Работа для ведьмака

Харт бросила всего один взгляд на чиновника. Но он старался не реагировать на происходящее. Ему важнее было сохранить нейтралитет, чем поддержать женщину.

— Это неправда. Кто вам такое сказал?

— Эрхен, он тоже в сговоре. Но он очень болтливый, когда голодный, — просто сказал комендант.

— Как маг она имеет право на королевский суд, — заметил Олмер и даже не упомянул, что сам может его вершить.

— Я знаю, и поэтому пока она посидит в подвале. А вы отвезете ее в столицу, когда сочтете нужным.

Комендант отдал приказ уводить заключенную и, чуть улыбнувшись, кивнул Олмеру. Кабинет опустел. Уверенные шаги солдат быстро удалились, как и неприятное позвякивание цепи. Где-то вдалеке послышался скрип входной двери, и наступила тишина.

Его обставили.

Чиновник несколько минут смотрел в пустоту, а потом опять взял бутылку вина.

Он предполагал, что комендант замешан, но считал его посредником. Тем, кто просто что-то рассказал не тем людям и, не вдаваясь в детали, покинул заставу по просьбе тех же скертанцев. Хотя их участие пока было не таким уж очевидным. С той же уверенностью можно сказать, что в кражах замешаны сами солдаты.

Люди Олмера искали человека, который мог узнать о камнях еще в столице, до того, как обоз был сформирован. Таких оказалось всего пятеро, и они были несдержанны на язык, а значит, о камнях знали многие. К тому же чиновник подозревал Фаруна и Четона. Только оба оказались чисты.

Комендант был слишком пуглив и осторожен, по мнению его же сослуживцев. Но также ходили слухи, что Четон не гнушается подарков от тех, кто тайно проезжает через заставу. Да, он не ввязывался в бандитские дела, но мог в нужный момент уйти в сторону или исчезнуть из крепости за хорошую сумму. Так Олмер и думал: коменданту заплатили, чтобы он уехал и сделал вид, что не получал рапортов о бандитах.

До этой минуты чиновник считал Четона только пешкой, которая ничего не решает и ждет распоряжений свыше. Но старик без веских обвинений сам надел кандалы на боевого мага его величества, чего не позволяет себе даже родной брат монарха. К тому же особенность этих браслетов такова, что через трое суток конечности Харт потеряют чувствительность. Подобное варварство можно сравнить только с отсечением рук.

После такой демонстрации власти Олмер осознал, что на этой заставе должность может его не спасти.

Он просчитался, когда сделал ставку на неизвестного, крадущего камни чужими руками. Что же, старина Четон со всей его осторожностью и якобы пугливостью подходил на роль главаря больше.

«И как удачно все для него сложилось. Свен и Харт. Ни один человек не обвинит теперь коменданта. Возможно, даже я», — подумал чиновник.

Он налил себе еще вина и сел за стол. А когда вошел комендант, сделал вид, что ничего не изменилось.

Оставалось только ждать своих людей или следующего хода преступников.





ГЛАВА 11




Как только началась метель, они потеряли скертанцев. Эзра был почти уверен, что молчаливый Бон поставил на северян магическую метку. Но видимо, даже она развеялась под бьющим, не хуже ливня, ветром.

Исчезновение скертанцев не казалось дерзким. Они ехали и ничем не привлекли к себе внимания. Нормально отнеслись к своему сопровождению, но потом просто затерялись в метели. То ли чуть уехали вперед, то ли чуть отстали, ведьмак не заметил даже этого. Он плелся за Боном и страдал от боли.

Вчера действовало зелье, сегодня же принимать его нельзя. Нужна лишь передышка и заговоры.

Нос Эзры почти не дышал и закаменел от нудной пульсации. Сломан, утром понял ведьмак. И почти уверился, что сросся нос неправильно, но вправлять даже под страхом смерти не рискнул бы.

Ему не удавалось отвлечься, любое незначительное движение порождало новую ломоту, покалывание и даже онемение. Стоило боли появиться в одном месте, как она отзывалась и в другом. Она бежала, словно по пороховой дорожке, забираясь дальше и «подрывая» на своем пути ребра, плечи, локти, пальцы.

От скачки давно болело все тело, и скверное настроение только укреплялось с каждым пройденным метром. Да и снег, валивший хлопьями, подогревал злость. Ветер, конечно, стих, но от белого порхания в глазах рябило.

— Бон, давай-ка пустим лошадей шагом, — не выдержал Эзра.

Маг чуть замедлил коня. Правда, ведьмак подозревал, что он сделал это только ради своего всхрапывающего вороного жеребца.

— Ты все молчишь и молчишь. Начинаю сомневаться, что ты боевик. У них же на каждый случай анекдот, для привала кровавая история, а для любой женщины горячий поцелуй… Но последнее нам ни к чему, да.

Ведьмака передернуло от боли в ребрах, когда он невзначай махнул рукой. От стона парень удержался с большим трудом. Эзра не знал, как не замечать прострелы в теле.

Чем больше они молчали, тем сильнее ныли ушибы. Да и мысли лезли сплошь печальные. Если бы дорога была не такой однообразной, может, не так бы накрывало. Хотя нет, любые мысли сейчас крутились либо вокруг сломанного носа и ребер, либо вокруг Харт.

— Так почему ты молчишь? Боишься выдать секреты своего господина?

Бон, до этого отстраненный и задумчивый, придержал лошадь, чтобы поравняться с ведьмаком. Он положил тяжелую руку на плечо Эзры и открыл рот.

У мага не было языка.

— Уважительная причина для молчания, — согласился ошарашенный ведьмак, чем вызвал кривую улыбку у Бона. — И как так вышло? А, ты же не скажешь.

Эзра умолк.


Для мага лишиться языка — трагедия. Ни одно сложное заклинание невозможно произнести, а слабое даже толком не укрепить, потому что не повысить голос. Остается только шевелить губами и надеяться, что удастся сплести хотя бы простой таран.

Наверняка Бон был не слабым боевиком, раз даже сейчас мог установить щит, решил Эзра. Но он совсем не хотел знать, кто и когда отрезал магу язык. Даже если такова цена за службу у Олмера, все равно лучше не размышлять об этом. Ему хватало своих мучений. Не время погружаться в чужие.

— Насколько знаю, неподалеку есть деревенька. В ней можно переждать снегопад, пока мы не заблудились, — предложил ведьмак, скрипнув зубами от боли.

Но Бон отрицательно качнул головой и показал рукой «вперед».

— Наверное, ты знаешь, куда направились скертанцы?

Тракт был один, по нему следовал любой патруль или обоз. И северяне должны ехать здесь, про себя подумал ведьмак.

Маг пожал плечами, но коня не придержал. Он как таран двигался вперед, не обращая внимания на валивший снег.

— Во всяком случае, ты знаешь, что ехать нам прямо, — одобрил Эзра.

Он думал, как бы взять поводья, чтобы ребра перестали ныть. Всю дорогу сидеть на лошади скособочившись — сомнительное удовольствие. Которое к тому же не облегчало жизнь, но почему-то морально успокаивало.

«Зато, если на нас нападут, изображу припадочного и укушу кого-нибудь. Хоть какой-то прок», — веселился ведьмак.

Сейчас ему бы помогла ровная кровать с толстым одеялом и, возможно, кофе из уверенных рук Неи.

Ведьмак ругнулся.

Харт все время лезла к нему в голову. Еще немного, и он бы попросил Бона стукнуть его по лбу, только бы выбросить ее из своих мыслей. Но тут же вставала другая проблема: о ком думать вместо лейтенанта в кителе? Не о Мил коте же в конопляных носках.

— Знаешь, мы не найдем ту тропу в такой снег. Я с трудом понимаю, где мы, а там сначала нужно отыскать один камень. — Бон лишь еще раз пожал плечами. — Судя по всему, мы едем вообще не туда, да?

Маг молчал, но Эзре показалось, что он улыбался.

Ведьмак понимал, что у Бона какое-то свое задание от Олмера. Слишком легко тот отправил единственного помощника следить за скертанцами. Их наглость, конечно, не могла остаться без ответа от чиновника, но не все так однозначно. Да, северяне вовремя появились, устроили свару и, вероятно, дали время сообщникам увезти камни. Как показывал опыт, на заставе все сводилось к ним — камням. Но Олмер знал больше или подозревал не только скертанцев, и Бона направил с отдельным поручением.

Эзра не мог пока сопоставить свои подозрения с фактами, да и толком сосредоточиться на кражах, как и на своем избиении. Так же как не мог сказать, кто у него вызывает большие подозрения в нечистой игре. Только скертанцы? Или вместе с ними Олмер, который так быстро отпустил северян? А возможно, и комендант, настойчиво выпроваживающий самого ведьмака.

Неожиданно с левой стороны сквозь снег проступили скалы. Но Бон не замедлился, чтобы отыскать тропу, на которую не так давно упорно сворачивала лошадь, унюхавшая снют. Наоборот, маг подстегнул своего жеребца. Правда, обернулся к Эзре.

— Можешь не говорить, я понял, мы скачем вперед. — Ведьмак постарался сесть ровнее. — Все же интересно, куда ты так рвешься?

Бон пожал плечами.

— Есть, конечно, плюсы в твоем молчании. Я могу говорить что угодно, а ты будешь слушать. И, возможно, даже кивать? — сказал ему Эзра. — Ну так вот. Едем мы за выпивкой и женщинами для Олмера, так?

Маг обернулся к Эзре с круглыми глазами.

— Понимаю, на заставе ему одному скучно. И что там, в бутылках у коменданта, неизвестно. Милое дело отправить мага за таким добром. Боевики в этом разбираются. Нет?

Ведьмак поморщился от боли, когда чуть наклонился вперед. Правда, ощутил, что за болтовней может сделать вид, будто у него нет ни одной раны.

— Значит, не выпивка и не женщины? Тогда что-то явно очень скучное и то, что мне не понравится, — с грустью заметил он.

Бон кивнул и оскалился похуже волка.

— А ты человек с юмором, — с еще большей грустью произнес Эзра.

Но маг лишь показал рукой «едем прямо», прекращая всю болтовню.

Ведьмак и так видел тракт со стеной елок по сторонам и снегом впереди. Сейчас невозможно было уйти ни влево, ни вправо. Ирония Бона окончательно убила в Эзре любые попытки отвлечься от своих бед, и он в мирном молчании последовал за магом.

Их путь не был слишком сложным. Сил на заговоры хватало, лошади шли хорошо, а к вечеру Эзра даже смирился с болью во всех косточках. Встрепенулся он, только когда заметил огни. Через поредевший снег виднелись несколько фонарей, а чуть дальше добротные дома с мягким светом в окнах.

— Как я понимаю, мы ехали сюда, — произнес ведьмак, и Бон кивнул.

Это место Эзра отлично помнил. Хорошая кормежка, свежие простыни и милая рыжая кухарочка. Когда он направлялся служить на Северную заставу, то сутки отсыпался у нее.

В отличие от других холодных, неприветливых мест с морозным воздухом и запахом зимы, здесь, наоборот, как будто ждали гостей. Факелы и фонари разгоняли любой сумрак, из приоткрытых дверей лениво тянулся запах свежей выпечки, а люди улыбались приезжим.

Деревенька Поляна состояла исключительно из двухэтажных домов. На постой к себе пускали все, и в каждой избе имелась отдельная комната для гостей. Это место походило на большой постоялый двор. Даже конюшня вроде бы считалась общей.

Именно здесь, по словам Харт, всегда останавливался обоз с камнями. А терялся груз как раз где-то между этой деревней и самой заставой.

Они с Боном прибыли куда нужно.

— Поехали к большому дому, — сказал Эзра с улыбкой. — Я там бывал, хорошо кормят.

Боевик кивнул, хотя не казался довольным. Наоборот, его лицо, когда они подъехали к первым фонарям, стало более сосредоточенным. Он осматривал каждый метр так, словно ждал засады.