Пыль грез. Том 2

– Я весь в какой-то дряни.

– Это и есть аромат, – сказала Калит.

Геслер фыркнул.

– Ну что, Ураган, ящерица залезла тебе в голову? Не верю. Она бы в то же мгновение побежала к ближайшему обрыву.

– Я, Гес, в отличие от некоторых, дурацких мыслей не имею.

Геслер угрюмо смотрел на приближающиеся легионы.

– Ну хорошо, расскажи мне, на что они способны.

– Ну уж нет. Сам узнавай.

– Не буду я ничьим Смертным Мечом.

– Как знаешь. Что, так и будешь стоять и таращиться?

Поругиваясь о чем-то вполголоса, солдат подошел к Гунт Мах.

– Ладно-ладно, окропи меня своим по́том, я и так уже давно не мылся… – Он вдруг отдернул голову и стал протирать глаза. – Ай, тьфу!

Калит ощутила какое-то движение сбоку.

Бре’ниган. Молочные глаза стражника Дж’ан отсвечивали темно-синим вечерним небом.

– Я ничего не мог сделать против двух Ши’гал.

Калит была поражена. Прежде этот древний че’малль вообще не обращал на нее внимания. В его голосе слышалась дрожь.

– Я не справился.

«Я поняла, что с двумя убийцами Ши’гал тебе не совладать».

– Матроны больше нет.

«Мы уже достаточно давно это подозревали».

– Дестриант, мудрость твоих слов горька, и оспаривать их я не стану. Эти двое людей кажутся мне… потерянными. Так ли это? Я почти ничего не знаю о вашей расе.

– Потерянными? Похоже на то. Я тоже ничего не знаю о малазанцах. Никогда не слышала о таком племени. Они… безрассудны.

– Не важно. Эта битва станет последней.

– Значит, ты тоже думаешь, что мы проиграем. Тогда зачем вообще сражаться?

«Зачем вы отправляете меня и этих двоих на верную гибель? Отпустите нас!»

– Мы не можем. Вы трое – Дестриант, Смертный Меч и Кованый Щит – все, что осталось от воли Гунт’ан Асиль. Вы – наследие ее сознания. Никто из нас не в силах сказать, была ли она права или ошибалась.

– Вы требуете от нас слишком многого.

– Да.

Геслер с Ураганом продолжали переругиваться на своем наречии. Фурии подошли ближе и остановились; из их рядов вышли двое солдат Ве’гат. На спине у них имелись необычные наросты.

– Прошу, – окликнула Калит малазанцев. – Ваши скакуны.

– Нам что, сидеть верхом на них?

– Да, Смертный Меч. Их специально вывели для тебя и для Кованого Щита.

– Тогда у того, что для Урагана, седло не той стороной. Как он засунет голову в задницу Ве’гату, чтобы спокойнее было?

Калит непонимающе расширила глаза.

Ураган засмеялся.

– С таким командиром, как ты, Гес, я залезу туда целиком. Ты ведь даже скромный взвод едва вывозил. А теперь от тебя ждут приказов целых тридцать тысяч ящеров.

Геслер скривился, будто его тошнит.


– Для меня место в заднице найдется, Ураган?

– Проверю – скажу. Но если успею захлопнуть дверь, даже не стучись – не открою.

– Ты всегда думал только о себе. И как только мы подружились…

Солдаты Ве’гат, тяжело ступая, подошли к ним.



Геслер поглядел на Урагана и сказал по-фаларски:

– Ну что, деваться, похоже, некуда.

– Я чувствую их мысли – каждого из них, – сказал Ураган. – Даже этих двоих.

– Ага.

– Геслер, эти Ве’гаты тебе не уродливые лошади – они умны. Это мы по сравнению с ними два битюга.

– Ага, и нам ими командовать. Матрона явно что-то напутала.

Ураган покачал головой.

– Чего уж теперь спорить. Единственная дочь сказала мне…

– Да-да, мне тоже. Хренов переворот. Думаю, те убийцы решили – и не без оснований, – что мы бесполезны. Мы и Калит. Ураган, я могу дотянуться до каждого из них, смотреть их глазами. Любого, кроме Гунт Мах.

– Да, она возвела толстые стены. Интересно, зачем. Слушай, Гес, я вообще не представляю, что должен делать Кованый Щит.

– Быть огромной ямой, куда все будут истекать кровью. Странно, что в твоих снах этого не было. Однако в бою я хочу, чтобы ты лично командовал солдатами Ве’гат…

– Я? А ты?

– А я возьму на себя охотников К’елль. Благодаря своей скорости они станут самой смертоносной силой на поле боя.

– Какая-то идиотская война, Гес. Неужели в мире не хватит места и длиннохвостым, и короткохвостым? Идиотизм. Их же и так почти не осталось. Словно два скорпиона бьются насмерть за пядь песка, хотя пустыня величиной с целый материк.

– Рабы вырвались на свободу, – сказал Геслер. – Ненависть, копившаяся несколько сотен поколений, требует выхода. Они не успокоятся, пока не разорвут в клочья последнего че’малля.

– А что потом?

Геслер посмотрел другу в глаза.

– Вот это-то меня и тревожит.

– Хочешь сказать, мы следующие?

– А почему нет? Что им помешает? Они плодятся как гребаные муравьи. Опустошают целые Пути. Нижние боги, они убивают драконов. Слушай, Ураган, это наш шанс. Мы должны остановить этих на’руков. Не ради че’маллей – мне на них глубоко плевать, – ради всех остальных.

Ураган оглянулся на собравшихся вокруг ящеров.

– Они не верят, что переживут сражение.

– Да, настрой никудышный.

– Так исправь.

Геслер шумно засопел и отвернулся.

Их ожидали двое солдат Ве’гат. Спины у них были в уродливых костяных наростах, образующих высокое седло. По бокам спускалось что-то вроде удлиненных пальцев или расправленных крыльев, как у летучей мыши. Закрученный коготь внизу, видимо, выполнял роль стремени. Плечи защищены пластинчатой броней, на вытянутой вперед шее – чешуя в виде раковых шеек. Плоский череп закован в шлем, из которого торчит только пасть. Ростом оба были выше тоблакаев. Улыбки были одновременно хищными и жуткими.

Геслер повернулся к Гунт Мах.

– Единственная дочь, мне нужен последний убийца – тот, что успел сбежать.

– Мы даже не знаем, жив ли он… – вмешалась Калит.

Геслер не сводил глаз с Гунт Мах.

– Она знает. Единственная дочь, я не собираюсь сражаться, если никто не верит в победу. Хотите, чтобы мы повели че’маллей в бой, – запомните: людям неизвестно, что значит сдаваться. Мы сражаемся, даже если шансы минимальны. Мы восстаем, даже когда все, кроме сознания, заковано в цепи. Мы не отступаем, даже когда смерть – единственный выход. Да, я видел людей, смиренно кладущих голову под топор. Видел людей, которые стоят перед строем из полусотни арбалетчиков и ничего не делают. Для них смерть – это последнее орудие, которое делает их воинами ночных кошмаров. Вы меня понимаете? Я не умею вдохновлять. От убийцы, Гунт Мах, мне нужны глаза. Глаза, которыми он смотрит сверху. С его глазами я смогу победить.

Не дождавшись ответа, он продолжил:

– Вы говорили, что Матрона не в состоянии родить более сотни солдат Ве’гат. Но ваша мать родила пятнадцать тысяч. Вы думаете, на’руки понимают, на что идут? Вы заполонили мою голову сценами прошлых битв и ваших бесславных поражений. Неудивительно, что вы не верите в победу. Но вы ошибаетесь. Ваша Матрона была сумасшедшей? Возможно. Да. Достаточно сумасшедшей, чтобы поверить в победу и подготовиться к ней. Вы скажете: безумная. Я скажу: безумная, но гениальная. Гунт Мах, призовите Ши’гала. Он ведь теперь ваш? Он тоже не готов сдаться и не верит в фатализм своих братьев. Призовите его.