Противоядия

Переступив через порог, мгновенно ощутила тяжесть меланхолии. Она цеплялась, как якорь к ногам. Через прорези штор, струившиеся солнечные лучи, никак не меняли унылый серый оттенок, покрывавший стены.

Единственная причина, по которой я сюда пришла, стояла на тумбочке матери, бутылочки все еще были аккуратно расставлены. Поразительно, на что способна крошечная капсула лекарства. Печально, как быстро исчезал эффект, когда их больше не принимали.

По мере осмотра маминой коллекции выписанных препаратов, слабый голосок в моей голове подсказывал остановиться и задуматься о том, что делаю, подождать, пока не узнаю все факты. Все это противоречило тому, что утверждалось менее часа назад.

Сказала себе, что Ника сейчас не имеет значения. Я пыталась остановить любые мысли о ней, но все оказалось не так просто. При таком раскладе, возможно, это был последний шанс вообще что-то сделать. Если бы капля паранойи, которая неслась по пятам моего негодования, оказалась вполне обоснованной угрозой... Ну, я бы пересекла этот мост, как только добралась до него.

Выбрав пузырек на тумбочке, спрятала его в сумочку. Следующий шаг ― забрать пистолет Рэтта из шкафа. Второе сообщение от Ники пришло, когда спускалась по лестнице.

Находясь в собственном пузыре, девушка понятия не имела, что творилось последние двадцать четыре часа на другом конце города. Удивительно, что Эмери не просветила ее, но это играло мне только на руку.

После того, как я забрала свои вещи, выглянула в окно, чтобы узнать, нет ли кого поблизости. Пока берег был чист.

Выбежав на улицу к своей машине, быстро загнала ее в гараж, чтобы загрузить багажник. Когда закончила, в последний раз обошла дом.

Я посмотрела на все глазами человека, который вырос там, а не призраком девушки, все еще оплакивающей свою разрушенную семью.

Когда-то я думала об этом городе и этом доме, как об убежище. Здесь были годы сентиментальных ценностей, но эти стены и община слишком долго были моим коконом. Никогда бы не выросла здесь и не изменилась настолько, чтобы обрести себя. Поэтому я бы сохранила в сердце светлые воспоминания и оставила бы позади болезненные.

Выйдя из гаража, подумала, что каким-то чудом миссис Ричардсон не следила за мной из одного из своих окон. Уехала, бросив лишь взгляд назад, перед тем, как в последний раз проехать по своей улице.

***

Поездка к Аннике прошла без происшествий.

Не заметила ни Рэтта, ни кого-то еще, кто мог бы меня преследовать. Тем не менее, знала, что лучше проявить бдительность и не расслабляться. Не доверяла никому и ничему вокруг, даже птицам на деревьях.

Припарковавшись за «бимером» Ники, смотрела на ее роскошный двухэтажный особняк. Услышав звук автомобиля, парадная дверь распахнулась и она радостно улыбнулась, махнув рукой, прежде чем исчезнуть из поля зрения.

Посмотрев на свое отражение, схватила сумочку и, выйдя из машины, огляделась по сторонам. Казалось, что за мной кто-то следит, но улица Анники была тихой и пустой, за исключением звука газонокосилки с соседнего двора. Я постаралась избавиться от этого чувства, списав его на паранойю.

Сосредоточившись на доме Ники, повесила сумочку через плечо, чувствуя себя так, будто собиралась пройти по доске.



Глава 6

НОВА



Войдя внутрь, остановилась прямо в дверном проеме. В воздухе витал сладкий аромат, который мог быть лишь от тыквенного пирога. Пахло гораздо лучше, чем отбеливатель, который вдыхала, когда очищала кухонный пол от крови.

― Ника?

― Сюда! ― голос звучал справа от меня.

Закрыв дверь, заперла ее перед тем, как отправиться на кухню. Аромат пирога усиливался с каждым шагом. Увидев, как он лежал на стойке, желудок издал гневное урчание.

Звуковое напоминание того факта, что единственное, что сегодня потребляла ― алкоголь.

― Хочешь попробовать? ― весело спросила Ника. ― Должно быть круто.

― Возможно, позже, ― отмахнулась от нее, а между нами воцарилось тягостное молчание.

Я взглянула на нее критическим взглядом, выражение лица было хмурым, так как в голове разыгрывались две абсолютно разные версии ее и мужчин, которые мне не безразличны.

― Ну-у-у, в чем дело? ― спросила она, положив руки на бедра. - ...Нова?

Моргнув, покачала головой и усмехнулась.

― Извини, просто задумалась.

― А это безопасно?

― Ха, очень смешно.

Подойдя к маленькому столику, я бросила сумочку вниз, решив, что не буду ходить вокруг да около. Это противостояние, на мой взгляд, уже давно назрело. Повернувшись к ней лицом, скрестила руки.

― Интересно, почему ты никогда не говорила мне, что переспала с Рэттом.

― Что? ― она подавилась громким хриплым смешком. ― Откуда это взялось? Так вот к чему этот взгляд? ― откинув в сторону свои длинные светлые волосы, она захихикала. ― Я знала, что ты приехала сюда ни с того, ни с сего не для обычной болтовни. Такое бывает только с Эм. Можешь быть абсолютно уверена, что между мной и Рэттом нет ничего. Наши отношения немного сложноваты, вот и все.

― Ладно. Я куплюсь на это, ― ответила.


Забавно, что я могла сказать то же самое. Однако она не озвучила подробности и не ответила на вопрос в полной мере. Изучая выражение ее лица, не могла понять, что она чувствует, пока не столкнулась с ее явным дискомфортом.

― Это ведь еще не все, не так ли? ― спросила она.

Пропустив пальцы сквозь волосы, покачала головой.

― Это была не единственная причина, по которой пришла сюда, да. Больше всего меня интересует, откуда ты вообще знаешь об этом.

Осторожно вытащив ожерелье из заднего кармана, держала его между нами точно так, как и с Рэттом.

Анника пялилась на него, а улыбка постепенно угасала.

― Мне казалось, что твой отец взял его, чтобы починить?

― Так и было, но откуда ты это знаешь?

Губы шевелились, но слов не было. Девушка продолжала пялиться на кулон, словно тот собирался полететь через комнату и напасть, ее кожа заметно побледнела. Горло задрожало, а злобные карие глаза сверкнули на меня.

― Он тебе что-то рассказал?

Брови нахмурились в замешательстве.

― Кто мне что-то рассказал?

― Рэтт, ― выплюнула его имя, словно оно оставляло неприятный привкус у нее во рту.

― Нет... это Эмери. Но какая разница, кто рассказал? Это никак не объясняет, откуда ты знала, что это было у моего папы.

― Ты сама мне сказала, ― возразила она.

― Нет, я лишь говорила, что застежка сломалась.

Ее губы приподнялись в фальшивой улыбке, которая не коснулась глаз.

― Да, а я, разумеется, предположила, что именно он исправит это. Он... он ведь был... ювелиром, Нова.

― Тогда почему ты спросила только что, не рассказал ли мне что-то Рэтт? Есть что еще сказать мне?

Она рассмеялась.

― Что этот парень не должен был тебе говорить. Он небезопасен, Нова.

Опустив руку, вернула ожерелье обратно в карман.

― Весьма резкая смена настроения, учитывая, что не так давно я пошла к нему на вечеринку лишь потому, что именно ты умоляла меня об этом.

― Что с тобой такое? Пришла поспорить? У меня нет на это времени. Я же говорила, что сегодня мне нужно кое-куда съездить, ― она преувеличенно вздохнула, а потом осмелилась закатить глаза.

Она считала меня дурой? Что не совсем очевидно, поскольку продолжала увиливать?

Проглотив гнев, я отказалась успокаиваться. Чувствуя, как он поселился глубоко в животе, раскалывая грудь, смешиваясь с сонмом эмоций, угрожающих меня поглотить.

Я знала Аннику. Знала Эмери. И как бы ни хотелось верить или принимать это, уже начала сознавать, что дело вовсе не в Рэтте. Как и думала ранее, он не вписывался ни в один из сценариев в моей голове. Не говоря уже о том, что ни один из них не держал бы связь Ники в секрете. Мне бы сразу же рассказали, чтобы я этого избежала.

Еще не была уверена, какую именно роль парень играл во всем этом. Ведь именно он прятал мое ожерелье в своей спальне, но это были две разные ситуации. Одно имело больший приоритет над другим.

Прочистив горло и надев игровую маску.

― Как долго ты собираешься повторять эту ложь, Ника?

Она повернула голову, громко сглатывая, каждую секунду выглядя более виноватой. Было ли совпадением то, что она просто «предположила», будто кулон у моего отца? Думаю, бл*ть, нет.

Я была уверена, что между ними что-то происходило, между ней и папой, но хотела, чтобы она подтвердила это вслух. Единственный способ, которым девушка могла бы узнать, что у него мое ожерелье, ― это если бы увидела его, что означало бы, что она была с ним за два дня до его смерти. Либо он случайно сообщил эту информацию по телефону, что подразумевало наличие у него ее номера. Меня не устраивал ни тот, ни другой вариант. Уставившись на нее свысока, ожидая когда она заговорит. Ника снова повернулась, переводя взгляд на виниловый пол.

― Ника...

Больше мне ничего не нужно было говорить. Когда она посмотрела на меня еще раз, мимика выражала сожаление и боль. Не смогла найти ни капли сочувствия к ней. Слишком многое начало складываться воедино.

Воспоминания, которые я старалась похоронить, начали штурмовать меня, создавая пульсацию в затылке. Мозг начал работать на пределе, припоминая, как она деликатно флиртовала с ним. Я всегда смеялась над этим, считая легкой влюбленностью.

Все ночные ссоры заканчиваются слезами моей матери. Речь всегда шла о нем и какой-то другой женщине. Это стало нормой, но последние ― худшими. Особенно та самая, которая произошла до ночи, когда они так и не вернулись домой. Затишье перед бурей. Был кто-то вдвое моложе его. Я практически слышала, как мама кричала об этом. Научилась никогда не спрашивать, а она ничего не рассказывала. Всегда старалась притвориться, что у них все в порядке ради меня, а также ради нее самой.

― Я так давно хотела сказать тебе, но не знала, как и что ты обо мне подумаешь, ― говорила она тихо, практически шептала.