Разведи меня, если сможешь

К моему удивлению, мебель, обнаруженная в доме, была качественная, массивная и явно дорогая. Когда-то семья Боннеров жила хорошо, не отказывая себе в комфорте.

В кабинет отца Адама я вошла уже без сил и сразу уткнулась глазами в стену, где между стеллажами с бумажными книгами висели старые фотографии. И чем больше я осматривалась вокруг, тем сильнее появлялось ощущение, будто вошла в ретромузей. Так, наверное, выглядел кабинет моего дедушки… И тем не менее мне нравилось. Особенно порадовал массивный стол из мореного дуба – черный, монолитный и дышащий дороговизной пополам с благородством. Еще один артефакт, передающийся из поколения в поколение и теперь забытый, брошенный в увядающем доме.

– Кэтрин! – Боннер распахнул дверь раньше, чем я отозвалась. Посмотрев на меня, облегченно вздохнул и выдал неожиданное: – Нашел тебе пару покрывал. Ночью будет прохладно. Я смотрю, ты не скучала.

– Куда там! – Я взмахнула ветошью, зажатой в руке. – Надо же было так запустить имение! И почему твоя сестра не приводит его в порядок вместо того, чтобы увозить отсюда все ценное?

– Не хочет, – просто ответил он, – она отказалась от него в мою пользу.

– Так нельзя, – только и сказала я, подходя к стене с фотографиями. – Скажи, почему тебя почти нет на общих снимках, Адам?

– Слишком много вопросов. – Он поморщился, подошел и встал сзади.

Теперь я чувствовала его запах, кожей ощущала, что он рядом, и жаждала хоть какого-то продолжения. Хватило бы даже легкого прикосновения…

И он не разочаровал.

Осторожно расслабив и без того сбившуюся вниз резинку на волосах, снял ее и… заплел простую косу, ловко перебирая длинными пальцами и пробуждая толпу мурашек на затылке и шее. Замерев от невероятного удовольствия, я вдруг подумала, насколько интимным этот жест Боннера выглядел бы со стороны…

Роджер никогда бы не позволил себе ничего подобного. Для него ласка была напрасной тратой времени, хотя в первые годы нашего брака, мне казалось, все было иначе… Стоило вспомнить мужа, его ментальный контроль и восемь потерянных лет, как очарование момента пропало, и я отстранилась от Адама, злясь на саму себя, но не в силах продолжить столь близкое общение.

– Идем на кухню, ты, должно быть, голоден, – пробормотала, заметив его недовольство.

Это было странно – бежать от мужчины, который так нравится. И неправильно. Но остановиться и расслабленно продолжить разговор я просто не могла.

И в тот момент вдруг особенно остро осознала, что мне и правда нужен специалист, способный вернуть не только старые воспоминания, но и уверенность в себе. Долго заниматься самокопанием не смогла – на кухню вошел Адам, прислонился к столешнице, провел подушечкой пальцев по вымытой поверхности и вдруг бросил:

– Он неплохо тебя вышколил, да? Я хотел нанять специалистов для приведения дома в порядок, но, вижу, ты и сама справишься.

Я сложила руки на груди, вскинула брови и, пытаясь говорить ровно, спросила:

– Что доставляет тебе наибольшее удовольствие: унижать меня или видеть, как я злюсь?

– А тебе? – Он вскинул на меня свои черные глаза, и я поняла, что Боннер зол. – Что тебе больше нравится? Если быть дрессированной собачкой, то нужно ли разводиться? У вас неплохой тандем.

Я молча сверлила его ненавидящим взглядом.

– Нечего сказать? – Боннер не собирался останавливаться. – Ты делаешь то, чего хотел бы твой муж, если бы привез сюда. Он сказал бы – наводи уют и готовь мне. И старайся не попадаться на глаза, ведь у меня много дел. Он выработал в тебе комплекс отличницы, и ты готова на все ради дешевой похвалы. Теперь его нет рядом, но ты продолжаешь вести себя так, будто Поук дышит в спину.

Я пожала плечами и уставилась в окно. Там темнело, и мне хотелось спрятаться в этой темноте. Чтобы не видеть Боннера и не отвечать на его провокационные вопросы.

– Кэтрин. – Он едва заметно шевельнулся, и я вздрогнула, обернулась. – Я пугаю тебя?

Хотелось сказать ему гадость, крикнуть «Да!» прямо в лицо и убежать в ту комнату, что он мне выделил. Пыльную, грязную, с закрывающейся изнутри дверью… Но я точно знала одну истину – люди не должны бежать, как бы страшно им ни было, особенно от правды, иначе они рискуют перестать себя уважать. А без самоуважения мы превращаемся в пыль под громоздкими сапогами толпы.

– Пугаешь, – максимально честно ответила я. – Потому что постоянно говоришь правду. А в остальном… не больше, чем все остальные мужчины. Похоже, мне и правда нужен менталист-психолог.

Он нахмурился, несколько секунд осмысливая мой ответ, после чего недоверчиво уточнил:

– То есть тебя гонит не жуткий необъяснимый страх, рождающийся в моем присутствии, не глаза, затянутые тьмой, а просто понимание того, что я мужчина?

– Какой еще страх? – вскинула брови я. – Мы ведь уже обсуждали это. Я не испытываю ужаса от твоего дара, Адам. Некромант – не самое страшное, что может быть с человеком.

– А что самое страшное?

– Потеря морали, – ответила я. – Насилие над чужими телом и душой. Это страшно. А твой черный дым из пальцев можно пережить, лишь бы ты предупреждал заранее.

Он молчал и смотрел на меня очень странно: с изумлением и недоверием. Потом качнул головой, будто стряхивая что-то, и проговорил, отворачиваясь:

– Не нужно больше драить дом. Завтра я найму кого-нибудь.

– Но мне нравится приводить его в порядок, – сообщила я, вставая на его пути. – Это необычный дом, и я чувствую, что ему нужно. Вот если бы ты нанял приходящего садовника – было бы чудесно. И сантехника…

– Кэт, – впервые на моей памяти Адам сократил мое имя, – ты себя слышишь?

– Прекрасно слышу и отдаю себе отчет в том, что говорю. Я хочу помочь все здесь восстановить, а потом, если ты снова захочешь его бросить, я…

Он вскинул бровь, постучал пальцами по столешнице:

– Ты?..

– Я бы его арендовала.


Снова повисла тишина. У меня сердце, кажется, перебралось в уши и теперь стучало оттуда, оглушая.

– То есть мне нужно помочь тебе привести мой дом в порядок, чтобы ты потом в нем жила. Правильно? – Бледное лицо некроманта не выражало ни единой эмоции, и я в который раз пожалела, что не владею талантом читать мысли.

– Мне хорошо здесь, – кивнула, с трудом проглатывая ком в горле. – Ты переступаешь порог с трудом, пересиливая себя, заставляя войти внутрь. А я чувствую себя на своем месте.

– Звучит неплохо, учитывая, что ты в моем родовом имении.

Он ухмыльнулся, а я почувствовала, как вся кровь из тела устремилась к голове, заливая шею, щеки и, кажется, даже лоб.

– Я просто…

– Подумаю, – прервал меня Адам. – Решим первостепенные вопросы и вернемся к этому разговору.

Я облегченно вздохнула, что не укрылось от насмешливого взгляда некроманта, и потянулась к пакетам с едой. Благо Боннер набрал полуфабрикатов в маг-заморозке, не нуждающихся в холодильнике, иначе им давно пришел бы конец.

Приготовление ужина и сам процесс поглощения еды прошли вполне мирно. Адам сообщил, что его сестра заедет за нами завтра с утра, после чего мы вместе отправимся туда, где есть отличные менталисты-психотерапевты. Ее знакомый специалист согласился поработать со мной несколько раз в неделю, если поймет, что есть такая необходимость. Кроме того, Боннер несколько раз спросил, при мне ли подаренная пуговица, и предложил завтра вечером съездить и посмотреть дом, оформленный на моего мужа. Я на все соглашалась и ловила на себе его новый задумчивый взгляд, удивляясь совершенному отсутствию хамства или попыток поддеть меня словом.

Затем он магией нагрел несколько кастрюль воды, с помощью которой мы и освежились. Каждый по очереди.

Перед тем как разойтись по комнатам, некромант взял небольшой блестящий пакет, набитый карамельками, пожелал мне выспаться и, сунув теплые покрывала с парой толстых свечей, удалился к себе.

И вот, стоя в комнате возле распахнутого настежь окна, за которым без устали пели сверчки, я смотрела на добротную двуспальную кровать с хорошим, но сильно пропитавшимся пылью матрасом, на дубовые шкафы и диван, обитый мягкой, уже вытертой во многих местах кожей, и недоумевала, как можно было сбежать отсюда. Почему?

А еще я слушала дом. Он скрипел и «говорил» со мной, пробуждая дар и подавляя усталость. Пришлось силой подавить в себе новый порыв отмыть все вокруг. Переместившись на кровать, я вынула из сумочки визофон, убедилась, что никто не звонил, и собралась уже устраиваться на ночлег, когда услышала тихое тиканье из-под подкладки.

«Любопытство – губительная штука», – говорила я себе, распарывая маникюрными ножничками тонкую ткань и предвкушая повторную встречу с вещами из тайника супруга.

Первым в моей руке оказался старый фонарик, и я положила его рядышком, на кровать. Следом попались часы. В неясном свете свеч они выглядели необычно, словно имели чуть заметную голубоватую подсветку. Как завороженная я смотрела за шагающей вперед секундной стрелочкой… Тик-так, тик-так… И сердце стучало в такт, и дыхание подстроилось, участившись.

В какой-то момент я приложила их к собственному запястью и обнаружила, что они мне идут, несмотря на мужской фасон. Только вот время немного отставало, и, сверившись с визофоном, я решительно подкрутили заводную головку. Часы встали, оглушив тишиной.

Нахмурившись, я прислушалась к дару – ничего, вещь работала, больше того – сейчас от нее просто разило магией. И в тот самый миг, когда, пожав плечами, я собиралась отложить часы в сторону, кто-то прошел мимо моей комнаты.

Жалобно скрипнули доски, и еще раз…

– Это Боннер, – шепнула я, чувствуя себя деревянной куклой, не имеющей возможности пошевелиться.

Облизнув пересохшие губы, рванула к выходу, схватив старый фонарик и включая его на ходу. Со страхами нужно бороться! Или я посмотрю им в лицо, или они сожрут меня изнутри.

Моя дверь открылась на удивление тихо, а вот фонарик не пригодился. Там, за пределами комнаты, было светло как днем! Снова скрипнул пол – уже где-то внизу, а после донесся женский голос:

– …наверху. Сходи…

Моргнув, я открыла глаза, сжимая в руках старый фонарик и буквально холодея от ужаса.

Тик-так, тик-так, – заговорили часы и этим меня пробудили. Освещая дорогу фонариком, я добежала до двери Боннера, не помня себя от страха. Толкнув ее от себя, влетела внутрь и тут же оказалась схвачена намертво. Кажется, я визжала, и сильно…

– Успокойся, Кэтрин! Кэти!!! Да что с тобой?! – Голос Адама пытался стать моим голосом разума.

Не выходило. Я еще металась из стороны в сторону, когда он, на миг отпустив, схватил за плечи и ощутимо встряхнул. Клацнули зубы, едва не отвалилась родная челюсть, зато помогло.

– Это ты, – выдохнула, увидев наконец, что передо мной Боннер. И тут же бросилась к нему на шею, прижимаясь всем телом. – Там кто-то был! Внизу… Я тебе клянусь. И свет горел!

– В доме никого, кроме нас, нет. – Он гладил меня по спине, по голове, крепко обнимая и даря чувство защищенности.

– Откуда ты…

– Проверяю прямо сейчас. Здесь только мы. – Он немного помолчал, прислушиваясь к моему сбитому дыханию, и предположил: – Дом старый, обрывков энергии много – возможно, тебе приснился кошмар?

Я уже и сама не знала. Только вот уходить из надежных некромантских объятий совсем не хотелось. Казалось, сделай я хоть шаг назад, и тут же умру от разрыва сердца.

– Кэти… – Голос Адама изменился, в нем появились нотки чего-то еще… нехорошего. – А что ты делала перед тем, как появилось видение?

Он больше не называл произошедшее кошмаром.

– Ничего особенного, – шепнула я, пытаясь припомнить в деталях, чем занималась. И бледнея от понимания…

– Ложь, Кэти. – Его руки продолжали гладить мою напряженную спину. Замедляясь, усиливая нажим. – Слышишь? Кажется, само время отсчитывает секунды для неумелой лгуньи, намекая, что пора исправиться и сказать дяде адвокату правду.

Я забыла, как дышать. Часы… Чертовы часы тикали, судорожно сжатые в моей руке. Замерев, подбирала нужные слова и объяснения. О да, они намекали, буквально вопили, что я идиотка, небрежно воспользовавшаяся чьим-то артефактом, теперь снова излучающим легкое голубоватое свечение. Непроверенным, украденным артефактом.

– Мне не спалось, – начала я, немного отстраняясь от крепкого, теплого, надежного, потрясающе пахнущего мужчины. Он не противился этому, напротив, отпустил без колебаний и тут же сложил руки на груди, натянув на лицо маску вежливого интереса. Только в глазах бушевала тьма. Я видела это, потому что чертов фонарик – тоже украденный – продолжал освещать комнату.

– Слушаю, Кэти, – подбодрил меня некромант, одобрительно кивая. – Мне вот тоже не спалось, и я читал. А ты?..