Провинциальные игры

И нет, к отцу я тоже не собираюсь, захочет – сам приедет. И вообще, простите, вам пора.

Демидов был весьма и весьма недоволен, но крыть-то нечем. Дама в трауре может отмазаться от любых гостей. Особенно если никого не принимать и ни к кому не ходить. Тут главное – строго следовать этикету.

А он здесь не хуже, чем был некогда в южных штатах. Вдова не должна принимать гостей, не должна танцевать, веселиться, наносить визиты…

Я и не буду!

Не дождетесь!

В результате Демидов откланялся, а я отправилась играть с малышней. Хоть развеяться. Интересно, чего от меня хотела эта скользкая гадина?

Нет, неинтересно. Интересно, что мне надо сделать, чтобы Демидов отвязался раз и навсегда. Но, подозреваю, это придется выяснять эмпирическим методом.

Эх, тяжко жить на белом свете…





* * *


Так я и поступила, отказываясь последовательно от всех приглашений. По поводу вступления губернатора в должность, благотворительный бал, еще какой-то вечер…

Нет уж! У меня репутация! А еще – куча дел.

Ими-то я и занималась. Если у кого есть дача, вы себе очень хорошо представляете, сколько проблем сваливается по весне.

Одна рассада чего стоит! А я-то хотела ее еще магически прокачать! Считай – работать придется с каждым ростком, каждым растением, здесь поточное производство и штамповка не получатся. Грубо говоря, нет возможности проапгрейдить сразу кучу семян репы неизвестно какого вида, чтобы выросла сказочная репка. Большая, вкусная и красивая.

Надо работать с каждым ростком в отдельности. Причем – дозировать воздействие, записывать, что именно ты сделала, помечать каждый десяток рассады…

Было массовое производство, там я ничего с прошлого года не улучшала. Семена и так будут отличной всхожести, устойчивы к заморозкам, с неплохими вкусовыми качествами – для продажи этого довольно.

А вот для опытной делянки…

Там я делила по десяткам. Где-то воздействовала сильнее, где-то слабее, меняла форму, меняла тип магии, меняла границы воздействия, записывала все в лабораторные журналы, которые приловчился вести Петя…

Времени это занимало столько, что к вечеру я просто падала.

И плевать – на все.

Балы?

Да мной можно было полы к вечеру мыть, я бы не почувствовала! Гвозди на мне выпрямлять и лошадей подковывать! Хорошо еще, Андрюшка получился на редкость спокойным и флегматичным ребенком. Заставить его орать могли только мокрые пеленки или голод. В первом случае отлично справлялась нянька, во втором я приходила, кормила его досыта, и малыш опять засыпал.

Нил вообще блаженствовал. У него уже начался выполз на волю, он пробовал все на вкус, везде тянул ручки, хорошо хоть до столов пока не долезал. Но чует мое сердце, все еще впереди.

Ох, наплачусь я с этим мелким кошмариком!

Может, ему какую-нибудь зверушку завести? Что-то младенцеустойчивое?

Ага.

Черепашку. В бронированном сейфе. Всех остальных мне будет искренне жалко. Имеющие детей отлично знают, что милое чадушко способно отгрызть хвост крокодилу и взасос поцеловаться с гадюкой. С бо-ольшим ущербом для змеи. А редкие исключения обычно только подтверждают правило.

Ладно, пусть пока так ползает.





* * *


Пришли известия с рудника.

Управляющий выражал мне самые искренние соболезнования и осторожно интересовался перспективами.

Я отписала, что им довольна и менять ничего не собираюсь. Как работал при Храмове, так и при мне работать будешь. А решишь воровать – замурую так, что никто и не найдет. Сказки про Медной Горы Хозяйку, небось, все читали? Вот… останутся от тебя одни подошвы.[11]

Бажов здесь если и родился, то написать еще ничего не успел, да и вряд ли напишет, жизнь-то у него будет совсем другая. А у меня с его сказками получилось… В общем, как-то само получилось.




Петя последнее время отвратительно спал, плакал, переживал, хоть за меня, хоть за Аришку, и у меня вошло в привычку приходить к нему, посидеть с ребенком пару минут перед сном. И поболтать.

Что можно рассказать малышу (я-то его воспринимала в своей системе координат, где до шестнадцати все одно ребенок), чтобы он уснул?

Сказку.

А будучи магом земли, да еще горное дело, да Урал…

Не виноватая я. Но и «Медной Горы Хозяйка», и «Огневушка-поскакушка», и…

Оказывается, я почти все сказки из «Малахитовой шкатулки» помню. Почти наизусть. Во всяком случае, уютный, мягко округлый и какой-то очень домашний говорок Бажова мне удавался просто идеально.

Я и не заметила, как к нам присоединился Ваня.

Как повадились подслушивать под дверью служанки.

А в один чудесный день Петя положил мне на колени тетрадку. Он записал все сказки и предлагал их издать. Никогда таких не слышал…

Я подумала, полистала тетрадь, отцензурила все неподходящее, вроде победы коммунизма и плохих царей, – и согласилась. Почему – нет?

Любой, кто читал эти сказки, сейчас кивнет. Они достойны того, чтобы их узнал весь мир. Единственное условие, которое я поставила, – я не получаю с них ни медяка прибыли. Все до последней монетки идет на помощь приютам, сиротским домам и больницам.

И тут уж никаких дискуссий!

Да их и не было.

Издатель – Ваня аж в Москву отписал – подумал недолго и согласился. Более того, обещал написать об этом на титульном листе книги. Я сначала заспорила, а потом махнула рукой, да и согласилась. Только попросила, чтобы не меня указывали, как автора, а Марию Синютину. Княжна Горская, да и госпожа Храмова, не могут развлекаться подобным образом. А отдать авторство кому-то из мальчишек… им это окажется не под силу.

Сломаются.

Как писал какой-то поэт, «мы прошли огонь и воду, но согнулись в сени славы»… Это он правильно сказал. Действительно, можно бороться с обстоятельствами, не сгибаясь или не разгибаясь, но поди поборись со всеобщей любовью? Тут и беруши не помогут.

Книга вышла быстро. Разлетелась в одно мгновение.

И была допечатана бешеными тиражами. В том числе и чуть ли не на туалетной бумаге – для самых нищих. Благодаря четырехлетке, читать здесь и крестьяне умели. А сказки пришлись по душе всем. От царских палат до нищих хижин. Правда, последние обходились обрывками бумаги и устным пересказом.

Я тоже не теряла времени.

Оценив вкусовые качества овощей, а также размер и скорость роста, ко мне стали обращаться люди. Даже слегка улучшенные магически овощи и фрукты были здесь в диковинку. Меня просили о рассаде, о саженцах, о семенах, и я не собиралась отказывать.

На мой счет закапали приятные денежные суммы. Не слишком крупные по меркам княжны Горской, но приятные. И позволяющие не трогать ни наследство, ни основной капитал.

Вот и отлично.

Я и так на безденежье не жаловалась, но – приятно, когда не только тратишь, но и зарабатываешь. А то когда еще мои проекты серьезные деньги приносить начнут!





Интерлюдия 6


– Березовский…

Тонкие холеные пальцы мужчины перебирали четки.

Красивые.

Бусина малахита, бусина змеевика, малахит – змеевик. Красиво.

Там и куплено, кстати. Давно еще, в молодости, с тех пор шелковая нитка несколько раз рвалась, перетиралась, приходилось перенизывать четки на другую нить.

Выкинуть и забыть?

Мужчина привык к ним. И иногда доставал из шкатулки, трогал пальцами бусины.

Да, тогда он был молод…

Сейчас он тоже еще не стар. И крепок, и никто у него не отнимает права вести за собой юрт. Император? Что ж, если все пойдет как надо, и император окажется его родственником. Надо только приложить немного усилий.

– Березовский…