. Он поручил другой группе разыскать таксиста и выяснить, куда тот отвез женщину. Но поиски ни к чему не привели, поскольку таксист высадил ее возле рынка и уехал. След потерялся. Между тем Исай решил все-таки доложить Корозову о том, что им удалось прослушать, и передал запись разговора.
Глеба взбудоражило то, что Тамара оказалась не лучше остальных. Черт побери, целый клубок змей. Он из дома позвонил Акламину. Тот поздним вечером заехал к нему. Глеб, ничего не объясняя, поставил запись. Аристарх прослушал и глубоко вздохнул. Да, все это меняло взгляд на многие вещи. Вот тебе и Былеев, удачливый предприниматель, окружил себя кем ни попадя. Неожиданный поворот событий. Оказывается, у Тамары есть любовник. А ведь все думали, что у Тамары с Былеевым семейная идиллия. Любовь. Вот тебе и любовь попеременно с семейным врачом-исцелителем.
Но как это могло быть связано с тем, что уже произошло, пока неясно, а вот с тем, что намечалось этой парой, вполне понятно. И что это за капли она просила у врача? С кем встречалась в кафе? Надо остановить очередной виток убийств. Аристарх посмотрел на время. Приближалась ночь. Завтра нужно выдернуть к себе врача и серьезно побеседовать с ним. А сейчас он пожелал спокойной ночи Глебу и Ольге и поехал домой.
Среди ночи в квартиру врача постучали.
Он подошел к двери, не успел спросить, кто стучит, как из-за двери раздался женский голос. Его назвали по имени-отчеству и через дверь сообщили, что с Тамарой плохо, срочно нужен врач. Он удивился новости. Но последние дни находился в крайнем напряжении, потому спросонья даже не сметил позвонить на ее телефон и выяснить, что произошло. Быстро натянул коричневые брюки, надел белую рубаху и, застегивая пуговицы, открыл дверь. И в тот же миг получил сильный удар по голове.
Пришел в себя в лифте. Он сидел в углу, руки были связаны скотчем за спиной. Сбоку рубаха вылезла из-под ремня и была в грязи. А ведь надел совершенно чистую. Черт, голова трещит. Как он оказался в лифте? Неужели этот хряк с налитыми бицепсами, который сейчас стоял перед ним, затащил его сюда? Незнакомый парень с глазами навыкате в джинсах, кроссовках и черной футболке. А рядом с парнем стояла Райка в пестром наряде. Проговорила:
— Очухался, любовничек? Вставай.
Врач поднялся на ноги, в голове тупо гудело от удара, но сквозь этот шум он вяло выругал себя за то, что спросонок не разобрался, чей женский голос прозвучал за дверью. А должен был понять, что это не голос домработницы Тамары. Райку также близко не знал, голос ее и подавно. Лишь в связи с последними событиями ее имя было часто на устах. Пожалел, что до сих пор не поставил на дверях домофон. А ведь давно собирался. Вот и дотянул.
Врача вытолкнули на улицу, угрожая стволом пистолета, заставили сесть в машину, проверили на запястьях прочность скотча и повезли.
Гусев сидел за рулем, Райка — рядом с врачом. Тот смотрел на нее враждебно, готов был прямо здесь хоть столовым ножом вырезать ей сердце, но Гусев ткнул пистолетом в лицо, предупредил:
— Даже не думай! Мозги на полку положишь!
И положил пистолет на сиденье рядом с водительским.
Врач с тоской поглядел на этот пистолет. Райка глазела на все отстраненно. Она не была опером, и ей не нужны были доказательства и факты, как Акламину, она руководствовалась своим инстинктом. А инстинкт подсказывал ей, что Тамарка что-то замышляла против нее и врач при этом не был в стороне.
Невестка Кира всегда ненавидела Тамарку. Еще до похищения Былеева ей показалось подозрительным, что у Кира вдруг появился семейный врач, молодой красавец с карими большими глазами, с ухоженными усами, пышущий здоровьем, несколько вальяжный, ростом с Былеева, стройный, обращающий на себя внимание. Былеев на его фоне проигрывал значительно. Райка подозревала, что Тамарка пользовалась не только медицинскими услугами этого врача. Она хорошо знала Кира, знала, как он всегда безразлично относился к своему здоровью, и не сомневалась, что семейный врач мог появиться около них только по инициативе Тамарки. Это еще больше укрепляло ее подозрение, что между женой Кира и врачом существует любовная связь. Упорно муссировался слух, что у Тамарки больное сердце, но Райка не очень доверяла этим слухам, она уверена была, что создавался искусственный миф для того, чтобы оправдать присутствие молодого красавца возле жены Былеева.
Эта мысль занозой сидела у нее в голове. И когда Райка решила окончательно разделаться с Тамаркой, именно эта мысль толкнула ее к тому, чтобы жену Кира уничтожить руками самого Кира. Какой другой вид мести мог быть еще эффективнее? Такая месть нанесет сокрушительный удар по самому Былееву и его руками раздавит Тамарку. В этом случае Райка чувствовала бы себя полностью отомщенной. О чем больше она еще могла мечтать?
Райка назвала врача любовничком, ожидая его реакцию на это, но реакции никакой не последовало, только затравленный взгляд и молчание в ответ. Он проглотил все как должное, и она раскусила, что угодила в точку. Повернула к нему лицо, спросила издевательски:
— Ну что, обмишулился, любовничек?
— Почему вы со мной так разговариваете? — наконец прорвало его.
— А ты, кот мартовский, хочешь, чтобы я с тобой на вы беседу вела? — удивилась Райка. — Не заслужил, козленочек, чтобы я тебя облизывала! Это тебя стерва Тамарка приглаживает, а мне ты для другого дела нужен. Я удивляюсь, что ты еще живой ходишь, что она не отправила тебя на тот свет, видно, хорошо поглаживаешь.
— Что вы себе позволяете?! — дернулся врач.
— Это ты, бык шелудивый, что себе позволяешь?! — спросила Райка, меняясь в лице. — Ты сейчас расскажешь мне все, что вы замышляете с Тамаркой против меня!
Врач покраснел, его затрясло от бессилия. Машина подпрыгнула на ухабах и остановилась. Врач глянул через стекло. Выехали на окраину города. Темная дорога впереди, освещенная фарами, слева поле и полоски деревьев. Справа торчали какие-то низкие строения, похожие на склады, и длинный бетонный полуразрушенный забор. Гусев отключил мотор и свет фар. И ночь поглотила машину. Но постепенно глаза стали привыкать к темноте. Между тем врач терялся в догадках, где они остановились.
Гусев взял пистолет, вышел из машины, открыл дверь со стороны врача. Тот невольно подался ближе к Райке. А та съязвила:
— Что? Страшно умереть? А меня убить не страшно? Только я опередила. А что еще с тобой делать, если ты в молчанку играешь? Не бойся смерти, ты же доктор, для тебя смерть должна быть естественна. Так что же вы с Тамаркой задумали, какую смерть эта стерва приготовила для меня? Не надо молчать, что в этом проку? Все равно на небесах эта молчанка тебе не зачтется. У Бога свои мерки. Он карает не только за дела, но и за намерения. Я беру пример с него. Только я не караю. Я мщу.
Гусев нагнулся, голова его просунулась в салон, приблизилась к лицу врача. Дыхнула чесночным запахом:
— Когда Мама спрашивает, надо отвечать!
Сильный удар кулака разбил до крови губы врачу. Его голова запрокинулась, тело завалилось на Райку, он охнул и застонал. Она недовольно проворчала, обращаясь к Гусеву:
— Не здесь, он измажет мне всю одежду слюнями и кровью и загадит весь салон. Упражняйся с ним на улице, там больше места!
Гусев сильным рывком выдернул врача из салона. Тот оступился и упал на землю. Тогда Гусев начал методично ногами и кулаками избивать его, не давая подняться, иногда останавливался, наклонялся и спрашивал:
— Ты еще живой? Мамин вопрос не забыл?
А когда врач бурчал что-то невнятное, Гусев снова пускал в ход кулаки. Бил до тех пор, пока, наконец, тот, ворочаясь на земле, не прошамкал кровавым ртом:
— Не забыл.
Гусев приподнял его на колени: