Разум и чувства

– Дети? Они обязательно будут, – он сказал, вполне серьезно. – И пусть будут совсем не похожи на меня – в чувствах, делах, образе жизни – во всем.

– Полноте, полноте. Это всего лишь минутный порыв, Эдвард! Вам просто не хочется уезжать. Такому воображению, как у вас, может позавидовать любой. Но помните, что боль разлуки с друзьями чувствует любой человек, не зависимо от того, учится он или уже занят государственными делами. Знайте же, что ваше личное счастье сейчас ни в чем другом, кроме как в Терпении или, точнее сказать, в Надежде. Ваша мать со временем обеспечит вам ту независимость, которая вам предназначена по праву. Это ее святая обязанность, и это непременно произойдет! Хотя можно ждать и долго, пока она не поймет, что ее счастье в защите ваше юности от прозябания в неудобстве. Несколько месяцев могут перевернуть всю жизнь!

– Я готов ждать долгие месяцы, лишь бы получить, наконец, самостоятельность.

Эта тоска, хотя и не передалась миссис Дэшвуд, сделала их прощание еще печальнее. На Элинор расставание произвело такое тягостное впечатление, что ей не без труда удалось совладать со своими чувствами. Но она твердо решила не подавать виду и уже тем более не уподобляться своей сестре, которая еще больше растравляла свою печаль, и старалась не проводить свободное время в молчании, одиночестве и безделье.

Едва за Эдвардом захлопнулась дверь, как Элинор села за рисовальный столик и весь день находила для себя какие-то дела, не упоминала о нем, но и не вздрагивала, когда его имя произносили в ее присутствии, стараясь вести себя с домашними, как обычно, чтобы не доставлять беспокойства матери и Марианне.

Такой самоконтроль Элинор, заставил Марианну по-новому посмотреть на свои чувства, и их показной драматизм постепенно сошел на нет.

Без всякого отчуждения от своей семьи, прогулок в одиночестве подальше от дома и бессонных ночей, Элинор тем не менее постоянно думала об Эдварде. Перспектива их отношений была туманна и она старалась не строить иллюзий, но и терзать свою душу понапрасну, вспоминая о нем то с нежностью, то с жалостью, то с недоверием, то с рассудительностью. Если она и оставалась в одиночестве, то это происходило случайно, находясь вместе в гостиной мать и дочери часто молчали, занятые своими делами. В эти минуты Элинор с особенным удовольствием предавалась своим мыслям о возлюбленном, которые переносили ее то в прошлое, то в будущее, в которое ей так хотелось заглянуть.

Однажды утром, занятая своими мыслями об Эдварде, она увлеченно делала наброски за своим рисовальным столиком, как вдруг ее внимание привлек звук закрывающейся входной калитки. Элинор повернулась к окну и увидела большую компанию, подходившую к дому. Среди них были Сэр Джон, Леди Миддлтон и миссис Дженнингс, а также джентльмен и леди, которые не были ей знакомы. Сэр Джон сразу заметил ее у окна, покинул компанию, и знаком попросил ее распахнуть окно, чтобы поговорить с ним один на один. Гости остановились от сэра Джона всего-то в двух шагах и прекрасно могли слышать их разговор, не обращая на них внимания сосед торжественно произнес:

– Смотрите, мы привели с собой новых гостей. Как они вам?

– Тише, они могут услышать!

– Не важно, если они и услышат. Это всего лишь Палмерсы. Шарлота очень симпатичная, я могу вам сказать. Вам как раз отсюда должны быть хорошо видны все ее достоинства.

Так как Элинор могла увидеть ее через несколько минут в своей гостиной, не высовываясь бесцеремонно в окно, то она всего лишь вежливо промолчала на предложение сэра Джона.

– А где же наша Марианна? Неужели она сбежала прочь, увидев нас? Я вижу, что ее инструмент открыт.

– Она, наверное, гуляет, – ответила Элинор.

Поддержать разговор у распахнутого окна решила и общительная миссис Дженнингс, которой не хватало терпения дождаться, пока откроется дверь. В несколько стремительных прыжков она оказалась у подоконника и сразу засыпала Элинор вопросами, на которые и не собиралась услышать ответ:

– Как вы поживаете моя дорогая? Как чувствует себя миссис Дэшвуд? А где же ваши сестры? Что? Вы совсем одна? Тогда вы будете рады небольшой компании, присоединившейся к нам. Я привела с собой еще одну дочь с мужем. Повидать вас. Подумать только, как быстро они приехали! Вчера вечером за чаем я вдруг услышала, что к дому подъехал экипаж. Но я представить себе не могла, что это они, решила, что это полковник Брэндон вернулся. Я так и сказала сэру Джону: «Кажется, к нам пожаловал полковник Брэндон».

На этом самом интересном месте Элинор вынуждена была встать и отойти от окна, чтобы, наконец, пустить всю компанию в дом. Леди Миддлтон как раз представляла ей своих родственников, когда по лестнице вниз спустились миссис Дэшвуд и Маргарет. Все расселились в гостиной, разглядывая друг друга, а миссис Дженнингс как только вошла в коридор под руку с сэром Джона продолжила свой рассказ о несостоявшейся встрече с полковником Брэндоном.

Миссис Палмер была на несколько лет моложе Леди Миддлтон и совершенно не похожа на нее. Она была симпатичная маленькая толстушка-хохотушка. Ей недоставало элегантности старшей сестры, но в общении она была куда более приятной. Она вошла с искренней улыбкой, улыбалась во время всего разговора, за исключением тех моментов, когда заразительно смеялась, и откланялась тоже с улыбкой. Ее мужем был суровый молодой человек лет двадцати пяти – двадцати шести, по его молчаливому виду окружающие должны были догадаться, что он на редкость умен и изыскан, он не стремится понравиться своим новым знакомым, да и они, похоже, также безразличны ему. Он вошел в комнату с сосредоточенным выражением лица, слегка поклонился всем леди и без слов, обведя их всех быстрым взглядом, поднял газету со столика и уткнулся в нее, просидев так до самого ухода.

Миссис Палмер, в противоположность супругу, была сама общительность, она говорила без умолку и восхищалась всем, что замечал ее быстрый взгляд в этой гостиной.

– Ну, что за восхитительная комната стала, просто прелесть, сударыня! У вас такой тонкий вкус, миссис Дэшвуд! Я была здесь в свой прошлый приезд, но теперь этот дом просто не узнать. Я всегда считала, что это миленькое местечко, но вы сделали его еще милее! Только посмотри, сестрица, как уютно все здесь! Я бы сама не отказалась от такого славного домика. Разве не так, мистер Палмер?

Мистер Палмер не удостоил ее ответом, и даже не оторвал глаз от газеты.

– Мистер Палмер не слышит меня, – сказала она, смеясь, – Не подумайте, что он глухой. Он не слышит меня временами. Ха-ха-ха!

Для миссис Дэшвуд это было нечто новое в отношениях мужа и жены, она никогда раньше не предполагала, что к невниманию супруга можно относиться с иронией, и посмотрела на эту пару с явным удивлением.

Миссис Дженнингс этого как будто не заметила, так как сама говорила так громко, как только могла, чтобы привлечь всеобщее внимание к своему еще не оконченному рассказу о том, как она перепутала экипаж зятя и полковника Брэндона. Миссис Палмер рассмеялась от души, вспомнив, как мать удивилась, увидев в гостиной именно их и все признались, что это был действительно отличный сюрприз.

– Поверьте, мы все так обрадовались, когда увидели друг друга! – добавила миссис Дженнингс, наклоняясь в сторону Элинор и говоря тихим голосом, как будто никто другой этого не слышал, хотя все они сидели рядом в маленькой гостиной. – Но вместе с тем, я не могла поверить, что они так быстро примчались. Ведь они были в Лондоне по делам и, как вы знаете, – она кивнула в сторону своей дочери, – это так опасно в ее положении, но она так захотела присоединиться к нам, так хотела увидеть всех вас!

Миссис Палмер засмеялась и сказала, что это ей повредит.

– Она собирается рожать в феврале, – продолжала миссис Дженнингс.

Леди Миддлтон решив, что ее мать и так рассказала знакомым слишком много, вдруг громко спросила мистера Палмера, есть ли какие-нибудь новости в газетах.

– Нет, ни одной вообще, – ответил он.

– А вот и Марианна, – воскликнул сэр Джон, – И сейчас, Палмеры, вы увидите ужасно красивую девушку.

Он немедленно вышел в прихожую, открыл входную дверь и провел ее внутрь. А миссис Дженнингс спросила ее с порога, не приходилось ли ей бывать в Алленхэме. Миссис Палмер засмеялась так откровенно, что все поняли, она в курсе последних событий, а мистер Палмер оторвался от газеты, внимательно посмотрел на Марианну, как только она вошла в комнату, оценивая несколько минут, и затем, вздохнув, опять вернулся к чтению. Миссис Палмер заметив это, вдруг вспомнила о рисунках, которые были развешаны по стенам, и даже привстала, чтобы лучше их рассмотреть.

– О! Дорогая Элинор, как они красивы! Да, как восхитительны! Правда, сударыня, посмотрите, как милы! Я могу заявить, что они вполне обворожительны! Я могла бы смотреть на них, и смотреть все время! – сказала она и снова села на стул, мгновенно забыв о том, что висит на стенах в комнате.

Когда леди Миддлтон поднялась, чтобы уходить, мистер Палмер поднялся тоже, положил газету, выпрямился и осмотрелся вокруг.

– Мой дорогой, ты что, заснул? – спросила его жена, смеясь.

Он не ответил ей, а только обвел глазами снова всех вокруг и комнату. «Какая же она низкая и потолок треснул!» – подумал он, поклонился и исчез с остальными.

Сэр Джон как обычно настойчиво приглашал всех на обед в Бартон-Парк. Миссис Дэшвуд, отказывалась, так как считала, что неприлично обедать там чаще, чем все обедали у нее, но своим дочерям она предоставила решить этот вопрос самим. Барышни тоже не горели желанием обедать в компании оригинальной четы Палмер и отказались, сославшись на непогоду. Но сэр Джон не унимался и обещал прислать за ними экипаж, чтобы погода не помешала им собраться за одним столом. Неожиданно для всех, к уговорам присоединилась и равнодушная ко всему леди Миддлтон, а следом за ней и миссис Дженнингс, и миссис Палмер. Похоже, они были готовы пойти на всё, чтобы избежать обеда в дружном семейном кругу. И молодые леди вынуждены были согласиться.

– Почему же они так настойчиво приглашают нас? – спросила Марианна, как только гости уехали, – Мы теперь всегда обязаны обедать в их компании, и не можем отказать, потому что они сдают нам коттедж за смешные деньги, хотя для нас и это немаленькая сумма.

– Их приглашение всего лишь означает, что они по-прежнему к нам хорошо относятся и хотят с нами общаться, – сказала Элинор, – ведь мы не были у них уже несколько недель. А если теперь нам по каким-то причинам не хочется бывать в Бартоне, то дело не в наших друзьях, а в нас самих.






Глава 11




Как только на следующий день сестры вошли в художественную гостиную Бартон-Парка, к ним тут же через другую дверь выбежала миссис Палмер, такая же добродушная и веселая, как вчера. Она поздоровалась с ними, дружески взяв за руки, и предложила присесть.

– Я так рада, что Вы здесь, – сказал она, садясь между Элинор и сестрой, – потому что сегодня такая ненастная погода, и я боялась, что вы не приедете. Это было бы просто ужасно больше не повидать вас, потому что мы уже завтра уезжаем. Мы едем обратно из-за Вестонов, которые будут у нас в гостях на следующей неделе. Как хорошо, что мы смогли вырваться сюда, хоть на несколько дней. Я до последнего момента не знала об этой поездке, пока нам не подали экипаж до Бартона. Мой супруг такой забавный, всё держит от меня в тайне до последнего! Вот и сейчас мы неожиданно уезжаем. Мне очень жаль, что не можем остаться дольше, но вместе с тем, я надеюсь, что мы встретимся в Лондоне совсем скоро.

Сестрам пришлось сознаться, что они вряд ли поедут в столицу в ближайшее время.

– Отказываться от поездки в Лондон! – воскликнула миссис Палмер, смеясь, – Даже и не думайте об этом. Я сниму для вас лучший дом в Англии рядом с нами, на Гоновер-Сквер. Вы должны приехать, обязательно! Я буду просто счастлива сопровождать вас везде, если миссис Дэшвуд не пожелает появляться на публике.

Они поблагодарили ее и обреченно терпели ее бурный темперамент дальше.

«О, моя любовь! – воскликнула миссис Палмер, когда ее муж вошел в комнату, – ты должен помочь мне уговорить их приехать в город зимой!

Ее любовь не удостоил ее ответом, и после легкого поклона в сторону леди, начал жаловаться на погоду.

«Отвратительно, – сказал он, посмотрев в окно. – Такая погода всех и вся делает просто невыносимыми. И находиться в четырех стенах еще хуже, чем мокнуть под дождем. И какого черта, Сэр Джон решил, что в доме не должна быть бильярдная. Как только некоторые люди могут знать, что такое комфорт?! Сэр Джон также невыносим, как и эта погода!

Вскоре в гостиной собралась вся компания.

– Ах, Марианна, – сказал Сэр Джон, – кажется, сегодня вам не суждено совершить вашу обычную прогулку в Алленхэм.

Марианна посмотрела очень сердито и ничего не сказала.

– Не скрывайте от нас то, что всем уже давно известно, – мягко сказала миссис Палмер. Я полностью одобряю ваш выбор, так как тоже нахожу его весьма привлекательным. Мы живем недалеко от него летом. Совсем рядом, не больше десяти миль.

– Почти тридцать, – уточнил ее муж.

– Да какая разница, я всё равно ни разу не была в его доме, хотя некоторые говорят, что это очень миленькое и приятное местечко!

– Более гнусного места в своей жизни не встречал! – сказал мистер Палмер.

Марианна старалась не вмешиваться в разговор, хотя этот вопрос ее очень интересовал.

– Что, действительно такое скверное место? – спросила миссис Палмер, – Тогда, возможно, речь шла о другом доме, который был назван прелестным?

Когда всех пригласили к столу и гости заняли свои места, сэр Джон глазами пересчитал всех и убедился, что гостей всего восемь.

– Моя дорогая, – обратился он к своей жене, – это очень досадно, что нас так мало. Почему ты не пригласила Джильбертов приехать к нам?

– А разве, я вам не говорила до этого, сэр Джон, – что этого нельзя делать? Они обедали у нас прошлый раз.

– Вы, сэр Джон, и я, – вмешалась миссис Дженнингс, – не стали бы думать о таких пустяках.

– Тогда с вами будет очень тяжело общаться, – воскликнул мистер Палмер.

– Любовь моя, вы опять настраиваете всех против себя, – сказала его жена с обычным для нее смешком, – разве вы не замечаете, что это так грубо?

– Я не думаю, что только один за этим столом, считаю вашу мать плохо воспитанной.

– Похоже, вы злоупотребляете моим терпением, – сказала хорошо воспитанная старая леди, – Вы забрали мою милую Шарлоту из моих материнских рук, и никогда не отдадите обратно. Поэтому теперь я уже никому не нужна?

Шарлота засмеялась искренне над тем, что ее муж уже никак не сможет от нее избавиться, и пошутила по поводу того, что теперь бесполезно сердиться друг на друга, так как жить всем всё равно вместе. Она была очень благоразумна и сдержанна и даже полное безразличие со стороны мужа не делали ее несчастной, и когда он задевал или оскорблял ее, она этого как будто не замечала.

– Мистер Палмер такой шутник, – сказала она шепотом Элинор, – Он всегда полон сарказма!

Элинор, внимательно посмотрев на мистера Палмера, решила, что он не так груб и колюч, каким хочет казаться. Может быть, это следствие его разочарованности в жене, как раз тот случай, когда милашка оказалась глупышкой? А она знала, что именно этот недостаток часто является тем, что привлекает в ней умных мужчин. Это было, скорее, ее желание, чтоб всем объяснять манеру его поведения, шокирующую окружающих. Это была попытка изменить мнение других людей о нем. Но мотив такого желания и методы, которыми он добился успеха, были слишком ясны для всех, чтоб его считали оригинальным. А то, что он был плохо воспитан, никого не интересовало, кроме его собственной жены.

– О! Дорогая мисс Дэшвуд, – вдруг сказала миссис Палмер за столом. – Я прошу разрешения кое о чем просить вас и вашу сестру. Можете ли вы приехать и провести некоторое время в Кливленде на Рождество? Думаю, что Вестингтоны все еще будут у нас. Вы не представляете, как счастлива я буду! Это будет просто восхитительно! Мой дорогой, – затем обратилась она к своему мужу, – Разве, ты не хотел бы пригласить мисс Дэшвуд к нам в Кливленд?

– Естественно, – ответил он с усмешкой, – Я приехал в Девоншир только ради этого.

– Ну, вот, теперь вы видите, – сказала миссис Палмер, – что мистер Палмер ждет вас, и вы не сможете отказаться!

Сестры обе в один голос снова отказались от приглашения.

– Но, правда, вы должны обязательно приехать. Я уверена, что вам там все понравится. Вестингтоны будут с нами, и все будет превосходно. Вы и представить себе не можете, какое прелестное местечко Кливленд! Мы сейчас так веселы там, потому что мистер Палмер часто ездит по этой части страны, выступая против выборов, и много людей приходит пообедать с нами. Даже больше, чем я когда-либо раньше видела, и это просто восхитительно! Но, бедный мой! Как же это все его утомляет, так как он желает каждого сделать таким же, как он сам.