Разоблаченная

Я пожимаю плечами.



‒ Я не знаю. Не плохие. Все было так замечательно, а теперь это.



‒ Разреши мне обнять тебя. Все хорошо, ‒ он вздыхает. ‒ Можешь поплакать. Все в порядке. Все, что тебе нужно, все хорошо. Просто позволь мне обнять тебя.



‒ Я не знаю как.



‒ Что ты не знаешь, как «что»? ‒ Он касается своими губами моих, не в поцелуе, только напоминании о поцелуе, обещании будущего поцелуя.



‒ Позволить тебе обнимать себя. Это в новинку для меня.



Он точно знает, что я имею в виду, и ему это не нравится. Но он ничего не говорит. Только сильнее прижимает меня к себе, впивается пальцами в мои ягодицы, ласкает их, спускается ниже, сжимает и поглаживает своей рукой одну из ягодиц, как будто он не может держаться подальше от моей задницы.



А потом он протягивает руку к тумбочке возле кровати, открывает ее, достает длинный черный пульт и включает телевизор. Ищет что-то под названием Нетфликс и находит фильм. Тот, о котором мне рассказывал – «А как же Боб?»



Обнаженная, эмоциональная, обнимаемая как никогда раньше, с ощущением его вкуса на языке, его рук на спине, груди напротив моего уха, я смотрю фильм вместе с ним.



Это глупо, смешно, нелепо, банально и замечательно.



Когда фильм заканчивается, он поспешно встает с кровати.



‒ Останься здесь.



Он не объясняет, что делает, поэтому я остаюсь на месте. Он возвращается с четырьмя бутылками пива в одной руке и пакетом картофельных чипсов в другой. Он складывает подушки за нашими спинами, мы садимся рядом, тонкая простынь на наших коленях. Он протягивает мне бутылку пива, кладет между моим и его бедром пачку чипсов и включает еще один фильм.



Под названием «P.S. Я люблю тебя».



Мы пьем наше пиво и едим жирные, вредные и невероятно вкусные чипсы.



И я плачу.



Рыдаю, на самом деле.



Так мило, так грустно, так романтично. Я замираю, отодвигаю пакет чипсов подальше и прижимаюсь ближе к Логану, он снова меня обнимает. В этот раз его рука находит мое бедро, собственнически сжимая его, время от времени поглаживая его ниже или выше, заставляя меня задуматься, не собирается ли он снова дотронуться до меня, проникнет ли он внутрь меня. Я не напряжена, но я хочу.



Я потеряла счет времени, и мне все равно. Я не устала. Снаружи небо темное, мир в тишине.




Хотя, это не правда, мир не в тишине, его просто нет. Существует только этот пузырь ‒ чистый, прекрасный и удивительный, на этой кровати, с этим мужчиной. Наша кожа, его запах на мне, мой на нем. Его вкус у меня во рту, воспоминания о наших поцелуях. Существует только это, и это все, чего я хочу. Я умоляю вселенную разрешить длиться этому вечно.



Он приносит нам еще по пиву и коробку клубники, которую мы едим, держа за зеленые листья и откусывая ягоду.



У меня кружится голова, я немного пьяна и безумно счастлива.



Он включает фильм «Послезавтра» про апокалипсис, и он тоже мне нравится. Он легко смотрится, под него можно расслабиться и ни о чем не думать.



Кроме мужчины, который обнимает меня своими сильными руками.



Я опустилась по кровати немного ниже, теперь моя голова у него на груди. У меня закончилось пиво, и я больше не хочу. Я просто хочу быть здесь, смотреть фильмы с Логаном, обнимать его, и чтобы он обнимал меня. Моя рука у него на бедре. Его пальцы рисуют круги на моей спине, движутся на моем бедре, танцуют на попе, скользят по позвоночнику и опять крадутся вниз.



Я обнаруживаю, что глажу его живот рукой под простыней, укрывающей нас. Ощупываю кожу.



А потом бросаю взгляд вверх на него и набираюсь смелости первой к нему прикоснуться. Он улыбается мне, хватает меня за спину, разминает, дразнит касаниями почти-но-не-совсем между ягодицами, заставляя меня извиваться и задыхаться. Я держу одну руку на его твердеющем, мощном члене и наблюдаю, как он выпрямляется, утолщается, возбуждаясь в моей руке.



Я не знаю, что хочу с ним сделать в первую очередь. Все. Я хочу всего и прямо сейчас. Я просто хочу держать его в своей руке, гладить его своими пальцами, пока он не кончит в мой кулак и ладонь. Я хочу взять его в свой рот и сосать, пока он снова не взорвется на моем языке. Я хочу лежать под ним и умолять его мастурбировать мне на грудь и лицо. Я хочу сесть на него сверху, чтоб он вошел в меня, и объезжать его, пока мы оба не задохнемся, кончая.



Я хочу все это и не знаю, с чего начать.



Я только знаю, что до боли нуждаюсь в нем, жажду его прикосновений, я отчаянно хочу видеть и чувствовать его взрыв, потому что я могу заставить его чувствовать себя лучше, чем когда-либо.



‒ Логан. ‒ Я вздыхаю. ‒ Я хочу всего с тобой.



‒ Я знаю, ‒ говорит он. ‒ Я тоже хочу всего этого с тобой. Я хочу трахать тебя, любить, пробовать на вкус и кончать на твои сиськи. Я хочу лизать твою киску, пока ты не начнешь умолять меня о большем. Я хочу чувствовать, как ты дрожишь подо мной, когда мы вместе кончаем.



Я глажу его член длинными, медленными движениями пальцев. Наблюдаю, как мои пальцы оттягивают его плоть. Наблюдаю за движением кожи. Наблюдаю, как его твердость увеличивается. Я хочу, чтоб он был внутри.



Он скользит пальцем в меня, неожиданным, но нежным прикосновением. Он двигается внутри меня, добавляет второй палец. Нежно толкает. Добавляет третий, и тремя пальцами вместе он заполнил меня. Его пальцы скользят во мне, входят-выходят, и я закрываю глаза, потому что сосредоточена на крышесносном чувстве от его прикосновений. Он размазывает мою влагу по клитору и растирает ее по кругу, я стону, а он направляет свои пальцы обратно в меня.

Я теряюсь в том, что со мной происходит, и он переворачивает меня на спину. Я поддаюсь ему, мои бедра раздвигаются. Он широко раздвигает мои ноги, обхватывает двумя руками меня под попу и поднимает всю мою нижнюю часть с кровати, подносит свой рот к моей киске и пожирает меня, как голодный. Он пожирает меня, лижет, причмокивает, втягивает мой пульсирующий клитор между зубами, и через несколько секунд я кончаю, но он не останавливается. Он держит меня в воздухе одной рукой, без усилий держит меня одной рукой под попой, а другой рукой он находит меня. Мои пятки лежат на его плечах, колени в воздухе. Я открыта для него, и он наслаждается.



Я кончаю, сокращаясь, изгибая позвоночник, чтобы приблизить свой центр к его рту.



А затем он вытаскивает свои скользкие пальцы, покрытые мной, и тянет их вниз. Его глаза встречаются с моими.



‒ Кто-нибудь трогал тебя здесь? ‒ спрашивает он и дотрагивается до чувствительного и запретного места.