Ребро беса

В общем-то, такое обилие украшений не говорило об изысканном вкусе женщины, по всему видно, она не обладала им. Для нее приоритетом было количество украшений и их цена. Райка считала: когда вещь дорогая, тогда безвкусица уже не безвкусица, а показатель состоятельности. Для Райки это было крайне важно. Как бы там ни было, верила она, красивая внешность в обрамлении золота и драгоценных камней становилась привлекательнее и бесспорно выигрывала в конкуренции с соперницами.

Особой избирательностью в одежде она также не отличалась, хотя каждый день меняла наряды. Между тем отсутствие должного вкуса нередко приводило к плачевным результатам. Пестрота и несочетаемость вызывали усмешки.

Разговаривала Райка быстро, отрывисто, иногда чеканно, как бы сразу ставя свое мнение выше других и отвергая всякие возражения. Глаза, как у хищницы, ловили любое движение собеседника. Впрочем, в ее поведении всегда была избирательность. Райка интуитивно чувствовала, кому могла диктовать, а перед кем должна была юлить, кого могла поучать, а кому должна потворствовать и соглашаться во всем.

Природа наделила ее нужной хитростью, этого не отнимешь. Умела не только безгранично завидовать, но и выжидать, восхищаться, входить в доверие, чтобы однажды нанести решительный удар. За рулем сидела свободно, без напряжения, вела машину с чувством удовлетворенности тем, что управляет процессом и в любой момент может свернуть в любую сторону, куда ей вздумается.

Артем сидел сбоку с равнодушным видом, безразличный ко всему, что в эти минуты происходило вокруг. Не замечал улиц, залитых солнцем, машин, пешеходов, домов, деревьев и цветов. Темная однотонная рубаха на животе собралась в гармошку. Длинные рукава подвернуты выше локтей. Волосы на прямой рядок прикрывали чуть оттопыренные уши. Нос немного длинноват, но не портил общей картины малость одутловатого лица. На Кира он не был похож, и, возможно, это было одной из причин, почему отец не очень его жаловал.

Райка методично долбила мужу, словно малолетнему ребенку:

— В тихом омуте черти водятся! Имей в виду, Тамарка только с виду ангел во плоти, а на самом деле — приличная стерва. Похлеще меня. Я, по крайней мере, на своего мужика налетов не обстряпывала!

— Хорошо хоть сама признаешь, что ты дрянь порядочная, — нервно бегая взглядом, выпятил губы Артем.

Райка громко фыркнула:

— А я этого не таила никогда, в отличие от Тамарки! Да, я дрянь, и что с того? Я вся открыта, а Тамарка — сундук за семью замками. Обрати внимание, как ее братец названый по городу мотается, рыщет, как зверь голодный! Мне иногда кажется, что он из волчьей стаи прибился! А ты губы развесил, кинулся ее обхаживать! Дурак! Видишь, какого кота она себе приперла, с бандитской мордой! Чудится мне, что братом тут не пахнет. Вот какие быки ей нужны, а что ты, что от тебя проку? Нажрешься водки и носом в тарелку тычешься. Тоже мне, любовничек! Посмотри, как он козленочком возле нее прыгает. Но ей уже мало этого. К Корозову начала подгребать. Шустра, как веник, а ведь не подумаешь в первый миг, с виду-то — скромница. Ты смотри, не обмишулься здесь. Надо бы узнать, что Тамарка затевает, зачем ей понадобился Глеб? А вдруг против тебя кашу варят? Кира смахнула одним махом, а уж тебя-то — тьфу, склюет, как пустое зернышко! Не нравится мне все это.

— Ты меня не знаешь, — Артем сморщился и завозился на сиденье.

— Да знаю я тебя, очень хорошо знаю! — Райка крепко сжала пальцами руль. — Потому и предупреждаю, чтобы не остались мы без гроша! Чует мое сердце, она хочет проглотить все. И не боится, что подавится. Я бы на твоем месте встретилась с Корозовым и понюхала, что к чему?

Артем нагнул голову, его мозги все еще тупо ворочались во вчерашнем хмелю:

— Что я ему скажу? — пробубнил он.

— Нет, вы только посмотрите на него! — Райка недовольно сбросила руку с руля и тряхнула Артема за плечо. — И как я за такого дурака замуж вышла? Господи, где были мои глаза, и куда ты смотрел, господи! — воскликнула она. — Нашла ведь Тамарка, что сказать Глебу. Баба умнее тебя оказалась! Черепок у тебя для чего, чтобы на него шапку напяливать или хоть иногда мозгами ворочать? Найди и ты предлог. Или ты не хочешь узнать, что они затевают?

— Врага надо знать в лицо, — соглашаясь, промычал озабоченно Артем. — Причину бы только выдумать для встречи, — пожевал губами. — Хотя, впрочем, знаю. Есть. Можно попробовать.

Поднял лицо, как будто почувствовал просветление в голове:

— Я нагрубил ему, когда застал у Тамарки. А теперь попрошу извинения.

Он откинул голову на подголовник и с явным облегчением растянул губы, изображая улыбку:

— А там сориентируюсь по обстоятельствам.

— Ну вот, предлог есть, — сказала Райка удовлетворенно и пальцами погладила руль. — Все-таки твоя голова кое на что еще годится.

Лишь на другой день Артему удалось связаться с Корозовым и договориться о встрече в кафе «Ветер».

Глеб не отказал сыну Кира, так как после завтрака с Тамарой сам не прочь был прощупать Артема, чтобы понять, от него ли исходит опасность для женщины. Она, правда, не называла его имени, но Корозову показалось, что он догадался, кого она могла подразумевать.

Подъехал к кафе ровно в намеченное время. Название било по глазам яркими красками. Летящий шрифт — как несущийся ветер в поле, наклоняющий деревья и кусты. Высокий фундамент. Ступени с поручнями. Красиво оформленные двери, большие окна. Сквозь стекла видны столы и потолочные светильники.

Два охранника быстро обследовали небольшой зал с бледно-зелеными стенами и постерами на них. В зале несколько столов, по их сторонам — мягкие диванчики болотного цвета. Посетителей — четыре человека, все за разными столами. Четвертым из них за дальним столом был сын Кира. В сиреневой отглаженной рубахе с коротким рукавом, с двумя расстегнутыми пуговицами у ворота. Из кармана торчала какая-то бумажка. Волосы — прилизаны. Лицо гладко выбрито.

Глеб вошел внутрь. Артема увидал сразу. Тот махнул рукой. Охранники встали у дверей, один изнутри, второй снаружи. От двери зал хорошо просматривался, охранник хватко наблюдал за всеми. Посетители спокойно уплетали свою еду. Артем поднялся, сделал нерешительный шаг навстречу Корозову и протянул руку. Глеб помедлил и подал свою. Сын Кира сморщился:

— Я был свиньей, Глеб! Признаю. Попросил о встрече, чтобы реабилитировать себя. Идиотский срыв, хмель, исчезновение отца. Все в кучу. Хотя с отцом мы не очень ладили последнее время, знаешь, это вечная история отцов и детей. Но вот когда произошло это дикое похищение, я начал понимать, как все было глупо и ненужно. Недостойно.

Корозов отметил, что Артем сказал правду о плохих отношениях с отцом. Умолчал лишь о причине, но это его личное дело. Они сели друг против друга. Подошел официант, положил перед каждым меню. Артем взял свое, раскрыл. Глеб, не заглядывая в меню, отодвинул его влево от себя по столешнице, повернулся к официанту:

— Принеси нам самые вкусные блюда, какие готовятся в кафе, чтобы мы наелись.

— Водка, коньяк, вино? — улыбнулся парень и уточнил.

— Нет, нет, нет! — отказался Артем. — Не хочу больше. Хватит, опух уже.

Корозов заказал сок. Проводил официанта взглядом. Спина у того под тканью белой рубахи была с сильно выпирающими лопатками. Чуть покачивалась из стороны в сторону. Плечи узкие, покатые. А затылок острый с короткими волосами.

Глеб спросил Артема:

— Значит, у тебя поменялось отношение к отцу?

Артем задумчиво прикусил губу. Механически продолжая перелистывать меню, смотреть в него и не видеть, что там написано, отозвался не очень уверенно:

— Сложно дать ответ. Но скорее нет. Человек все равно остается самим собой. У него могут быть слабости и временные отступления, но, по большому счету, каким он родился, таким останется до самой смерти. Отношения с отцом у меня всегда были трудными. Он хотел во мне видеть сильного и волевого человека. А я бываю разным, но чаще не таким, как хотел он.

— Ну а с мачехой что ты не поделил? — Глеб задал вопрос в лоб, чтобы ошарашить, вызвать растерянность и, может быть, неудержимую реакцию, которая толкнула бы сына Кира к откровенному прямому ответу.


Растерянность, которой ждал Корозов, на короткое время пробежала в глазах Артема, однако он быстро убрал ее и насторожился.

Два человека сидели напротив и подозревали друг друга. Один был старше, опытнее. Другой — более слабый, наглядно пытавшийся показать себя значительнее, чем был на самом деле.

Официант начал подносить блюда. Стол быстро наполнялся. Глеб попробовал салат, тот не понравился ему. Отодвинул в сторону, приступил к следующему блюду. Жевал и думал — в этом кафе нет хорошего повара. Поморщился. Отодвинул от себя и это блюдо. Готов был возмутиться, но сдержался, ведь заглянул сюда не дегустировать еду, а переговорить с Артемом. Удивлялся, почему Артем предложил встречу в кафе с такой невкусной кухней. Быть может, не знал этого, или непритязателен к пище, либо другая причина, о какой Глеб попросту не догадывался? Артем равнодушно реагировал на все блюда. Жевал молчком, уставившись в одну точку. Корозов пригубил сок.

В это время один из посетителей, щуплый парень в сером костюме, с густой шапкой волос на голове, заплатил официанту и, не глядя по сторонам, сосредоточенно отправил кошелек во внутренний карман пиджака, поднялся из-за стола и неторопливо, опустив лицо вниз, направился к выходу. Перед дверью, поравнявшись с охранником Глеба, остановился сбоку от того и всплеснул руками:

— Курево забыл купить! Что тут у них есть?

Сунул руку в тот же карман, неожиданно выдернул пистолет и проворно ударил охранника рукояткой по голове. Тот, не успев отреагировать, оглоушенный, рухнул на пол.

Артем испуганно вытаращился, увидав ствол в руке у парня, который разворачивался грудью в его сторону. Интуитивно понял, что должен последовать выстрел.

Глеба поразило изменившееся лицо Артема, и Корозов повернулся в направлении его взгляда. Но разглядеть ничего не успел — к столу подходил официант, заслонив собой выход из кафе и парня с пистолетом.

А парень резко развернулся лицом к залу, и ствол с глушителем выплюнул пулю в Корозова. Но пуля впилась в спину официанту, колени у того подкосились, и он повалился прямо на Глеба, обхватывая руками и опрокидывая его. Корозов, падая на спину вместе со стулом и официантом, отчетливо увидал изумленные глаза, услыхал его тонкий стон и почувствовал, как гарсон дернулся, принимая в себя вторую пулю.

Ноги Артема стали ватными. Он хотел вскочить с места — и не мог оторвать зад от сиденья, мышцы словно атрофировались, отказывались держать. Усилием воли все-таки отбросил из-под себя стул и стал погружаться под стол, заметив, как киллер направил ствол на него. При падении ощутил сильный толчок в плечо. Боль обожгла. Артем поспешно уткнулся лицом в пол и замер.

Два посетителя за другими столами сначала ошарашенно застыли на стульях, а потом разом тоже бухнулись на пол. За стойкой бара раздался визг. Барменша, молодуха с крутыми телесами, завитушками на голове, в белом фасонном переднике, пышной рукой схватила пустой стеклянный фужер и запустила им в стрелка. Угодила киллеру в бок. Тот крутанул головой. Барменша присела за стойкой и кулаком зажала себе рот.

Стрелок прыснул в дверь и с ходу ударил стоявшего на улице второго охранника. От неожиданности тот качнулся, опешил, растерянно поворачиваясь к киллеру и пытаясь увернуться. Следующий удар рукояти ствола пришелся ему в лоб. Охранник крякнул, у него в глазах сверкнули искры. А когда опомнился, киллера рядом уже не было. След его простыл.

Охранник метнулся по сторонам, бросился в кафе к Корозову, проскочил мимо напарника, медленно приходившего в себя. Увидал на месте Глеба распластанное тело, спиной к нему. Впопыхах не сообразил, что это спина гарсона, завопил:

— Глеб! Что с тобой! Что тут произошло?! Кто это был?

— Помоги! — отрывая от себя официанта, отозвался из-под его тела Корозов. — Он ранен!

Охранник подхватил отяжелевшее тело парня, положил на пол, перевернул лицом вверх. Тот часто и хрипло дышал. Глеб поднялся на ноги. Охранник увидал на его пиджаке кровавые пятна:

— Ты тоже ранен, Глеб!

Корозов глянул на пиджак — это была кровь официанта. За стойкой испуганно поскуливала барменша, от пережитого страха у девушки крупно дрожали руки и ноги. Только сейчас до нее стало доходить, каким чудом она осталась жива.

— Не хнычь! Не маленькая! — пристыдил ее Глеб. — Звони в скорую и в полицию!

Барменша дрожащими руками схватила смартфон, стала набирать номер, с трудом попадая пальцем в цифры на экране. Под столом завозился Артем и застонал. Охранник только теперь обратил внимание на него. Пособил выбраться оттуда, поддержал, усадил на стул. Плечо Артема кровоточило, он зажимал рану ладонью и мучительно морщился. Рукав рубахи намок.

Шаркая подошвами, притащился другой охранник, виновато моргая и тупо мотая головой. Глеб молчал, осмысливая произошедшее. Стоял неподвижно на месте, ясно осознавая, как ему повезло, ведь его даже не зацепило, пострадал совершенно ни к чему не причастный официант, случайно защитил своим телом. Корозов нагнулся над ним:

— Крепись, приятель, крепись! Ты выкарабкаешься! Я помогу тебе! Я тебя не брошу! Если бы не ты, неизвестно, чем бы все закончилось для меня и где бы я был сейчас: на этом или на том свете.

Барменша выбежала из-за стойки, сунула Артему полотенце, чтобы приложил к ране, и пролепетала Глебу:

— Позвонила. И туда, и туда. Сейчас приедут.

Присела на корточки возле официанта:

— Лешенька, ну ты чего, голубчик, сейчас приедут, все будет хорошо! Мы еще с тобой потремся у барной стойки! Я в этого гада фужером запулила! Попала! Все будет хорошо, Леша! Ты, главное, держись. Держись. Держись.

Корозов выпрямился, придирчиво и хмуро уставился на Артема. Мозг закипал от мыслей. Почему стрелок ждал их в кафе? Кто заказчик? Глеб сразу отбрасывал Саженя и Кровельщика. Ведь они не могли знать об этой встрече, так как договоренность состоялась буквально два часа назад. Известно было только двоим: ему и Артему. Получается, что заказчик — Артем. Кроме Артема, некому. Недаром он предложил это кафе. Заранее приготовился. Но зачем Артему его смерть? Чем он так ему опасен, чем помешал? В голове не укладывалось. Непонятно, ничего не понятно. А задумано хитро. Убийца стрелял в двоих. Одного, определенно, должен был убить, а второго — ранить. Если бы план не сорвался, Артем был бы вне подозрений. Ибо какой кретин закажет стрелять в самого себя?

Вот и все ответы, как на ладони. Значит, Тамара не зря опасается его. Глеб еще больше насупился, отчужденно и мрачно въелся взором в сына Кира. Но как доказать, что это дело его рук?

Между тем как Корозов смотрел на Артема, точно так же на Корозова смотрел и Артем, мысли его одолевали почти такие же, только обращенные к Глебу. Не сомневался, что заказчик — это Глеб. Потому что его даже не зацепило, всю порцию получил официант. Артем заскрипел зубами, плотнее прижал полотенце к плечу. Хорошо, что успел шмыгнуть под стол, а так была бы крышка, хана. Теперь все понятно. Значит, Тамарка уже снюхалась с Корозовым против него, выходит, решили его кокнуть. Права Райка, тысячу раз права! Безусловно, Тамарка захотела хапнуть все наследство, и он ей как кость в горле. Видно, Глебу пообещала хороший кусок, раз он так старается.

Приехала скорая помощь. Сразу за нею появился Акламин с оперативниками. Следом — Исай. И тут же получил взбучку за негожих охранников. Глеб потребовал немедленно заменить их. Начальник охраны безмолвно, с застывшим лицом выслушал и кивнул.

Официанта с Артемом перевязали, сделали уколы. Гарсона перенесли в машину, а Артема коротко опросил Аристарх. После этого официанта и Артема увезли в больницу.

Оперативники занимались со свидетелями, очень скоро им удалось набросать приметы стрелка.

Акламин выслушал Глеба, а вечером этого же дня допросил в больнице Артема. На один и тот же вопрос: «Как ты думаешь, кто бы мог устроить на тебя покушение», — каждый уверенно назвал своего недавнего собеседника. Все это не нравилось Аристарху, только больше запутывало дело.

Райка появилась у Артема в палате лишь на следующее утро. Тут же возмущенно накинулась на мужа:

— Ты почему вчера не позвонил, что ранен и находишься в больнице? Я думала, что ты опять нажрался и где-нибудь уткнулся носом в тарелку.

Артем, с голым торсом, небритый, с плохо причесанными волосами, полусидел в постели, опершись спиной на подушку, прижатую к спинке кровати. Одно плечо забинтовано. Бледная грудь в жиденьких волосах и с крупными сосками чуть обвисала над выпирающим животом. Он смотрел на Райку безучастно:

— Не блажи на всю палату, уши от тебя заложило. Видишь, не убили же. А убили бы — похоронила б да зажила на широкую ногу вольной птицей, и не вспомнила бы ни разу обо мне.

Райка, в ярких одеждах, сидела на стуле рядом с кроватью. Пакет с продуктами небрежно поставила на тумбочку. В ответ на замечание мужа вспыхнула: