Работа для ведьмака
Часть 6 из 45 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Семья раненого провела ночь, расположившись у печки на лавках. Это лейтенант и ее люди остались в комнате с раненым.
Охотника разместили на единственной кровати. Остальным в пользование предоставили пол. Но для четырех незваных гостей у хозяйки не нашлось даже тряпицы, чтобы постелить. Она выдала лишь одну подушку Нее.
В итоге каждый завернулся в свой тулуп и расположился на полу. Все лежали кучно, комнатка не позволяла откатиться даже к стене, потому сержант мог свободно прижиматься к лейтенанту.
Вечером от усталости Нея еле открывала глаза и, стоило лечь, провалилась в сон. Но ведьмак все время вставал к раненому, отчего и она просыпалась. Замечала его у кровати и чувствовала, что Милкот подкатился ближе. К утру, когда печь в большой комнате остыла, ощущать тепло за спиной стало даже приятно. Но потом появилась еще и рука на ее тулупе. И Нея заскрипела зубами. Она всегда отрицательно относилась к романам с подчиненными, да и с трудом переваривала Милкота. И утром еле сдерживалась, чтобы на кого-нибудь не наорать. В том числе на хозяйку дома.
Стоило лейтенанту всех поднять и отправить Милкота в деревню за санями для раненого, жена охотника всполошилась. Кричала, ругалась, говорила, что они уморят ее мужа. Собиралась грудью встать в дверях и не дать вынести раненого. Дети плакали, а Нея, четко выговаривая слова, повторяла:
— Успокойтесь. Ведьмак не может ездить сюда каждый день, у нас вашему мужу будет лучше.
Но женщина плакала, дети вопили, а лицо лейтенанта сильнее каменело. Еще чуть-чуть, и она не выдержала бы. Приказала бы связать жену и вынести раненого.
Нея считала, что здесь его оставлять нельзя, а поговорить с ним не мешало бы. Только воевать с местным населением себе дороже, это Харт тоже понимала.
Неожиданно выручил ведьмак, он плавно шагнул к женщине и, крепко схватив за руку, что-то прошептал. Она замолчала и странно посмотрела на Эзру, а он, воспользовавшись заминкой, тут же влил ей в рот какое-то зелье.
Нея не видела, когда он успел взять один из своих крошечных пузырьков, и даже с долей уважения посмотрела на расторопного парня.
Жена раненого вдруг всхлипнула и села на лавку, ее моментально облепили девочки и затихли, немного испуганные, с красными глазами и растрепанными косичками. И лейтенанту их было по-человечески жалко, но оставлять охотника она не собиралась. Тем более когда их мать так странно не переживает за здоровье своего мужа. Это можно было объяснить несчастным браком. Но по какой причине она так не хочет отдавать почти умирающего и, видимо, нелюбимого мужчину, Нея не понимала и оттого видела в этом какой-то особый смысл.
Пока Харт размышляла, ведьмак коснулся лба одной малышки, потом другой и еще раз сжал пальцы хозяйки. Он присел перед ней на корточки и тихо заговорил. С каждым словом и дети, и их мама становились спокойнее.
Нея не успела удивиться такой быстрой смене настроения. Румяный Милкот зашел в дом вместе с двумя женщинами. Обе нерешительно остановились на пороге, разглядывая хозяйку дома и ведьмака. Одна явно старше, другая моложе, но они были чем-то похожи друг на друга.
— Нашли сани? — прерывая странное молчание, спросила Нея у сержанта.
— Да, — он кивнул на женщин, — у них есть.
— Мы вернем ваши сани сегодня же, — пообещала Нея, обращаясь к женщинам.
Но они никак не отреагировали. Обе внимательно смотрели на ведьмака, который все еще сидел вполоборота к двери. Его кучерявые волосы смешно торчали во все стороны, а вытянутая худая, как прутик, рука трогательно выглядывала из огромного рукава тулупа. На лицах женщин читалось недоверие.
— Он точно ведьмак? — уточнила та, что была моложе.
— Ага, — еле скрывая усмешку, кивнул Милкот. — Лейтенант, я пойду пока, запрягу коня в сани.
Нея кивнула уже спине, потому что сержант слишком быстро ретировался.
Эзра же, услышав о себе, встал и широко улыбнулся. Заразительно и открыто, становясь окончательно очень милым. Женщины, видя перед собой такого вихрастого парня, тоже улыбнулись.
— Кхм, не обижайся, — заговорила старшая женщина. — Но ведьмак — это ж то же самое, что ведьма, так?
— Лучше, — усмехнулся и подмигнул Эзра.
— Угу, — буркнула та, что моложе, переставая улыбаться, и тихо обратилась к женщине постарше: — Мать, пошли. Молод он слишком для ведьмы.
— Молод? — поразился Эзра. — Век ведьмаков очень долог, милые дамы. При столь обаятельной и юной внешности я могу быть невероятно стар и мудр.
Нея кашлянула, заглушая смешок, и скептически оглядела сего «старца» с ног до головы. Приосанившийся парень не стал старше, но женщины засомневались. Он серьезно смотрел на них, и даже могло показаться, что ему больше восемнадцати.
Лет девятнадцать, решила про себя Нея. И продолжила тихо стоять в стороне.
Она считала большой удачей появление соседок. И теперь ждала момента, чтобы осторожно спросить, что они слышали или видели в день, когда охотника обнаружили раненым. Но не торопилась, понимая, что местные слишком недоверчивы, да и ее не любят, чтобы сразу ответить.
— Так зачем вам нужен ведьмак? — спросил Эзра.
— Да говорят, хорошие ведьмы могут скотину заговорить, чтоб здоровье было, — опять ответила старшая. — Может, ты посмотришь нашу корову? Она со дня на день должна отелиться, а ест что-то плохо.
Эзра удивленно моргнул и посмотрел на Нею. Про себя лейтенант усмехнулась, но внешне ничем себя не выдала. Хотя беспомощность городского и холеного мальчика перед коровой умилила.
— Можете осмотреть животное, — спокойно сказала ему Нея, отмечая, как глаза парня округляются. — Раненого мы доставим, разместим и не дадим умереть. Но не задерживайтесь.
Она и сама не знала, почему решила спровадить ведьмака. Могла лишь точно сказать, что его уверенность в своих силах, спокойствие, несмотря на то что он буквально вчера валялся от вида крови у нее в ногах, и налет шалопайства сегодня очень раздражали. Виной тому служил в основном недосып. И лишь каплю сам ведьмак.
Чтобы еще больше не раздражаться, Нея перевела взгляд на женщин и все же спросила:
— Скажите, а вы слышали о том, что случилось с вашим соседом?
— А что с ним? — буркнула та, что помладше.
— Его волки задрали, — жестко ответила хозяйка дома, переставая вытирать слезы. — А эти забирают с собой! А ему надо дома умирать, рядом со своей семьей!
— Он не умирает, — сказал Эзра. — Он серьезно ранен, но его можно спасти.
Все женщины разом нахмурились, но промолчали.
— Значит, вы не знали, что сосед ранен? — уточнила Нея, и женщины синхронно отрицательно покачали головами. — А слышали что-нибудь дня два назад, вечером? Вой или крики?
— Вой у нас каждый вечер, а то не знаете, — слишком резко бросила старшая женщина и обратилась к хозяйке: — Гель, тебе помочь чем?
— Уже ничем не поможешь, — ответила та, всхлипнув.
Соседки со спокойной совестью сказали, что ждут ведьмака на улице, и вышли.
Нее опять оставалось только скрипнуть зубами.
Местные ее недолюбливали. Особенно женщины. Ее боялись. Все же магов здесь увидели всего два года назад, когда шла осада заставы и разгоралась война. Так что боялись осознанно, зная, на что способно колдовство. Но хуже того, Нею осуждали. За короткие волосы, что для местных женщин считалось позором, и за Свена.
Высокий, плечистый скертанец предпочел жесткую Нею со шрамами, а не мягких и румяных деревенских женщин. Именно тогда это началось. Злобные взгляды, ответы сквозь зубы, но Харт обычно это не волновало. А вот сейчас она жалела, что не смогла поладить с местными.
— Так. Это надо давать каждый час по три капли, можно разбавлять водой. Воды вообще надо больше. А вот это дайте полную столовую ложку через три часа. — Ведьмак деловито протянул Нее две склянки, и она от неожиданности взяла. — Ну, не скучайте. Я скоро… Только разберусь, где у коровы вымя.
И, тяжело вздохнув, Эзра вышел из дома, оставив Нею смотреть на пузыречки в своих руках.
* * *
Раненый так и не пришел в себя. Он даже не стонал, но ему явно не становилось хуже. Нея дважды заходила лично и контролировала то, как один из солдат поит его зельем. Конечно, ее бы позвали, если бы мужчина очнулся, но она приходила сама и таким нехитрым образом давала себе передышку.
Стоило вернуться на заставу, к ней прилетел вестник с указаниями от коменданта. Ей приказали провести инвентаризацию, пока не приехал королевский чиновник. Сам начальник «крепости» тоже собирался в дорогу, но шансов, что он прибудет раньше незваного гостя, не было. Так что все ложилось на плечи лейтенанта.
Нея взяла списки с прошлой инвентаризации, позвала Вирша и приступила к пересчету казенного добра.
Начали с оружейной, пристроенной к дому коменданта. Там управились за пять минут. Из десяти ружей четыре штуки находились на руках у патрульных и дозорных, а защитные амулеты висели у каждого солдата на шее. И по факту они с Виршем проверяли только запас зарядов.
Потом перешли через двор и вычищенный плац к зданию казармы, где в отдельном отсеке хранились белье и запасная форма. После обошли общую столовую и кухню. Вирш недвусмысленно поглядывал на солонину, но под суровым взглядом лейтенанта Харт прекратил лобызать глазами кусок говядины.
Наконец они направились в подвал с провизией, в котором любая инвентаризация задерживалась на неопределенный срок.
По правилам вместе с лейтенантом пересчетом казенного имущества должен был заниматься ответственный сержант. Но Милкота Нея отправила к дозорным, в кои-то веки ничего никому не объясняя. Приказ, и точка. Просто на морозе, по ее мнению, из головы любого солдата должны выветриваться мысли, в том числе те, в которых сержант держится за ее грудь.
Поэтому она пересчитывала мешки и бочонки вместе с Виршем. Он был ниже ростом, и Нее самой приходилось заглядывать на верхние полки. Но он, в отличие от Милкота, обычно молчал, что полностью устраивало лейтенанта. Хотя будь он чуть выше, она была бы не против.
К тому моменту, когда они пришли в подвал, уже давно прошел обед. Но Нея не прерывалась. По ее расчетам, королевский чиновник должен прибыть завтра. И лучше предоставить ему все документы и доказать, что на заставе порядок. Почти. Камни не в счет.
— Хм, не хватает мешка пшена, — сказала Нея, еще раз проверяя все полки.
— Мы его отдали в Белые Горки. В той деревне неделю назад погорело три дома, помните?
Лейтенант Харт прекрасно помнила тот странный пожар, уничтоживший дома, в которых по счастливой случайности не было людей. Все собрались на день рождения у соседки. Как подумали жители, в крайнем доме из печи выскочил уголек, и занялось пламя. Оно быстро перекинулось на сараи и соседние крыши. Часть скотины погибла, какая-то выбежала. Но самое ужасное — люди остались без крова и заготовленной на зиму еды. Деревенские отнеслись к этому как-то слишком спокойно. Быстро перебрались к родственникам и затихли, даже тот мешок пшена взяли нехотя.
— Они больше ничего не просили?
— У меня нет. У Милкота надо узнавать. Но мы там редко проезжаем. Заметает все подчистую. Только следы волков и есть.
До того дальнего поселения почти ни один патруль не мог добраться. Деревня Белые Горки шла сразу за Зеленой Стороной, где они только что побывали. И за всю зиму к ней прочистили дорогу один раз…
С провизией лейтенант провозилась долго. Того, на что стоило бы обратить внимание, к вечеру набралось не так много, но у Неи разболелась голова. Она устала еще вчера, а может, даже позавчера. И сейчас с трудом сдерживалась, чтобы не морщиться от головной боли — то пульсирующей, то стреляющей, то тянущей, которая преследовала ее уже добрых два часа.
— Лейтенант Харт! Лейтенант Харт! — услышала Нея, как только вышла на холод.
К ним с Виршем бежал солдат, поивший раненого зельями.
— Очнулся?
— Нет, — выдохнул он, а Нея удивленно подняла брови, не понимая, зачем он так бежал. — Он стал странно дышать, а зелье закончилось. И я не могу даже водой его напоить. Его колотит.
— Вирш, найдите ведьмака и тащите к раненому, а я… — Она не успела договорить, ее перебил солдат:
— Так я спросил. Нет ведьмака. Милкот говорит, к воротам никто не подходил.
Нея ругнулась и записала на счет Эзры еще один грешок. По ее мнению, с коровой можно было управиться и быстрее, особенно если сразу признаться, что ничего в этом не смыслишь. Определенно этого мальчика из Высшей школы следовало убрать с заставы. Ел он, как взрослый мужчина, а единственное важное дело, в котором мог бы помочь, сбросил на ее руки.
«Слишком нерациональное использование казенной каши», — так Нея и скажет коменданту.
Охотника разместили на единственной кровати. Остальным в пользование предоставили пол. Но для четырех незваных гостей у хозяйки не нашлось даже тряпицы, чтобы постелить. Она выдала лишь одну подушку Нее.
В итоге каждый завернулся в свой тулуп и расположился на полу. Все лежали кучно, комнатка не позволяла откатиться даже к стене, потому сержант мог свободно прижиматься к лейтенанту.
Вечером от усталости Нея еле открывала глаза и, стоило лечь, провалилась в сон. Но ведьмак все время вставал к раненому, отчего и она просыпалась. Замечала его у кровати и чувствовала, что Милкот подкатился ближе. К утру, когда печь в большой комнате остыла, ощущать тепло за спиной стало даже приятно. Но потом появилась еще и рука на ее тулупе. И Нея заскрипела зубами. Она всегда отрицательно относилась к романам с подчиненными, да и с трудом переваривала Милкота. И утром еле сдерживалась, чтобы на кого-нибудь не наорать. В том числе на хозяйку дома.
Стоило лейтенанту всех поднять и отправить Милкота в деревню за санями для раненого, жена охотника всполошилась. Кричала, ругалась, говорила, что они уморят ее мужа. Собиралась грудью встать в дверях и не дать вынести раненого. Дети плакали, а Нея, четко выговаривая слова, повторяла:
— Успокойтесь. Ведьмак не может ездить сюда каждый день, у нас вашему мужу будет лучше.
Но женщина плакала, дети вопили, а лицо лейтенанта сильнее каменело. Еще чуть-чуть, и она не выдержала бы. Приказала бы связать жену и вынести раненого.
Нея считала, что здесь его оставлять нельзя, а поговорить с ним не мешало бы. Только воевать с местным населением себе дороже, это Харт тоже понимала.
Неожиданно выручил ведьмак, он плавно шагнул к женщине и, крепко схватив за руку, что-то прошептал. Она замолчала и странно посмотрела на Эзру, а он, воспользовавшись заминкой, тут же влил ей в рот какое-то зелье.
Нея не видела, когда он успел взять один из своих крошечных пузырьков, и даже с долей уважения посмотрела на расторопного парня.
Жена раненого вдруг всхлипнула и села на лавку, ее моментально облепили девочки и затихли, немного испуганные, с красными глазами и растрепанными косичками. И лейтенанту их было по-человечески жалко, но оставлять охотника она не собиралась. Тем более когда их мать так странно не переживает за здоровье своего мужа. Это можно было объяснить несчастным браком. Но по какой причине она так не хочет отдавать почти умирающего и, видимо, нелюбимого мужчину, Нея не понимала и оттого видела в этом какой-то особый смысл.
Пока Харт размышляла, ведьмак коснулся лба одной малышки, потом другой и еще раз сжал пальцы хозяйки. Он присел перед ней на корточки и тихо заговорил. С каждым словом и дети, и их мама становились спокойнее.
Нея не успела удивиться такой быстрой смене настроения. Румяный Милкот зашел в дом вместе с двумя женщинами. Обе нерешительно остановились на пороге, разглядывая хозяйку дома и ведьмака. Одна явно старше, другая моложе, но они были чем-то похожи друг на друга.
— Нашли сани? — прерывая странное молчание, спросила Нея у сержанта.
— Да, — он кивнул на женщин, — у них есть.
— Мы вернем ваши сани сегодня же, — пообещала Нея, обращаясь к женщинам.
Но они никак не отреагировали. Обе внимательно смотрели на ведьмака, который все еще сидел вполоборота к двери. Его кучерявые волосы смешно торчали во все стороны, а вытянутая худая, как прутик, рука трогательно выглядывала из огромного рукава тулупа. На лицах женщин читалось недоверие.
— Он точно ведьмак? — уточнила та, что была моложе.
— Ага, — еле скрывая усмешку, кивнул Милкот. — Лейтенант, я пойду пока, запрягу коня в сани.
Нея кивнула уже спине, потому что сержант слишком быстро ретировался.
Эзра же, услышав о себе, встал и широко улыбнулся. Заразительно и открыто, становясь окончательно очень милым. Женщины, видя перед собой такого вихрастого парня, тоже улыбнулись.
— Кхм, не обижайся, — заговорила старшая женщина. — Но ведьмак — это ж то же самое, что ведьма, так?
— Лучше, — усмехнулся и подмигнул Эзра.
— Угу, — буркнула та, что моложе, переставая улыбаться, и тихо обратилась к женщине постарше: — Мать, пошли. Молод он слишком для ведьмы.
— Молод? — поразился Эзра. — Век ведьмаков очень долог, милые дамы. При столь обаятельной и юной внешности я могу быть невероятно стар и мудр.
Нея кашлянула, заглушая смешок, и скептически оглядела сего «старца» с ног до головы. Приосанившийся парень не стал старше, но женщины засомневались. Он серьезно смотрел на них, и даже могло показаться, что ему больше восемнадцати.
Лет девятнадцать, решила про себя Нея. И продолжила тихо стоять в стороне.
Она считала большой удачей появление соседок. И теперь ждала момента, чтобы осторожно спросить, что они слышали или видели в день, когда охотника обнаружили раненым. Но не торопилась, понимая, что местные слишком недоверчивы, да и ее не любят, чтобы сразу ответить.
— Так зачем вам нужен ведьмак? — спросил Эзра.
— Да говорят, хорошие ведьмы могут скотину заговорить, чтоб здоровье было, — опять ответила старшая. — Может, ты посмотришь нашу корову? Она со дня на день должна отелиться, а ест что-то плохо.
Эзра удивленно моргнул и посмотрел на Нею. Про себя лейтенант усмехнулась, но внешне ничем себя не выдала. Хотя беспомощность городского и холеного мальчика перед коровой умилила.
— Можете осмотреть животное, — спокойно сказала ему Нея, отмечая, как глаза парня округляются. — Раненого мы доставим, разместим и не дадим умереть. Но не задерживайтесь.
Она и сама не знала, почему решила спровадить ведьмака. Могла лишь точно сказать, что его уверенность в своих силах, спокойствие, несмотря на то что он буквально вчера валялся от вида крови у нее в ногах, и налет шалопайства сегодня очень раздражали. Виной тому служил в основном недосып. И лишь каплю сам ведьмак.
Чтобы еще больше не раздражаться, Нея перевела взгляд на женщин и все же спросила:
— Скажите, а вы слышали о том, что случилось с вашим соседом?
— А что с ним? — буркнула та, что помладше.
— Его волки задрали, — жестко ответила хозяйка дома, переставая вытирать слезы. — А эти забирают с собой! А ему надо дома умирать, рядом со своей семьей!
— Он не умирает, — сказал Эзра. — Он серьезно ранен, но его можно спасти.
Все женщины разом нахмурились, но промолчали.
— Значит, вы не знали, что сосед ранен? — уточнила Нея, и женщины синхронно отрицательно покачали головами. — А слышали что-нибудь дня два назад, вечером? Вой или крики?
— Вой у нас каждый вечер, а то не знаете, — слишком резко бросила старшая женщина и обратилась к хозяйке: — Гель, тебе помочь чем?
— Уже ничем не поможешь, — ответила та, всхлипнув.
Соседки со спокойной совестью сказали, что ждут ведьмака на улице, и вышли.
Нее опять оставалось только скрипнуть зубами.
Местные ее недолюбливали. Особенно женщины. Ее боялись. Все же магов здесь увидели всего два года назад, когда шла осада заставы и разгоралась война. Так что боялись осознанно, зная, на что способно колдовство. Но хуже того, Нею осуждали. За короткие волосы, что для местных женщин считалось позором, и за Свена.
Высокий, плечистый скертанец предпочел жесткую Нею со шрамами, а не мягких и румяных деревенских женщин. Именно тогда это началось. Злобные взгляды, ответы сквозь зубы, но Харт обычно это не волновало. А вот сейчас она жалела, что не смогла поладить с местными.
— Так. Это надо давать каждый час по три капли, можно разбавлять водой. Воды вообще надо больше. А вот это дайте полную столовую ложку через три часа. — Ведьмак деловито протянул Нее две склянки, и она от неожиданности взяла. — Ну, не скучайте. Я скоро… Только разберусь, где у коровы вымя.
И, тяжело вздохнув, Эзра вышел из дома, оставив Нею смотреть на пузыречки в своих руках.
* * *
Раненый так и не пришел в себя. Он даже не стонал, но ему явно не становилось хуже. Нея дважды заходила лично и контролировала то, как один из солдат поит его зельем. Конечно, ее бы позвали, если бы мужчина очнулся, но она приходила сама и таким нехитрым образом давала себе передышку.
Стоило вернуться на заставу, к ней прилетел вестник с указаниями от коменданта. Ей приказали провести инвентаризацию, пока не приехал королевский чиновник. Сам начальник «крепости» тоже собирался в дорогу, но шансов, что он прибудет раньше незваного гостя, не было. Так что все ложилось на плечи лейтенанта.
Нея взяла списки с прошлой инвентаризации, позвала Вирша и приступила к пересчету казенного добра.
Начали с оружейной, пристроенной к дому коменданта. Там управились за пять минут. Из десяти ружей четыре штуки находились на руках у патрульных и дозорных, а защитные амулеты висели у каждого солдата на шее. И по факту они с Виршем проверяли только запас зарядов.
Потом перешли через двор и вычищенный плац к зданию казармы, где в отдельном отсеке хранились белье и запасная форма. После обошли общую столовую и кухню. Вирш недвусмысленно поглядывал на солонину, но под суровым взглядом лейтенанта Харт прекратил лобызать глазами кусок говядины.
Наконец они направились в подвал с провизией, в котором любая инвентаризация задерживалась на неопределенный срок.
По правилам вместе с лейтенантом пересчетом казенного имущества должен был заниматься ответственный сержант. Но Милкота Нея отправила к дозорным, в кои-то веки ничего никому не объясняя. Приказ, и точка. Просто на морозе, по ее мнению, из головы любого солдата должны выветриваться мысли, в том числе те, в которых сержант держится за ее грудь.
Поэтому она пересчитывала мешки и бочонки вместе с Виршем. Он был ниже ростом, и Нее самой приходилось заглядывать на верхние полки. Но он, в отличие от Милкота, обычно молчал, что полностью устраивало лейтенанта. Хотя будь он чуть выше, она была бы не против.
К тому моменту, когда они пришли в подвал, уже давно прошел обед. Но Нея не прерывалась. По ее расчетам, королевский чиновник должен прибыть завтра. И лучше предоставить ему все документы и доказать, что на заставе порядок. Почти. Камни не в счет.
— Хм, не хватает мешка пшена, — сказала Нея, еще раз проверяя все полки.
— Мы его отдали в Белые Горки. В той деревне неделю назад погорело три дома, помните?
Лейтенант Харт прекрасно помнила тот странный пожар, уничтоживший дома, в которых по счастливой случайности не было людей. Все собрались на день рождения у соседки. Как подумали жители, в крайнем доме из печи выскочил уголек, и занялось пламя. Оно быстро перекинулось на сараи и соседние крыши. Часть скотины погибла, какая-то выбежала. Но самое ужасное — люди остались без крова и заготовленной на зиму еды. Деревенские отнеслись к этому как-то слишком спокойно. Быстро перебрались к родственникам и затихли, даже тот мешок пшена взяли нехотя.
— Они больше ничего не просили?
— У меня нет. У Милкота надо узнавать. Но мы там редко проезжаем. Заметает все подчистую. Только следы волков и есть.
До того дальнего поселения почти ни один патруль не мог добраться. Деревня Белые Горки шла сразу за Зеленой Стороной, где они только что побывали. И за всю зиму к ней прочистили дорогу один раз…
С провизией лейтенант провозилась долго. Того, на что стоило бы обратить внимание, к вечеру набралось не так много, но у Неи разболелась голова. Она устала еще вчера, а может, даже позавчера. И сейчас с трудом сдерживалась, чтобы не морщиться от головной боли — то пульсирующей, то стреляющей, то тянущей, которая преследовала ее уже добрых два часа.
— Лейтенант Харт! Лейтенант Харт! — услышала Нея, как только вышла на холод.
К ним с Виршем бежал солдат, поивший раненого зельями.
— Очнулся?
— Нет, — выдохнул он, а Нея удивленно подняла брови, не понимая, зачем он так бежал. — Он стал странно дышать, а зелье закончилось. И я не могу даже водой его напоить. Его колотит.
— Вирш, найдите ведьмака и тащите к раненому, а я… — Она не успела договорить, ее перебил солдат:
— Так я спросил. Нет ведьмака. Милкот говорит, к воротам никто не подходил.
Нея ругнулась и записала на счет Эзры еще один грешок. По ее мнению, с коровой можно было управиться и быстрее, особенно если сразу признаться, что ничего в этом не смыслишь. Определенно этого мальчика из Высшей школы следовало убрать с заставы. Ел он, как взрослый мужчина, а единственное важное дело, в котором мог бы помочь, сбросил на ее руки.
«Слишком нерациональное использование казенной каши», — так Нея и скажет коменданту.