Разведи меня, если сможешь

– Мы этого и добиваемся. Пусть чарует. А я буду снимать на визофон. Мы летим на дирижабле, принадлежащем Северному континенту, где его магия под запретом. И если он ею воспользуется…

– Ты же его только на днях защищал! – не смогла промолчать я. – А сегодня готов посадить.

– Не посадить, а шантажировать, чтобы узнать ответы. Это разные вещи, согласись? Пришли. Ложись.

– В смысле?

Я замерла, глядя на широкую лестницу, ведущую на этаж первого класса. Рядом была неприметная серая дверь, а чуть дальше – вход в некое заведение под названием «Путевая звезда».

– Падай, – «уточнил» Боннер, предлагая мне местечко напротив неприметной двери. – Здесь почти никто не ходит, все предпочитают лифт. Так что лежи и жди нашего парня.

– Ты с ума сошел? Он, может, ушел давно.

– Нет, я чувствую его магию. Она голодна, пожирает его изнутри. А ведь еще вчера дела обстояли гораздо лучше. Значит, он потратил на кого-то часть своей и без того скудной энергии.

– На меня?

– Возьми с полки пирожок! – Адам приблизился и подтащил меня к стеночке. – Ложись. Сделаем вид, что тебе стало плохо. Конечно, он может понять, что это ловушка, но сил у бедолаги слишком мало, чтобы отказаться от риска.

– Это безопасно? – усаживаясь на пол, я расправила юбку и чуть сползла спиной по стене. – Встреча с голодным инкубом… Про беременность я поняла, но как насчет заболеваний?

– Если предохраняешься – вполне. Еще и удовольствие испытаешь, – ответил Адам, присаживаясь рядом на корточки.

– Боннер, – зашипела я, – ты обязан прервать наше общение с этим Хапински в самом начале. Иначе я очнусь и убью тебя лично. Обещаю.

Некромант оскалился:

– Как скажешь, только потом не реви и не лезь ко мне в кровать. Я не такой.

Фыркнув, отвернулась, делая вид, что снова поправляю платье.

– По-моему, на такое купится только идиот. – Представив картину со стороны, я посмотрела снизу вверх на Адама и предложила более эффективное решение: – Может быть, мне просто пройти мимо, соблазнительно покачивая бедрами?

– Милая, нашего инкуба манят не твои бедра. – Он поправил пару локонов, отчего я моментально стихла, и, переместившись к ногам, чуть отодвинул левую ступню в сторону. Вроде как я ее подвернула перед падением. Затем поднялся, осмотрел меня критически и выдал: – Прелестно. Мало того что неудовлетворенная, слабая и беспомощная, так еще и туфли на шпильках.

– Туфли-то при чем? – совсем озадачилась я, старательно не обращая внимание на слово «неудовлетворенная», все чаще звучащее в мой адрес.

– Он еще и фетишист. Я разве не говорил? – Боннер поиграл бровями. – Обожает стройные женские ноги на высоких каблуках. Когда ты лежишь, они еще и длинными кажутся. Ну, все. Прикрой глаза и постанывай.

Я послушно выполнила и это поручение.

– Кэтрин, – Адам щелкнул перед моим носом пальцами, – стон должен выходить таким, будто болит голова, а не третий оргазм накрывает.

– А в чем разница? – сердито пробормотала я. – Третий оргазм – это всегда уже через силу, все стерто к чертям.

Боннер потрясенно моргнул, затем ухмыльнулся и хотел сказать что-то, но тут встрепенулся и бросился к неказистой двери, за которой обнаружилась кладовка.

– Работаем, – шепнул он, скрываясь внутри маленького помещения и оставляя небольшую щель для просмотра действа под названием «Инкуб и дева в беде».

Дверь «Путевой звезды» приоткрылась, и оттуда вышли коричневые кожаные ботинки. К сожалению, большего мне видеть было не дано, так как, прикрыв глаза практически полностью, я усиленно стонала, держась одной рукой за голову, а второй опираясь на пол.

Ботинки приблизились, и стали видны еще и джинсы. Синие, выцветшие от времени, а не вытертые по моде. Из нижнего шва местами торчали нитки.

И только я подумала, что привлечь этот старик в своих потрепанных шмотках сможет только бабушек за семьдесят, как он заговорил. Голос у него был низким и тихим, с легкой хрипотцой.

– Вам плохо, мисс?

Я замолчала. Забыла, что должна стонать. Распахнув глаза, вскинула голову и уставилась на молодого парня лет двадцати двух. Его светлые волосы достигали плеч, а ясные голубые глаза смотрели с теплом и пониманием. Овальное лицо было настолько знакомо, словно этого человека я видела каждый день и все равно бесконечно скучала.

– Позвольте, я помогу вам подняться. – Он галантно протянул руку и помог встать, при этом я заметила на запястьях молодого человека очень знакомые рисунки-тату. Точно такие же я совсем недавно видела у Боннера.

– Мы встречались раньше? – спросила я напрямую, безуспешно силясь его вспомнить.

– Вам виднее, Кэтрин. – Взгляд голубых глаз завораживал, а руки мягко поглаживали тыльную сторону моих ладоней, продолжая удерживать их.

– Вы знаете мое имя, а я ваше – нет. Это нечестно. – Отняв руки, я отступила от мужчины и нахмурилась. – Представитесь?

– Не думаю.

– Что ж, тогда благодарю вас за помощь. В любом случае. И прощайте.

Мне вдруг стало неуютно в присутствии незнакомца. Очарование момента прошло, и вернулись воспоминания о том, ради чего, собственно, задумывался фарс. Мне ведь нужен был старик Хапински, и он мог появиться в любой момент.


– Прощайте, – с нажимом повторила я.

На лице молодого человека отразилась растерянность, а затем, клянусь, его глаза изменили цвет. В мгновение ока. Только что они были голубыми и вот стали черными. Губы искривились в нахальной усмешке.

Сознание снова заволокло туманом. Я не понимала, что происходит, только чувствовала, что проваливаюсь в омут из самых разных эмоций.

– Не отталкивай меня, Кэтрин, – попросил незнакомец голосом Адама Боннера.

Его губы приближались к моим, а руки мягко легли на талию, поддерживая и обнимая одновременно.

– Ай-ай-ай, Дорэн! – Хлопок в ладоши, и меня будто холодным душем окатило. – Мы же обещали дяде судье, что ты будешь вести себя хорошо.

Я моргнула. И снова. Перед глазами еще плыл туман, а ноги подкашивались, но теперь была четко заметна разница между моим адвокатом, вышедшим из подсобки, и инкубом, пытавшимся преобразиться в кого-то очень похожего.

– Кэтрин, как ты? – уточнил Адам, предлагая руку помощи.

Я скромничать не стала и, приблизившись, без слов оперлась на него, держа за плечи. Казалось, кто-то влил в меня не меньше литра коньяка, а потом заставил быстро подняться и пройтись. Мне было плохо.

– Почему она в таком состоянии, Дорэн? – зло спросил Боннер. – Что ты сделал?

– Не я. Она сама сделала это. И поверь, я чувствую себя ничуть не лучше. – В подтверждение собственных слов инкуб пошатнулся, быстро подошел к стене и, опершись на нее, прикрыл глаза, шепнув: – Ненавижу неопределившихся женщин.

Я понятия не имела, о чем говорит Хопински. А это был именно он, потому что его прежний облик быстро возвращался, пугая этим до чертиков. Уже через пару секунд перед нами снова стоял худощавый старик, выглядевший как пособие для некромантов в университете.

– Мне нужно всего два ответа, Дорэн, и я отстану от тебя, – снова заговорил Боннер, продолжая удерживать меня рядом с собой. – Первый – по чьей наводке ты работаешь? И второй – какого результата хотел добиться?

– А если я не знаю заказчика? – хмуро ответил старик.

– Значит, все-таки был заказчик. – Адам задумчиво кивнул, крепче сжал мою талию. – Он хотел ее смерти?

– Хотел, чтобы я просто прошел мимо, воплотив ее тайные желания и мечты, – выдохнул Хопински. – Я не думал, что она от этого пострадает. Но мужик предложил хорошие деньги за сущую ерунду.

– Поук? – уточнил некромант.

– Я не знаю имени, мы говорили по визофону, – пожал плечами инкуб. – Уж тебе сказал бы. Раньше в жизни не стал бы с такой сомнительной работенкой связываться, но не теперь. После суда и нового законопроекта… Да ты и сам видишь. Я на грани.

– Ты и правда на грани, Дорэн. Дальше – только забвение, – жестко сообщил Боннер, упоминая самое страшное наказание нашего мира – полное стирание памяти и выселение в места, где никто никогда и ничего о тебе не слышал. Жить среди таких же людей без прошлого.

– За что? – вскинулся старик. – За подарок? Иллюзию, воплощающую ее тайные мечты?

– Ты не мечты воплощал, а реального человека из ее прошлого. Она хранит его образ в голове, и твой наниматель знает это. А воспоминания для нее – это смерть. И виновен будет инкуб, а не тот, кто годами занимался внушением. Покажи-ка руки, приятель?

Я вяло моргнула, пытаясь согнать с глаз пелену усталости. Инкуб удивился просьбе Боннера, но протянул ладони.

– Тыльной стороной, – немного раздраженно проговорил Адам.

И снова просьба исполнилась. Я посмотрела на некроманта и тихо уточнила, в чем дело.

– Никаких ожогов, – ответил он, хмурясь. – У того, кто проник в твой номер и устроил там обыск, должны остаться следы на коже. Даже сквозь перчатки защитная магия должна была сильно обжечь человека, открывшего чемодан с инструментами.

– Я не взломщик, – оскорбился инкуб. – И точно не стал бы вламываться в чужие номера. Меня туда приглашают по собственному желанию, чаще всего – даже уговаривают остаться. Мог бы прямо спросить. Уж тебе-то лгать я не стану.

Боннер дернул плечом, приподнял рукав пиджака и взглянул на часы.

– Время прощаться. Мы вот-вот прилетим. Надеюсь, Дорэн, выводы ты сделаешь и своих предупредишь о подобных заказах.

Тот напряженно сжимал кулаки. Смотрел на меня и некроманта странно, без злости, скорее настороженно и с укоризной.

– Мне и самому очень не нравится ситуация, в которую втянул нас заказчик, – ответил он наконец, кивнув. – Он обещал легкие деньги, вот и все. Не предупреждая о недоразумениях и возможности летального исхода. Так что как только он появится, сообщу. Верну должок той твари.

Взгляд инкуба стал хищным, пугающим, но уже в следующий миг Адам развернулся и вместе со мной пошел прочь, бросая на ходу:

– Мои контакты все те же.

Мы молча шли по коридорам, возвращаясь в каюту некроманта. Он все так же придерживал меня, но мыслями был далек, постоянно морщил лоб и иногда что-то неразборчиво бормотал. Стоило войти в номер, как Адам посоветовал мне контрастный душ и с пуговицей не расставаться. Сам же он достал визофон и уселся за стол с небольшой допотопной записной книжкой, принявшись ее ожесточенно листать, вчитываясь в исписанные листочки.

Уже помывшись и более или менее придя в себя, я задумалась. Вспомнив инкуба, попыталась сопоставить услышанное сегодня со случившимся ранее. Стоя перед зеркалом, сушила волосы и воспроизводила в памяти разговор Хапински и Боннера. И выходило, что это действительно Роджер нанял инкуба для того, чтобы убрать меня с дороги. Муженек точно знал, что я любила молодого блондина, и предполагал, что, увидев иллюзию с ним в главной роли, я непременно начну вспоминать прошлое. И умру.

Только вот на его пути встал Адам Боннер – адвокат, некромант и просто та еще заноза. Я усмехнулась, представляя, как бесится Роджер от каждой ошибки. А потом покраснела. Вспомнилось, как инкуб менял облик… Он читал мои потребности и становился Боннером. И это работало – я поплыла, как первокурсница после бокала шампанского. Вот вам и слабая женщина, ночующая рядом с одиноким мужчиной. Пусть он и хам, но физиологию никто не отменял… А инкуб, бедняга, так и не понял, кем ему притворяться, – парнем из прошлого или адвокатом из настоящего, оттого ему, видимо, и стало так плохо.

– Внимание! Уважаемые пассажиры… – вклинился в мои мысли монотонный уверенный голос диспетчера дирижабля.

Нам сообщали, что через несколько минут воздушный корабль прибудет в место назначения, просили проверить все вещи и желали приятного времяпровождения на Южном континенте.

– Слышишь? – В ванную постучал и сразу же, не дожидаясь приглашения, ворвался Адам. – Готова?