Реальные ублюдки

Ей почти удалось заставить его наморщить лоб.

– Скажи мне, сколькими ездоками ты командуешь как вождь Дребезгов?

– Ублюдков, имеешь в виду?

Тариф вскинул брови.

– Неужели? Полукровка на свине с грубыми чернильными узорами на коже. Так я представлял себе копыта полуорков, а единственное копыто, о котором я слышал, это Дребезги. И ты… до хрена… на них похожа.

– Ну и прекрасно, – сказала Блажка, довольно улыбнувшись, когда поняла, к чему он вел. – Если ты не тирканианец, то кто?

Тариф встал и принял поднос от служанки.

– Мы зарацены.

– Мне это ни хрена не говорит, хиляк.

Тариф подошел к орлу на насесте и, собрав кусочки чего-то с подноса, принялся кормить птицу с руки.

– Мы жили на земле горных народов, – пояснил он, – задолго до того, как возникла Тиркания. И как все земли в мире тех давних времен, мы обнаружили, что стоим на пути захватнического Империума. Мои предки выступили против их легионов и с храбростью пали. Но Империум никогда не был расточителен. Признав боевой дух народа зарацен, Империум использовал их, чтобы захватить другие земли. Много поколений спустя Империум перестал существовать, но мой народ остался. Время и война превратили зарацен в грозных всадников. Вот почему чародей сказал, что нам следует подать прошение Гиспарте, чтобы поселиться здесь, потому что на деле Уль-вундуласом, сказал он мне, правит копыто. И только теперь я начинаю понимать, что это значило.

Блажке не нравилось, что мужчина стоит, а она нет, поэтому она поднялась на ноги.

– На самом деле Штукарь сам хочет здесь править. Ему нравится использовать копыта, чтобы это устроить. Знай это. А зачем вам было приходить? В горах вам уж точно было бы лучше.

Тариф отвернулся от орла.

– Уль-вундулас не единственный суровый край в мире. Мы пришли со скал, выступающих над пустыней. И до сих пор могли бы жить там, если бы наш дом не забрала Тиркания.

Тогда Блажку осенило.

– Вы кочевники.

– Больше нет, – заявил Тариф, передавая поднос служанке. – После того, как чародей рассказал нам об этом пустом участке, мы сбежали от тех, кто хотел нами править, сели на корабль в Аль-Унане, пересекли Затопленное море, чтобы прибыть в Валентию на восточном берегу Гиспарты, где мы встретились и нас приняли посланцы твоей королев…

– У меня нет королевы, нахрен.

Тариф смутился.

– Да, разумеется. Прошу прощения. Пожалуй, достаточно было сказать, что это было долгое путешествие и оно не обошлось без потерь. Но мы наконец здесь, в нашем новом доме, и благодарны за это.

– Подождите годик, – сказала ему Блажка. – После первого налета тяжака, первой Предательской, если выживете, вы, может, захотите обратно в свою пустыню.

– Зарацены останутся, – заверил Тариф, возвращаясь к своим подушкам.

Блажка стояла на месте.

– Послушай меня, хиляк. В Уделье ничего нельзя сказать наверняка, особенно если речь о выживании. Штукарь использовал вас, потому что знал: Гиспарта тоже захочет вами воспользоваться. Голубокровки на севере до сих пор гадят в свои шелка от того, что орки недавно пытались устроить новое Нашествие, которое сам чародей и устроил. Мы, полукровки, отбили их, потому что мы этим здесь и занимаемся, но, как ты сказал, не обошлось без потерь. Гиспарта видит, что защита слабеет, вот и толкает вас, чтобы заполнили брешь. Чтобы приняли у тех, кто эту кучу дерьма унаследовал.

– Если наше присутствие поспособствует защите, почему ты хочешь, чтобы мы ушли?

– Потому что до сих пор в Уделье не было копыта, которым бы помыкали Гиспарта со Штукарем.

– Он ни о чем таком не просил, а гиспартцы лишь проявили благодушие.

– Погоди чуть-чуть. Как снова увидишь Штукаря, он будет по-прежнему улыбаться, но уже назовет цену за свою помощь. И не думай, что Гиспарта не поступит так же.

– Уже поступила. Мы здесь, чтобы помочь защитить Уль-вундулас. Об этом же они просят свой собственный народ. Они ведь держат здесь гарнизоны, да?

– Едва ли. – Блажка фыркнула. – Земли Короны невелики, и все они находятся выше или вдоль побережья. Последняя крепость, которую они удерживают здесь, грозная, но ее начальник безумен и висит на волоске, а оставшиеся у него люди – это просто животные. Мне вообще кажется, вы – это их очередная великая идея, как оградить королевство от тяжаков. Но за исключением ваших новых соседей, уньяр, хиляки никогда не приживались в Уль-вундуласе, а им в этом помогает бог.

– А откуда ты знаешь, что у нас его нет?

Блажка выставила руку.

– Только не нужно мне проповедовать. Если вы пришли сюда с мыслью обратить отсталых полукровок в какую-нибудь извращенную чванливую веру, побереги силы. Это уже пытались. Полуорки не выносят богов, ни ваших, ни еще каких-то. Мы также не вынесем, если вы станете наконечниками захватнических копий. Гиспарта имеет планы вернуть себе Уделье. Если они придут просить вас встать во главе атаки, лучше откажитесь. Вам не стоит вставать между копытами и нашим краем.

Это был простой блеф. Судя по тому, что она только что слышала на гребне, остальные вожди несомненно будут сражаться, чтобы защитить свои участки, но объединиться, чтобы защитить все Уделье… это была какая-то шутка?

Тариф был озадачен.

– Мы становимся между орками и гиспартской монархией. Так же, как вы.


Блажке пришлось сделать усилие, чтобы не сжать кулаки.

– Мы здесь не ради какой-то чертовой монархии. Не короля, калифа, эмира, не ради еще какого-нибудь долбаного выродка с короной. Мы здесь потому, что сами вырвали этот край из рук орков и затем удерживали, не давая им сцепить пальцы, мечами наших живых и телами наших мертвых. Вы хотите сражаться, потому что вам нужен дом. Я это понимаю. Но ты испытываешь благодарность к Гиспарте за то, что позволила здесь поселиться, вы чувствуете себя в долгу перед ними. Подождите, пока переживете голод раз-другой, пока ваши дома разнесут кентавры, пока увидите, как ваших людей растерзают несколько буйных улюдов. Тогда вы поймете, что это Гиспарта перед вами в долгу. – Блажка указала подбородком на служанку. – Вам будет трудно испытывать благодарность, когда вы переживете, что ваших женщин изнасилуют тяжаки, а тем несчастным, кто выживет, придется носить полукровок. Но вы все увидите. Если это место будет вашим домом, вам этого не избежать.

Непроницаемый взгляд Тарифа стал еще тверже.

– Моя жена никогда не станет жить с таким бесчестьем. Как и любая зараценская женщина.

Блажка насмешливо выдохнула через ноздри.

– Так и Рога говорят. Но я живое доказательство, что подобные клятвы не держатся.

От недоумения брови Тарифа немного сдвинулись, но он быстро это скрыл.

– Просто помни, что я сказала, – сказала ему Блажка, направившись к выходу.

– Подожди.

Блажка повернулась и увидела, что Тариф шепчет что-то жене на ухо. Та ответила единственным мягким словом и скрылась за занавеской. Блажка, охваченная любопытством, застыла в ожидании. Буквально через мгновение женщина вернулась с длинным тонким футляром. Тариф встал и принял его у нее, прежде чем подойти к Блажке.

– У меня есть для тебя подарок, – сказал он.

Блажка насторожилась, и это, по-видимому, стало заметно.

– Только от меня и не более, – заверил ее Тариф.

Футляр был из светлого дерева, весь изрезанный замысловатыми изображениями дивных животных. Держа его одной рукой, Тариф поднял крышку. Внутри оказалось оружие в ножнах. Клинок, широкий, треугольный, сужался от странного эфеса, состоявшего из пары параллельных дужек. Между ними находился еще пучок металлических прутьев, образующих рукоять. Тариф приглашающе кивнул. Блажка вынула оружие, обнаружив под ним еще одно такое же. Сжав рукоятку, она подняла странный клинок, и от его веса и баланса на ее лице появилась улыбка. Строение оружия было таким, что, если держать его в руке, лезвие продолжалось прямо от костяшек пальцев держателя, а дужки вокруг рукояти тянулись над запястьем. Лезвие было заострено с обеих сторон, и с ним Блажкина рука, по сути, превращалась в копье.

– Ты слышала о королевстве Нарасинга? – спросил Тариф.

Блажка, не сразу оторвав взгляд от оружия, покачала головой.

– Некогда это была великая империя, лежавшая на востоке, даже дальше Тиркании. Оружие, что ты держишь, на их языке называлось «катара». Среди воинов Нарасинги самым подлинным испытанием мастерства и храбрости было убить тигра лишь парой таких клинков.

– Было?

Тариф кивнул, и на его непроницаемом лице отразилось сожаление.

– После падения Империума мой народ продолжил сражаться в войнах других хозяев. Когда султаны, которые позднее основали Тирканию, стали покорять земли к востоку от Затопленного моря, зарацены вступили в их армию. Вскоре вторжение на восток привело их в королевство Нарасинга. Война между ними шла долго, тянулась из поколения в поколение. Нарасинга была разрушена, и это был последний раз, когда зарацены служили Тиркании.

– Почему ты отдаешь их мне? – спросила Блажка, убирая катару в ножны.

– Потому что ты пришла, охотясь на тигра без оружия и в одиночку. Очевидно, что у тебя есть свои когти.

– Ты хочешь сказать, что мне придется когда-нибудь с тобой сражаться?

– Я хочу сделать подарок в знак дружбы, – ответил Тариф. – Но скажу тебе честно: если Гиспарта попросит нас стать врагами, я не стану ее упрекать. И если дело дойдет до нашего противостояния, я отберу у тебя катару так же, как отобрал у последнего воина Нарасинги.

Серьезный взгляд зарацена было трудно выдержать, но Блажке удалось не отвести глаза. Вместо этого она улыбнулась, вернула меч в футляр и захлопнула крышку.

– Тебе не стоит опасаться, что Гиспарта попросит нас стать врагами, – заявила она. – Тебе лучше задуматься, что ты ответишь, когда чародей вернется и потребует, чтобы твой народ пошел войной на Гиспарту. Потому что это случится, Тариф Абу Нусар, так же верно, как встанет солнце. Кому ты будешь предан тогда? Хилякам, что дали тебе землю, на которой ты живешь? Или полукровке, которые сказал тебе, где ее искать?

– Чародей спас мне жизнь, – ответил Тариф незамедлительно. – Честь не позволяет мне отказать ему.

– Тогда зарацены снова будут служить Тиркании, потому что Штукарь – ее инструмент.

– Значит, я могу лишь молиться, что ты ошибаешься.

– Ну удачи, – сказала Блажка и подвинула футляр к нему. – Я уже взяла пару сумок тех чертовски вкусных фруктов с твоих деревьев. Я лучше приму их, раз ты в настроении что-то подарить.

– Бери и то, и то, – ответил Тариф, выдавив легкую улыбку, и сунул футляр ей в руки. – Катары в подарок, а ньяранж – в уплату за мудрый совет знатока этого края.

Блажка, с улыбкой уступив, приняла подарок, и Тариф вернулся к своему месту на коврах. Блажка, вместо того чтобы уйти, шагнула вперед и, взяв со стола чашку, выпила ее содержимое. Чай был уже холодный, но сладкий. Она приветственно подняла пустую чашку.

– Добро пожаловать в Уделье, Тариф Абу Нусар, зарацен.

Мужчина благодушно кивнул. Женщина уже убирала со стола, и Тариф нежно поймал ее руку, поцеловал ее, и мягко опустил жену рядом с собой на подушки.

Блажка еще раз замерла у выхода и обернулась на него.

– О, и если я узнаю, что ты мне солгал… если Штукарь здесь и ты его защищаешь, – я приду снова, чтобы вернуть тебе эти милые ножички. Лезвиями вперед.