Работа для ведьмака
Часть 9 из 45 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— А зачем приехали еще две девушки? — спросил Эзра, заранее продумывая пути отхода, если и те решат тоже требовать мужей и определять отцов.
— Да это так, — немного замялась она. — Потом они помогут договориться с отцом, ну и вообще. Господин ведьмак, а если я вам опишу мужчин, вы сможете сказать, кто из них отец?
— Угу, — промычал Эзра, запрещая себе шутить, что, пока ребенок в утробе, отца определяют по бровям. Эта женщина могла понять буквально и принести требуемое на блюдечке. — О скольких мужчинах речь?
Девушка что-то прикинула, пошептала под нос и нерешительно выдала:
— Пять. Хотя нет-нет, — она замахала руками, — это сейчас скертанцы туда-сюда ходят, а тогда их не было. Значит, четверо.
Эзра внимательно посмотрел в спокойные голубые глаза и решительно вытянутые ноги, перегораживающие дверь. Явный признак того, что отсюда он выйдет либо мужем, либо отцом ребенка.
— Скоро рожать?
Через пару недель, — уверенно ответила она.
— Примерно девять месяцев назад с каким из четверых мужчин ты была?
— Со всеми, — простодушно ответила она.
Ведьмак удивленно поднял брови. Его восхитила такая активная жизнь. Он даже позавидовал чуть-чуть, но девушка насупилась.
— Просто стирка была, — буркнула она.
— Прости?
Ну, стирка. Мы с девчонками прачками подрабатываем. — Видя, что ведьмак ничего не понимает, она ему разжевала все, как маленькому. — Раз в две недели кто-то с заставы привозит в нашу деревню белье. Ну и это… чтобы белье привозили именно в нашу деревню, а не в соседнюю, иногда к нам приходят солдаты. А то они же могут отвезти и в Большие Дубы. И у нас не будет работы.
— Вы стираете их белье, а солдаты за это еще и укладывают вас в постель? — спросил ведьмак.
Не все. Их всего трое, которые возят. Мне приглянулся один, Малке другой, мы сразу их себе определили. Но так вышло, что и с третьим надо было что-то делать.
— Так. — Ведьмак встал и потер лоб. — Надеюсь, имена их знаешь?
— Каспин — это тот, который мне нравится, — сказала девушка, готовясь, кажется, защищать того парня. — Ну и второй, с которым я была, Эрхен. Тот, что нас сегодня встречал.
— Ты понимаешь, что спать с ними необязательно? — уточнил Эзра. — Если бы вы пожаловались лейтенанту или коменданту, их бы наказали.
— Ага, и неизвестно, куда бы тогда отвозили белье. — Девушка тоже поднялась. — Слушайте, мне вот это не надо. Я приехала, чтобы мужа найти, точнее, отца. Не можете помочь, так и скажите.
Эзра промолчал. По большому счету это было не его дело, но отчего-то на душе стало паршиво. И весь приятный туман от выпитого куда-то улетучился, зато осталась злость на жизнь.
Ведьмак мог сказать, что не солдат решает, кто стирает вещи. Но разве его послушают? Скорее всего, о стирке в деревне договорились заранее с кем-то из старших, возможно, со старостой. А эти дурочки считают, будто у них нет выбора.
— Даже если кто-то на заставе признает, что он отец, тебя не оставят здесь. В гарнизоне нет жилья для жен.
— Да и пусть. Денег даст и ладно. Жалованье он же получает? А я пойду к старосте и заплачу за ночлег. Потом решу, как и что. Может, с Бирной договоримся, хотя у нее места совсем мало.
С одной стороны, такой житейский подход импонировал. Зачем переживать и заламывать руки, когда намечается жизнь с жалованьем мужа? С другой — Эзра не любил, когда пользуются невежеством или наивностью женщин. Особенно это относилось к простым, у которых было и так достаточно бед.
— Так вы скажете, кто отец или нет? — снова спросила девица. — Я всех могу описать. Тех, что с заставы, вы небось и сами видели. А двух парней из соседней деревни я хоть и не видела полгода, но опишу, как живых. Знаете, у одного вообще есть родинка в таком месте…
— Прибережем это на крайний случай, — пробормотал Эзра, разминая пальцы правой руки. — А пока пойдем, есть у меня на примете один способ определения отцовства.
— Господин ведьмак, я по гроб жизни буду обязана! — обрадовалась она и повисла у него на шее. — Только это, я не могу, сами понимаете. Но вот Арите вы понравились. И она может расплатиться.
В первую минуту ведьмак не понял, о чем речь. «Интересно, все ли девушки расплачиваются здесь так?» — подумал он.
— Как тебя зовут?
— Лагира.
— Лагира, не надо предлагать себя. Передай это всем женщинам. Люди на заставе должны вас защищать, им за это платит король, а вы им ничего не должны. И любой из солдат, который пользуется вашей добротой, последняя сволочь. А за услугу всегда можно заплатить деньгами или товарами.
— Понятно, — протянула женщина, скептически его разглядывая. — Ну и зря вы, господин ведьмак, отказываетесь. Вы же ей и правда приглянулись, хоть она и видела вас мельком, когда из коровника шли. Да и она очень милая. И знаете… зимой всем хочется тепла.
Эзра кивнул, хотя насчет миловидности этой Ариты ничего не знал. В тулупе и шапке для него все выглядели как сержант Милкот.
Ведьмак знал, что, например, у скертанцев провести ночь с человеком, который понравился, если все по взаимному согласию, норма. Но Эзра всегда жил в обществе, где скрывали любые добрачные похождения. Делали вид, что никто никогда не видел ни мужчин, ни женщин. И он не думал, что на границе родного королевства встретит нечто похожее на отношения скертанцев. Хотя подобным это назвать язык не поворачивался. А еще язык не поворачивался признаться Лагире, что ведьмаки не могут определить отцовство.
— Если хочешь меня отблагодарить, привези мне жирную курицу.
— Так зима же, она самим пригодится… — растерялась девушка.
— Тогда забудь, сегодня я тебе помогу безвозмездно!
Он распахнул дверь и вышел на воздух. Рядом с караулкой топтались остальные, вяло переговариваясь.
— А мы уж думали, начались роды и ты ушел в глубокий обморок, — хохотнул Эрхен, но его не поддержал даже Милкот. Шутка явно всем надоела.
— Обошлось, — спокойно ответил Эзра. — А вот у тебя шансов устоять на ногах мало. Лагира говорит, что ты отец ее ребенка. И зачал ты его, когда отвозил гарнизонное белье. Сказал ей, что отнимешь у нее работу, а значит, и доход, если она с тобой не ляжет.
— Чего? Ты что несешь?! Какой отец?
Замах — и кулак вписался точно в челюсть Эрхена, его голова дернулась, и он сделал шаг в сторону.
Эзра знал, как бить, чтобы не было крови. Не по носу, не снизу в челюсть, а вот так сбоку, почти вскользь, чтобы отвлечь внимание и подготовиться.
Ведьмак с предвкушением смотрел на рычащего солдата, и в его голове снова поднимался прекрасный туман. Чуть более злой, чем от выпивки, но такой же нужный в этом холоде и запустении. От этого тумана жизнь опять приобретала искру. И в такие моменты по венам скользили огненные змейки, опускаясь в кончики пальцев магией. Пьянящее чувство. Эзре повезло, что Харт давно скрылась в доме и никто не собирался лезть в его драку.
* * *
Ведьмак вошел в кабинет лейтенанта и сразу увидел бутерброд. Два ровных куска белого хлеба, между которыми блестело тонко нарезанное мясо и маринованный лук. Бутерброд лежал на блюдечке перед лейтенантом. А Харт сидела, откинувшись на спинку стула, и наблюдала за ведьмаком.
— Это мне? — деловито уточнил Эзра, без приглашения усаживаясь напротив и пододвигая к себе блюдечко.
— Зачем устроили драку?
— Подумал, что Эрхену надо размяться после тесной караулки, — ответил он, откусывая сразу половину бутерброда.
— Понятно. Эрхен получил бы свое и без вашего рукоприкладства. Но за драку вы лишаетесь половины жалованья, — сказала Харт, неодобрительно поглядывая на жующего Эзру. — Вы понимаете, что применять магию к обычным людям нельзя?
— На нем амулет защиты, — спокойно пожал плечами Эзра.
— Его хватает на четыре магические атаки.
— Именно столько их и было.
— Почему же у солдата все тело в ушибах и на ногах он не стоит?
— Потому что у вас хреновые амулеты? — предположил Эзра, а взгляд Неи стал тяжелее.
— Вам очень повезло, что по уставу я больше никак не могу вас наказать за обычный мордобой. Но знайте: еще один эпизод с применением магии, и я закую вас в кандалы, как особо опасного преступника, — жестко произнесла Нея. — Чтобы больше ни одной стычки, тем более с магией, ясно?
— Угу. Вот мне интересно, вы же понимаете, что Эрхен уложил бы меня с двух ударов, если бы не заклинания?
— И к чему этот вопрос? Если бы вы не полезли к Эрхену, он бы вас и пальцем не тронул. А если хотите быть в хорошей физической форме — тренируйтесь.
— Такие люди, как Эрхен, воспринимают только силу, поэтому драка была делом времени, если не по поводу девушки, так по поводу моей, так скажем, ранимости. Для него повалять худого ведьмака — отличный повод самоутвердиться, — сказал Эзра с долей раздражения. — И я имел в виду не свою подготовку, а то, что Эрхен шире меня в плечах и раза в три тяжелее. Я почти уверен, его кулаком можно уложить быка. Моя магия всего лишь уравнивает наши силы. У меня заклинания, у него кулаки и амулет защиты. Он серьезно не пострадал бы в любом случае. Зато стал, надеюсь, умнее. Мне казалось, вы должны меня в этом понять.
— Это вы о чем?
— О том, что, не будь у вас магии, вас бы никогда не взяли на военную службу, — пояснил Эзра и дожевал по его меркам очень маленький бутерброд. — Потому что физически женщины обычно слабее мужчин. И в бою от дам мало проку. Но вы маг, а значит, сильнее большинства мужчин.
Ведьмак смотрел на застывшую Харт и думал, что вот именно сейчас его закуют в кандалы. Радовало, что сажать преступников на заставе, кроме как в подвал, некуда, а там хранилось кое-что из продуктов.
— Мы сейчас говорим о недопустимости драк и применении магии на заставе против своего же, а не о ваших шансах в рукопашной! — проговорила Нея.
Ее серые глаза стали на тон темнее и напомнили грозовые тучи, тот же свинцовый оттенок.
Эзра так удивился, видя пусть и злой, но живой взгляд у бесстрастной Харт, что чуть не упустил нить разговора.
— Значит, в следующий раз вы предлагаете стоять и ждать, когда меня ударят, а лучше перед этим еще отрезать себе руку?
— Во-первых, следующего раза не должно быть, а во-вторых, вы передергиваете!
— Ничуть. Для меня естественно прибегать к магии, это часть меня. Такая же, как руки, ноги и голова. Логично, что я всем этим пользуюсь. И, между нами, с десяти лет я отрабатывал щиты и пульсары, а вовсе не удары кулаком.
Эзра старался говорить спокойно, но с каждым его словом лицо лейтенанта сильнее каменело. И где-то внутри поднималось негодование. В эту минуту его раздражало в Харт буквально все. Ее короткие волосы, суженные глаза и плотно сжатые губы. Даже китель сейчас на ней сидел раздражающе официально. Он предполагал, что его опять могут наказать трижды клятой картошкой. Но он не ожидал отповеди за использование заклинаний от боевого мага.
Он прошелся взглядом по рядам пуговиц двубортного кителя и скривился. Еще утром ему казалось, что форма слишком подчеркивает фигуру лейтенанта. Но сейчас ведьмак ясно осознавал, насколько глупо видеть в этом офицере женщину. Хотя на самом деле он еще не разобрался, что раздражало его сильнее: ситуация с запретом на магию или сама Харт.
Она спокойно сидела за столом и не отводила тяжелого взгляда, а потом вдруг через силу проговорила:
— Давайте заключим перемирие.
— Да это так, — немного замялась она. — Потом они помогут договориться с отцом, ну и вообще. Господин ведьмак, а если я вам опишу мужчин, вы сможете сказать, кто из них отец?
— Угу, — промычал Эзра, запрещая себе шутить, что, пока ребенок в утробе, отца определяют по бровям. Эта женщина могла понять буквально и принести требуемое на блюдечке. — О скольких мужчинах речь?
Девушка что-то прикинула, пошептала под нос и нерешительно выдала:
— Пять. Хотя нет-нет, — она замахала руками, — это сейчас скертанцы туда-сюда ходят, а тогда их не было. Значит, четверо.
Эзра внимательно посмотрел в спокойные голубые глаза и решительно вытянутые ноги, перегораживающие дверь. Явный признак того, что отсюда он выйдет либо мужем, либо отцом ребенка.
— Скоро рожать?
Через пару недель, — уверенно ответила она.
— Примерно девять месяцев назад с каким из четверых мужчин ты была?
— Со всеми, — простодушно ответила она.
Ведьмак удивленно поднял брови. Его восхитила такая активная жизнь. Он даже позавидовал чуть-чуть, но девушка насупилась.
— Просто стирка была, — буркнула она.
— Прости?
Ну, стирка. Мы с девчонками прачками подрабатываем. — Видя, что ведьмак ничего не понимает, она ему разжевала все, как маленькому. — Раз в две недели кто-то с заставы привозит в нашу деревню белье. Ну и это… чтобы белье привозили именно в нашу деревню, а не в соседнюю, иногда к нам приходят солдаты. А то они же могут отвезти и в Большие Дубы. И у нас не будет работы.
— Вы стираете их белье, а солдаты за это еще и укладывают вас в постель? — спросил ведьмак.
Не все. Их всего трое, которые возят. Мне приглянулся один, Малке другой, мы сразу их себе определили. Но так вышло, что и с третьим надо было что-то делать.
— Так. — Ведьмак встал и потер лоб. — Надеюсь, имена их знаешь?
— Каспин — это тот, который мне нравится, — сказала девушка, готовясь, кажется, защищать того парня. — Ну и второй, с которым я была, Эрхен. Тот, что нас сегодня встречал.
— Ты понимаешь, что спать с ними необязательно? — уточнил Эзра. — Если бы вы пожаловались лейтенанту или коменданту, их бы наказали.
— Ага, и неизвестно, куда бы тогда отвозили белье. — Девушка тоже поднялась. — Слушайте, мне вот это не надо. Я приехала, чтобы мужа найти, точнее, отца. Не можете помочь, так и скажите.
Эзра промолчал. По большому счету это было не его дело, но отчего-то на душе стало паршиво. И весь приятный туман от выпитого куда-то улетучился, зато осталась злость на жизнь.
Ведьмак мог сказать, что не солдат решает, кто стирает вещи. Но разве его послушают? Скорее всего, о стирке в деревне договорились заранее с кем-то из старших, возможно, со старостой. А эти дурочки считают, будто у них нет выбора.
— Даже если кто-то на заставе признает, что он отец, тебя не оставят здесь. В гарнизоне нет жилья для жен.
— Да и пусть. Денег даст и ладно. Жалованье он же получает? А я пойду к старосте и заплачу за ночлег. Потом решу, как и что. Может, с Бирной договоримся, хотя у нее места совсем мало.
С одной стороны, такой житейский подход импонировал. Зачем переживать и заламывать руки, когда намечается жизнь с жалованьем мужа? С другой — Эзра не любил, когда пользуются невежеством или наивностью женщин. Особенно это относилось к простым, у которых было и так достаточно бед.
— Так вы скажете, кто отец или нет? — снова спросила девица. — Я всех могу описать. Тех, что с заставы, вы небось и сами видели. А двух парней из соседней деревни я хоть и не видела полгода, но опишу, как живых. Знаете, у одного вообще есть родинка в таком месте…
— Прибережем это на крайний случай, — пробормотал Эзра, разминая пальцы правой руки. — А пока пойдем, есть у меня на примете один способ определения отцовства.
— Господин ведьмак, я по гроб жизни буду обязана! — обрадовалась она и повисла у него на шее. — Только это, я не могу, сами понимаете. Но вот Арите вы понравились. И она может расплатиться.
В первую минуту ведьмак не понял, о чем речь. «Интересно, все ли девушки расплачиваются здесь так?» — подумал он.
— Как тебя зовут?
— Лагира.
— Лагира, не надо предлагать себя. Передай это всем женщинам. Люди на заставе должны вас защищать, им за это платит король, а вы им ничего не должны. И любой из солдат, который пользуется вашей добротой, последняя сволочь. А за услугу всегда можно заплатить деньгами или товарами.
— Понятно, — протянула женщина, скептически его разглядывая. — Ну и зря вы, господин ведьмак, отказываетесь. Вы же ей и правда приглянулись, хоть она и видела вас мельком, когда из коровника шли. Да и она очень милая. И знаете… зимой всем хочется тепла.
Эзра кивнул, хотя насчет миловидности этой Ариты ничего не знал. В тулупе и шапке для него все выглядели как сержант Милкот.
Ведьмак знал, что, например, у скертанцев провести ночь с человеком, который понравился, если все по взаимному согласию, норма. Но Эзра всегда жил в обществе, где скрывали любые добрачные похождения. Делали вид, что никто никогда не видел ни мужчин, ни женщин. И он не думал, что на границе родного королевства встретит нечто похожее на отношения скертанцев. Хотя подобным это назвать язык не поворачивался. А еще язык не поворачивался признаться Лагире, что ведьмаки не могут определить отцовство.
— Если хочешь меня отблагодарить, привези мне жирную курицу.
— Так зима же, она самим пригодится… — растерялась девушка.
— Тогда забудь, сегодня я тебе помогу безвозмездно!
Он распахнул дверь и вышел на воздух. Рядом с караулкой топтались остальные, вяло переговариваясь.
— А мы уж думали, начались роды и ты ушел в глубокий обморок, — хохотнул Эрхен, но его не поддержал даже Милкот. Шутка явно всем надоела.
— Обошлось, — спокойно ответил Эзра. — А вот у тебя шансов устоять на ногах мало. Лагира говорит, что ты отец ее ребенка. И зачал ты его, когда отвозил гарнизонное белье. Сказал ей, что отнимешь у нее работу, а значит, и доход, если она с тобой не ляжет.
— Чего? Ты что несешь?! Какой отец?
Замах — и кулак вписался точно в челюсть Эрхена, его голова дернулась, и он сделал шаг в сторону.
Эзра знал, как бить, чтобы не было крови. Не по носу, не снизу в челюсть, а вот так сбоку, почти вскользь, чтобы отвлечь внимание и подготовиться.
Ведьмак с предвкушением смотрел на рычащего солдата, и в его голове снова поднимался прекрасный туман. Чуть более злой, чем от выпивки, но такой же нужный в этом холоде и запустении. От этого тумана жизнь опять приобретала искру. И в такие моменты по венам скользили огненные змейки, опускаясь в кончики пальцев магией. Пьянящее чувство. Эзре повезло, что Харт давно скрылась в доме и никто не собирался лезть в его драку.
* * *
Ведьмак вошел в кабинет лейтенанта и сразу увидел бутерброд. Два ровных куска белого хлеба, между которыми блестело тонко нарезанное мясо и маринованный лук. Бутерброд лежал на блюдечке перед лейтенантом. А Харт сидела, откинувшись на спинку стула, и наблюдала за ведьмаком.
— Это мне? — деловито уточнил Эзра, без приглашения усаживаясь напротив и пододвигая к себе блюдечко.
— Зачем устроили драку?
— Подумал, что Эрхену надо размяться после тесной караулки, — ответил он, откусывая сразу половину бутерброда.
— Понятно. Эрхен получил бы свое и без вашего рукоприкладства. Но за драку вы лишаетесь половины жалованья, — сказала Харт, неодобрительно поглядывая на жующего Эзру. — Вы понимаете, что применять магию к обычным людям нельзя?
— На нем амулет защиты, — спокойно пожал плечами Эзра.
— Его хватает на четыре магические атаки.
— Именно столько их и было.
— Почему же у солдата все тело в ушибах и на ногах он не стоит?
— Потому что у вас хреновые амулеты? — предположил Эзра, а взгляд Неи стал тяжелее.
— Вам очень повезло, что по уставу я больше никак не могу вас наказать за обычный мордобой. Но знайте: еще один эпизод с применением магии, и я закую вас в кандалы, как особо опасного преступника, — жестко произнесла Нея. — Чтобы больше ни одной стычки, тем более с магией, ясно?
— Угу. Вот мне интересно, вы же понимаете, что Эрхен уложил бы меня с двух ударов, если бы не заклинания?
— И к чему этот вопрос? Если бы вы не полезли к Эрхену, он бы вас и пальцем не тронул. А если хотите быть в хорошей физической форме — тренируйтесь.
— Такие люди, как Эрхен, воспринимают только силу, поэтому драка была делом времени, если не по поводу девушки, так по поводу моей, так скажем, ранимости. Для него повалять худого ведьмака — отличный повод самоутвердиться, — сказал Эзра с долей раздражения. — И я имел в виду не свою подготовку, а то, что Эрхен шире меня в плечах и раза в три тяжелее. Я почти уверен, его кулаком можно уложить быка. Моя магия всего лишь уравнивает наши силы. У меня заклинания, у него кулаки и амулет защиты. Он серьезно не пострадал бы в любом случае. Зато стал, надеюсь, умнее. Мне казалось, вы должны меня в этом понять.
— Это вы о чем?
— О том, что, не будь у вас магии, вас бы никогда не взяли на военную службу, — пояснил Эзра и дожевал по его меркам очень маленький бутерброд. — Потому что физически женщины обычно слабее мужчин. И в бою от дам мало проку. Но вы маг, а значит, сильнее большинства мужчин.
Ведьмак смотрел на застывшую Харт и думал, что вот именно сейчас его закуют в кандалы. Радовало, что сажать преступников на заставе, кроме как в подвал, некуда, а там хранилось кое-что из продуктов.
— Мы сейчас говорим о недопустимости драк и применении магии на заставе против своего же, а не о ваших шансах в рукопашной! — проговорила Нея.
Ее серые глаза стали на тон темнее и напомнили грозовые тучи, тот же свинцовый оттенок.
Эзра так удивился, видя пусть и злой, но живой взгляд у бесстрастной Харт, что чуть не упустил нить разговора.
— Значит, в следующий раз вы предлагаете стоять и ждать, когда меня ударят, а лучше перед этим еще отрезать себе руку?
— Во-первых, следующего раза не должно быть, а во-вторых, вы передергиваете!
— Ничуть. Для меня естественно прибегать к магии, это часть меня. Такая же, как руки, ноги и голова. Логично, что я всем этим пользуюсь. И, между нами, с десяти лет я отрабатывал щиты и пульсары, а вовсе не удары кулаком.
Эзра старался говорить спокойно, но с каждым его словом лицо лейтенанта сильнее каменело. И где-то внутри поднималось негодование. В эту минуту его раздражало в Харт буквально все. Ее короткие волосы, суженные глаза и плотно сжатые губы. Даже китель сейчас на ней сидел раздражающе официально. Он предполагал, что его опять могут наказать трижды клятой картошкой. Но он не ожидал отповеди за использование заклинаний от боевого мага.
Он прошелся взглядом по рядам пуговиц двубортного кителя и скривился. Еще утром ему казалось, что форма слишком подчеркивает фигуру лейтенанта. Но сейчас ведьмак ясно осознавал, насколько глупо видеть в этом офицере женщину. Хотя на самом деле он еще не разобрался, что раздражало его сильнее: ситуация с запретом на магию или сама Харт.
Она спокойно сидела за столом и не отводила тяжелого взгляда, а потом вдруг через силу проговорила:
— Давайте заключим перемирие.