Прошлая настоящая жизнь
Часть 14 из 36 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Еще какой!
– Хорошо бы еще узнать, что это за маячки. – Витя задумался, а потом продолжил: – Это должны быть вещи, которые всегда с нами. Вряд ли это что-то вроде чипа, вшитого, например, в одежду, ведь мы не носим одно и то же постоянно, одежду стирают, чип может повредиться. Есть у вас что-то, что вы никогда не снимаете, что всегда с вами или на вас?
– Есть! Я никогда не расстаюсь с кулоном. – Лида полезла под майку и достала бывший крестик.
– А я никогда не снимаю эти серьги. – Ира откинула несколько пружинистых кудряшек, чтобы было лучше видно, заложила их за маленькое розовое ушко. Сделала она это с такой женственной грацией, что у Витьки взгляд затуманился, и Лида решила, что ему, пожалуй, стало видно хуже, а не лучше.
– Ну а у тебя это что? – спросила она, и Витька тряхнул головой, выныривая из нирваны.
– Во! – Жестом Лёлика из «Бриллиантовой руки» Витька показал им левый кулак. На запястье были те самые механические часы марки «Слава» Второго часового завода. – Ношу не снимая.
– Ну что ж, судя по всему, в них и есть маячки. И что нам теперь с ними делать?
– Лучше не делать ничего. За столько времени ничего плохого не случилось, пусть все остается как есть.
«Ирка стала просто сама рассудительность, учиться стала без троек. Что-то происходит, надо бы обсудить на досуге побочные эффекты от переноса во времени».
– Ребята, у меня столько вопросов накопилось, очень хочу их задать кому-нибудь, кто знает на них ответы.
– Да, хочешь не хочешь, а по-любому нужно поговорить с Василием Ивановичем. Только без этого монстра, – резюмировал Витька.
– Я больше туда не поеду! – воскликнула Лида.
– И я не поеду и тебя не пущу, – согласилась Ира.
– Значит, надо встретиться на нейтральной территории, но как?
– Придется просить помощи у Марка Маратовича. – Лида задумалась. – Только что я ему скажу? Надо придумать повод, причину, почему мы сами не можем поехать к нему, и где можно встретиться.
– Ты у нас без пяти минут журналист, вот и возьми у Василия Ивановича интервью! Чтобы все как у взрослых. Можно на магнитофон записывать или даже на видео, ой, с видео-то сейчас напряженка, конечно, я имел в виду телевизионное интервью.
– За идею с магнитофоном спасибо, а телеинтервью – идея завиральная, это, Витя, перебор, студию с аппаратурой нам не осилить. Вообще, нужно все хорошо продумать и хорошо подготовиться.
Подготовка заняла не одну неделю. Случайно придуманная Витей идея «Человек на своем месте» из цикла фотографий выросла в цикл репортажей и интервью с интересными людьми. Руководитель кружка юных журналистов одобрил эту идею, утвердил ее в качестве темы выпускной работы, и Лида стала нарабатывать материал. Интервью записывали в помещении той самой подпольной студии звукозаписи в заводоуправлении, Витька с папой договорился. Магнитофоны давно распределили по школам, но два остались. Микрофоны приобрел завод специально для этой студии – комнату решили не перепрофилировать, вставили новую дверь из коридора, и теперь там можно было работать, не беспокоя нового секретаря заводского комитета комсомола.
С каким удовольствием Лида записала воспоминания своего деда о войне и послевоенных годах, когда он вернулся на завод, где начинал работать еще до войны. А в прошлой жизни она так мало знала о жизни любимого дедушки. Еще было интервью с группой заводских рационализаторов, в которую входил, оказывается, ее папа! Если бы не этот проект, Лида могла бы никогда не узнать, что ее папа был автором нескольких рацпредложений, а заводская многотиражка опубликовала об этом большую статью. Марк Маратович сдался не сразу, но и его Лида разговорила, и он открылся с неизвестной ей стороны – преподаватель живописи оказался прекрасным ювелиром, создавшим уже не одну коллекцию украшений из оплавленного цветного стекла. А после интервью с ним Лида наконец по добралась к интересующему ее вопросу – сможет ли он помочь организовать интервью с Василием Ивановичем. И Марк Маратович пообещал.
В выходные мама затеяла стирку постельного белья. Свою мелочовку мама и Лида стирали ежедневно в тазике, а вот постирать постель – это было целое дело! Для этого сначала надо было прикатить из прихожей в ванную «гроб на колесиках» – тяжеленную стиральную машину ЗВИ, хорошо, что этот «гроб» действительно на колесиках, наполнить горячей водой, засыпать порошок и положить белье. С порошком тоже не все так просто – жуткий дефицит, просто так не придешь в магазин и не купишь. Доставали с боем, брали десятками коробок, если по стольку давали в одни руки, под ванной у них хранились целые залежи.
Пока машинка крутила, Лида решила помыть голову. Шампуня, правда, в доме не было, но Лида мыла волосы и мылом – результат был одинаковым, качество отечественного шампуня будет оставлять желать лучшего еще не одно десятилетие. Она старалась не опроститься и мыть голову так часто, как это требовалось. Потому что одним из неприятных зрелищ в эти годы были немытые, сальные головы подружек. Мыло, что ли, экономили? Нет, дефицита мыла в эти годы еще не было, Лида помнила очереди за недорогим детским мылом, но это было уже в восьмидесятых, когда дешевые товары стали пропадать с прилавков магазинов.
Машинка тем временем закончила цикл, надо было сливать грязную воду и полоскать белье вручную в ванне. Мама, жалея Лиду, ворочала неподъемные пододеяльники сама, только отжимали вместе. После двух полосканий белье заправили в центрифугу, и она со страшным воем и с резвым взбрыкиванием отжимала, сливая воду сначала в ванную, а потом остатки в подставленное ведро.
«Господи, – думала Лида, – заняться, что ли, прогрессорством? Кому здесь нужно рассказать, какими бывают современные машинки? Жаль, что из этой затеи ничего не выйдет, я же понятия не имею, как они устроены…»
…И вот, преодолев немало трудностей, Лида наконец встретила в студии звукозаписи Василия Ивановича. Витя присутствовал здесь же в качестве звукорежиссера. Лида догадывалась, чего стоило Марку Маратовичу уговорить Новикова дать интервью. «Нужно будет отблагодарить его, купить какой-нибудь художественный альбом в книжном, денег не пожалеть».
Интервью подходило к концу, Лида задала последний вопрос:
– Скажите, а есть ли подвижки, практические результаты, нашим слушателям будет очень интересно узнать, когда же ваш аппарат будет готов к работе?
– Мои исследования долгое время носили чисто теоретический характер, я не ставил перед собой конкретных практических задач. Но в последнее время у меня случилось несколько озарений, я бы сказал… В общем, скоро можно будет говорить про испытания.
У Лиды похолодело в груди – вот оно! Витя кивнул: давай!
– Василий Иванович, я благодарю вас за интервью. Но это не все, у меня для вас есть информация, только это не под запись. Витя, выключай аппаратуру и оставь нас одних.
Новиков заинтересованно смотрел на Лиду, пока Витька не вышел из комнаты.
– Слушаю вас, юный журналист.
– Я вовсе не такая юная, как выгляжу. В 2020 году мне было пятьдесят шесть лет, когда меня вопреки моим планам на собственную жизнь вернули в 1977 год в мое четырнадцатилетнее тело. И сделано это было с помощью вашего аппарата, но, как я понимаю, не вами, а вашим сыном. Я – результат испытаний, которые вы пока даже не проводили. Я из будущего…
Часть третья
Надежды на возвращение
Глава 1
«Я из будущего… Слова словно из фантастического фильма, ничем не хуже I'll be back. Сейчас будет одно из двух: или Василий Иванович сдаст меня в психушку, скажет, девочка в школе надорвалась, или поверит. Вернее, допустит с замиранием сердца такую возможность – он же ученый – и заставит доказать, вопросы задавать будет, интересоваться. А что я ему могу предъявить? Все, что было со мной с „того света“, – мрачно усмехнулась Лида, – „адекватно трансформировалось“, вон из мобильного телефона карманный калькулятор получился, точно соответствует времени – допотопная „Электроника“. Моя косметика и Витькины презервативы его не заинтересуют, потому как они здесь совершенно отечественные и времени соответствуют. А без иллюстраций, так сказать, рассказывать можно сколько угодно. Решит, что у меня фантазия богатая, и прогонит к чертовой матери этакую бесполезную путешественницу во времени. Эх, как бы мне прогрессором стать, да куда мне, слабой девушке, я же не знаю, как там чего устроено. Может, самой ретироваться с позором, пока взашей не выгнали?»
Лида подняла на ученого глаза и увидела, что у Василия Ивановича отвисла челюсть. Не самое эстетичное зрелище, зубы у него были далеко не в порядке. «Почему в это время редко кто из людей в возрасте имеет приличные зубы? Даже артисты грешат скверными зубами, хоть не улыбайся, а ведь есть же и зубные врачи, и зубные техники».
Ученый смотрел на Лиду с удивлением, восхищением и восторгом. «Он поверил мне! Не усомнился ни на минуту в моей правдивости!»
– Деточка! Лидочка! Ой, простите, как вас по батюшке?
– Зовите меня просто Лидой, в этом теле мне непривычно откликаться на отчество.
Новиков вскочил со стула и попытался ходить взад-вперед по комнате, но в маленькой комнатке сделать это было проблематично. Ученый вернулся на свой стул, придвинул его ближе к Лиде.
– Я знал! Я всегда знал! За моим аппаратом – будущее, он гениален в своей простоте. У Кости получилось, я всегда в него верил! Он очень талантливый ученый. Ах, как хорошо! Видимо, моих наработок ему хватило, чтобы с успехом закончить дело, которому я посвятил столько лет. 2020 год, какая даль! Я всегда знал, что к этому времени изобретут машину времени или хотя бы к этому приблизятся, но никогда не думал, что буду автором этого изобретения.
И они поменялись местами. Теперь вопросы задавал Василий Иванович, а Лида отвечала. Но ее ответы не удовлетворяли и даже огорчали ученого, так как Лида ничего не знала о его машине и мало что помнила о самой переброске.
– Деточка, ну вспомните хотя бы, в каком цветовом секторе сработала машина?
– Откуда мне знать!
– Ну что же вы не помните элементарных вещей, ну как вы не обратили внимание на цвет?
– Все, что я помню, – что общалась с голосом в синей мгле.
– Ну вот же! – обрадовался Новиков. – А говорите «не знаю». Значит, в синем секторе, ага, нужно будет откорректировать. А в момент переброски во времени какие-нибудь другие визуальные эффекты заметили?
– Нет, я заметила только по окончании перемещения и только слуховые – в голове раздавался постоянный гул, как только происходило что-либо связанное с переброской.
– Гул… Возможно, это регистратор ментальной связи… Отрегулировать мощность…Еще вопрос!
– Василий Иванович! Я вряд ли могу вам помочь! Я же не имела представления, что со мной происходит. Я очнулась в синей мгле, какой-то голос объяснил мне, что мне предоставляется вторая жизнь в детском теле, я решила, что умерла. Я не пыталась ничего запоминать, я же не знала, что участвовала в эксперименте вашего сына. И вот об этом я бы хотела серьезно поговорить. Кто дал ему право распоряжаться моей жизнью? Все произошло без моего ведома и согласия! Я требую немедленного возвращения!
– Глупенькая, ваше имя войдет в историю. Первая в мире путешественница во времени!
– Василий Иванович, вы что, меня не слышите? Ваш сын сделал меня подопытным кроликом, манипулировал моей жизнью.
– Деточка, поверьте мне, это все не важно. Самое главное – моя машина работает. Разве я мог надеяться на это 15 октября прошлого года, когда я наконец добился стабильно работающего излучения. Или тем более в 1975 году, когда впервые включил ее. А все предохранители вышибло, председателя кооператива чуть кондратий не обнял, – захихикал Новиков. – Пришлось менять схему, это потянуло за собой целую цепь переделок, я уже духом падать начал. А сейчас я могу быть уверенным, что она заработает через какое-то время! Интересно, а через какое? А вот это можно попробовать узнать уже сейчас. Надо возвращаться, у меня возникла идея, ее надо срочно проверить. Срочно! Мне пора, до свидания, деточка.
Новиков снова вскочил со стула и бросился к выходу, но, прежде чем он достиг двери, она распахнулась перед ним сама. Нет, не сама – это вошел Витька. Василий Иванович с разбегу воткнулся ему в грудь, но тот даже не покачнулся. «Силен! В качалку, что ли, ходит? Ой, какие качалки в это время, они, кажется, позже войдут в моду, в восьмидесятых». Лида знаками показала Витьке, что хочет поехать с Новиковым. Витька согласно кивнул, он был в курсе их разговора – среди нескольких микрофонов, стоящих на столе, был и тот, что транслировал беседу в приемную, где в уголочке в наушниках и сидел Витька.
– Василий Иванович, мы проводим вас.
– Спасибо, это совсем не обязательно.
– Обязательно! – возразила Лида. – Я обязательно должна увидеть вашу машину.
То, что увидели Лида и увязавшийся с ними Витька, мало было похоже на громоздкий агрегат, который они видели весной. Потому что единственное, что было доступно сейчас для обозрения в лаборатории ученого, – это ламповый монстр-монитор на захламленном столе и пульт управления, отдаленно напоминающий компьютерную клавиатуру, огромный и показавшийся Лиде кондовым, старомодным. «Пулемет на турели» был перемещен в смежную комнату, стены, пол и потолок которой обшиты тончайшими алюминиевыми пластинами для экранирования темпорального излучения. Василий Иванович объяснил, включая и настраивая монитор, что это просто алюминиевая фольга.
– Еле достал нужное количество – дефицит, сама понимаешь. Надо было раньше экранировать, глядишь, попугайчик не сгинул бы…
Лида с удивлением посмотрела на ученого, потом на Витю. Тот пожал плечами.
– Так ты говорила – синий? Надо донастроить шкалу, – продолжил Василий Иванович.
Витька вопросительно взглянул на Лиду. Та отрицательно покачала головой. Если он сейчас начнет рассказывать про свою серую вату и Иркину зеленую жижу, Новикову придется перенастраивать свой аппарат и под них, а Лиде не терпелось посмотреть аппарат в работе, было интересно, чего ученый достиг на этом этапе.
Василий Иванович, разговаривая сам с собой, продолжал выстраивать ему одному ведомые комбинации рычажков и тумблеров на пульте управления, а Лида спросила:
– Василий Иванович, а где ваш сын Константин?
– Костик? Кажется, в командировке. В его НИИ часто бывают командировки, правда, раньше они не были такими длительными. Он у меня молод, но уже настоящий ученый, это я вам говорю не как отец… Сфера его интересов лежит в смежной области с моими, мы так хорошо вместе…
Новиков углубился в процесс настройки и потерял нить разговора, умолк.
– Хорошо бы еще узнать, что это за маячки. – Витя задумался, а потом продолжил: – Это должны быть вещи, которые всегда с нами. Вряд ли это что-то вроде чипа, вшитого, например, в одежду, ведь мы не носим одно и то же постоянно, одежду стирают, чип может повредиться. Есть у вас что-то, что вы никогда не снимаете, что всегда с вами или на вас?
– Есть! Я никогда не расстаюсь с кулоном. – Лида полезла под майку и достала бывший крестик.
– А я никогда не снимаю эти серьги. – Ира откинула несколько пружинистых кудряшек, чтобы было лучше видно, заложила их за маленькое розовое ушко. Сделала она это с такой женственной грацией, что у Витьки взгляд затуманился, и Лида решила, что ему, пожалуй, стало видно хуже, а не лучше.
– Ну а у тебя это что? – спросила она, и Витька тряхнул головой, выныривая из нирваны.
– Во! – Жестом Лёлика из «Бриллиантовой руки» Витька показал им левый кулак. На запястье были те самые механические часы марки «Слава» Второго часового завода. – Ношу не снимая.
– Ну что ж, судя по всему, в них и есть маячки. И что нам теперь с ними делать?
– Лучше не делать ничего. За столько времени ничего плохого не случилось, пусть все остается как есть.
«Ирка стала просто сама рассудительность, учиться стала без троек. Что-то происходит, надо бы обсудить на досуге побочные эффекты от переноса во времени».
– Ребята, у меня столько вопросов накопилось, очень хочу их задать кому-нибудь, кто знает на них ответы.
– Да, хочешь не хочешь, а по-любому нужно поговорить с Василием Ивановичем. Только без этого монстра, – резюмировал Витька.
– Я больше туда не поеду! – воскликнула Лида.
– И я не поеду и тебя не пущу, – согласилась Ира.
– Значит, надо встретиться на нейтральной территории, но как?
– Придется просить помощи у Марка Маратовича. – Лида задумалась. – Только что я ему скажу? Надо придумать повод, причину, почему мы сами не можем поехать к нему, и где можно встретиться.
– Ты у нас без пяти минут журналист, вот и возьми у Василия Ивановича интервью! Чтобы все как у взрослых. Можно на магнитофон записывать или даже на видео, ой, с видео-то сейчас напряженка, конечно, я имел в виду телевизионное интервью.
– За идею с магнитофоном спасибо, а телеинтервью – идея завиральная, это, Витя, перебор, студию с аппаратурой нам не осилить. Вообще, нужно все хорошо продумать и хорошо подготовиться.
Подготовка заняла не одну неделю. Случайно придуманная Витей идея «Человек на своем месте» из цикла фотографий выросла в цикл репортажей и интервью с интересными людьми. Руководитель кружка юных журналистов одобрил эту идею, утвердил ее в качестве темы выпускной работы, и Лида стала нарабатывать материал. Интервью записывали в помещении той самой подпольной студии звукозаписи в заводоуправлении, Витька с папой договорился. Магнитофоны давно распределили по школам, но два остались. Микрофоны приобрел завод специально для этой студии – комнату решили не перепрофилировать, вставили новую дверь из коридора, и теперь там можно было работать, не беспокоя нового секретаря заводского комитета комсомола.
С каким удовольствием Лида записала воспоминания своего деда о войне и послевоенных годах, когда он вернулся на завод, где начинал работать еще до войны. А в прошлой жизни она так мало знала о жизни любимого дедушки. Еще было интервью с группой заводских рационализаторов, в которую входил, оказывается, ее папа! Если бы не этот проект, Лида могла бы никогда не узнать, что ее папа был автором нескольких рацпредложений, а заводская многотиражка опубликовала об этом большую статью. Марк Маратович сдался не сразу, но и его Лида разговорила, и он открылся с неизвестной ей стороны – преподаватель живописи оказался прекрасным ювелиром, создавшим уже не одну коллекцию украшений из оплавленного цветного стекла. А после интервью с ним Лида наконец по добралась к интересующему ее вопросу – сможет ли он помочь организовать интервью с Василием Ивановичем. И Марк Маратович пообещал.
В выходные мама затеяла стирку постельного белья. Свою мелочовку мама и Лида стирали ежедневно в тазике, а вот постирать постель – это было целое дело! Для этого сначала надо было прикатить из прихожей в ванную «гроб на колесиках» – тяжеленную стиральную машину ЗВИ, хорошо, что этот «гроб» действительно на колесиках, наполнить горячей водой, засыпать порошок и положить белье. С порошком тоже не все так просто – жуткий дефицит, просто так не придешь в магазин и не купишь. Доставали с боем, брали десятками коробок, если по стольку давали в одни руки, под ванной у них хранились целые залежи.
Пока машинка крутила, Лида решила помыть голову. Шампуня, правда, в доме не было, но Лида мыла волосы и мылом – результат был одинаковым, качество отечественного шампуня будет оставлять желать лучшего еще не одно десятилетие. Она старалась не опроститься и мыть голову так часто, как это требовалось. Потому что одним из неприятных зрелищ в эти годы были немытые, сальные головы подружек. Мыло, что ли, экономили? Нет, дефицита мыла в эти годы еще не было, Лида помнила очереди за недорогим детским мылом, но это было уже в восьмидесятых, когда дешевые товары стали пропадать с прилавков магазинов.
Машинка тем временем закончила цикл, надо было сливать грязную воду и полоскать белье вручную в ванне. Мама, жалея Лиду, ворочала неподъемные пододеяльники сама, только отжимали вместе. После двух полосканий белье заправили в центрифугу, и она со страшным воем и с резвым взбрыкиванием отжимала, сливая воду сначала в ванную, а потом остатки в подставленное ведро.
«Господи, – думала Лида, – заняться, что ли, прогрессорством? Кому здесь нужно рассказать, какими бывают современные машинки? Жаль, что из этой затеи ничего не выйдет, я же понятия не имею, как они устроены…»
…И вот, преодолев немало трудностей, Лида наконец встретила в студии звукозаписи Василия Ивановича. Витя присутствовал здесь же в качестве звукорежиссера. Лида догадывалась, чего стоило Марку Маратовичу уговорить Новикова дать интервью. «Нужно будет отблагодарить его, купить какой-нибудь художественный альбом в книжном, денег не пожалеть».
Интервью подходило к концу, Лида задала последний вопрос:
– Скажите, а есть ли подвижки, практические результаты, нашим слушателям будет очень интересно узнать, когда же ваш аппарат будет готов к работе?
– Мои исследования долгое время носили чисто теоретический характер, я не ставил перед собой конкретных практических задач. Но в последнее время у меня случилось несколько озарений, я бы сказал… В общем, скоро можно будет говорить про испытания.
У Лиды похолодело в груди – вот оно! Витя кивнул: давай!
– Василий Иванович, я благодарю вас за интервью. Но это не все, у меня для вас есть информация, только это не под запись. Витя, выключай аппаратуру и оставь нас одних.
Новиков заинтересованно смотрел на Лиду, пока Витька не вышел из комнаты.
– Слушаю вас, юный журналист.
– Я вовсе не такая юная, как выгляжу. В 2020 году мне было пятьдесят шесть лет, когда меня вопреки моим планам на собственную жизнь вернули в 1977 год в мое четырнадцатилетнее тело. И сделано это было с помощью вашего аппарата, но, как я понимаю, не вами, а вашим сыном. Я – результат испытаний, которые вы пока даже не проводили. Я из будущего…
Часть третья
Надежды на возвращение
Глава 1
«Я из будущего… Слова словно из фантастического фильма, ничем не хуже I'll be back. Сейчас будет одно из двух: или Василий Иванович сдаст меня в психушку, скажет, девочка в школе надорвалась, или поверит. Вернее, допустит с замиранием сердца такую возможность – он же ученый – и заставит доказать, вопросы задавать будет, интересоваться. А что я ему могу предъявить? Все, что было со мной с „того света“, – мрачно усмехнулась Лида, – „адекватно трансформировалось“, вон из мобильного телефона карманный калькулятор получился, точно соответствует времени – допотопная „Электроника“. Моя косметика и Витькины презервативы его не заинтересуют, потому как они здесь совершенно отечественные и времени соответствуют. А без иллюстраций, так сказать, рассказывать можно сколько угодно. Решит, что у меня фантазия богатая, и прогонит к чертовой матери этакую бесполезную путешественницу во времени. Эх, как бы мне прогрессором стать, да куда мне, слабой девушке, я же не знаю, как там чего устроено. Может, самой ретироваться с позором, пока взашей не выгнали?»
Лида подняла на ученого глаза и увидела, что у Василия Ивановича отвисла челюсть. Не самое эстетичное зрелище, зубы у него были далеко не в порядке. «Почему в это время редко кто из людей в возрасте имеет приличные зубы? Даже артисты грешат скверными зубами, хоть не улыбайся, а ведь есть же и зубные врачи, и зубные техники».
Ученый смотрел на Лиду с удивлением, восхищением и восторгом. «Он поверил мне! Не усомнился ни на минуту в моей правдивости!»
– Деточка! Лидочка! Ой, простите, как вас по батюшке?
– Зовите меня просто Лидой, в этом теле мне непривычно откликаться на отчество.
Новиков вскочил со стула и попытался ходить взад-вперед по комнате, но в маленькой комнатке сделать это было проблематично. Ученый вернулся на свой стул, придвинул его ближе к Лиде.
– Я знал! Я всегда знал! За моим аппаратом – будущее, он гениален в своей простоте. У Кости получилось, я всегда в него верил! Он очень талантливый ученый. Ах, как хорошо! Видимо, моих наработок ему хватило, чтобы с успехом закончить дело, которому я посвятил столько лет. 2020 год, какая даль! Я всегда знал, что к этому времени изобретут машину времени или хотя бы к этому приблизятся, но никогда не думал, что буду автором этого изобретения.
И они поменялись местами. Теперь вопросы задавал Василий Иванович, а Лида отвечала. Но ее ответы не удовлетворяли и даже огорчали ученого, так как Лида ничего не знала о его машине и мало что помнила о самой переброске.
– Деточка, ну вспомните хотя бы, в каком цветовом секторе сработала машина?
– Откуда мне знать!
– Ну что же вы не помните элементарных вещей, ну как вы не обратили внимание на цвет?
– Все, что я помню, – что общалась с голосом в синей мгле.
– Ну вот же! – обрадовался Новиков. – А говорите «не знаю». Значит, в синем секторе, ага, нужно будет откорректировать. А в момент переброски во времени какие-нибудь другие визуальные эффекты заметили?
– Нет, я заметила только по окончании перемещения и только слуховые – в голове раздавался постоянный гул, как только происходило что-либо связанное с переброской.
– Гул… Возможно, это регистратор ментальной связи… Отрегулировать мощность…Еще вопрос!
– Василий Иванович! Я вряд ли могу вам помочь! Я же не имела представления, что со мной происходит. Я очнулась в синей мгле, какой-то голос объяснил мне, что мне предоставляется вторая жизнь в детском теле, я решила, что умерла. Я не пыталась ничего запоминать, я же не знала, что участвовала в эксперименте вашего сына. И вот об этом я бы хотела серьезно поговорить. Кто дал ему право распоряжаться моей жизнью? Все произошло без моего ведома и согласия! Я требую немедленного возвращения!
– Глупенькая, ваше имя войдет в историю. Первая в мире путешественница во времени!
– Василий Иванович, вы что, меня не слышите? Ваш сын сделал меня подопытным кроликом, манипулировал моей жизнью.
– Деточка, поверьте мне, это все не важно. Самое главное – моя машина работает. Разве я мог надеяться на это 15 октября прошлого года, когда я наконец добился стабильно работающего излучения. Или тем более в 1975 году, когда впервые включил ее. А все предохранители вышибло, председателя кооператива чуть кондратий не обнял, – захихикал Новиков. – Пришлось менять схему, это потянуло за собой целую цепь переделок, я уже духом падать начал. А сейчас я могу быть уверенным, что она заработает через какое-то время! Интересно, а через какое? А вот это можно попробовать узнать уже сейчас. Надо возвращаться, у меня возникла идея, ее надо срочно проверить. Срочно! Мне пора, до свидания, деточка.
Новиков снова вскочил со стула и бросился к выходу, но, прежде чем он достиг двери, она распахнулась перед ним сама. Нет, не сама – это вошел Витька. Василий Иванович с разбегу воткнулся ему в грудь, но тот даже не покачнулся. «Силен! В качалку, что ли, ходит? Ой, какие качалки в это время, они, кажется, позже войдут в моду, в восьмидесятых». Лида знаками показала Витьке, что хочет поехать с Новиковым. Витька согласно кивнул, он был в курсе их разговора – среди нескольких микрофонов, стоящих на столе, был и тот, что транслировал беседу в приемную, где в уголочке в наушниках и сидел Витька.
– Василий Иванович, мы проводим вас.
– Спасибо, это совсем не обязательно.
– Обязательно! – возразила Лида. – Я обязательно должна увидеть вашу машину.
То, что увидели Лида и увязавшийся с ними Витька, мало было похоже на громоздкий агрегат, который они видели весной. Потому что единственное, что было доступно сейчас для обозрения в лаборатории ученого, – это ламповый монстр-монитор на захламленном столе и пульт управления, отдаленно напоминающий компьютерную клавиатуру, огромный и показавшийся Лиде кондовым, старомодным. «Пулемет на турели» был перемещен в смежную комнату, стены, пол и потолок которой обшиты тончайшими алюминиевыми пластинами для экранирования темпорального излучения. Василий Иванович объяснил, включая и настраивая монитор, что это просто алюминиевая фольга.
– Еле достал нужное количество – дефицит, сама понимаешь. Надо было раньше экранировать, глядишь, попугайчик не сгинул бы…
Лида с удивлением посмотрела на ученого, потом на Витю. Тот пожал плечами.
– Так ты говорила – синий? Надо донастроить шкалу, – продолжил Василий Иванович.
Витька вопросительно взглянул на Лиду. Та отрицательно покачала головой. Если он сейчас начнет рассказывать про свою серую вату и Иркину зеленую жижу, Новикову придется перенастраивать свой аппарат и под них, а Лиде не терпелось посмотреть аппарат в работе, было интересно, чего ученый достиг на этом этапе.
Василий Иванович, разговаривая сам с собой, продолжал выстраивать ему одному ведомые комбинации рычажков и тумблеров на пульте управления, а Лида спросила:
– Василий Иванович, а где ваш сын Константин?
– Костик? Кажется, в командировке. В его НИИ часто бывают командировки, правда, раньше они не были такими длительными. Он у меня молод, но уже настоящий ученый, это я вам говорю не как отец… Сфера его интересов лежит в смежной области с моими, мы так хорошо вместе…
Новиков углубился в процесс настройки и потерял нить разговора, умолк.