Пыль грез. Том 2

– Один раз помереть недостаточно? – спросила Сеток. – Щенку не нужна помощь.

Двойняшки подобрались ближе к Сеток, которая уже спешилась.

– Все хорошо, – сказала она им.

– Мама говорила, что у котов есть зубы и когти, а нет мозгов, – сказала Стори. Она показала на Остряка. – Похоже, его мать спала с котом.

– Твой брат не боится.

– Слишком туп, чтобы бояться, – ответила Стави.

– А вот эти, – сказала Сеток, – сражались с небесным демоном, но не убили его, иначе мы нашли бы труп. Нам будет безопаснее с ними или без них?

– Я жалею, что с нами нет Тока.

– Я тоже, Стори.

– А куда они вообще направляются? На Пустоши нет ничего.

На вопрос Стори Сеток только пожала плечами.

– Пока я не могу получить ответ на этот вопрос, но буду стараться.

Две женщины продолжали ухаживать за ранеными спутниками. Высокий юноша так и стоял в стороне с хмурым видом. Сеток подошла ближе к Картографу.

– А с этим что не так?

– Мне говорили, что будет ошибкой смотреть на Валуна из Моттских ополченцев с презрением. Амба разгневан, и его гнев утихает медленно. Его брат серьезно ранен, он при смерти.

– И он винит в этом Остряка или Маппо?

– Вряд ли. Как я понимаю, те, о ком ты говоришь, доблестно сражались с небесным демоном; безусловно, Смертный меч и нужен для таких оказий. Но ни Остряк, ни Маппо не смогли прогнать это чудовище. А Валуны презирают всяких демонов и прочих. И когда просыпается их гнев, они становятся смертельно опасными для таких врагов. Наперсточек называет это горячкой. Но мастер Квелл полагал, что Валуны – порождение колдовства, возможно, кривое творение яггута. Может, этим объясняется удивительная ненависть Валунов к яггутам? Возможно. В любом случае это Амба и Юла Валуны прогнали демона. Но ярость Амбы еще не угасла, и он, вероятно, все еще в готовности: вдруг демону хватит дурости вернуться.

Сеток посмотрела на юношу с новым интересом и с недоверием. А что же он сделал демону, укусил своими громадными передними зубами?

Картограф продолжал:

– Ты упомянула Тока. Мы тут все его знаем. Ведь именно Ток вывел нас из царства Драгнипура. А Остряк однажды напился с ним допьяна – надо полагать, до того, как Тока Анастера убили.

Двойняшки внимательно слушали, и Сеток заметила в их глазах облегчение. Еще друзья Тока. Довольны, девочки? Похоже, да.

– Картограф, а что такое Дестриант?

– А. Да. Дестриант – избранный из всех смертных, чтобы носить шкуру бога.

– Э… шкуру?

– Слишком поэтично? Дай-ка подумать. Вот взгляни в глаза тысяче жрецов. Если среди них есть Дестриант, ты найдешь его – или ее. Как? Правда в их глазах, ведь глядя в них, ты понимаешь, что смотришь в глаза бога.

– У Тока глаз волка.

– Потому что он – Вестник Войны.

Сеток поежилась.

– Тогда почему второй глаз – не волчий?

– Да, действительно, второй – человеческий.

– Именно. Почему?

Картограф, забывшись, почесал висок и содрал ногтями полоску морщинистой кожи. Помотав пальцами, он отпустил ее по ночному ветру.

– Полагаю, потому, что люди и есть настоящие вестники войны, не согласна?

– Может быть, – не слишком уверенно сказала Сеток. – Ток вел нас на восток. Если он, как ты говоришь, вестник войны, то…

Картограф кивнул.

– Думаю, да, Сеток. Он вел тебя туда, где ты будешь нужна в нужное время.

Как Дестриант Волков Зимы. Богов войны. Она оглянулась на Баальджагг, стоящую за костром. Смертельная и смертельно спокойная, и всегда оскаленные зубы, всегда пустые глаза.


Шкура войны.

И я ее надену. Сеток посмотрела на Остряка.

– Картограф…

– Что?

– Он сказал – ни во что не ставит своего бога. И сказал, что проклят.

– Это так.

– Мне нужно с ним поговорить.

– Разумеется, Сеток.

Смертный меч сидел у костра, качая на ноге мальчика. Зубчатые татуировки словно поблекли, как и кошачьи черты. Теперь он выглядел совсем как человек, не считая глаз. На лице было написано тихое удовольствие.

Что бы сделал Онос Т’лэнн? Ток, ты вел нас к ним? Сеток вздохнула. Шкура войны. Волки хотят, чтобы я надела ее.

Но я не хочу.

– Пожалуйста, отведи меня к нему.



Маппо, обернувшись, увидел, что девушка присела напротив Остряка; Картограф переводил. Несомненно, у них есть о чем поговорить. Близится неизвестная война, столкновение отчаянных смертных и, возможно, отчаянных богов. А Икарий? Старый друг, тебе, наверное, нет места в том, что грядет. Если тысячи напрасно погибнут от твоей руки, какое ужасное равновесие будет нарушено? Какую жестокую судьбу это накличет? Нет, я должен найти тебя. И увести. И без того слишком много жертв на твоем пути.

Слева он услышал хриплый вздох. Повернувшись, он посмотрел на лежащую женщину.

– Будешь жить, Фейнт, – сказал он.

– Тогда… тогда…

– Ты не успела к нему. А если бы успела, то была бы мертва ты, а не мастер Квелл.

Она потянулась к лицу и соскребла ногтями запекшуюся корку крови в уголках рта.

Вам было бы лучше, если бы я умерла. А теперь мы застряли.

Он мог ответить: «Но мы уже так близко. Я просто чую его – мы почти пришли». Но это была эгоистичная мысль. Доставить Маппо – полдела. Теперь несчастным пайщикам предстояло отыскать дорогу домой, а они потеряли единственного, кто был способен на это. И ответить на слова Фейнт было нечего.

– Грудь болит, – сказала она.

– Тебя ударил че’малле, а у них острые когти. Я наложил почти три сотни швов, от правого плеча до нижних ребер слева.

Она как будто задумалась над этим, а потом сказала:

– Вот и конец прыгающим сисечкам Фейнт.

– Ты их не потеряла, если ты этого боишься. Они еще… э… попрыгают, ну, может, неровно.

– Значит боги действительно есть. Слушай. Наперсточек – она еще жива?

– Да.

– Тогда у нас есть шансы.

Маппо моргнул.

– Она так молода, Фейнт, и совершенно не обучена…

– Шансы есть, – упрямо повторила Фейнт. – Черные соски Беру, как же больно.

– Она со временем попробует взяться за лечение, – сказал Маппо. – Сейчас у нее все силы уходят на то, чтобы Юла был жив.

Фейнт хмыкнула и задохнулась. Отдышавшись, она сказала:

– Чувство вины поможет.

Маппо кивнул. Братья Валуны потащились в Гильдию за Наперсточком, а она ввязалась по капризу или, скорее, чтобы посмотреть, на что пойдут потенциальные любовники ради нее. Когда любовь превращается в игру, люди страдают, и Наперсточек наконец начала постигать эту истину. Далековато завела их, да?

И все же без Валунов никто из них уже не был бы в живых. Маппо до сих пор с трудом верил, насколько ужасны могут быть кулаки простых смертных, таких, как Юла и Амба Валуны. Они бросились на крылатого че’малля, и их громадные костяшки били сильнее, чем булава самого Маппо. Он слышал, как трещат под ударами кости, как хрипит че’малле от неожиданности и боли. Зверь ушел в неистовую защиту, стараясь в слепой панике отбросить обезумевших атакующих. Громадные когти, размером с семакские скимитары, вонзились в спину Юлы, и вышли из груди. От удара Юла отлетел прочь; и в этот момент стремительные кулаки Амбы вонзились в горло че’малля. Такой удар перебил бы шею лошади, и че’малле подскочил в воздух, гремя крыльями. Отшвырнув ударом лапы Амбу, зверь метнулся вверх.

Остряка, бывшего, очевидно, главной целью че’малля, отбросило прочь при первой атаке, и остальные сочли его мертвым, но он вернулся, полный ярости своего бога. В образе громадного тигра, чье тело странно расплылось – четко виделись только полосы, которые свивались, как языки черного пламени, – он взвился в воздух, пытаясь свалить че’малля. Но тот ускользнул и, взмахнув крыльями, устремился в небо.