Психология на пальцах

Главным было проникнуть в квартиру, не вызывая подозрений, чтобы осмотреться. И мяч, «случайно» оказавшийся на балконе, казался прекрасным входным билетом. Но он никак не долетал! Дело осложнялось ещё тем, что ребята старались изображать пляжный баскетбол, чтобы и соседи ничего не заподозрили.

– Нужно утяжелять мяч! Так ничего не выйдет, – сказал Митька.

– А как ты его утяжелишь? Снова бежать домой? Это долго, – сказал Серёга.

– Зачем? – вскинул брови Митька. – Я сразу взял скотч и ножницы на всякий случай. Вот они. А примотать можно ветки. Сразу же было понятно, что такой лёгкий мяч не долетит до второго этажа!

– Так что же ты сразу не сказал?! – возмутился Серёга. – Столько времени потеряли!

– Увлёкся, – виновато заметил Митька.



Через три минуты пляжный мяч превратился в рогатого викинга. И – о чудо! – очень скоро залетел на балкон восьмой квартиры.

– Так-так! Я не поняла, а что это вы делаете?!

Проходящая мимо женщина вдруг остановилась, поставила к ногам большие, тяжёлые пакеты и возмущенно смотрела на мальчиков.

– Запалили… – прошептал Митька.

– А мы это… Простите… так… это… – тянул время, придумывая новую легенду, Серёга. Шанс попасть в квартиру упустить было нельзя.

– Мы тут экспериментировали, – нашёлся Митька. – Это ведь ничего плохого? Да? Стёкла ведь пляжным мячом не разобьёшь, а было интересно, получится у нас докинуть его до второго этажа или нет. В восьмой квартире-то наш друг живёт, хотели потом у него мяч забрать обратно.

– У Касьяна? У него есть друзья? – удивилась женщина.

– Знакомые, – смущённо подправил Серёга.

– Ладно, идёмте, отдам я вам мяч, и экспериментируйте где-нибудь в другом месте, – устало проговорила женщина, которая оказалась мамой Ободранного.

– А мы вам сумки поможем донести! – радостно предложил Митька и вцепился в один из пакетов.

Серёга подхватил второй.

– Ну, спасибо… – сказала женщина и пошла к «подъезду котёнка».

– Папа всегда говорит: вежливость города берёт, а не смелость, – прошептал Митька.

– Смелость тоже. Ты – молодец! – похвалил его Серёга.



Оказавшись в восьмой квартире, мальчишки тут же скинули обувь и побежали за хозяйкой к балкону. Хозяйка посмотрела на них удивлённо, мячик-то она могла им и сама вынести, но ничего не сказала.

Сыщики усердно стреляли глазами по сторонам – котёнка видно не было.

– Кс… – как бы кашлянул Митька, но его отчаянный призыв также остался без внимания.

– Вот ваш мяч, – сказала хозяйка, вернувшись с балкона. – Что это с ним?

– Экспериментировали… – улыбнулся Митька.

– Простите, пожалуйста, а можно мне в туалет? – спросил Серёга. – Очень нужно…

– Конечно. Проходи…

Вдруг Митька свалился на пол и, подвывая от боли, начал ползать по ковру.

– Нога! Моя нога! Свело! – выкрикивал он.

– Давай сюда, размять нужно, – сказала женщина. На её лице можно было прочитать: «И зачем я их вообще пустила в дом?!»

Митька лягался и выл, но при этом очень внимательно вглядывался в ковёр. Внезапно ему стало лучше, он вскочил на ноги и сказал:

– Всё прошло! Спасибо! Мы пошли!

Серёга даже забыл, что минуту назад просился в туалет. Мальчишки, неловко толкаясь в прихожей, быстро обулись и вылетели на лестницу.

– Шерсти на ковре нет! Шерсть у котёнка белая. Такую невозможно не заметить на темном ковре!

– Тьфу ты! Своим концертом весь мой план сбил! Если бы у них была в доме кошка, в туалете бы точно стоял лоток! А из-за тебя я этого не проверил!


– Горшок может быть и у рыжей кошки, и у чёрной, и у любой другой! Но белой шерсти на ковре точно не было! – ликовал Митька. – А это доказательство того, что котёнка в квартире нет! Кстати, ты считал, что Ободранный на сто процентов виноват, а он оказался совершенно невиноватым!

– Я говорил, что на девяносто восемь процентов… – поправил Серёга. – Вот тебе и два процента, – со вздохом добавил он. – Ободранный вёл себя очень подозрительно: суетился, мялся, недоговаривал – и я решил, что он так нервничает, потому что врёт, а он просто так нервничал. Может быть, из-за тебя с блокнотом, а может быть, просто нервный. Неуверенный в себе…

– А ты был бы очень уверен в себе, если бы тебя звали Касьяном, а на лбу у тебя была целая грядка прыщей? – поинтересовался Митька.

– Да уж, – согласился Серёга.

Ещё одной версией и одним подозреваемым стало меньше. Значит, спасение котёнка приближалось. Мальчики вышли во двор.

– Да-а-а-а, это было артистично! – попыхивая трубкой и улыбаясь, крикнул им старик.

Он и его обезьяна смотрели на сыщиков со своего балкона.

– Ёлки! Про них-то мы забыли. Они видели всё! – сказал Митька, понизив голос.





Старик с обезьяной




– Видели всё! – повторил Серёга выразительно. – Значит, и Снежка могли видеть. Да, это хоть и не самый приятный, – Серёга печально вздохнул, – но самый возможный свидетель…

Митька, недолго думая, задрал голову и проорал:

– Мы ищем пропавшего котёнка! Можно задать вам несколько вопросов?!

Старик тряхнул седой головой, словно Митька оглушил его своим криком, затем усмехнулся и кивнул.

– Семнадцатая квартира, – спокойно сказал он, и его голос был хорошо слышен.

– И слышали если не всё, то почти всё… – добавил Серёга уныло.



Идти к старику не хотелось – слишком много он о них уже знал. Кроме того, на его глазах разыгралась дурацкая история с подвалом, а теперь ещё эта – с мячом. Если бы Митька не сунулся, то Серёга, перед глазами которого успели пронестись все эти не очень-то приятные картинки, ни за что бы к нему не пошёл. Опять же – обезьяна… Очень подозрительное создание! Кроме всего прочего, говорят, что обезьяны ещё и агрессивны…

Зато Митька был совершенно иного мнения – и с шимпанзе познакомиться мечтал, и никакой неловкости не ощущал. Поэтому он понёсся на второй этаж к квартире № 17 быстрее урагана.

– Джеки, иди-иди, встреть гостей, – услышал Серёга из-за двери приглушённый голос старика, когда поднялся следом за Митькой.

– Круто! Джеки – это шимпанзе, что ли? Ты это слышал?! Обезьяна откроет нам дверь! – восторженно воскликнул Митька, приплясывая от нетерпения на мохнатом коврике.

По прихожей прошлёпали босые лапы, и дверь распахнулась. На пороге в смешной позе, будто собиралась плясать вприсядку, но вдруг передумала, замерла шимпанзе. Она стояла на полусогнутых ногах с разведёнными в стороны руками.

«Ах вы, сени, мои сени…» – не хватало только музыки. Митька хохотнул, а Серёга мрачно подумал: «У-у-у! Лысая рожа! Вылупилась…» Действительно, на морде у Джеки почти не было шерсти – только редкие длинные и жёсткие брови да мягкая светлая бородка. Нельзя сказать, что шимпанзе была сильно похожа на человека, но что-то человеческое в ней определённо было: и в настороженном серьёзном взгляде, и в морщинах на лбу и вокруг глаз.

– Да вы проходите на камбуз, чего стеснять себя в прихожей?! – Дед сидел на кухне и попыхивал трубкой в распахнутое окно.

– Куда? Проходить… – не понял Митька.

– Камбуз – это кухня, только на корабле, – шепнул Серёга.

И на обезьяне, и на старике были одинаковые тельняшки. Но это ещё ладно! В квартире вообще происходили какие-то чудеса. Она больше напоминала корабль, чем нормальное человеческое жильё! В комнате, которую было видно из прихожей, висели натянутые канаты, верёвочные лестницы и дорожки. Стояла даже отпиленная мачта, обмотанная толстыми разноцветными верёвками, и упиралась в потолок. Серёге она почему-то напомнила ёлку, которую забыли вынести с Нового года, и вот теперь она окончательно облысела. На рее – поперечной перекладине мачты – вместо паруса висел гамак. Поскольку никаких других кроватей видно не было, можно было предположить, что там спит сам старик. Хотя, вероятнее всего, это был лежак Джеки, а у старика была всё-таки своя, отдельная человеческая комната.

Занавески на окне тоже больше походили на паруса, причём после ожесточённого боя с пиратами: потрёпанные и будто простреленные картечью. Все дверки кухонных шкафчиков были закрыты на засов и обмотаны верёвками. На корабле такие приспособления защищали бы содержимое шкафчиков во время шторма, чтобы оно не выпадало, здесь же, на кухне, главным штормом была, похоже, Джеки.

Митька только ахал, не в силах сказать что-то ещё. Восторг законопатил ему горло, пропуская только шумное радостное дыхание. Это само по себе было делом невиданным: Митька молчал!

Джеки проковыляла за гостями по коридорчику на камбуз и привалилась к стене. Мальчишек она разглядывала исподлобья и вид имела довольно мрачный. В руках она вертела какую-то блестящую штуковину. «Вот бандюга! – подумал Серёга, – кастетом поигрывает, не иначе! И смотрит ещё так…»

Старик, напротив, был приветлив и, пожимая гостям руки, сказал:

– Меня зовут Георгий Иванович. А моего друга – Джеки, хотя вы, наверное, это уже знаете. – Он улыбнулся, а потом, перехватив Серёгин недобрый взгляд, добавил: – Это очень дружелюбное создание. Она мне и сын, и внук, и… котёнок. Очень ласковая! Да, Джеки? Хотели однажды учёные шимпанзе отнести к роду «люди», да не решились, а зря. По генам они выходят нам ближайшими сородичами – совпадение почти стопроцентное. А что шимпанзе умнее иных людей, так это вообще факт. Но к роду «люди» их так и не отнесли… Наверное, чтобы в политику путь им был заказан раз и навсегда…

«Котёнок» перевёл тяжёлый мрачный взгляд с Серёги на хозяина, но позы не изменил.

– Вау! – выдохнул Митька. – Как вы тут… Это ж надо?!

– Вы пришли меня о чём-то спросить? Устраивайтесь за столом, сейчас будем чай пить. И всё у меня спросите. Хе-хе, всё спросите, – сказал Георгий Иванович, ставя на газ большой металлический чайник.