Развлечения для птиц с подрезанными крыльями

В действительности она угадала, какую песню о пятом этаже имел в виду Елисей. Расшифровала предназначенный для нее код.

И эта расшифровка привела ее в замешательство.

Мосты в этом городе не разводят. Фамильярные коты, пожалуй, по дворам разгуливают, однако это ни о чем не говорит.

Ира не отрицала, что с момента знакомства с Елисеем ее жизнь преобразилась. Изменилась сама точка зрения. Ира тепло поговорила по телефону с мамой, перестала злиться на Рому и его аморальную семейку, а также набрала в библиотеке кипу книг по беледышской истории и мифологии. Существенней всего, что отпустил страх, будто тот человек из «Вайбера» в любую секунду ворвется в ее жизнь с беспардонным «Эй, подруга!». Пусть хоть каждый день заводит аккаунты взамен заблокированных и рассылает бредовые послания – Ира не позволит себе даже встрепенуться хоть раз.

С Елисеем Ира не боялась проронить глупость, и до него она ни с кем не чувствовала такой тонкой связи, установившейся за столь короткий срок.

А еще порядок вещей подсказывал, что за полосой теплых лучей неумолимо следует тусклый образный ряд. Иру растрогало, что Елисей на остановке не кинулся ее лапать под предлогом прощальных объятий и вообще избежал всех этих тактильных обрядов, которые в глазах большинства превращают собственничество в законное, если не благопристойное, обладание. Но рано или поздно Елисей попытается – само собой, деликатно и чутко – сократить расстояние. И что тогда?

Какая же она простушка в том, что касается личного и сокровенного! Ей проще разоблачить хитроумного бизнес-тренера или по заветам Леви-Стросса разобрать структуру мудреного мифа, чем разгадать замолчанные эмоции и скрытые сигналы, которые на раз считывает любой школьник старше пятнадцати.

Наверное, лучше всего будет напрямую обозначить границы приемлемого и неприемлемого. Обозначить, а после честно спросить, по нраву ли ему некто Ирина Алексеевна с ее завышенными требованиями или нет. По зубам ли ему этот вызов с сомнительными перспективами?

Все это Ира прокручивала в голове, пока переписывалась с Елисеем в преддверии третьей встречи.

Ира поведала, что в детстве играла в солдатики и представляла себя в Красной армии летчицей или снайпером. Елисей в ответ рассказал о Трехгорном, где рос. В закрытом уральском городке, образованном вокруг завода по производству ядерного оружия, не совершалось ни убийств, ни ограблений, ни дебошей и жителей окружал стерильный купол безопасности.

Ира призналась, что вычеркнула из подписок в «Инстаграме» бывшую сокурсницу, которая в постах завидовала чужой внешности, чужим путешествиям и достижениям и заражала этой завистью других. Елисей по секрету шепнул, что не следит за лентой в «Инстаграме», а использует его, как заправский циник, лишь для продвижения пивного блога.

Выяснилось, что оба предпочитают динамичное кино и не выносят затяжных кадров Тарковского, что оба не терпят эстетства, опозданий, светского трепа, сломанных банкоматов, жирной пищи, клубной музыки, анекдотов про блондинок и рассказа про неношеные детские ботиночки из шести слов.

Ира выслала Елисею фото рекламного щита с призывом «Развивайся прозрачно!». Так местный депутат напутствовал малых предпринимателей.

А как развиваешься ты?)



Мутно и нелинейно, как и положено расщепленному субъекту.



Аналогично, товарищ Елисей)



Через минуту Елисей отправил снимок закусочной с надписью «Pancakes».

Ты при этом слове тоже вспоминаешь случай Человека-волка?



Прости?



Ну, Сергей Панкеев – Человек-волк, один из самых известных анализантов Фрейда.



Ира погуглила, прежде чем откликнуться.

Слишком тонкая шутка для меня, чтобы оценить сразу) Но отныне блины для меня повязаны с психоанализом так же прочно, как Грейс Келли с князем Монако)



Иру более чем устраивало, что Елисей не закидывает ее ежечасными посланиями и не впутывает в нудные ритуалы вроде обмена пожеланиями доброго дня и спокойной ночи.





* * *


В университете начались занятия. Компанейская Даша тут же подружилась с одногруппниками и вбросила идею насчет волжского пикника, которую, впрочем, нестройным коллективным решением отложили до весны. Ира же пока повременила с тесными знакомствами. Желая побыстрее приступить к исследовательскому проекту, она условилась о встрече с научруком.

Профессор Алла Максимовна, сухопарая дама в строгом винтажном костюме из твида и с заколотыми в пучок волосами, выразила легкое недоумение по поводу бескрайнего энтузиазма магистрантки. Трескучим голосом, отдаленно напоминающим дробь аиста, профессор сообщила о тех научных направлениях, по которым могла бы курировать Иру в ее этнографических рейсах, как с претензией на метафоричность выразилась сама Алла Максимовна.

– В первую очередь и главнейшим образом это область сакрального знания у беледышцев, – сказала она. – Магические техники, куклы-обереги, пища на обрядовых праздниках. Дикорастущие растения и колдовские свойства, которые этим растениям приписывают. Орнамент в одежде, несущий защитную функцию.


Ира, хлопая ресницами, взирала на Аллу Максимовну, пронизанную с головы до пят ученым скепсисом, инъецированную торжеством победившего разума, впитавшую со школьной скамьи язык истмата и диамата, чуткую к дыханию рынка и голосу догмы. Консервативную и расчетливую. Почетный доктор наук, повернутый на магических техниках и куклах-оберегах, выбивающий на них гранты. Что важно, это никому не кажется странным.

– Вместе с тем вы, Ирина, можете присмотреться к блоку тем, связанных с беледышской культурой еды. К примеру, почти не изучен распространенный до 1917 года рацион коренного населения в зимнее время года. Мало сведений о традициях лечебного питания. Кроме того, не возбраняются и компаративистские исследования. Тот же беледышский стол интересно сравнить с кухней других территориально близких малых этносов.

Заполнившая две страницы блокнота мелким почерком Ира пообещала за неделю определиться, к чему лежит душа.

– Неделя – это слишком мало. Даю вам на раздумья две.

Напоследок Алла Максимовна продиктовала телефон Япара Шалкиева, краеведа и видного представителя местной общины, а также известила, что в Институте беледышской энциклопедии в четверг после каникул соберется совет по защите беледышского языка. Ире, как специалисту по малым народам, будет полезным понаблюдать за собранием и лично оценить, какие меры принимает республиканское правительство для спасения национальной культуры.

Явившись в четверг в Институт беледышской энциклопедии, Ира еще до начала действа сообразила, что «полезно» – это не то слово, которое измерило бы ее пребывание здесь. Комиссия, занявшая конференц-зал, меньше всего походила на спасателей с высокой миссией. Ира застала типичный сбор должностных пустоцветов, щеголяющих в презентабельных костюмах и деловито щелкающих замками на кожаных кейсах. Это была порода функционеров от образования, которые числились одновременно в пяти-шести исследовательских штатах, перемещались с конференции на конференцию, вели вебинары с наукоемкими названиями и для пухлости портфолио издавали никому не нужные монографии и методички. Задача этих функционеров состояла в том, чтобы переводить злободневные проблемы в отлаженное бюрократическое русло.

Совет расположился за широким круглым столом с черными микрофонами, на манер гибких щупалец торчащими из пультов. Председатель в пиджаке лакричного оттенка взял слово.

– Приветствую всех после каникул, коллеги, на нашей установочной встрече, – сказал он. – Надеюсь, вы плодотворно отдохнули и накопили много сил для содержательной работы.

Непроницаемое лицо председателя с ястребиным носом не выражало ни надежды, ни избытка накопленных сил, а лишь источало безграничную компетентность. Его седые волосы разделял четкий, словно проведенный по линейке пробор.

– Прежде чем возобновить нашу работу, попрошу всех засвидетельствовать свое присутствие. По завершении передайте контрольный лист с подписями секретарю. Анна Евгеньевна, проследите, пожалуйста, за выполнением процедуры.

Председатель пустил список по столу и приступил к рассказу об изменениях в составе комиссии. Сначала вспомнили тех, кто ее покинул, а затем представили новых членов, поголовно почетных и возрастных, обладателей ученых степеней и наград. Ире все эти имена и фамилии с длинным хвостом из регалий ни о чем не говорили.

– Перед тем как наметить планы на грядущий период, освежим в памяти минувшие достижения. Анна Евгеньевна, запустите нам презентацию.

Когда презентацию настроили, председатель вооружился пультом и продолжил служебный монолог, бесстрастно комментируя таблицы и диаграммы на слайдах. Столько-то учеников в республике выбрали изучение беледышского языка в рамках школьного курса. Столько-то детей пополнили садики, где воспитание осуществляется на беледышском языке. В ряде гимназий в тестовом режиме запущена экспериментальная линейка учебников. В двадцать шестой раз прошел фестиваль народной песни и пляски «Мечты полет отважный». В семнадцатый раз вручена литературная премия «Родное сияние» имени Кежвата Сурая в номинациях «Проза» и «Поэзия». Музей композитора Стефана Кемайля открылся после реставрации. Бывшей улице Дегтярной присвоено имя летчицы Матри Кельге, героя Советского Союза. На национальном телеканале «БТВ» стартовал цикл передач об истории родного края для подрастающего поколения. Стартовали съемки двенадцатичасового детективного телесериала «Изгой» полностью на беледышском языке. На «Google Play» и «App Store» появился удобный навигатор полностью на беледышском языке. Подготовлена озвучка первого сезона сериала «Зачарованные» на беледышском языке, премьерный показ состоится в октябре. Подготовлен перевод на беледышский язык книги «Гарри Поттер и философский камень»…

Ира с присущим ей недоверием всматривалась в слайды, удостоверявшие в победоносном шествии беледышской культуры по просторам Вселенной. Обстоятельное наступление по всем фронтам со смутными намерениями. Как будто в одичавшем саду проложили дорожки из гравия и украсили их арками с клематисом. Именно солидность речи председателя, рапортовавшего о прогрессивном развитии и передовых моделях организационной деятельности, подбивала Иру на подозрения, что за изнанкой благолепного фасада из народных фестивалей и переводов «Гарри Поттера» творятся темные дела. Если тебя закармливают цифрами и фактами, что-то нечисто.

О планах на осень поведал другой статусный старикан, столь же флегматичный, как и его начальник. Хотя Ира не вслушивалась, она краем уха ухватила новость о постановке на беледышском языке шекспировской «Бури» на сцене национального драматического театра.

Возвращаясь в общагу с заседания, Ира раздумывала, рассказать Елисею о комиссии или нет. Решила, что нет, ему будет скучно.





* * *


На пиво по пятницам, обретавшее черты доброй традиции, Елисей нарядился в куртку из кожзама, потертые чиносы и черные кеды. Из-за этого образа вкупе с длинными каштановыми прядями и непринужденной улыбкой на обветренных губах Елисей смахивал на рокера старого пошиба, постигшего азы мастерства в гараже, а не в школьном оркестре или чистенькой студии.

– Ты когда-нибудь играл в группе? – поинтересовалась Ира.

– О да. Черная страница моей биографии.

– Почему?

– Мало того что мы были молоды и пьяны. Проблема в том, что мы были молоды, пьяны и бездарны. Собирались в пустовавшем цехе пухо-перьевой фабрики и лабали панк-рок среди станков.

– Как вы назывались?

– Угадай. Даю тебе десять попыток.

– Когда в прошлый раз я угадывала твое имя, получилось не очень. Так что я пас.

– Хотя бы одно предположение.

– Что-то фрейдистское. «Панкейки»?

– Нет, тогда я дедушкой не увлекался. Та-дам! Вокально-инструментальный ансамбль «Блевотная миля»!

– Ну и фантазия.

– Шучу-шучу! Но такое название басист по первой предлагал. Мы ругались, бранились, а затем нарекли себя «Стальными пиротехниками».

– Опять прикалываешься?

– Ни разу. Перед тем как распасться, мы даже записали сингл. «В поисках тени». Хочешь спою?

– А я точно выживу после него?

– Три к четырем, что выживешь.

Елисей состроил величественную и яростную гримасу, словно принес не мир, но меч.