Разрушенный трон

Девушка со вздохом опустилась на каменную скамью под рощей. Скамья оказалась еще холоднее, и она обхватила себя руками.

– С этим я могу помочь, – произнес глубокий голос. Этот человек говорил медленно и размеренно.

Кориана обернулась, широко раскрыв глаза. Она ожидала увидеть Элару, думала, что та пошла вслед за ней. Или Джулиана, или Джессамин, которая стала бы журить ее за то, что она так внезапно ушла. Но человек, стоявший в нескольких футах от нее, явно не был ни одним из них.

– Ваше высочество, – сказала Кориана, вскакивая на ноги, чтобы как следует поклониться.

Рядом с ней стоял наследный принц Тиберий. В темноте его черты казались еще приятнее. В одной руке он сжимал бокал, а в другой – полупустую бутылку. Он позволил ей проделать все необходимые движения. С его стороны было весьма любезно не комментировать ее неуклюжесть.

– Пойдет, – наконец сказал он, жестом показывая ей, что она может подниматься.

Она поспешно сделала, как было приказано, выпрямившись, чтобы посмотреть ему в лицо.

– Да, ваше высочество.

– Вы не возражаете выпить из моего бокала, миледи? – спросил он, уже наполняя его. Никто не станет отказываться от предложения, сделанного принцем Норты. – Конечно, это не пальто, но согреть вас все-таки сможет. Жаль, что на таких мероприятиях нет виски.

Кориана заставила себя кивнуть.

– Да, жаль, – эхом отозвалась она. До этого она никогда не пробовала ликер. Дрожащими руками она взяла полный бокал, на мгновение ее пальцы коснулись его. Его кожа была теплой, как камень на солнце, и ее поразила необходимость держать его за руку. Вместо этого она сделала большой глоток красного вина.

Он последовал ее примеру и начал пить вино прямо из бутылки.

«Как грубо, – подумала Кориана, глядя, как дергается его кадык, когда он пьет. – Если бы так сделала я, Джессамин бы с меня три шкуры спустила».

Принц не сел рядом с ней, но держался на расстоянии, так что она могла чувствовать только тень его тепла. Достаточно, чтобы понять, что его кровь была горячей даже при такой сырости. Удивительно, как ему удается носить костюм и не потеть в нем насквозь. Отчасти ей хотелось, чтобы он сел, только чтобы она могла насладиться исходящим от него теплом. Но это было бы неприлично что с ее стороны, что с его.

– Вы племянница Джарреда Джейкоса, да? – Он говорил вежливо, хорошо усвоенными интонациями. Тренер по этикету, вероятно, занимался с ним с самого рождения. И снова он не стал дожидаться ответа на свой вопрос. – Приношу вам свои соболезнования.

– Спасибо. Меня зовут Кориана, – сказала она, понимая, что он не станет спрашивать.

«Он задает только те вопросы, на которые уже знает ответ».

Он склонил голову в знак признательности.

– Да. И я не буду ставить нас обоих в неловкое положение, представляясь в ответ.

Несмотря на правила приличий, Кориана почувствовала, что улыбается. Она снова отхлебнула вина, не зная, что еще можно сделать. Джессамин не учила ее общаться с членами королевской семьи Калор и, конечно, не давала инструкций по общению с будущим королем. Она смогла вспомнить только, что нужно было говорить, только когда к ней обращались. Поэтому она сжала губы так сильно, что они превратились в тонкую ниточку.

Увидев это, Тиберий открыто рассмеялся. Он был, может быть, немного пьян и откровенно веселился.

– Вы знаете, как это раздражает – когда тебе приходится вести каждый разговор, в котором ты участвуешь? – Он усмехнулся. – Я разговариваю с Робертом и моими родителями больше, чем с кем-либо другим, просто потому, что это проще, чем вытягивать слова из других.

«Не повезло тебе», – пронеслось в голове у Корианы.

– Звучит ужасно, – сказала она так скромно, как только могла. – Возможно, когда вы станете королем, вы сможете внести некоторые изменения в придворный этикет?

– Звучит утомительно, – пробормотал он в ответ, делая большие глотки вина. – Да это и неважно, по сути. Идет война, если вы не заметили.

Он прав. Вино немного ее согрело.

– Война? – спросила она. – Какая война? Где? Я ничего об этом не слышала.

Принц быстро повернулся к ней, но увидел, что Кориана слегка ухмыляется его реакции. Он снова рассмеялся и протянул ей бутылку.

– На секунду вам удалось меня подловить, леди Джейкос.

Все еще ухмыляясь, он подошел к скамейке и сел рядом с ней. Не настолько близко, чтобы прикоснуться, но Кориана все равно застыла, позабыв о своей игривой остроте. Он сделал вид, что ничего не заметил. Она изо всех сил старалась держаться спокойно и уравновешенно.

– Итак, я сижу здесь и пью под дождем, потому что мои родители не одобряют, когда я напиваюсь на глазах у придворных. – Его голос был полон раздражения, и Кориана почувствовала, как от него пошли пульсирующие волны жара. Кориана с наслаждением почувствовала, как пробирающий до костей холод уступает этому теплу. – А у вас какое оправдание? Нет, подождите, дайте я угадаю: вы сидели с Домом Мерандус, да?

Стиснув зубы, Кориана кивнула.

– Тот, кто распределял места, возможно, меня ненавидит.

– Организаторы вечеринок ненавидят только мою мать. Она не из тех, кто любит украшения, цветы или схемы рассадки, и они думают, что она пренебрегает своими королевскими обязанностями. Конечно, это чепуха, – быстро добавил он, сделав еще один глоток. – Она участвует в большем количестве военных советов, чем отец, и тренируется так, что хватит на них обоих.

Кориана вспомнила королеву в мундире, с множеством медалей на груди.

– Она впечатляющая женщина, – сказала она, не зная, что еще можно добавить. Ее мысли вернулись к Эларе Мерандус, которая не сводила пристального взгляда с членов королевской семьи и кривила губы от отвращения к так называемой капитуляции королевы.

– О да. – Блуждающий взгляд принца остановился на опустевшем бокале. – Будете допивать? – спросил он. В этот раз он действительно ждал ответ на свой вопрос.


– Мне не стоит этого делать, – сказала она, ставя бокал на скамейку. – На самом деле, мне стоит вернуться внутрь. Джессамин – моя кузина – и так будет на меня очень злиться.

«Надеюсь, она не будет весь вечер читать мне нотации».

Небо над головой потемнело, и тучи начали рассеиваться, очищаясь от дождевых облаков. Показались яркие звезды. Тепло, исходящее от тела принца, подпитываемое его способностями поджигателя, создавало вокруг них приятную атмосферу, и Кориане не хотелось уходить. Она сделала ровный вдох, в последний раз вдохнув аромат магнолий, и заставила себя встать со скамейки.

Тиберий вскочил вместе с ней, по-прежнему неторопливый в своих манерах.

– Мне проводить вас? – спросил он, как сделал бы любой джентльмен. Но Кориана прочла в его глазах нежелание и отмахнулась от него.

– Нет, я не буду наказывать нас обоих.

При этих словах его глаза вспыхнули.

– К слову о наказаниях. Если Элара еще раз начнет шептать вам, продемонстрируйте ответную любезность.

– Как вы… как вы узнали, что это была она?

Штормовое облако эмоций промелькнуло на его лице, большинство из них были неизвестны Кориане. Но она определенно распознала гнев.

– Она знает, как и все остальные, что мой отец скоро вызовет дам на Выбор королевы. Не сомневаюсь, что она забралась в голову каждой девушки, чтобы узнать своих врагов и свою добычу. – Он с какой-то ожесточенностью допил остатки вина. Но пустовала бутылка недолго. На его запястье что-то сверкнуло, появилась желто-белая вспышка – и в бутылке вспыхнуло пламя, сжигая последние капли алкоголя в его зеленой клетке. – Мне говорили, что ее техника точна, почти идеальна. Ее не почувствовать, если она сама этого не захочет.

Кориана почувствовала во рту привкус желчи. Она сосредоточилась на пламени в бутылке, хотя бы для того, чтобы избежать взгляда Тиберия. Пока она смотрела, от жара стекло треснуло, но не разбилось.

– Да, – сказала она. – И правда не почувствовать.

– Но вы же певец, верно? – Его голос внезапно стал резким, как его пламя, болезненно-желтое за зеленым стеклом. – Отплати ей той же монетой.

– Я не могу этого сделать. У меня нет такого умения. Кроме того, есть законы. Мы не используем способности против наших сородичей, вне надлежащих каналов…

На этот раз его смех был пустым.

– И что, соблюдает Элара Мерандус эти законы? Кориана, если она бьет тебя, ты должна ударить ее в ответ. Таков порядок вещей в моем королевстве.

– Это королевство еще не ваше, – услышала Кориана собственный тихий голос.

Но Тиберий не возражал. На его лице появилась мрачная усмешка.

– Я подозревал, что в тебе есть стержень, Кориана Джейкос. Где-то там, внутри.

Но в ней нет стержня. Все в ней кипело от гнева, но она не могла позволить ему вырваться наружу. Он принц, будущий король. А она – никто, жалкое подобие Серебряной дочери Высокого Дома. Вместо того чтобы выпрямиться, как ей хотелось, она присела в еще одном реверансе.

– Ваше высочество, – сказала она, опуская глаза на его сапоги.

Он не пошевелился, не сократил расстояние между ними, как сделал бы герой ее книг. Тиберий Калор отступил и отпустил ее в волчье логово, одну, без щита и под защитой только ее собственного сердца.

Спустя какое-то время она услышала, как разбилась бутылка – и как разлетелись от стволов магнолий осколки.

«Странный принц, еще более странный вечер, – написала она позже. – Не знаю, захочу ли я когда-нибудь увидеть его снова. Но он тоже казался одиноким. Разве нам не должно быть одиноко вместе?

По крайней мере, Джессамин была слишком пьяна, чтобы ругать меня за то, что я сбежала».





* * *


Жизнь при дворе была не лучше и не хуже, чем в поместье.

Губернаторство принесло большие доходы, но этого и близко не хватало, чтобы Дом Джейкос мог позволить себе что-то больше самого необходимого. У Корианы все еще не было собственной горничной, да она этого и не хотела, хотя Джессамин продолжала ворчать, что нужно, чтобы у нее была прислуга. По крайней мере, городской дом в Археоне было легче содержать, чем поместье в Адеронаке, которое закрыли ставнями после переезда семьи в столицу.

«Мне почему-то этого не хватает, – писала Кориана. – Пыли, заросших садов, пустоты и тишины. Там было столько уголков, о которых знала только я, где я могла спрятаться от отца, Джессамин – и даже от Джулиана».

Больше всего она оплакивала потерю гаража и хозяйственных построек. У семьи уже много лет не было рабочего транспорта – и, конечно, они не могли нанять водителя, – но в гараже стоял неуклюжий корпус частного транспорта, шестиместного. Остатки былой роскоши. Его двигатель вытащили на пол, как орган. В разных сараях валялись сломанные водонагреватели, старые, разобранные на запчасти, печи, не говоря уже о всякой всячине, оставшейся после их давно уволившихся садовников.

«Это уже не говоря о незаконченных мозаиках, кусочки которых никогда не будут собраны вместе. Какое расточительство. Столько времени потрачено на зачистку проволоки или подсчет винтов – и все ради чего? Ради знаний, которыми я никогда не воспользуюсь? Проклятых знаний, низменных, глупых по сравнению со всеми остальными? Что я делала с собой на протяжении пятнадцати лет? Великую конструкцию из ничего. Наверное, я скучаю по старому дому, потому что он был со мной в моей пустоте, в моей тишине. Я думала, что ненавижу поместье, но столицу, кажется, я ненавижу еще больше».

Лорд Джейкос, конечно, отклонил просьбу своего сына. Его наследник не поедет в Дельфи переводить рассыпающиеся записи и архивировать мелкие артефакты. «В этом нет смысла», – сказал он. Точно так же, как он не видел смысла во всем, что делала Кориана, – и регулярно высказывал это мнение.

Оба его отпрыска были полностью опустошены, потому что оба чувствовали, что сбежать не вышло. Даже Джессамин заметила их спад эмоций, хоть и ничего не сказала ни одному, ни другому. Но Кориана знала, что их старая кузина была снисходительна к ней в первые месяцы при дворе, или, скорее, она была сурова к выпивке. Сколько бы Джессамин ни говорила об Археоне и Саммертоне, ни один, ни второй ей, похоже, не очень нравился, судя по тому, как она стала прикладываться к джину.

Чаще всего Кориане удавалось ускользнуть во время ежедневного «сна» Джессамин. Она много раз гуляла по городу в надежде найти место, которое ей бы понравилось, место, где она могла бы закрепиться в новом бурлящем море своей жизни.