Реальные ублюдки
Часть 78 из 107 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Горькая Синица, мы принимаем твое возращение. Ты многое перенесла в погоне за древними тайнами. Время и силы, лежащие за пределами нашего понимания, явили, что этой погоне не суждено завершиться. С нашей стороны было бы неразумно изгонять тебя, как это было сделано прежде.
– Я склоняюсь перед вашей добротой и предусмотрительностью, – ответила Синица, и Блажка услышала в ее голосе легкую дрожь. – Однако, при всем уважении, остаться я не могу. Мое задание не завершено.
– Тогда мы не станем тебя удерживать. Знай, что Призрачному Певцу был предложен способ восстановить честь. Он отказался и должен быть изгнан. Он отрекся от своих храбросвященных, чтобы избавить их от наказания. Лишь его сын последует в изгнание за ним.
Синица склонила голову.
– Это наполняет мое сердце скорбью.
– Это наполняет скорбью всю Цельную Память. Уход Призрачного Певца и Кровного Ворона – это большая утрата.
Затем заговорил старший мальчик – его внимание было обращено на Блажку.
– Что же до откло… полуэльфийки, ты и твое племя можете жить здесь дальше.
Блажке потребовалось мгновение, чтобы осознать услышанное.
– Мой народ может остаться?
– Да. – Старшая девочка опустила подбородок.
– А что с Крахом-из-Плоти?
– Если он посмеет явиться сюда, Беззаветная Пожирательница его уничтожит.
– Я благодарю вас, – ответила Блажка, испытывая прилив облегчения.
Затем их вывели из зала так же быстро, как привели.
– Идем, – сказала Синица. – Я верну тебя к копыту.
Пока они шли, Блажка не смогла сдержать улыбку.
– Тебе следует знать, я начинаю злиться на тех, кто спасает мою шкуру больше двух раз.
Синица не ответила.
– Это мой дурной способ выразить благодарность. – По-прежнему молчание. – Синица? Они сказали, ты можешь остаться. Зачем тебе уходить?
– Мне нельзя задерживаться. Я пришла, чтобы предстать перед Акис’накам, как положено, но чтобы спасти своего ребенка, я должна уйти.
– А почему вам не безопаснее здесь?
Синица не отвечала, пока они не достигли вершины тропы, что вела в болотистую долину, ставшую убежищем для Ублюдков. Только там она повернулась. Они стояли одни, вдали от костров, хижин и эльфийских пещер. Сияние ночного неба отражалось у Синицы в глазах.
– Ты благодаришь меня за то, что я спасла тебе жизнь. На самом деле я, во многих смыслах, ее оборвала. Я не думаю, что Крах-из-Плоти окажется настолько глуп, чтобы прийти сюда. Он не станет рисковать встречей с Акис’накам. Здесь он тебе не грозит. И поэтому ты никогда не сможешь уйти.
– Он, конечно, суровый сын тяжаков, – согласилась Блажка, – но мы не будем прятаться от него вечно. Когда Ублюдки будут готовы, мы вернемся в Уделье.
– Наверняка. Но если хочешь, чтобы у них появился шанс, ты с ними не поедешь.
Блажка стиснула челюсти.
– Еще раз, Синица. Если тебе есть что сказать – говори.
– Это принесет тебе боль.
– Я справлюсь.
– Краха-из-Плоти тянет к тебе. Не к твоей земле, не к твоему племени. Думаю, ты сама это знаешь, хотя и боишься сказать вслух.
Блажка похолодела, ее челюсти сжались еще сильнее.
– Ты… знаешь почему?
– Да. – Синицын голос звучал мягко, словно она раскаивалась. – Ты и Крах-из-Плоти – та’тами’ата.
Смысл последнего слова пронзил Блажкино сознание. Ее затрясло, бледный свет темного неба льдом отразился на ее коже. Она рассмеялась, борясь с растущей неприятной дрожью.
– Он меня не трогал, – процедила она сквозь зубы. – Пнул меня. Сдавил горло. Забил почти до смерти. Но не трогал. Этот траханый хер не насиловал. – Она снова рассмеялась, наслаждаясь легкостью, с которой ей давались эльфийские слова «траханый» и «хер». – Кто бы мог подумать, что вы, ржавокожие, такие же мерзкие, как мы, полуорки.
Эльфийка с печалью посмотрела на нее.
– Опять иронизируешь.
– О да! Ты же шутишь? Это точно шутка!
– Нет. Боюсь, нет.
– Тогда скажи это.
– Зачем? Ты и так понимаешь.
– Нет, не понимаю!
Синица набрала воздуха в грудь.
– Та’тами’ата…
Слово резануло Блажкин слух, будто зазубренным лезвием.
Соединенные чревом.
– Так мой народ называет братьев и сестер, которые рождаются близнецами. Тайны, которые открыла твоя мать, позволили тебе избавиться от проклятия, но не избавили от появления существа, которого она боялась. И которого боялись все эльфы.
Блажка едва смогла подавить крик, когда Синица договорила:
– Крах-из-Плоти – твой брат.
Глава 34
Среди полуорков никогда не бывало близнецов. Никогда. Орочье семя не делило чрева.
Эта мысль почти прожгла Блажкин мозг, пока она спускалась по крутой тропе в болотистую равнину. Синица молча шагала следом, держась рядом. Здесь, в ложбине, где деревья росли плотнее, свет луны едва проникал на тропинку. Они не сделали и пары шагов, как из темноты окликнул знакомый голос.
– Это я, Хорь, – ответила Блажка.
Хорек вышел из зарослей густого боярышника, прижимая к поясу арбалет.
– Вождь? Слава всем чертям. Мы уже собирались идти за тобой на рассвете.
– Что я по этому поводу сказала?
– Не чтобы, – стал оправдываться Хорек, – а…
Блажка прошла мимо него, не сбавляя ход.
– Что там случилось? – спросил Хорек.
– Куча всего, – ответила Блажка.
– Мне собрать ребят?
– Нет, пусть спят. Сам дежурь дальше.
– Кто это с тобой?
Блажка шла дальше.
– Ты чего, Хорь? Не можешь узнать женщину, которую хотел трахнуть, раз она с беременным животом?
– А она хочет трахнуться? – спросил Хорек им вслед с надеждой.
Блажка провела Синицу к хижине. Чумной хрюкнул и пошевелился в своем загоне, когда она прошла мимо, словно ее гнев вторгся в звериный сон. Блажка дала Синице знак подождать и прокралась внутрь. Осторожно переступая через спящих сироток, она добралась до кровати, на которой лежали Певчий и Берил, а между ними Пролаза. Глаза Берил открылись прежде, чем Блажка подобралась к ней, и едва заметно сияли в скудном свете.
– Выйдем, – шепнула Блажка и направилась наружу, не дожидаясь ответа.
Берил вышла из хижины через несколько мгновений после Блажки. Увидев Синицу, она озадаченно нахмурилась, но затем быстро узнала ее и расслабилась.
– Это…
– Да. Не обращай пока на нее внимания. Расскажи, как я родилась.
– Я склоняюсь перед вашей добротой и предусмотрительностью, – ответила Синица, и Блажка услышала в ее голосе легкую дрожь. – Однако, при всем уважении, остаться я не могу. Мое задание не завершено.
– Тогда мы не станем тебя удерживать. Знай, что Призрачному Певцу был предложен способ восстановить честь. Он отказался и должен быть изгнан. Он отрекся от своих храбросвященных, чтобы избавить их от наказания. Лишь его сын последует в изгнание за ним.
Синица склонила голову.
– Это наполняет мое сердце скорбью.
– Это наполняет скорбью всю Цельную Память. Уход Призрачного Певца и Кровного Ворона – это большая утрата.
Затем заговорил старший мальчик – его внимание было обращено на Блажку.
– Что же до откло… полуэльфийки, ты и твое племя можете жить здесь дальше.
Блажке потребовалось мгновение, чтобы осознать услышанное.
– Мой народ может остаться?
– Да. – Старшая девочка опустила подбородок.
– А что с Крахом-из-Плоти?
– Если он посмеет явиться сюда, Беззаветная Пожирательница его уничтожит.
– Я благодарю вас, – ответила Блажка, испытывая прилив облегчения.
Затем их вывели из зала так же быстро, как привели.
– Идем, – сказала Синица. – Я верну тебя к копыту.
Пока они шли, Блажка не смогла сдержать улыбку.
– Тебе следует знать, я начинаю злиться на тех, кто спасает мою шкуру больше двух раз.
Синица не ответила.
– Это мой дурной способ выразить благодарность. – По-прежнему молчание. – Синица? Они сказали, ты можешь остаться. Зачем тебе уходить?
– Мне нельзя задерживаться. Я пришла, чтобы предстать перед Акис’накам, как положено, но чтобы спасти своего ребенка, я должна уйти.
– А почему вам не безопаснее здесь?
Синица не отвечала, пока они не достигли вершины тропы, что вела в болотистую долину, ставшую убежищем для Ублюдков. Только там она повернулась. Они стояли одни, вдали от костров, хижин и эльфийских пещер. Сияние ночного неба отражалось у Синицы в глазах.
– Ты благодаришь меня за то, что я спасла тебе жизнь. На самом деле я, во многих смыслах, ее оборвала. Я не думаю, что Крах-из-Плоти окажется настолько глуп, чтобы прийти сюда. Он не станет рисковать встречей с Акис’накам. Здесь он тебе не грозит. И поэтому ты никогда не сможешь уйти.
– Он, конечно, суровый сын тяжаков, – согласилась Блажка, – но мы не будем прятаться от него вечно. Когда Ублюдки будут готовы, мы вернемся в Уделье.
– Наверняка. Но если хочешь, чтобы у них появился шанс, ты с ними не поедешь.
Блажка стиснула челюсти.
– Еще раз, Синица. Если тебе есть что сказать – говори.
– Это принесет тебе боль.
– Я справлюсь.
– Краха-из-Плоти тянет к тебе. Не к твоей земле, не к твоему племени. Думаю, ты сама это знаешь, хотя и боишься сказать вслух.
Блажка похолодела, ее челюсти сжались еще сильнее.
– Ты… знаешь почему?
– Да. – Синицын голос звучал мягко, словно она раскаивалась. – Ты и Крах-из-Плоти – та’тами’ата.
Смысл последнего слова пронзил Блажкино сознание. Ее затрясло, бледный свет темного неба льдом отразился на ее коже. Она рассмеялась, борясь с растущей неприятной дрожью.
– Он меня не трогал, – процедила она сквозь зубы. – Пнул меня. Сдавил горло. Забил почти до смерти. Но не трогал. Этот траханый хер не насиловал. – Она снова рассмеялась, наслаждаясь легкостью, с которой ей давались эльфийские слова «траханый» и «хер». – Кто бы мог подумать, что вы, ржавокожие, такие же мерзкие, как мы, полуорки.
Эльфийка с печалью посмотрела на нее.
– Опять иронизируешь.
– О да! Ты же шутишь? Это точно шутка!
– Нет. Боюсь, нет.
– Тогда скажи это.
– Зачем? Ты и так понимаешь.
– Нет, не понимаю!
Синица набрала воздуха в грудь.
– Та’тами’ата…
Слово резануло Блажкин слух, будто зазубренным лезвием.
Соединенные чревом.
– Так мой народ называет братьев и сестер, которые рождаются близнецами. Тайны, которые открыла твоя мать, позволили тебе избавиться от проклятия, но не избавили от появления существа, которого она боялась. И которого боялись все эльфы.
Блажка едва смогла подавить крик, когда Синица договорила:
– Крах-из-Плоти – твой брат.
Глава 34
Среди полуорков никогда не бывало близнецов. Никогда. Орочье семя не делило чрева.
Эта мысль почти прожгла Блажкин мозг, пока она спускалась по крутой тропе в болотистую равнину. Синица молча шагала следом, держась рядом. Здесь, в ложбине, где деревья росли плотнее, свет луны едва проникал на тропинку. Они не сделали и пары шагов, как из темноты окликнул знакомый голос.
– Это я, Хорь, – ответила Блажка.
Хорек вышел из зарослей густого боярышника, прижимая к поясу арбалет.
– Вождь? Слава всем чертям. Мы уже собирались идти за тобой на рассвете.
– Что я по этому поводу сказала?
– Не чтобы, – стал оправдываться Хорек, – а…
Блажка прошла мимо него, не сбавляя ход.
– Что там случилось? – спросил Хорек.
– Куча всего, – ответила Блажка.
– Мне собрать ребят?
– Нет, пусть спят. Сам дежурь дальше.
– Кто это с тобой?
Блажка шла дальше.
– Ты чего, Хорь? Не можешь узнать женщину, которую хотел трахнуть, раз она с беременным животом?
– А она хочет трахнуться? – спросил Хорек им вслед с надеждой.
Блажка провела Синицу к хижине. Чумной хрюкнул и пошевелился в своем загоне, когда она прошла мимо, словно ее гнев вторгся в звериный сон. Блажка дала Синице знак подождать и прокралась внутрь. Осторожно переступая через спящих сироток, она добралась до кровати, на которой лежали Певчий и Берил, а между ними Пролаза. Глаза Берил открылись прежде, чем Блажка подобралась к ней, и едва заметно сияли в скудном свете.
– Выйдем, – шепнула Блажка и направилась наружу, не дожидаясь ответа.
Берил вышла из хижины через несколько мгновений после Блажки. Увидев Синицу, она озадаченно нахмурилась, но затем быстро узнала ее и расслабилась.
– Это…
– Да. Не обращай пока на нее внимания. Расскажи, как я родилась.