Рассвет Ив

Это не моя проблема. Я с трудом поднялась на ноги и побежала в другую сторону. Топот моих сапог эхом отдавался в ледяной темноте. Только моих сапог. Он не погнался следом? Я оглянулась на заснеженный пейзаж. Никакого Салема. Даже с его превосходящей скоростью я должна была заметить его. Если только…

Я мотнула головой вперед и резко остановилась. Слишком поздно. Я ударилась о его грудь и повалилась на спину.

Он поймал меня за руки, останавливая мое падение. Я прикусила кляп. Он что, телепортировался?

— Ты удивляешься, почему не замечаешь моих движений, — он встал передо мной на колени и потянулся к застежке на моих штанах.

Я попятилась назад, моя грудь начала вздыматься от дерзости его прикосновений.

— Иди сюда, — он щелкнул пальцами, указывая на место перед собой, и в его глазах сверкнула молния. — Я помогу тебе снять штаны, чтобы ты могла пописать. И я расскажу то, что ты хочешь знать, — он положил руки на бедра. — Я тебе все расскажу.

Как будто я могла ему поверить. Но в данный момент мне нечего терять. Угрожающий взгляд, которым он наградил меня, говорил, что если я снова побегу, то штаны с меня стащат уже по-плохому.

Судорожно вздохнув, я шагнула вперед.

Салем стащил брюки к моим ботинкам и подождал, пока я присяду на корточки, прежде чем заговорить.

— Я быстрее и сильнее, чем гибрид. Гораздо быстрее, чем может засечь человеческий глаз.

Я опорожнила мочевой пузырь и встала, каждый мускул моего тела дрожал от ветра и его слов.

— Ты не можешь убежать от меня, — он поднял мои штаны, его теплые и мягкие пальцы скользили по моим бедрам. — Ты не можешь укусить меня. Ты не можешь бороться со мной. Я всегда буду побеждать.

Правда его заявления высосала воздух из моих легких. Он больше, смертоноснее и быстрее. Я беспомощна против него, и это самое страшное чувство в мире.

Салем наклонил голову, чтобы завязать мне пояс, и из-за воротника показалась полоска кожи, сверкающая венами.

«Сделай это!»

Я открыла рот и вонзила клыки ему в шею. Но вместо ожидаемого контакта из меня вышибло воздух. Видение исчезло, и ощущение падения пересилило все мои чувства. Резкое падение. Полет. Это произошло в мгновение ока, и когда мир перестал вращаться, я сидела в его бронированной колеснице, окруженная роскошными тканями, поступающим через вентиляцию теплом и Салемом. Он уселся на подушку напротив меня, и глаза цвета жидкой стали пригвоздили меня к месту.

Мое сердце бешено колотилось. Неужели я потеряла сознание?

Он прочел вопрос на моем лице.

— Я принес тебя сюда, но ты не почувствовала этого, не так ли? Я быстр, Доун. Слишком быстро для твоего сознания.

Как такое возможно? И что мне теперь делать с этой информацией? Я огляделась по сторонам, но никакого оружия не заметила. Ни его дубины. Никаких столовых приборов. Ничего, что я могла бы использовать, чтобы выколоть ему глаза. Не то чтобы я могла владеть каким-то оружием со связанными за спиной руками.

Задняя дверь была заперта изнутри на стальной засов. Он не только протащил меня через четверть мили за долю секунды, но и запер дверь на засов. Засов, который у меня не было шансов убрать, если он так чертовски быстр.

Была ли я вообще способна убить его? Если я открою эту дверь днем, то смогу поджарить его. Но эта мысль сдавила мне грудь невыносимой болью. Может быть, я могла бы сделать это от отчаяния или страха. Я только что пыталась укусить его. Если бы я превратила его в пепел, то пожалела бы об этом? Я все еще чувствовала к нему что-то, нечто запутанное и сложное, вплетенное в мое сердце. Я не знала, как это распутать.

Я глупая, влюбленная девчонка. Возможно, слишком глупая, чтобы жить.

Я должна быть пророчеством. Предсказание, должно быть, ошибочно или неверно истолковано. Хотя его вбили мне в голову с самого рождения, у меня всегда были сомнения. Но я никогда не сомневалась в этом так сильно, как сейчас, сидя рядом с мужчиной, который заключил меня в тюрьму не один раз, а дважды. Как я могу спасти целую расу, если не могу спасти даже себя?

Двигатель с рокотом ожил, и транспорт пришел в движение.

Салем наклонился ко мне и медленно, осторожно стащил с меня сапоги, удерживая мой взгляд. Я не могла отвести взгляд, не могла пошевелиться, все мое тело застыло в сердечной боли и недоумении, когда он массировал мои ноги. Почему он заботился обо мне? Мне нужно ненавидеть его. Он солгал мне. Меня связали и заткнули рот кляпом. Черт знает, что еще ждало на горизонте.

Шлюзы снова открылись, и по моим щекам потекли следы моего смятения.

— Не плачь, — Салем подвинулся, чтобы сесть рядом со мной, и вытер слезы с моего лица. — Я расскажу тебе, что происходит, и отвечу на все твои вопросы. Тебе это не понравится, но Доун… — он взял меня за подбородок и заглянул в глаза. — Ничего не меняется. Это… — он сделал жест между нами. — Вот что важно. Все остальное — просто логистика.

Что это вообще значит? Я уставилась на него, кипя от злости под кляпом.

Салем снял сапоги. Его пальто было следующим. Затем его рубашка, оставляя грудь обнаженной и покрытой блестящими венами поверх жилистых мышц.

— Я собираюсь убрать веревку, — он повернул меня на сиденье и наклонился к моим связанным рукам.

Я напряглась, но не стала сопротивляться, когда он перекусил веревку. Как только она упала, я подняла руку, чтобы вытащить кляп.

— Подожди, — Салем сжал мои запястья, опустил их на колени и потер красные отметины на моей коже. — У тебя много вопросов и чертовски много враждебных вещей, которые тебе хочется сказать, — он усмехнулся. — Я вижу все это в золотом огне твоих глаз. Дай мне сначала договорить. Мне нужно кое-что объяснить.

Мой желудок скрутило в узел, но я прижала язык к кляпу и отрывисто кивнула.

Он развязал кляп, и я пошевелила челюстью, мое внимание было приковано к его венам. Желание укусить его покалывало мои десны, но я продышалась сквозь него, поджав губы, и ждала, когда он заговорит.

Опустив подбородок, Салем уставился на свою грудь.

— Я вижу то же, что и ты. Я вижу свои вены и слышу усиленный звук в голове.

Я открыла рот, чтобы назвать его членососущим лжецом, но предостерегающий взгляд его флуоресцирующих глаз заткнул мне рот.


— Сколько себя помню, я всегда чувствовал гибридов таким образом, — он провел пальцем по самому большому и яркому сосуду на своей груди, безошибочно проводя по его пути к сердцу. — Никто другой никогда не видел и не слышал моих вен. До тебя. А эти серебряные штуки? Это яд. Не мой, — он встретился со мной взглядом. — Это яд, который я поглотил от гибридов.

— Откуда ты знаешь? — ахнула я. — Ты что, пьешь…

— Заткнись, — мускул на его челюсти дернулся.

Я откинулась назад, раздувая ноздри.

— Гибриды, путешествующие с нами, не нападают на тебя, — сказал он, — потому что я укусил их всех. Опустошил их почти до смерти. Сделав это, я освободил их.

Освободил их от ментального программирования? Салем мог снять упряжь Дрона с мозга гибридов?

— Они не излечены, — он провел большим пальцем по своему обтянутому кожей бедру, нахмурив брови. — Они все еще жаждут крови и секса, все еще испытывают потребность размножаться и распространять инфекцию. Но их разум свободен принимать решения. Они могут ментально бороться с инстинктом. Некоторые из них держатся со мной с раннего детства.

Он освободил их разум, а взамен обрел их преданность.

Мой пульс зашкаливал. Салем был ближе к лекарству, чем Мичио когда-либо мог создать в лаборатории, но Салем скрыл это от моих отцов. Почему? Он мог бы спасти…

— Ты мог бы спасти Кипа и других моих солдат, — мои глаза расширились, наполняясь слезами. — Это ты послал гибридов, которые пробили стену в лагере?

— Нет. Я не имею к этому никакого отношения.

Но он мог бы вылечить их разум. Но это привлекло бы слишком много внимания со стороны моих отцов, и они бы его не отпустили. Нет, если у него есть ключ к исцелению. Вот почему он скрыл это от них. Поэтому вместо того, чтобы спасти гибридов, которые напали на нас, он убил их.

От ужасной мысли у меня перехватило дыхание.

— Гибридные дети…

— На детей это не действует. Мне нужно изъять опасное количество крови, чтобы удалить программу. Я пытался, — Салем уперся локтями в раздвинутые колени. — И потерпел неудачу.

— Ты говорил мне, что никогда не убивал ребенка-гибрида.

— Я никогда не убивал их намеренно, — он уставился на свои босые ноги, не мигая. — До того, что было в особняке.

Почему он их убил? Почему они вообще там оказались? Я схватилась за лоб и потерла голову, когда тысячи вопросов хлынули на поверхность. То, что было важнее всего, сорвалось с моих губ.

— Чего ты хочешь?

Салем поднял голову, и его глаза сияли, как расплавленный лунный свет.

— Я хочу трахать тебя, лелеять и защищать до конца наших дней.

Это не тот ответ, которого я ожидала, и он заставил меня запнуться.

— Это… я… я не понимаю.

— Я тоже.

Я вздрогнула, схватившись за горло.

— Ты любишь меня?

— Я не знаю, что это значит.

Кислота жгла мой желудок, распаляя голос.

— Ты бы умер за меня?

— Это просто смешно. Никто тут не умирает.

— Это гипотетически, и ты, черт возьми, это знаешь. Отвечай на вопрос.

— Ешь, — он указал на изобилие продуктов и вина. — Мы пробудем здесь пять дней. У нас полно времени для разговоров.

— Что? Путешествуя на машине, мы должны добраться до Альберты к завтрашнему дню.

Салем откинулся на подушку и склонил голову набок.

— Я живу не в Альберте.



Глава 25