Работа для ведьмака

Ее длинные пальчики медленно перебирали листы, голова была чуть склонена, и короткие волосы падали на щеку. Эзра бессовестно любовался ею и не понимал: как может человек одновременно выглядеть строго и притягательно? Или как китель может быть настолько соблазнительным, а сосредоточенное лицо со шрамами казаться почти нежным?

— Да в бездну все!

Нея обернулась на звук его голоса, и Эзра сделал несколько стремительных шагов, ловя взгляд горящих после зелья глаз.

Он притянул ее за шею, прихватывая короткие волосы, и поцеловал. Так, как хотел и представлял уже как минимум сутки.

Мягкие губы не ответили, но руки не оттолкнули. Из головы Эзры вылетели мысли. Он лишь чувствовал, что горит внутри, и сильнее впился в ее губы.

Нея уверенно отстранилась и взглянула на ведьмака как-то задумчиво, обошла его… и покинула кабинет.

Вот так. Собственно, на что он рассчитывал? Хорошо хоть не покалечила или, того хуже, не выписала штраф.

Эзра с досадой обернулся и провел рукой по волосам.

— Ну и что вы там стоите? — донесся голос Неи.

Ведьмак на секунду замер, а потом выглянул в коридор. Никого не было, но он услышал скрип ступенек, ведущих на второй этаж. К спальням.

Он без раздумий поднялся, вошел в ее комнату и прикрыл за собой дверь.

Нея стояла спиной и стягивала китель. Эзра замер, плохо соображая, чего ему в этот момент хочется больше: чтобы она делала это медленнее или чтобы сразу сбросила всю одежду.

В плотной рубахе Харт выглядела еще горячее. Отчетливо это стало понятно, когда она начала ее расстегивать, развернувшись и глядя ему в глаза.

— Вы еще в пальто? — с усмешкой уточнила Нея.

Ведьмак тут же скинул его и сразу шагнул вперед, притягивая женщину к себе. Сжал, выдохнул, легко поцеловал, почти не касаясь. И медленно спустился губами по шее.

Он старался сдержаться и продлить удовольствие. Но кто бы спрашивал, чего он хотел и о чем думал. Главной оставалась Нея. Ее глубокие поцелуи, уверенные пальчики и совершенно темные от страсти глаза.

С покатых плеч съехала плотная рубаха, в сторону полетел его пиджак. Одежда смялась, то ли мешая, то ли, наоборот, сильнее распаляя. Как-то они умудрились, не останавливаясь, переместиться к кровати.

Теперь уже без всякой осторожности он сжимал ее грудь и ловил языком ее поцелуи. Руки и губы лихорадочно целовали и ласкали, путались с чужими руками и губами. Пульс частил, движения стали рваными, а вздохи сладкими. Он почти в голос стонал, когда она прогибалась, подаваясь к нему.

Секундная остановка, они до боли сжали друг друга и дернулись последний раз…

Эзра поцеловал ее и крепче прижал к кровати, с чувством удовлетворения прикусывая нежную шею.

Довольно быстро Нея высвободилась и встала. Она поправила сползшую рубаху, деловито натянула штаны. Точно скрывая, что минуту назад ей было очень хорошо.

— Поднимайтесь, — приказала Харт.

Нея развернулась к до сих пор шумно дышащему Эзре. Под ее команду он с улыбкой встал, рассматривая женщину. Совершенно новую для него. Вроде бы уверенную в себе, но в то же время разрумянившуюся и прячущую глаза. Эта прекрасная особа чему-то печально усмехнулась и наклонилась за его вещами. Скорость, с которой она их собрала, наводила на мысль, что Харт специально подмечала, куда они улетали. Сунула ему в руки тряпье и как-то неласково подтолкнула к двери.

— Идите, идите. — Ее голос почти не сбивался, хотя слышалось, что дыхание не восстановилось. — Идите, и если внизу попадется Олмер или какой-либо солдат, сделайте так, чтобы они не заметили, откуда вы спускаетесь.

Нея вытолкнула его за дверь и закрылась.

Эзра широко открытыми глазами посмотрел на одежду у себя в руках… Он совершенно ничего не понимал.

Медленно ведьмак подтянул штаны и застегнул рубашку. Но с мыслями собраться не мог, он все еще был там, где его рука лежала на упругой груди.

Какое-то время он воевал со своим сюртуком, нервно одергивал рукава и расправлял воротник, потом плюнул и оставил все как есть. Но уходить и не собирался.

Ведьмак решительно развернулся к двери. Толстые, крепкие доски, покрытые лаком, почему-то наводили на мысль, что это не дверь, а добротный забор от злых любовников.

«Выломать, пожалуй, будет непросто», — неизвестно почему подумал Эзра.

Он занес кулак, чтобы постучать.

— Вот вы где! — послышалось от лестницы. Запыхавшийся солдат сделал два шага вперед. — Там ваш раненый всех на уши поднял! Пришел в себя и орет.





ГЛАВА 8




Двенадцати часов сна оказалось мало. Руки и ноги сгибались с усилием, а при наклонах, Нея готова была поклясться, слышался скрип.


Ой, не зря, не зря она недолюбливала зелья. С ними никогда не знаешь точных последствий. Тебя убеждают, что ничего не будет, но забывают сказать о чем-то, по мнению ведьм, несущественном. Например, о том, что соскребешь свое бренное тело с кровати лишь к обеду и после третьей попытки или что кости начнут посвистывать при приседаниях.

То ли дело боевая магия. Понятная и острая, как клинок. Бросил таран — из резерва ушла часть силы, не бросил — эта часть осталась! Никаких допущений. Но у ведьм и умирающий мог отплясывать кадриль, а здоровый человек слечь с горячкой. Притом что от природы — кто бы мог подумать! — проклинать они не могли.

Все утро, точнее, первая половина дня прошла в мучениях. Нея знала, что магия не бывает бесплатной, но надеялась на другой исход. Ей не впервой мучиться от, казалось бы, беспричинной боли. Только одно дело голова, а совсем другое — полностью тело.

— Кто тебя избил и бросил у порога дома? — снова спросил Олмер у понурого мужчины, сидевшего на стуле.

Нея, ведьмак и сам чиновник расположились в кабинете коменданта и уже десять минут ждали ответа. Деревенский охотник, пришедший в себя ночью после возвращения из небытия, сразу уснул. А вот утром снова очнулся, и Олмер решил его допросить. По неизвестной причине чиновник послушал Нею, которая была убеждена, что раненый причастен к кражам камней.

Деревенский сидел на стуле и смотрел на Олмера исподлобья. Его лицо заросло, волосы были не мыты, он исхудал, но все равно выглядел лучше, чем двое суток назад.

— Молчанием ты ничего не добьешься, — сказал чиновник, восседающий за массивным столом. — Он же может говорить? — обратился он к ведьмаку, и тот кивнул.

Еще перед тем, как попасть в кабинет коменданта, Нея думала зайти к Эзре и взять что-нибудь обезболивающее. Но когда ее перехватили и привели к чиновнику, сразу поймала заинтересованный и немного злой взгляд уже стоящего в кабинете ведьмака.

За десять минут Нея успела устать от его пристального внимания. Вместо того чтобы помогать Олмеру или хотя бы слушать, о чем говорят, он то и дело смотрел на нее.

Она думала, что ведьмак из тех, кто легко относится к случайным связям и способен отделить работу от всего остального. Отчасти поэтому и решила пустить его к себе. Еще потому, что так теплее и быстрее проходит действие любого бодрящего зелья, да и приятно, чего уж скрывать. Но, вероятно, она ошиблась и теперь ко всему прочему еще и злилась на себя.

— Поступим вот как: я задам вопрос, и, если ты снова промолчишь, господин Фарун даст тебе зелье, развязывающее язык. — Чиновник посмотрел на ведьмака, и тот уверенно кивнул, Нея же нахмурилась, пытаясь припомнить, существует ли такое зелье. — Действие у него простое: ты будешь испытывать боль, пока не скажешь правду.

Он помолчал, разглядывая охотника, которого, кажется, ничто не интересовало.

— Итак, спрашиваю последний раз. Кто на тебя напал?

— Не знаю, — хрипло и безразлично выдавил мужчина. — Было темно.

— Как думаешь, кто это мог быть? Враги, люди, с которыми ты что-то не поделил?

— Не знаю, — повторил мужик и без эмоций посмотрел на чиновника.

Олмер покачал головой и дал мужчине несколько секунд на раздумья. Но тот всем видом показывал, что ему нечего сказать.

— Скажите, а где обычно вы ставите капканы и силки? — спросила Нея.

— По-разному.

— И все же как далеко отходите от своей деревни?

— Прилично.

— У скертанских скал ставили?

— Бывало.

— На кого?

— На всех.

— Большие капканы? — почти наивно поинтересовалась Нея.

— Как у всех.

Опять повисло молчание, и Олмер с любопытством посмотрел на Нею, предлагая ей продолжать. А лейтенант чуть ближе подошла к мужику.

Она задавала вопросы наобум, просто надеясь, что этот человек связан хоть с чем-то в их запутанном деле. Но в какой-то момент ее осенило…

Нея долго не могла понять, почему ее так смущает этот избитый человек. Раньше считала, что ее настораживали странные раны, тем более виновника ей нужно было найти. Рядом с заставой подобные деяния должны жестко наказываться. Но вот сейчас, глядя на совершенно новые кожаные штаны, поняла, что ей не нравится. Таких штанов на заставе не водилось, и наверняка она сама же прихватила эти из его дома в тот день, когда увозила.

Новые дорогие штаны на человеке, про которого собственная жена говорила, что он плохой охотник, выглядят странно. Да и, судя по одежде детей, достатком там и не пахло. Вот что ее насторожило. И, к сожалению, это могло совершенно не относиться к их делу.

— Когда вы последний раз продавали пушнину?

— Да я помню? Сейчас-то какой день?

— Откуда у вас появились деньги на новые штаны? — уточнила она, а охотник промолчал.

Нея не была дознавателем и смутно представляла, как они работают. Поэтому просто посмотрела в упор на мужика и выложила как есть.

— Я думаю, вас избили люди, которым вы задолжали. И я почти уверена, что они не законопослушные граждане. По ним тюрьма плачет. Может быть, как и по вам. Если вы ничего не одалживали, а, например, украли.

— О чем вы толкуете, а?