Прошлая настоящая жизнь
Часть 30 из 36 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Декабрь 1979 года
…Вот он, «серпастый и молоткастый советский паспорт». Лида уже и забыла, как он выглядел. Когда исполнилось шестнадцать, она пошла фотографироваться и собирать документы; в паспортном столе ее спросили, какую национальность она выбирает, мамину или папину. Лида на автомате ответила «мамину». «То есть белоруска?» – уточнила паспортистка. И только тогда Лида задумалась, что знание десятка слов не делает из нее белоруску. «Пишите папину», – решительно ответила она. В конце декабря она получила новенький, пахнущий типографией, паспорт гражданина СССР – «документ все-таки».
В день рождения снова нашла у дверей белую гвоздику. Как он это проделывает? И на ДР, и на Новый год, и на Восьмое марта, и на окончание экзаменов, и на первое сентября, а еще первого июня, в День защиты детей – это что, насмешка? И ни разу Лиде не удалось подловить таинственного воздыхателя. Сказать, что она была заинтригована, – ничего не сказать.
Лида лежала в кровати и, как всегда, разглядывала узоры на ковре, который был одним из поводов для маминой гордости. Еще один повод для гордости размером два на три висел в большой комнате около софы, на которой спали родители. И еще один ковер лежал на той самой софе. Так было у всех ее друзей, знакомых и родных – чем больше ковров, тем богаче. Лида водила пальчиком по ковровым завитушкам, снова и снова ломая голову над загадкой, кто был этот таинст венный поклонник. Она уже ныла от любопытства и дорого дала бы за разгадку этой тайны. Решив, что сама с этим не справится, рассказала Вите. Тот предложил свою помощь.
– Я могу у Алексея попросить на денек камеру, пусть установит ее на твоей площадке; попадется в объектив твой кавалер как миленький. Да, в 2020 году с этим было гораздо проще, я бы и сам справился, а сейчас таких товаров в свободной продаже нет.
30 декабря поздно вечером, чтобы не пугать жильцов третьего этажа, Алексей установил маленький глазок рядом с Лидиной дверью.
– Ну вот, готово. 1 января заберу, но не рано, поспать дай в законный выходной…
1980 год
2 января, в первый рабочий день 1980 года, старший лейтенант Парфус стоял навытяжку перед полковником Семецким и заканчивал доклад:
– …В результате изучения видеозаписи при помощи дополнительных технических средств идентифицировать неизвестного так и не удалось.
– А может, ты перебдел, старлей? – просипел Семецкий. «Простужен, что ли?» – подумал Алексей.
– Я сам был бы рад узнать, что зря перестраховываюсь, – продолжал Алексей, – но уж больно умело он работал перед камерой, как будто знал, что она есть и где именно расположена. Несомненно, почерк мастера – бесформенная одежда, размер не определить, шапка-ушанка собачья огромная, с опущенными «ушами», до самых глаз надвинута, плечи подняты, к камере все время спиной поворачивался, у самой двери согнулся в три погибели. Бесполезно. Ну разве что только рост определяется более-менее, но с такими приметами… Была бы еще камера почувствительнее, а то в подъезде такая темень, горят «лампочки Ильича» маломощные, а на первом этаже вообще лампочку выкрутили. Да и все эти рассуждения меркнут перед тем фактом, что, кроме Лидиных, отпечатков на цветке не нашли, хотя бы плохо читаемых фрагментов. Значит, мы имеем дело с профессионалом.
Семецкий предложил старлею сесть, присел рядом, ослабил воротник и галстук, поморщившись от боли. Алексей успел заметить краем глаза красный след на шее полковника. «Странгуляционная борозда, что ли?» – ужаснулся он.
Это действительно был след от удавки, полковнику чудом удалось вывернуться. Что ж, на войне как на войне! Когда заканчиваются патроны, приходится рубиться врукопашную, но зато штурм дворца Амина в Кабуле закончился успешно, теперь во главе Афганистана дружественный и, если честно, подконтрольный Союзу Бабрак Кармаль.
Полковник тем временем продолжил:
– Но зачем человеку так прятаться, если он просто пришел девушке сюрприз сделать? Вечер ведь уже был, все соседи по норам своим сидели, кто б его увидел?
– Вот и меня смутило это несоответствие, товарищ полковник, не состыковывается. Робкий кавалер, стесняющийся девушке цветок в открытую подарить, и просто беспрецедентные меры безопасности, предпринятые им для сохранения своего инкогнито.
– Да, не нравится мне этот кавалер. У нас под носом объявился неучтенный профессионал, надо бы с ним познакомиться.
– Лида Симагина рассказала, что получала цветы, то есть цветок, на праздники. Следующий цветок можно ожидать на Восьмое марта, времени на подготовку достаточно.
– Ну что ж, подождем до весны. Но наблюдение оставить, может, он под дверью у нее вздыхает без цветов и между праздниками. Разработаешь план – докладывай.
Неизвестный принес цветок 14 февраля, чем поверг Алексея в смятение. На видео опять ничего не видно, интересно, а как он летом выкрутится, на День защиты детей? Опять в зимнем тулупе придет? Но не в этом суть. Рядовые советские граждане и понятия не имеют о Дне всех влюбленных, а этот, смотри-ка, в курсе! Продвинутый, как Константин выражается, чел. Ирина просветила Лешку насчет этого буржуазного праздника, после чего возник вопрос – кто у нас в Союзе может быть в курсе? Во-первых, те, кто выезжает за рубеж, причем, скорее всего, в капстрану и надолго, ведь из летней туристической поездки в Болгарию такую информацию вряд ли привезешь. Во-вторых, кто-то, как говорили после революции, «из бывших», ведь до революции этот праздник в «благородных» кругах любили и отмечали. Значит, поклонник этот может быть из такой семьи, где бабушка ему с детства об этом празднике рассказывала. В-третьих, человек может иметь какую-то узкую специализацию, историческую или даже богословскую, хотя трудно представить, например, священника, крадущегося под покровом ночи и умело уворачивающегося от камеры. Ну и все? Хотя, пожалуй, есть и в-четвертых. Их всего пятеро, и это те, кто переместился сюда из дальних времен, когда, как рассказывала Ирина, этот праздник полюбили и с удовольствием отмечали влюбленные. Только кого здесь подозревать, разве что Константина и Петра. Или нет, одного только Петра; не похож Константин на двоеженца, влюбился в Катьку как мальчишка.
Тут у Алексея мысли побежали в другую сторону. «Чего тянет Костик, вот бы здорово было отметить две свадьбы одновременно. Эх и закатили бы пир на весь мир! Ладно, на какую дату мы подали заявление, он знает, успеет или не успеет – это его проблемы. Главное, что, как честный мужчина, жениться он теперь обязан. Я надеюсь, что он не собирается поиграться с Катькой по-быстрому и вернуться в свое будущее! Неприятная мысль мгновенно поселилась в голове и назойливым червячком стала сверлить мозг. Нет, такому не бывать. Костик не сволочь, да и брат у Катерины имеется, в обиду не даст. А все-таки здорово было бы, если б они нарожали кучу рыжих детишек…»
О чем докладывать Семецкому, Алексей не представлял. Как проверять всех, кто «во-первых, во-вторых и в-третьих»? Нет такой сети, чтобы всю Москву с Подмосковьем накрыть и прошерстить. А «в-четвертых» вообще гипотеза бредовая, Семецкий сразу идею зарубит и высмеет.
Да, на Новый год не вляпался я только потому, что не подвела привычка. На автомате на последней секунде проверился. Черт побери, вот бы досталось мне, если бы меня расшифровали. 14 февраля приходил и не волновался, знал, что не докумекают встречать. А вот 8 марта уже не сунешься, как пить дать ждать будут, познакомиться захотят. И почему курьерских служб сейчас еще нет? Интересно, фирма «Заря» принимает заказы на доставку букетов? Если нет, то пока моя девочка останется без цветов…
Арина очень рассчитывала на Джона. Она страстно хотела выйти замуж за иностранца, а уж за американца – верх мечтаний. Она всегда была уверена в себе и сейчас тоже не сомневалась, что за несколько месяцев знакомства смогла его приручить. Джон представился ей торговым представителем, много о работе не говорил, только мечтал, что скоро его командировка закончится и он сможет вернуться на родину. Но пока не звал ее с собой. Арина была уверена, что – пока. Но обязательно позовет. Он ведь к ней так привязался, она ему даже по работе несколько раз помогала. Поэтому когда Джон завел разговор о том, что ей нужно последить «за одним человеком», она решила, что речь идет о промышленном шпионаже, и легкомысленно ответила:
– Послежу, конечно, только ты проинструктируй как следует, я же никогда с шпионами дела не имела.
– Помнишь Петра, которого ты по моей просьбе подвозила из Тушино в Курьяново?
– Он шпион? Ты об этом не говорил.
– Нет, но именно он познакомит тебя с человеком, за которым придется последить. Для начала ты просто познакомься с ним, подружись. А потом я скажу, что надо делать.
И Петр пригласил Арину в гости к Константину. Он встречал ее на станции; приехала Арина, правда, не на электричке, а на серых «жигулях», и Петр, подсев к ней в машину, показывал дорогу до Костиной дачи.
Протягивая руку и улыбаясь Константину, Арина заметила, как из глубины дома вырвалось огненное пламя – это оказалась подруга хозяина, которая оттеснила гостью и тут же уволокла Костю к себе на кухню, где, как потом выяснилось, устроила ему допрос с пристрастием, что это за Мирей Матье такая и что ей здесь надо…
– …Не получается у меня дружить с Константином, его подруга не дает, я при ней не смею на него даже взглянуть, боюсь, что меня покалечит это ревнивое рыжее чудище, – оправдывалась Арина через несколько дней, но Джон вдруг грозно прикрикнул на нее:
– Ничего не хочу знать, придумай что-нибудь, встречайся с ним не дома, позови куда-нибудь!
– Может, ты его плохо знаешь, но он домосед и подкаблучник, его из дома не выманишь. А еще он говорит, что занят, работает с утра до вечера. А самое главное – я не в его вкусе, мне с ним ничего не светит, мы, женщины, это чувствуем, как бы ни было болезненным для самолюбия такое признание. Вот что касается тебя… – Арина прибавила в голос меда, – то я знаю, что…
– Мы сейчас говорим о другом, – грубо оборвал ее Джон. – Ты должна добыть мне информацию о Константине. Это будет возможно, если ты сможешь сблизиться с ним. Делай это как хочешь, его подружку – гнать в шею. Если надо, ты должна сама занять ее место в его постели.
Как гром среди ясного неба для Арины звучал его голос, металлический, холодный и равнодушный. Она отчетливо поняла, что ему действительно все равно, будет она спать с другим мужчиной или нет. Медленно подняла голову, взглянула в его глаза и увидела в них тот же металл и холод. Умолять? Видимо, у нее на лице что-то отразилось, потому что Джон процедил сквозь зубы:
– Даже не надейся ни на что, пока не выполнишь моего задания. И не надо мне тут слез, – добавил он, увидев, как расширились и заблестели глаза Арины.
– Я пойду в КГБ, – прошептала она.
– Что ты там шепчешь?
– Я заявлю на тебя в КГБ.
– Почему я раньше не заметил, что ты дура? И что ты там скажешь? Что я попросил тебя познакомиться с каким-то человеком? А я отвечу, что ты мне осточертела и таким образом я хотел отделаться от тебя, переключить на другого. Мне не будет ничего, я иностранец, никакого вреда Союзу я не причинил. А вот тебя посадят за связь с иностранцем!
– Но ведь сейчас 1980 год, а не 1937-й, и Брежнев – не Сталин.
– Хочешь попробовать? Значит, так, или ты отрабатываешь все то, что я на тебя потратил, или я сам заявлю на тебя в КГБ. Молись, чтобы не посадили, но уж жизнь тебе испортят, это как пить дать…
…Арина шла по Кузнецкому Мосту, погрузившись в пучину невеселых дум. Решение далось ей непросто, но она шла сдаваться. Все ее надежды рухнули, но она хотя бы поможет Константину – раз Джон за него взялся, значит, это не к добру. Это была ее женская месть – она рассказала все! Про странный интерес американского торгового представителя Джона Смита к некоему Константину Новикову, о котором она, правда, ничего не знает, кроме места жительства. Про помощника Константина, Петра, который также является и помощником Джона, но, чем именно он помогает Джону, она не выяснила. «Про что еще я могу рассказать? Мне жаль, но, наверное, это все. Мне правда очень жаль, что я не могу больше ничем быть вам полезной».
Через несколько часов она вышла из приемной КГБ СССР, облегчив совесть и понимая, что жизнь надо менять. Оказывается, она стояла на краю и давно была под наблюдением, оказывается, Джон – иностранный разведчик, а Константин – большой ученый и то, чем занимается Джон, называется не промышленным, а самым настоящим государственным шпионажем. Но полезной она, оказывается, быть могла – с энтузиазмом согласилась помочь сотруднику КГБ, который представился Алексеем.
Несколько дней она жила на даче у Константина, проводила там все дни, ночевала в гостевой комнате на втором этаже. Чтобы не мешать хозяевам, Арина все вечера провела перед телевизором – снова показывали «Семнадцать мгновений весны». Сколько бы раз ни повторяли эту картину, все равно каждый раз пустели улицы городов Советского Союза.
Видимо, после беседы с Алексеем Костина рыжая подружка внешне была спокойна и даже гостеприимна, но ни на минуту не выпускала Арину из поля зрения своего цепкого взгляда.
Арине только теперь нужно будет передать Джону то, что скажет ей Алексей. И после этого он обещал, что операция с ее участием скоро закончится.
Глава 3
Константин, кажется, «нащупал». Боясь спугнуть новые, свежие мысли, которые вдруг повалили валом после нескольких недель без прогресса, он работал, не разгибая спины, целыми днями. Петр был ему секретарем, телефонистом и даже стенографистом (Петр знал стенографию и записывал за Костей под диктовку, когда тот сам не успевал угнаться за своими мыслями), нянькой и кухаркой – хорошо, что только разогревал приготовленное Катей, а не сам стряпал, уж Костя знал, какой он в этом деле «спец».
В мае Константин пригласил Лиду, Витю и Иру в гости. – Друзья, у меня для вас приятная новость – полностью готово техническое задание на создание машины времени. То есть в этой реальности она может быть создана гораздо ранее 2020 года. И вы при желании сможете вернуться. Единственное: я продумал, как можно будет разделить сознания, но пока не довел это до конца. И вообще, похоже, что, разделится сознание или нет, можно будет выяснить только опытным путем.
– То есть если бы я хотела вернуться на одну минуту позже момента моего исчезновения из той реальности, чтобы никто даже и не узнал, что я столько времени отсутствовала, и чтобы моя детская половина сознания осталась в детском теле здесь, то…
– То никаких гарантий я тебе дать не смогу. Ты хочешь стать добровольцем, как первые советские космонавты?
– При чем здесь космонавты?
– Они ведь не знали, как пройдет полет и вернутся ли они. Чисто теоретически я включил эту опцию в работу машины, но, сработает ли она, обещать не могу. А еще я пока не смог решить проблему парности перемещений.
– Ну, тогда нет, совершенно точно нет! На таких условиях я не соглашусь вернуться. – Лида решительно помотала головой. – Константин, давайте вы начнете сборку машины, кто знает, с какими трудностями и задержками вам придется еще столкнуться, несмотря на безлимитное финансирование. А когда она будет готова, мы вернемся к этому разговору, может быть, вы нам что-то новое к тому времени скажете.
– А вы что молчите? – обратился Константин к Вите с Ирой. – Вы согласны?
– Да, давайте сделаем так, как Лида говорит.
Они возвращались домой. Вбежали в электричку, Витя придержал створки уже закрывающихся дверей без видимого напряжения. «Силен, атлет, хоть на Олимпиаду посылай». Сели в полупустом вагоне. Лида спросила:
– Вить, Ир, а почему вы не сказали Косте, что передумали?
– Я решил, что пусть думает, что работает для всех, так у него будет больше стимула. И вообще, если не нам, то кому-нибудь другому его машина обязательно пригодится, я в Константина верю…
Витя с Ирой пришли к Лиде в начале осени прошлого года после того, как она радостно сообщила, что Константин засел за принципиально новый подход к изобретению машины времени. Ира почему-то прятала глаза, заговорил Витя:
– Лида, мы должны тебе кое-что сказать. Мы остаемся.
– Вы не хотите возвращаться назад в 2020 год?
– Не хотим. Ты же помнишь, Ира осталась вдовой, я был в разводе. У нас там только взрослые дети и внуки остались, у них своя жизнь. Нас там уже давно нет, наверное, они отплакали и смирились. Мы остаемся.
…Вот он, «серпастый и молоткастый советский паспорт». Лида уже и забыла, как он выглядел. Когда исполнилось шестнадцать, она пошла фотографироваться и собирать документы; в паспортном столе ее спросили, какую национальность она выбирает, мамину или папину. Лида на автомате ответила «мамину». «То есть белоруска?» – уточнила паспортистка. И только тогда Лида задумалась, что знание десятка слов не делает из нее белоруску. «Пишите папину», – решительно ответила она. В конце декабря она получила новенький, пахнущий типографией, паспорт гражданина СССР – «документ все-таки».
В день рождения снова нашла у дверей белую гвоздику. Как он это проделывает? И на ДР, и на Новый год, и на Восьмое марта, и на окончание экзаменов, и на первое сентября, а еще первого июня, в День защиты детей – это что, насмешка? И ни разу Лиде не удалось подловить таинственного воздыхателя. Сказать, что она была заинтригована, – ничего не сказать.
Лида лежала в кровати и, как всегда, разглядывала узоры на ковре, который был одним из поводов для маминой гордости. Еще один повод для гордости размером два на три висел в большой комнате около софы, на которой спали родители. И еще один ковер лежал на той самой софе. Так было у всех ее друзей, знакомых и родных – чем больше ковров, тем богаче. Лида водила пальчиком по ковровым завитушкам, снова и снова ломая голову над загадкой, кто был этот таинст венный поклонник. Она уже ныла от любопытства и дорого дала бы за разгадку этой тайны. Решив, что сама с этим не справится, рассказала Вите. Тот предложил свою помощь.
– Я могу у Алексея попросить на денек камеру, пусть установит ее на твоей площадке; попадется в объектив твой кавалер как миленький. Да, в 2020 году с этим было гораздо проще, я бы и сам справился, а сейчас таких товаров в свободной продаже нет.
30 декабря поздно вечером, чтобы не пугать жильцов третьего этажа, Алексей установил маленький глазок рядом с Лидиной дверью.
– Ну вот, готово. 1 января заберу, но не рано, поспать дай в законный выходной…
1980 год
2 января, в первый рабочий день 1980 года, старший лейтенант Парфус стоял навытяжку перед полковником Семецким и заканчивал доклад:
– …В результате изучения видеозаписи при помощи дополнительных технических средств идентифицировать неизвестного так и не удалось.
– А может, ты перебдел, старлей? – просипел Семецкий. «Простужен, что ли?» – подумал Алексей.
– Я сам был бы рад узнать, что зря перестраховываюсь, – продолжал Алексей, – но уж больно умело он работал перед камерой, как будто знал, что она есть и где именно расположена. Несомненно, почерк мастера – бесформенная одежда, размер не определить, шапка-ушанка собачья огромная, с опущенными «ушами», до самых глаз надвинута, плечи подняты, к камере все время спиной поворачивался, у самой двери согнулся в три погибели. Бесполезно. Ну разве что только рост определяется более-менее, но с такими приметами… Была бы еще камера почувствительнее, а то в подъезде такая темень, горят «лампочки Ильича» маломощные, а на первом этаже вообще лампочку выкрутили. Да и все эти рассуждения меркнут перед тем фактом, что, кроме Лидиных, отпечатков на цветке не нашли, хотя бы плохо читаемых фрагментов. Значит, мы имеем дело с профессионалом.
Семецкий предложил старлею сесть, присел рядом, ослабил воротник и галстук, поморщившись от боли. Алексей успел заметить краем глаза красный след на шее полковника. «Странгуляционная борозда, что ли?» – ужаснулся он.
Это действительно был след от удавки, полковнику чудом удалось вывернуться. Что ж, на войне как на войне! Когда заканчиваются патроны, приходится рубиться врукопашную, но зато штурм дворца Амина в Кабуле закончился успешно, теперь во главе Афганистана дружественный и, если честно, подконтрольный Союзу Бабрак Кармаль.
Полковник тем временем продолжил:
– Но зачем человеку так прятаться, если он просто пришел девушке сюрприз сделать? Вечер ведь уже был, все соседи по норам своим сидели, кто б его увидел?
– Вот и меня смутило это несоответствие, товарищ полковник, не состыковывается. Робкий кавалер, стесняющийся девушке цветок в открытую подарить, и просто беспрецедентные меры безопасности, предпринятые им для сохранения своего инкогнито.
– Да, не нравится мне этот кавалер. У нас под носом объявился неучтенный профессионал, надо бы с ним познакомиться.
– Лида Симагина рассказала, что получала цветы, то есть цветок, на праздники. Следующий цветок можно ожидать на Восьмое марта, времени на подготовку достаточно.
– Ну что ж, подождем до весны. Но наблюдение оставить, может, он под дверью у нее вздыхает без цветов и между праздниками. Разработаешь план – докладывай.
Неизвестный принес цветок 14 февраля, чем поверг Алексея в смятение. На видео опять ничего не видно, интересно, а как он летом выкрутится, на День защиты детей? Опять в зимнем тулупе придет? Но не в этом суть. Рядовые советские граждане и понятия не имеют о Дне всех влюбленных, а этот, смотри-ка, в курсе! Продвинутый, как Константин выражается, чел. Ирина просветила Лешку насчет этого буржуазного праздника, после чего возник вопрос – кто у нас в Союзе может быть в курсе? Во-первых, те, кто выезжает за рубеж, причем, скорее всего, в капстрану и надолго, ведь из летней туристической поездки в Болгарию такую информацию вряд ли привезешь. Во-вторых, кто-то, как говорили после революции, «из бывших», ведь до революции этот праздник в «благородных» кругах любили и отмечали. Значит, поклонник этот может быть из такой семьи, где бабушка ему с детства об этом празднике рассказывала. В-третьих, человек может иметь какую-то узкую специализацию, историческую или даже богословскую, хотя трудно представить, например, священника, крадущегося под покровом ночи и умело уворачивающегося от камеры. Ну и все? Хотя, пожалуй, есть и в-четвертых. Их всего пятеро, и это те, кто переместился сюда из дальних времен, когда, как рассказывала Ирина, этот праздник полюбили и с удовольствием отмечали влюбленные. Только кого здесь подозревать, разве что Константина и Петра. Или нет, одного только Петра; не похож Константин на двоеженца, влюбился в Катьку как мальчишка.
Тут у Алексея мысли побежали в другую сторону. «Чего тянет Костик, вот бы здорово было отметить две свадьбы одновременно. Эх и закатили бы пир на весь мир! Ладно, на какую дату мы подали заявление, он знает, успеет или не успеет – это его проблемы. Главное, что, как честный мужчина, жениться он теперь обязан. Я надеюсь, что он не собирается поиграться с Катькой по-быстрому и вернуться в свое будущее! Неприятная мысль мгновенно поселилась в голове и назойливым червячком стала сверлить мозг. Нет, такому не бывать. Костик не сволочь, да и брат у Катерины имеется, в обиду не даст. А все-таки здорово было бы, если б они нарожали кучу рыжих детишек…»
О чем докладывать Семецкому, Алексей не представлял. Как проверять всех, кто «во-первых, во-вторых и в-третьих»? Нет такой сети, чтобы всю Москву с Подмосковьем накрыть и прошерстить. А «в-четвертых» вообще гипотеза бредовая, Семецкий сразу идею зарубит и высмеет.
Да, на Новый год не вляпался я только потому, что не подвела привычка. На автомате на последней секунде проверился. Черт побери, вот бы досталось мне, если бы меня расшифровали. 14 февраля приходил и не волновался, знал, что не докумекают встречать. А вот 8 марта уже не сунешься, как пить дать ждать будут, познакомиться захотят. И почему курьерских служб сейчас еще нет? Интересно, фирма «Заря» принимает заказы на доставку букетов? Если нет, то пока моя девочка останется без цветов…
Арина очень рассчитывала на Джона. Она страстно хотела выйти замуж за иностранца, а уж за американца – верх мечтаний. Она всегда была уверена в себе и сейчас тоже не сомневалась, что за несколько месяцев знакомства смогла его приручить. Джон представился ей торговым представителем, много о работе не говорил, только мечтал, что скоро его командировка закончится и он сможет вернуться на родину. Но пока не звал ее с собой. Арина была уверена, что – пока. Но обязательно позовет. Он ведь к ней так привязался, она ему даже по работе несколько раз помогала. Поэтому когда Джон завел разговор о том, что ей нужно последить «за одним человеком», она решила, что речь идет о промышленном шпионаже, и легкомысленно ответила:
– Послежу, конечно, только ты проинструктируй как следует, я же никогда с шпионами дела не имела.
– Помнишь Петра, которого ты по моей просьбе подвозила из Тушино в Курьяново?
– Он шпион? Ты об этом не говорил.
– Нет, но именно он познакомит тебя с человеком, за которым придется последить. Для начала ты просто познакомься с ним, подружись. А потом я скажу, что надо делать.
И Петр пригласил Арину в гости к Константину. Он встречал ее на станции; приехала Арина, правда, не на электричке, а на серых «жигулях», и Петр, подсев к ней в машину, показывал дорогу до Костиной дачи.
Протягивая руку и улыбаясь Константину, Арина заметила, как из глубины дома вырвалось огненное пламя – это оказалась подруга хозяина, которая оттеснила гостью и тут же уволокла Костю к себе на кухню, где, как потом выяснилось, устроила ему допрос с пристрастием, что это за Мирей Матье такая и что ей здесь надо…
– …Не получается у меня дружить с Константином, его подруга не дает, я при ней не смею на него даже взглянуть, боюсь, что меня покалечит это ревнивое рыжее чудище, – оправдывалась Арина через несколько дней, но Джон вдруг грозно прикрикнул на нее:
– Ничего не хочу знать, придумай что-нибудь, встречайся с ним не дома, позови куда-нибудь!
– Может, ты его плохо знаешь, но он домосед и подкаблучник, его из дома не выманишь. А еще он говорит, что занят, работает с утра до вечера. А самое главное – я не в его вкусе, мне с ним ничего не светит, мы, женщины, это чувствуем, как бы ни было болезненным для самолюбия такое признание. Вот что касается тебя… – Арина прибавила в голос меда, – то я знаю, что…
– Мы сейчас говорим о другом, – грубо оборвал ее Джон. – Ты должна добыть мне информацию о Константине. Это будет возможно, если ты сможешь сблизиться с ним. Делай это как хочешь, его подружку – гнать в шею. Если надо, ты должна сама занять ее место в его постели.
Как гром среди ясного неба для Арины звучал его голос, металлический, холодный и равнодушный. Она отчетливо поняла, что ему действительно все равно, будет она спать с другим мужчиной или нет. Медленно подняла голову, взглянула в его глаза и увидела в них тот же металл и холод. Умолять? Видимо, у нее на лице что-то отразилось, потому что Джон процедил сквозь зубы:
– Даже не надейся ни на что, пока не выполнишь моего задания. И не надо мне тут слез, – добавил он, увидев, как расширились и заблестели глаза Арины.
– Я пойду в КГБ, – прошептала она.
– Что ты там шепчешь?
– Я заявлю на тебя в КГБ.
– Почему я раньше не заметил, что ты дура? И что ты там скажешь? Что я попросил тебя познакомиться с каким-то человеком? А я отвечу, что ты мне осточертела и таким образом я хотел отделаться от тебя, переключить на другого. Мне не будет ничего, я иностранец, никакого вреда Союзу я не причинил. А вот тебя посадят за связь с иностранцем!
– Но ведь сейчас 1980 год, а не 1937-й, и Брежнев – не Сталин.
– Хочешь попробовать? Значит, так, или ты отрабатываешь все то, что я на тебя потратил, или я сам заявлю на тебя в КГБ. Молись, чтобы не посадили, но уж жизнь тебе испортят, это как пить дать…
…Арина шла по Кузнецкому Мосту, погрузившись в пучину невеселых дум. Решение далось ей непросто, но она шла сдаваться. Все ее надежды рухнули, но она хотя бы поможет Константину – раз Джон за него взялся, значит, это не к добру. Это была ее женская месть – она рассказала все! Про странный интерес американского торгового представителя Джона Смита к некоему Константину Новикову, о котором она, правда, ничего не знает, кроме места жительства. Про помощника Константина, Петра, который также является и помощником Джона, но, чем именно он помогает Джону, она не выяснила. «Про что еще я могу рассказать? Мне жаль, но, наверное, это все. Мне правда очень жаль, что я не могу больше ничем быть вам полезной».
Через несколько часов она вышла из приемной КГБ СССР, облегчив совесть и понимая, что жизнь надо менять. Оказывается, она стояла на краю и давно была под наблюдением, оказывается, Джон – иностранный разведчик, а Константин – большой ученый и то, чем занимается Джон, называется не промышленным, а самым настоящим государственным шпионажем. Но полезной она, оказывается, быть могла – с энтузиазмом согласилась помочь сотруднику КГБ, который представился Алексеем.
Несколько дней она жила на даче у Константина, проводила там все дни, ночевала в гостевой комнате на втором этаже. Чтобы не мешать хозяевам, Арина все вечера провела перед телевизором – снова показывали «Семнадцать мгновений весны». Сколько бы раз ни повторяли эту картину, все равно каждый раз пустели улицы городов Советского Союза.
Видимо, после беседы с Алексеем Костина рыжая подружка внешне была спокойна и даже гостеприимна, но ни на минуту не выпускала Арину из поля зрения своего цепкого взгляда.
Арине только теперь нужно будет передать Джону то, что скажет ей Алексей. И после этого он обещал, что операция с ее участием скоро закончится.
Глава 3
Константин, кажется, «нащупал». Боясь спугнуть новые, свежие мысли, которые вдруг повалили валом после нескольких недель без прогресса, он работал, не разгибая спины, целыми днями. Петр был ему секретарем, телефонистом и даже стенографистом (Петр знал стенографию и записывал за Костей под диктовку, когда тот сам не успевал угнаться за своими мыслями), нянькой и кухаркой – хорошо, что только разогревал приготовленное Катей, а не сам стряпал, уж Костя знал, какой он в этом деле «спец».
В мае Константин пригласил Лиду, Витю и Иру в гости. – Друзья, у меня для вас приятная новость – полностью готово техническое задание на создание машины времени. То есть в этой реальности она может быть создана гораздо ранее 2020 года. И вы при желании сможете вернуться. Единственное: я продумал, как можно будет разделить сознания, но пока не довел это до конца. И вообще, похоже, что, разделится сознание или нет, можно будет выяснить только опытным путем.
– То есть если бы я хотела вернуться на одну минуту позже момента моего исчезновения из той реальности, чтобы никто даже и не узнал, что я столько времени отсутствовала, и чтобы моя детская половина сознания осталась в детском теле здесь, то…
– То никаких гарантий я тебе дать не смогу. Ты хочешь стать добровольцем, как первые советские космонавты?
– При чем здесь космонавты?
– Они ведь не знали, как пройдет полет и вернутся ли они. Чисто теоретически я включил эту опцию в работу машины, но, сработает ли она, обещать не могу. А еще я пока не смог решить проблему парности перемещений.
– Ну, тогда нет, совершенно точно нет! На таких условиях я не соглашусь вернуться. – Лида решительно помотала головой. – Константин, давайте вы начнете сборку машины, кто знает, с какими трудностями и задержками вам придется еще столкнуться, несмотря на безлимитное финансирование. А когда она будет готова, мы вернемся к этому разговору, может быть, вы нам что-то новое к тому времени скажете.
– А вы что молчите? – обратился Константин к Вите с Ирой. – Вы согласны?
– Да, давайте сделаем так, как Лида говорит.
Они возвращались домой. Вбежали в электричку, Витя придержал створки уже закрывающихся дверей без видимого напряжения. «Силен, атлет, хоть на Олимпиаду посылай». Сели в полупустом вагоне. Лида спросила:
– Вить, Ир, а почему вы не сказали Косте, что передумали?
– Я решил, что пусть думает, что работает для всех, так у него будет больше стимула. И вообще, если не нам, то кому-нибудь другому его машина обязательно пригодится, я в Константина верю…
Витя с Ирой пришли к Лиде в начале осени прошлого года после того, как она радостно сообщила, что Константин засел за принципиально новый подход к изобретению машины времени. Ира почему-то прятала глаза, заговорил Витя:
– Лида, мы должны тебе кое-что сказать. Мы остаемся.
– Вы не хотите возвращаться назад в 2020 год?
– Не хотим. Ты же помнишь, Ира осталась вдовой, я был в разводе. У нас там только взрослые дети и внуки остались, у них своя жизнь. Нас там уже давно нет, наверное, они отплакали и смирились. Мы остаемся.