Ребро беса

Женщина вздохнула, запустила пальцы в волосы, словно намеревалась сломать прическу, но вовремя одумалась и убрала руки от головы.

— Если бы я только могла знать, от кого ожидать удар? — ответила. — Но я не ведаю этого, Глеб! Однако мне точно грозит опасность. Уверяю тебя! Впрочем, вот, послушай сам, — она поискала глазами смартфон, увидала дамскую сумочку на кресле, протянула руку, взяла, раскрыла, достала его и включила автоответчик: — Это я получила на следующий день после похищения моего мужа из ресторана.

Глеб услыхал незнакомый грубоватый голос, отрывистый, с частыми ударениями на слогах, как удары молота по наковальне. Он резко бил по ушным перепонкам, точно намеревался разорвать их: «Послушай, тварь, твоего мужика зарыли в сырой земле! Если сообщишь в ментуру, тебе перережем глотку! Даем тебе десять дней сроку, чтобы собирала свои пожитки и сматывалась подобру-поздорову. Твоего здесь ничего нет и не будет! Убирайся вон! Предупреждаем: потопаешь в ментуру — живой закопаем в землю! Мы следим за тобой!»

Голос оборвался, но Корозов еще несколько минут сидел молча и неподвижно, переваривая текст в голове. Такой текст был предельно прозрачен. Как будто все становилось понятно и все начинало раскладываться по полочкам. Однако именно это и вбивало клин в мозг Глебу. Тамара не нарушала его раздумий. Но, когда молчание уже начинало зашкаливать, она негромко выдохнула:

— Вот видишь, Глеб, я ничего не придумываю, нервы здесь ни при чем, и чушью тут совсем не пахнет. И какая может быть полиция после этого? Я не хочу быть живьем закопанной, Глеб. Я теперь всего боюсь, мне уже кажется, что за мной подсматривают даже в этой комнате. Сейчас мне легче стало, потому что поделилась с тобой. А то ведь можно было просто сойти с ума от собственных мыслей. Разве я когда-нибудь могла предположить, что так все обернется? Мы жили с мужем душа в душу! Он любил меня, и я отвечала ему тем же. Кому мы могли помешать? Я не знаю.

— Как я понимаю, тебя просто хотят изгнать из этого дома, — предположил Корозов. — Ты наверняка имеешь соображения, кто может хотеть этого? Что скажешь? Кого подозреваешь?

Тамара заволновалась, отворачивая лицо, взгляд рассеянно стал бегать по шторам на окне:

— Я чувствую, что меня все равно убьют, даже если я покину этот дом. У меня очень хорошо развита интуиция, поверь мне. Пообещай, Глеб, что ты поможешь мне!

Корозов не успел ей ответить, как из холла раздался громкий хлопок входной двери и разнесся недовольный, даже злой мужской голос.

Глеб удивился, почему охранник, оставленный им на площадке, пропустил кого-то в квартиру. Повернул голову назад. Увидал, как из холла в зал бесцеремонно ввалился плотный молодой человек, сын Кира. Он был примерно того же возраста, что и Тамара. За его спиной суетилась домработница, пытаясь утихомирить, и выглядывал охранник, оправдываясь:

— Сказал, что это его квартира.

И ретировался из прихожей на площадку.

— Проходи, Артем! — пригласила настороженно Тамара.

— Это так меня стали принимать в доме моего отца, точнее в моем доме?! — пьяно спросил сын Кира. — Только исчез отец, как ты уже нового хахаля завела себе! С охраной у порога!

— Что ты говоришь, Артем?! — покраснела Тамара. — Ты очень пьян! Не соображаешь, что несешь. Это же Глеб Корозов! Друг твоего отца! Неужели не узнал?

Глеб нахмурился, ему не понравился бред пьяного Артема. Изредка раньше приходилось видеть его в офисе у Кира, но трезвым. Это был другой человек, не тот, какого наблюдал сейчас.

— А по мне, хоть Задницын, — хамил хмельной Артем. Качаясь, таращил на Глеба мутные глаза и плел языком: — У меня в этом доме больше прав, чем у этой телки! Я сын! Понятно?! Я наследник! А она кто? Дырка от бублика! Ма-че-ха! — Он плюхнулся в кресло возле стены за спиной Тамары.

Корозов сдержанно поднялся со стула. Появление Артема полностью расстроило весь завтрак и нарушило дух разговора. Его развязный голос продолжал бубнить:

— Что, в моем присутствии не хотите ворковать? Уже снюхались? Ты уже уломал ее, друг морковкин?!

Глеб мгновенно побагровел. Его рука легла на спинку стула и крепко сдавила деревянный верх. Еще немного, и он мог взорваться и вышвырнуть этого пьяного наглеца вон, но усилием воли сдерживал себя, не произнося ни единого звука в ответ, хоть это удавалось ему с большим трудом. Молча шагнул к двери. Тамара торопливо вскочила на ноги.

— Ты совсем от пьянства очумел, Артем! — воскликнула возмущенно. — Постыдился бы! Протрезвеешь, сожалеть будешь.

Она вышла из-за стола, поспешив за Корозовым в холл, и, провожая его, говорила:

— Ты не обращай внимания, Глеб, прости его, он пьян. Вообще-то он хороший человек, но переживает по отцу.

Сама открыла перед гостем входную дверь и напоследок в спину шепнула:

— Я надеюсь, Глеб, ты поможешь мне.

Корозов вышел на лестничную площадку раскрасневшийся, играя желваками. Перевел дух, приходя в себя. Охранник, чувствуя свою вину, испуганно топтался сбоку.

Через несколько часов Глеб разговаривал с Былеевым. Рассказал о страхах Тамары. Хотел услышать мнение Кира — кто мог так давить на его жену? Былеев долго думал. Ведь он никого не подозревал в отношении себя, а вот в отношении Тамары — это другое дело. Наконец выдохнул:

— Все!

Глебу показалось, что Кир чего-то недоговаривал, явно не хотел говорить. Бесспорно, Кир любил жену и старался сделать ее жизнь лучше. Но, несомненно, он не мог не знать, кто больше всех ненавидел Тамару. Впрочем, тут и знать ничего не надо. В случае смерти Былеева есть только два наследника: Тамара и Артем. Не будет Тамары, единственным наследником становится Артем.

Сам собой напрашивается ответ на вопрос. Все сходится на Артеме. Даже по сегодняшнему инциденту видно, как он ненавидит свою мачеху. И естественно, отдавать ей большую часть наследства не хочет. Но ведь он не дурак, чтобы так глупо переть на рожон. Должен понимать: если что, именно он станет первым подозреваемым. А с другой стороны, если не будет Артема, Тамара становится единственной наследницей. И значит, ей выгодно устранить сына Кира. Ну и ну. Каша в голове. Полез в какие-то дебри. Глеб озабоченно мотнул головой. И еще странность. При всех сложных отношениях между ними Тамара в разговоре не показала на Артема, не ответила на прямой вопрос, кого подозревает, даже не намекнула.

И Былеев ни словом не коснулся Артема и его отношения к мачехе. Кир определенно не хотел ворошить прошлое, не хотел вскрывать нарывы собственной жизни. Однако как в таком случае разобраться в истории с ним?

Хотя это только одна из версий. Вполне возможно, что все происходит по-другому.

Глеб вышел от Былеева и шагнул вниз по лестнице.





5





Проводив Корозова, Тамара вернулась в зал. Артем вяло развалился в кресле, смотрел на нее затуманенными маслеными глазами и сопел. Сразу от двери она осуждающе спросила:

— Зачем пришел?

Он провел ладонью по красному, одутловатому от перепоя лицу, икнул, оперся на подлокотники и оторвал зад от кресла. Качнулся вперед-назад, двумя руками ухватился за спинку стула, мотнул головой, брызнул слюной:

— Ты мне никто, ты никто, никто, ты вообще никто!

Она опустилась на стул, на котором недавно сидел Глеб, ответила Артему усталым безразличным тоном:

— Я уже слышала это много раз!

Парень тупо прицелился и плюхнул свой зад на сиденье другого стула. Потянулся за бутылкой водки:

— Послушай еще. Я тебя ненавижу! Я знаю, ты оплела отца, чтобы подгрести под себя все его капиталы, поживиться захотела! Ну что ж, у тебя получилось. Только все это мое! Понятно? Все, все мое!

Он взял бутылку, посмотрел, куда можно налить, увидал наполненные и нетронутые рюмки, поставил бутылку на прежнее место, вцепился в рюмку с водкой, залпом выпил.

— Ты слышишь меня? Твоего здесь нет ничего! Откуда ты вообще вылезла? Ты здесь никому не нужна, тебя никто не любит, тебе никто не рад!

— Я нужна твоему отцу, он любит меня, он всегда рад мне. — Тамара вскинула голову.

— Отец стар для тебя! — противясь, крикливо перебил Артем и опять пьяно икнул.

Тамара переждала эту вспышку и возразила:

— Надеюсь, ты тоже рад мне. Если бы я не появилась, ты бы потерял жену. А так все вернулось на свои места. Я спасла тебя.

— Это ложь! — Артем схватил новую рюмку с коньяком, хлебнул одним глотком, крикнул: — Потому что я все равно потерял ее, а теперь и отца! Ты не спасла меня, ты погубила меня окончательно! Я ненавижу тебя, и моя жена ненавидит тебя! Убирайся из этого дома, исчезни из моей жизни!

— Ты слишком нетрезв сегодня, Артем. С тобой невозможно разговаривать. — Тамара, краснея щеками, пальцами поправила волосы. — Это мой дом! Я не верю, что ты хочешь, чтобы я исчезла из твоей жизни. Но я не люблю тебя, Артем, я люблю твоего отца!

— Это ложь, я убью тебя!

Он привстал со стула, схватил бутылку, качаясь, выпрямился на ногах и поднес горлышко к губам, сделал несколько глотков, отставил бутылку и бешеными глазами тупо уставился на красотку, сидевшую напротив. Затем грубо ногой откинул стул, тот шумно упал на пол. И, с трудом удерживаясь на своих двоих, Артем шагнул к двери.

Тамара не пошевелилась. Она знала, что сын Кира ненавидел ее, потому что любил. Еще при жизни отца он стал наглядно и настойчиво оказывать ей особое внимание. Артем хотел отбить ее у отца в отместку. Он отвернулся от своей жены, какую еще недавно обожал безумно. А его жена возненавидела Тамару за то, что свекор из-за Тамары разорвал связь с нею, а еще за то, что больше не могла вить веревки из мужа, хотя к нему никогда не испытывала должных чувств.

Именно из-за Тамары положение жены Артема в семье стало шатким и ненадежным. В результате эта женщина стала смертельным врагом жены Кира. Между тем внешне до поры до времени все выглядело благопристойно. Но теперь, после похищения Былеева, внешние приличия начинали трещать по швам.

Тамара утомленно смотрела в спину Артему. По ее глазам было видно, что собственные мысли женщину терзали не меньше, чем его слова.

Артем, кряжистый, с широкими женскими бедрами, по-бычьи нагнул голову, ничего не видя под ногами, шарахаясь от стены к стене, протащился по холлу, кое-как нащупал дверную ручку и рванул на себя. Не открыл, опять дернул.

Подбежала домработница, помогла, щелкнула задвижкой. Артем, цепляя плечами дверные косяки, вывалился на лестничную площадку. Домработница покачала головой и захлопнула дверь. Прислушалась, услыхала его пыхтенье вниз по лестнице.

Чуть позже, в тот же день, в том же зале, уже за убранным столом, Тамара сидела вместе с Сыняновым. У того был независимый вид, словно не Тамара была хозяйкой этого дома, а он. Будто он делал ей одолжение, что разговаривал с нею. Казалось, что его распирало от оптимизма. Говорил развязно и уверенно. Тамара же была скованной и задумчивой. Сынянов о чем-то справлялся, но она не слышала. Он недовольно смотрел на нее и более высоким настойчивым тоном повторял свои вопросы.

Спрашивал женщину о завтраке с Корозовым. Его интересовало буквально все. Как вошел Глеб, как сел, что сказал, как сказал, какие вопросы задавала она и какие ответы слышала от Корозова?

На первый взгляд несведущего человека, этот разговор между ними мог показаться ненормальным. Как будто Тамара не хотела отвечать, а Сынянов заставлял ее, цепляясь к каждому слову. Со стороны это больше походило не на обычный разговор двух знакомых людей, а на допрос, тем не менее все-таки это была беседа.

Тамара хорошо слышала вопросы, но прежде чем отвечать, вспоминала, все ли сделала так, как требовал Сынянов, ставя перед нею задачу пригласить Глеба на завтрак и попросить помочь ей. Это была его идея.

Сынянов появился в доме неожиданно, когда после похищения мужа она была как помешанная. С момента появления он не покидал ее ни на минуту, не отходил, чем вызвал недоумение родственников и знакомых Кира, поскольку никому был не известен.

До его возникновения Тамара была в курсе, что у нее где-то есть родственники Сыняновы, есть двоюродный брат, но никогда не видела его, даже толком не помнила имени, не знала возраста. И когда тот вдруг предстал в самый напряженный момент, она приняла его не раздумывая.

Тамара не обманывалась в том, как относились к ней родственники Кира. Среди них не было ни одного, на кого она могла бы опереться. А в Сынянове почувствовала крепкую руку, хоть временную, но опору. Тот мгновенно по-хозяйски повел дела, мастерски заполнил собой все пространство. Потому сразу она доверилась ему и дала прослушать запись на автоответчике.

И он тут же сориентировался. Решительно заявил, что ей нужна защита, потому что, безусловно, ей угрожает смертельная опасность. Однако он был яростным противником обращения за помощью в полицию. Убедительно доказывал, что с этой братией лучше не связываться, только больше бед себе наживешь. Толку от них никакого, ведь до сих пор у них нет даже мало-мальских положительных результатов поиска ее мужа. И предложил обратиться к Корозову. Почему именно к нему? Во-первых, Глеб был в приятельских отношениях с Киром. Во-вторых, у него, по слухам, была хорошая служба охраны.

Тамара прислушалась к Сынянову, сделала так, как советовал тот. Встреча с Корозовым состоялась, и Глеб, надо надеяться, не ответил отказом, проникся к ней жалостью. Вдобавок вовремя подвернулся Артем со своими претензиями, чем только подтвердил обоснованность ее страха и, она рассчитывала, усилил впечатление Глеба.

Сейчас Тамара ответила на вопросы Сынянова, и тот остался удовлетворен. По его бесспорному мнению, опасность исходила от Артема. Все нити явно тянулись к сыну Кира. И Сынянов об этом сказал женщине. А также со своей стороны, пока она будет под защитой Корозова, пообещал принять контрмеры. Что за контрмеры, он не уточнял, но был агрессивно настроен к Артему, будто тот угрожал не Тамаре, а ему. Даже темнел лицом, упоминая сына Кира, что немало озадачивало и удивляло женщину.





6