Разоблаченная

− Я не возьму твоих денег, Логан. Это только...



Он кладет вилку с серьезным взглядом.



− Я не сказал «подарю», Изабель. Я сказал «дам ссуду». Поручу своему банкиру подготовить документы для тебя. Я знаю, что ты не возьмешь у меня деньги, и предлагаю тебе не это. Я не буду получать ничего с твоего бизнеса, только буду надеяться, что ты принесешь прибыль, и мои деньги отобьются. Меня не интересуют проценты, так что условия будут очень лояльными, низкие платежи, будет легко выплатить. Это тебе в помощь. Для начала.



− Но почему, Логан?



Он гримасничает. Грустный, нежный, любящий и растерянный одновременно.



− Потому что всем иногда нужна помощь. И еще потому, что я люблю тебя. Я хочу помочь тебе. И я бы просто дал тебе эти чертовы деньги, если бы знал, что ты возьмешь их. У меня есть больше, чем я когда-либо смогу потратить, даже отдавая их на благотворительность. Я хочу видеть, как ты преуспеваешь. Я бы хотел... − Он вздыхает и откидывается на спинку стула. − Но есть и эгоистичная мотивация. Если ты добьешься успеха, и будешь работать на себя, у тебя будет больше шансов быть счастливой. А если ты будешь счастлива, это значит, что между нами все получится намного лучше.



Не могу не улыбнуться.



− И что, даже твои эгоистичные порывы сконцентрированы на моем счастье?



Усмехается.



− Ну, да. Я имею в виду, подумай об этом. Ведь если ты счастлива, ты можешь сосредоточиться на мне. Если ты счастлива, мои шансы на то, что ты будешь оставаться голой в моей постели на целые выходные, намного выше. И после прошлой ночи и сегодняшнего утра, Изабель, дорогая, у меня есть планы держать тебя голой и потной до тех пор, пока ты позволишь мне.



− Мне нравятся эти планы.



Его взгляд горит.



− Мы могли бы купить маленький дом на Карибах, неделями оставаться нагими на пляже.



Я закрываю глаза и мечтаю. Представляю, что я успешна. Зарабатываю свои кровные деньги на собственном бизнесе. Логан мой, весь мой. И больше никого нет. Представляю, что нахожусь где-то на пляже. С ним. Лежу голая на одеяле в песке, над нами палящее солнце. Его губы на мне. Я извиваюсь, и желание вспыхивает во мне при этой мысли.



− Ты же представляешь себе это? − он наклоняется через стол и шепчет мне на ухо. − Мы с тобой голые на пляже?



− Да, − выдыхаю я.



− Представляй себе это, детка. Держи эту картинку в голове. Мы сделаем ее реальностью.



А потом возникают несколько минут тишины, пока мы доедаем нашу еду. Мой разум переносит меня в прошлое, обратно в спальню, к нам. К нему, спящему на диване. К блокноту. К каракулям в нем.



− Логан? − Я должна знать. И обязана спросить.




Он поднимает глаза, и его брови ползут вверх.



− Хм?



− Кто такой Яков Каспарек?



Он замер.



− Ты видела, да.



− Да. Я видела. Что значит эта запись, Логан?



Он медленно жует, проглатывается, дышит.



− Я тут раскопал кое-что. Мне удалось увидеть твой выписной лист из больницы. На твоей выписке стоит подпись Яков Каспарек.



− Не Калеб Индиго?



Логан качает головой.



− Нет. Яков Каспарек. − Пожимает плечами. − Я искал его, но ничего не нашел. Ни одной зацепки. Так что я ничего не знаю, кроме того, что он тот, кто забирал тебя из больницы. Его звали Якоб Каспарек, а не Калеб Индиго.



Я пытаюсь проглотить комок в горле. Пытаюсь ровно дышать.



− Я нисколько в тебе не сомневаюсь, но... ты уверен?



− На все сто процентов. Прости меня, я знаю... это вероятно не принесет тебе облегчения.



− Я просто... Я помню тот день, когда он забирал меня. Я помню, как он подписывал выписку. Я... я не видела подпись, но... просто в этом нет смысла. Я не знаю. Не знаю.



Моя голова кружится. Все вращается. Ноет. Нет смысла ни в чем. Ничего не складывается. Нет правды.



Я чувствую приближение панической атаки, она уже кипит под моей кожей, сжимает мое горло и мой разум. Я должна подавить ее. Подумать о чем-то другом. Не уходить в нее, не сейчас. Не здесь.



− Ты говорил, что занимаешься благотворительностью? − спрашиваю я, просто чтобы сменить тему.