Проклятое место. Лестница в небо
Часть 46 из 65 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Куда их повезут?
– Водитель знает, а нам знать необязательно.
– Поезжай! – низкорослый брюнет постучал тыльной стороной ладони по кузову.
Фиолетовая «Газель» покатила дальше, как ни в чем не бывало.
Глава 17
Эта чудесная жизнь
Двухэтажный домик Лесника величаво возвышался на фоне золотистых полей.
К нему и держал свой путь Андрей.
Лесник был человеком пожилым: уже за шестьдесят перевалило. Интересная личность. Когда Зона только-только зародилась, он и сам занимался опасным ремеслом «ловца удачи». Помогала выдержка и сноровка охотника. Недолго, правда, продлился его сталкерский путь. Здоровье, возраст. Но тянуло старика обратно невероятно. Потому и был он приятелем каждому сталкеру, каждому кров давал, заботился о каждом, как о своем родном сыне. Он и бизнесом занимался: оружие найдет за неплохую цену, экипировку подберет, иногда и артефакты скупит за бесценок, если неудачливый продавец никуда не смог пристроить аномальные образования. Сам же Лесник перепродавал артефакты НИИАЗ ради собственной выгоды. Его не заботили поползновения ученых узнать что-то новое о ЧЗО. Лесник верил, что Зона слишком ревностно хранит свои секреты и что никто из ныне живущих никогда не разгадает их.
Рэй прочел табличку, приколоченную возле калитки…
«Берегите наши леса, а если уж не бережете – не попадайтесь Леснику на глаза».
– Вот что в этом смешного? – Он отворил калитку.
Постучал в дверь. Там, за стеной, захлопотали. Послышались твердые шаги, а через полминуты на пороге появился лысоватый и бородатый старичок в белой майке без рукавов, спортивных штанах и c «муркой»[13] в руках.
– Кто такой?
– Это же я, Андрей. Не помнишь меня, Лес, что ли?
– Рэй? – Лесник опустил оружие. – О, здрав будь, человече! – Старик обнял давнего друга. – Ты уж прости, глаза меня нынче подводят, не узнал. Сколько прошло времени с нашей последней встречи?
– Да не так уж и много. Я же свою «бэху» у тебя в гараже оставил.
– Значит, память меня тоже подводит. Совсем вылетело из башки. Да, и я же писал тебе, что скоро ко мне Оля приезжает!.. Точно-точно. Забегался, засуетился. Прости. Ну а не бухали мы сколько?
– Года четыре.
– Ну, как ты понял, в моем возрасте это, увы, не срок, – усмехнулся Лесник. – Боже, моя бестактность. Заходи, не стой на пороге, – спохватился он, пропуская гостя в свое уютное жилище.
* * *
Кирилл – приемный сын Лесника – гремел кастрюлями подле плиты, варганя обед. Встреча со старым знакомым, тем самым человеком, которым Кирилл восхищался и на которого стремился быть похожим, подняла ему настроение и придала сил.
Минул месяц с того момента, как шестнадцатилетний мальчик сильно замкнулся в себе. И легче так и не стало. Да и не станет уже. Не прийти в себя долго, не оправиться, когда переживаешь самую первую боль утраты, самую яркую и самую страшную. Еще и вечные насмешки одноклассников добивали его, снедали изнутри. Все из-за истории, которую невозможно скрыть в крохотной деревушке. Даже до школы дошло. А история была в том, что Лесник нашел десятилетнего Кирилла, мальчика без памяти, на границе Проклятого Места. Сверстники смеялись над мальчиком, называя его «выкидышем Зоны», и лишь родная мама – а Кирилл никогда не называл Марфу Петровну приемной матерью – стала для него опорой и подарила надежду на новую жизнь.
Теперь ее нет.
Ее любовь навечно поглотил стылый грунт.
Кирилл помнил тот день. Мама работала кассиром в магазине. Она просто не вернулась с работы. Сердце, сказали врачи. Подавленный Лесник ударился в беспробудное пьянство и, быть может, отплыл бы по реке Стикс, если бы сын не вернул отца к жизни, как когда-то давно Марфа Петровна вернула к жизни самого Кирилла.
К столу подошел Лесник, поставил по центру бутыль чего-то мутного и чего-то спиртного. Себе и Андрею – рюмки, Кириллу стакан – и то самое мутное, что на деле было березовым соком.
Плюхнулся на скамью.
– Давай сразу, Андрюша, за встречу!
– Прямо с порога? Деловой подход! А что, один раз живем! За встречу, Лес!
Бахнули.
– Ай, хорошо пошла.
– Словно водичка, скажи?
– Ага. Сам гонишь?
– Обижаешь! Конечно же!
Кирилл продолжал колдовать над собственными произведениями кулинарного искусства, помешивал куриный суп, ворочал лопаткой свинину и грибы на сковороде. Взялся за кухонный нож, красивенько нарезал лучок, давясь выступившими слезами, добавил к мясу на сковороде, отпрянув от плиты, когда «стрельнуло» шкворчащее подсолнечное масло. Попробовав суп, мальчишка решил добавить немного специй. Порылся в ящичке с приправами, выудил интересующие его красочные упаковки, засыпал по щепотке из каждой, перемешал и снова, зачерпнув ложкой, пригубил супчик. Посмаковал, подумал, что нужно добавить немного зелени. Укропчик с грядки подошел идеально. Переключившись на сковородку, перевернул мясо пропекшейся корочкой кверху, пододвинул поближе лук и грибочки-лисички.
– Кирюх, соку наливай да с нами давай! – позвал Лесник.
– Сейчас, бать, доготовлю все же.
– Ну, смотри сам. Видал, Андрюш, какой хлопец хозяйственный вырос. Подспорье в старости. Не то что Олька моя. Дура круглая.
– А когда она приезжает, напомни?
– Грозилась завтра почтить меня своим присутствием.
– А что за повод?
– Ты не знаешь? Я не говорил разве?
– Нет.
Аромат грибов, заполнивший кухню, напомнил Андрею о давно утраченном детстве и счастье: о том, как он, неуклюже забираясь в сапоги и натягивая на себя куртку с неудобной шапкой, перся с папой и бабушкой в лес по грибы да по ягоды. Как он, рано утром, прихватив лукошко, бежал по лесным тропинкам и как азартно резал грибные ножки.
– Так о чем ты не говорил?
– Да о многом я тебе не рассказывал, получается. Забрал Господь душу Марфы.
– Как так?
– Сердечко слабое. Месяц как. Странно, что я не рассказал. Вот так оно, Андрюш, ходит смерть вокруг, а потом раз – и нет тебя.
– Раз – и нет тебя, – кивнул Рэй.
– Ай, о чем уже тут говорить! Бог дал – Бог взял, – насупился Лесник и наполнил свою рюмку. – Будешь еще?
– Не откажусь.
– О, вот это нормальный человек! Узнаю старого друга! – Старик выпил, запрокинув голову, и занюхал рукавом. – Ух! Обожаю!
– Пап, ты не пил бы, – вклинился Кирилл.
– Да мы немножко, Кирюх, не переживай.
– А Оля все еще?..
– Винит тебя за ту историю с Толькой?
– А ты не винишь разве?
– Она моя дочь, ты мой друг, я тебя еще малолетним дураком помню. Ее жизнь – это ее жизнь, а моя жизнь – это моя жизнь. Логично? Логично! Мне плевать на разборки ваши. Они на вашей же совести. А она? Подостыла, наверное, не поднимает уже эту тему вообще.
– Ясно. Спасибо, – нахмурился Рэй.
– Дядь Андрей, – позвал вдруг Кирилл.
– Ау?
– Если бы вы знали, что Бог существует на самом деле, то чего бы вы попросили?
– Странный у тебя вопрос, Кирюх, очень странный. Но, раз хочешь, то получай ответ. Прощения у всех, у кого не успел попросить, – сбивчиво ответил искатель. – Возможность переиграть некоторые этапы своей жизни, чтобы не нагромоздить ошибок. Правда, ошибки ведь и делают нас теми, кто мы есть?
– Не знаю. А комната, где исполняются желания, – это не миф? Если нет, то я бы все отдал за то, чтобы мама вернулась домой.
– Кирилл! – выкрикнул Лесник. – Я что просил?!
– Прости, пап.
– Водитель знает, а нам знать необязательно.
– Поезжай! – низкорослый брюнет постучал тыльной стороной ладони по кузову.
Фиолетовая «Газель» покатила дальше, как ни в чем не бывало.
Глава 17
Эта чудесная жизнь
Двухэтажный домик Лесника величаво возвышался на фоне золотистых полей.
К нему и держал свой путь Андрей.
Лесник был человеком пожилым: уже за шестьдесят перевалило. Интересная личность. Когда Зона только-только зародилась, он и сам занимался опасным ремеслом «ловца удачи». Помогала выдержка и сноровка охотника. Недолго, правда, продлился его сталкерский путь. Здоровье, возраст. Но тянуло старика обратно невероятно. Потому и был он приятелем каждому сталкеру, каждому кров давал, заботился о каждом, как о своем родном сыне. Он и бизнесом занимался: оружие найдет за неплохую цену, экипировку подберет, иногда и артефакты скупит за бесценок, если неудачливый продавец никуда не смог пристроить аномальные образования. Сам же Лесник перепродавал артефакты НИИАЗ ради собственной выгоды. Его не заботили поползновения ученых узнать что-то новое о ЧЗО. Лесник верил, что Зона слишком ревностно хранит свои секреты и что никто из ныне живущих никогда не разгадает их.
Рэй прочел табличку, приколоченную возле калитки…
«Берегите наши леса, а если уж не бережете – не попадайтесь Леснику на глаза».
– Вот что в этом смешного? – Он отворил калитку.
Постучал в дверь. Там, за стеной, захлопотали. Послышались твердые шаги, а через полминуты на пороге появился лысоватый и бородатый старичок в белой майке без рукавов, спортивных штанах и c «муркой»[13] в руках.
– Кто такой?
– Это же я, Андрей. Не помнишь меня, Лес, что ли?
– Рэй? – Лесник опустил оружие. – О, здрав будь, человече! – Старик обнял давнего друга. – Ты уж прости, глаза меня нынче подводят, не узнал. Сколько прошло времени с нашей последней встречи?
– Да не так уж и много. Я же свою «бэху» у тебя в гараже оставил.
– Значит, память меня тоже подводит. Совсем вылетело из башки. Да, и я же писал тебе, что скоро ко мне Оля приезжает!.. Точно-точно. Забегался, засуетился. Прости. Ну а не бухали мы сколько?
– Года четыре.
– Ну, как ты понял, в моем возрасте это, увы, не срок, – усмехнулся Лесник. – Боже, моя бестактность. Заходи, не стой на пороге, – спохватился он, пропуская гостя в свое уютное жилище.
* * *
Кирилл – приемный сын Лесника – гремел кастрюлями подле плиты, варганя обед. Встреча со старым знакомым, тем самым человеком, которым Кирилл восхищался и на которого стремился быть похожим, подняла ему настроение и придала сил.
Минул месяц с того момента, как шестнадцатилетний мальчик сильно замкнулся в себе. И легче так и не стало. Да и не станет уже. Не прийти в себя долго, не оправиться, когда переживаешь самую первую боль утраты, самую яркую и самую страшную. Еще и вечные насмешки одноклассников добивали его, снедали изнутри. Все из-за истории, которую невозможно скрыть в крохотной деревушке. Даже до школы дошло. А история была в том, что Лесник нашел десятилетнего Кирилла, мальчика без памяти, на границе Проклятого Места. Сверстники смеялись над мальчиком, называя его «выкидышем Зоны», и лишь родная мама – а Кирилл никогда не называл Марфу Петровну приемной матерью – стала для него опорой и подарила надежду на новую жизнь.
Теперь ее нет.
Ее любовь навечно поглотил стылый грунт.
Кирилл помнил тот день. Мама работала кассиром в магазине. Она просто не вернулась с работы. Сердце, сказали врачи. Подавленный Лесник ударился в беспробудное пьянство и, быть может, отплыл бы по реке Стикс, если бы сын не вернул отца к жизни, как когда-то давно Марфа Петровна вернула к жизни самого Кирилла.
К столу подошел Лесник, поставил по центру бутыль чего-то мутного и чего-то спиртного. Себе и Андрею – рюмки, Кириллу стакан – и то самое мутное, что на деле было березовым соком.
Плюхнулся на скамью.
– Давай сразу, Андрюша, за встречу!
– Прямо с порога? Деловой подход! А что, один раз живем! За встречу, Лес!
Бахнули.
– Ай, хорошо пошла.
– Словно водичка, скажи?
– Ага. Сам гонишь?
– Обижаешь! Конечно же!
Кирилл продолжал колдовать над собственными произведениями кулинарного искусства, помешивал куриный суп, ворочал лопаткой свинину и грибы на сковороде. Взялся за кухонный нож, красивенько нарезал лучок, давясь выступившими слезами, добавил к мясу на сковороде, отпрянув от плиты, когда «стрельнуло» шкворчащее подсолнечное масло. Попробовав суп, мальчишка решил добавить немного специй. Порылся в ящичке с приправами, выудил интересующие его красочные упаковки, засыпал по щепотке из каждой, перемешал и снова, зачерпнув ложкой, пригубил супчик. Посмаковал, подумал, что нужно добавить немного зелени. Укропчик с грядки подошел идеально. Переключившись на сковородку, перевернул мясо пропекшейся корочкой кверху, пододвинул поближе лук и грибочки-лисички.
– Кирюх, соку наливай да с нами давай! – позвал Лесник.
– Сейчас, бать, доготовлю все же.
– Ну, смотри сам. Видал, Андрюш, какой хлопец хозяйственный вырос. Подспорье в старости. Не то что Олька моя. Дура круглая.
– А когда она приезжает, напомни?
– Грозилась завтра почтить меня своим присутствием.
– А что за повод?
– Ты не знаешь? Я не говорил разве?
– Нет.
Аромат грибов, заполнивший кухню, напомнил Андрею о давно утраченном детстве и счастье: о том, как он, неуклюже забираясь в сапоги и натягивая на себя куртку с неудобной шапкой, перся с папой и бабушкой в лес по грибы да по ягоды. Как он, рано утром, прихватив лукошко, бежал по лесным тропинкам и как азартно резал грибные ножки.
– Так о чем ты не говорил?
– Да о многом я тебе не рассказывал, получается. Забрал Господь душу Марфы.
– Как так?
– Сердечко слабое. Месяц как. Странно, что я не рассказал. Вот так оно, Андрюш, ходит смерть вокруг, а потом раз – и нет тебя.
– Раз – и нет тебя, – кивнул Рэй.
– Ай, о чем уже тут говорить! Бог дал – Бог взял, – насупился Лесник и наполнил свою рюмку. – Будешь еще?
– Не откажусь.
– О, вот это нормальный человек! Узнаю старого друга! – Старик выпил, запрокинув голову, и занюхал рукавом. – Ух! Обожаю!
– Пап, ты не пил бы, – вклинился Кирилл.
– Да мы немножко, Кирюх, не переживай.
– А Оля все еще?..
– Винит тебя за ту историю с Толькой?
– А ты не винишь разве?
– Она моя дочь, ты мой друг, я тебя еще малолетним дураком помню. Ее жизнь – это ее жизнь, а моя жизнь – это моя жизнь. Логично? Логично! Мне плевать на разборки ваши. Они на вашей же совести. А она? Подостыла, наверное, не поднимает уже эту тему вообще.
– Ясно. Спасибо, – нахмурился Рэй.
– Дядь Андрей, – позвал вдруг Кирилл.
– Ау?
– Если бы вы знали, что Бог существует на самом деле, то чего бы вы попросили?
– Странный у тебя вопрос, Кирюх, очень странный. Но, раз хочешь, то получай ответ. Прощения у всех, у кого не успел попросить, – сбивчиво ответил искатель. – Возможность переиграть некоторые этапы своей жизни, чтобы не нагромоздить ошибок. Правда, ошибки ведь и делают нас теми, кто мы есть?
– Не знаю. А комната, где исполняются желания, – это не миф? Если нет, то я бы все отдал за то, чтобы мама вернулась домой.
– Кирилл! – выкрикнул Лесник. – Я что просил?!
– Прости, пап.