Реальные ублюдки
Часть 79 из 107 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
В проеме возник Певчий с эльфийском одеялом, накинутым на голый торс. Берил стояла молча, вид у нее был упрямый.
– Зачем? Раньше тебя это не интересовало.
– Просто расскажи и все.
– Блажка? – проговорил Певчий низким голосом, захромав от хижины. – В чем дело? – Его угловатое лицо было обращено к трем женщинам.
– Аврам, – проговорила ему Берил, не отводя взгляда от Блажки. – Приведи Идриса.
Старый трикрат сделал шаг.
– Стой на месте, Певчий, – сказала Блажка. – Если бы я хотела, чтобы Овес был здесь, я сама бы его привела. Со мной эльфийка, которую мы не видели почти два года, и она говорит, что тяжак, который охотится за Ублюдками, – мой долбаный близнец. Сейчас у меня нет ни повода, ни желания проявлять терпение. Так что выкладывайте все, что мне нужно знать, нахрен.
Берил сделала два шага вперед и залепила ей пощечину. Удар был крепкий, Блажкина голова мотнулась в сторону. Она ощутила соленый привкус, когда зубы изнутри резанули щеку. Она повернулась обратно, рыча, готовая ударить старшую женщину, но лицо Берил, будто из стали, закаленной в ярости, остановило ее.
– Ты здесь не вождь, Изабет. Не сейчас! Сейчас здесь нет ни Ублажки, ни Овса, ни Певчего, потому здесь нет копыта. Понятно? Есть только семья, а когда дело семейное, то я отдаю приказы. Я не собиралась когда-либо об этом рассказывать, но раз уж придется, то я намерена сделать это так, как считаю нужным. – Ее горящий взгляд переключился на Певчего. – Иди приведи нашего сына.
Блажка никогда не слышала, чтобы Берил говорила подобным тоном. Сам Певчий на мгновение растерялся, но быстро собрался и заковылял прочь, даже не взглянув на Блажку. Берил обошла вокруг хижины. Блажка спокойно двинулась следом, Синица тенью за ней.
Берил встала у поленницы, повернувшись спиной. Она не говорила и не шевелилась, пока Певчий не вернулся с Овсом. Младший трикрат выглядел чуть ли не испуганным, но его бородатое лицо немного расслабилось, как только он увидел, что и с его вождем, и с матерью все хорошо. Певчий подошел к Берил, легонько коснулся ее плеча и сел на пень для рубки дров. Овес приблизился к Блажке, на ходу неуверенно глядя на Синицу.
В отличие от Блажки он знал: лучше никаких вопросов не задавать.
Берил заговорила медленно, не глядя ни на кого, будто обращаясь к самой ночи.
– Она была смирной, твоя мать. Я никогда не видела, чтобы роженица была такой смирной. Не говорила ни слова по-гиспартски, но когда роды близятся, говорить особо нечего. – Теперь она повернулась и посмотрела только на Блажку. – Не знаю, что ты хочешь услышать, Иза. После почти тридцати лет я помню не так много подробностей. Это были самые легкие роды, что я принимала… и в то же время они дались нелегко. Когда ты появилась, я удивилась, что она захотела тебя подержать. Я боялась, что она может причинить тебе вред, но потом… увидела ее улыбку.
Блажка стиснула зубами раненую щеку, боль усилилась. Она не ожидала, что слушать это окажется так тяжело.
Берил увидела ее смятение и укрепила его продолжением рассказа.
– Ты была у нее на руках, в безопасности. Я внимательно за вами наблюдала, так и не доверившись до конца. И хорошо, потому что я как раз успела тебя поймать, когда у нее начались схватки. Я подумала, она вытолкнет послед, от этого многие умирают. Я помогла ей, видя ее кровотечение, я понимала, ей конец. Но послед, что оказался у меня руках, было тяжелым. И шевелился. Твоя мать умерла прежде, чем я вскрыла его. Я ни за что бы не подумала, что она родит орка.
Овес невольно вскрикнул. Блажка почувствовала на себе его взгляд, когда Берил продолжила:
– Черт, это вообще был первый младенец-тяжак, что я видела в жизни, но перепутать его ни с кем я не могла. И вы двое были совершенно не похожи. Такое случается у людей, иногда даже с близнецами, но не так. Ты не слишком отличалась от других полукровок, но он… был больше, темнее, даже по сравнению с троекровным.
Он. Блажке стало дурно. Синица сказала правду.
– Эльфийка родила полукровку и полнокровного. – Берил покачала головой. – Я никогда о подобном не слыхивала, но я ничего, по сути, и про остроухих тогда не знала.
– Они оба были полуэльфами, – сказала Синица по-гиспартски с заметным акцентом. – Он был порчен Поганью, а она нет.
Берил метнула в нее такой взгляд, что им можно было сразить наповал.
– Я и этого не знала. Я знала только то, что видела.
– Как получилось, что он все еще жив? – спросила Блажка, стараясь не трястись всем телом.
Берил сощурилась на нее, в сердитом недоумении.
– Ты когда-нибудь убивала детей, Изабет? Хоть каких-нибудь? Отвечай мне!
– Нет.
– И я нет. Я достаточно навидалась, как они сами умирают. – Она глубоко и судорожно вздохнула. – Эльфийку я похоронила сама, а мальчика спрятала. Старая хилячка по имени Бранка тогда еще была жива, это был ее приют в то время. Она уже почти ничего не слышала и мало что могло ее разбудить, поэтому укрыть его было несложно. Но приехал Певчий, и мне нужно было дождаться, пока он уедет в патруль, чтобы уйти самой.
– Уйти? – спросил Овес в замешательстве.
Ответ озвучила Блажка:
– Ты отнесла его в Дар’гест.
Эту мысль было едва возможно постичь. Немногие уходили южнее Кишки, пересекали Затопленное море и ступали на темную землю орков. Черт, не то что немногие – вообще никто! Но женщина с ребенком? Это отвергало все доводы разума, все, что, как казалось Блажке, она понимала в этой жизни.
Берил с вызовом подняла подбородок, будто до сих пор ожидала наказания за содеянное.
– Я взяла свина и поехала на юго-запад, пока не достигла удела Клыков. Они помогли мне пересечь Кишку. Они посчитали то, что я делала… не знаю, священным? Спасение ребенка-орка. Они чуть не приняли его к себе, но голосование провалилось. Думаю, даже Клыки наших отцов не настолько безумны, чтобы идти на такой риск и растить тяжака. Дар’гест был его единственным шансом на спасение – только среди своих родичей он мог выжить.
– Как? – спросила Блажка, услышав благоговение в собственном голосе. – Как тебе удалось вернуться?
Берил открыла рот, чтобы ответить, но на ее лице будто возникла пелена, и она запнулась. С глазами, полными слез, она приникла к Певчему, положила руку ему на плечо и отвернулась. Седой полукровка накрыл ее руку своей.
– Я поехал и привез ее, – ответил он хриплым голосом. И, весь перепуганный, продолжил: – Ее не было уже несколько дней, когда я вернулся. Потом прошло еще два, и только тогда Ваятель позволил мне уехать на поиски. Если бы не он, я бы успел ее перехватить. Я ее выследил, но Клыки к тому времени, как я достиг их удела, уже помогли ей уйти дальше. Я заставил их побрить себя налысо, оставил им Погранца и поплыл по Кишке. Когда достиг земли, замазал татуировки Ублюдков грязью. Никогда в жизни не был так рад тому, что я троекровный. Тем не менее приходилось держаться подальше от тяжаков, которые мне встречались. И вот так, медленно, не знаю, как долго, но я все-таки наше ее… среди них.
Взгляд Певчего стал пустым, опустился в землю, утонув в воспоминаниях. Затем он заморгал, смахивая слезы.
– Еще несколько дней я просто смотрел и ждал, когда выпадет шанс, мне хотелось умереть, хотелось убивать, каждый раз, когда кто-то из них… причинял ей вред. А потом, наверное, я истратил всю удачу, что дана мне в жизни, когда пробрался туда… и вытащил ее.
Теперь он плакал вовсю, тихо и не стыдясь.
Берил повернулась, успокоившись, положила руки Певчему на плечо и снова взялась за рассказ.
– Мы вернулись домой, – сказала она. – Ваятель был вне себя от ярости, хотел изгнать меня за кражу, но уступил здравому смыслу, когда я сказала ему, что Ублюдкам вернется с лихвой, если он подождет с полгода. – Она посмотрела на Овса, с обожанием и страхом. Он посмотрел в ответ, осознав наконец, почему тоже это слушает.
Берил легонько, будто извиняясь, пожала плечами.
– Если и рассказывать, то лучше все сразу.
– Я и не думал спрашивать, мать, – сказал Овес.
– Знаю. – Берил перевела взгляд на Блажку и разом очерствела. – Ты довольна, вождь?
Блажка стояла ошеломленная, но все же ответила:
– А ты? Ребенок, которого ты спасла, стал настоящим дьяволом. Из-за него мы теперь прячемся в этой дыре.
На этот раз Овес не сдержал удивленного возгласа.
– Тот здоровый орк, что чуть тебя не убил? Это твой брат?
– Нет, – резко ответила Блажка. – Не называй его так. У меня уже есть братья. И он не один из них.
Вцепившись друг в друга, Берил и Певчий молча смотрели на них, широко раскрыв глаза. Во взгляде Певчего читалось сожаление, но Берил пылала гневом. Выйдя из-за его спины, она шагнула к Синице.
– А ты откуда это знала, остроухая?
Синица оставалась невозмутимой перед ее враждебностью. Она изучала Берил, и пока та распалялась, терпение эльфийки, казалось, только росло. Наконец она набрала воздуха в грудь.
– По следам матери, которой ты помогла, теперь ступаю я. Я иду по ним с тех пор, как покинула болото. Мне потребовалось время, чтобы понять некие тайны. Что намеревалась сделать она – должна сделать и я. Там, где она преуспела отчасти – я должна преуспеть полноценно.
Овес выглядел явно встревоженным.
– Что это, черт возьми, значит?
– Блажкина мать избавила ее от Погани, но не лишилась ее полностью. Крах-из-Плоти все равно родился. – Синица посмотрела на Блажку. – То, что он не поглотил тебя во чреве, свидетельствует о силе магии, которую вызвала твоя мать. Я думаю, поэтому Акис’накам и пощадила ее, несмотря на присутствие Погани. Уничтожить ее значило бы уничтожить и тебя – ту, кого никогда прежде не существовало.
– И как это поможет мне против него?
Синица смутилась.
– Я не понимаю.
– Погань не убила меня во чреве. И не превратила в полоумную куклу, как Месителя. Крах не решился убить меня в первый раз. Благодаря этой магии я осталась в живых. Думаю, ее можно использовать и чтобы его уничтожить.
– Это будет… сложно.
– Убивать орков никогда не было просто.
– Он не обычный орк.
– Я знаю, нахрен.
– Но ты не видишь собственной природы. Ты лья’зата. Мой народ не ошибся, назвав тебя отклонением, но зря относится к тебе с таким презрением. Погань тебя не испортит, потому что никогда не была частью тебя. Само твое существование – это победа над злом. Ты чиста.
– И хрен с того, что чиста! Этого мало! Нужна какая-нибудь эльфийская песенка-заклинание, чтобы со слюнями, кровью и черт знает чем еще дать мне средство его победить.
Синица с сожалением посмотрела на нее.
– Такого нет.
Блажка подняла руку и указала вверх.
– А как же я дралась с Н’кисосом и остальными? Там было… что-то. Какое-то время во мне была та же сила и скорость.
– В тебе течет эльфийская кровь, – ответила Синица. – Оружие наших предков трудно в обращении и требует большой сноровки, но все же одаривает тех, кто его использует. На’хак И’эйо Лья и его храбросвященные сражались с тобой так, как сражались с Крахом-из-Плоти, применяя курхюл. Не исключено, что песнь их дубинок придала тебе силу вместе с болью, но…
– Но?