Проклятое место. Лестница в небо

– Пора, – выговорил он. – Шустрый, как думаешь, у меня получится? Или сегодня мой запас удачи будет исчерпан? Как-то все слишком хорошо складывается. Но давай, братишка, проверим, а?





* * *


Тряска в автобусе сильно выматывала: не успевал ты уснуть, как сразу же просыпался от того, что одно из колес автобуса попадало в кочку. Разбитые дороги – это извечная проблема всех стран бывшего Союза. Проблема, решать которую никто не собирался, предпочитая попросту набивать карманы.

Андрей бросил все попытки уснуть и уставился на проносящиеся за стеклом пейзажи. Ветер, что проникал в салон через открытую форточку, обдувал лицо и ерошил волосы. За окном же – красивый густой лес, который оканчивался просторным полем, а поле то – снова лесом. И так закольцовано. Довольно однотипная, но притягательная картина.

Пассажир, что сидел напротив Андрея, оказался счастливчиком – дремал. На его лице лежала раскрытая книга. И как она не упала с такой тряской? Андрей присмотрелся: твердая обложка книжки была выполнена в приятных, рассветных тонах, в центре обложки был нарисован мужчина, который направлял пистолет якобы в сторону читателя.

«Очередная фантастическая хреновина о бравых героях, что защищают мир от всякой нечисти? – Андрей покачал головой. – Даже интересно, о чем там мог настрочить этот графоман? Очередное приключение с героическим спасением человечества в самом-самом конце? Да, оригинально. Если бы люди только знали всю правду о том, что творится, например, тут, за Периметром, они бы бросили строчить и читать подобную ересь».

Глянул на часы на дисплее своего айфона: одиннадцать утра. Уже скоро автобус достигнет пункта назначения. Да, поездка из Киева в Дитятки на дешевом и подуставшем от многих лет безбожной эксплуатации автобусе выдалась довольно тяжелой. Сейчас бы катить в комфортабельном кожаном салоне своей любимой старушки – BMW пятой серии в тридцать четвертом кузове с трехлитровым бензиновым двигателем, которую Рэй оставил в гараже Лесника, когда заглядывал к нему три недели назад, решив проехаться до Киева на «Богдане», чтобы сэкономить. Сэкономленные же деньги отправил по почте родителям. Не пояснял откуда. Сказал, что подвернулась удачная халтурка на постройку дорогого коттеджа. Может, поверят.

Сегодня вновь возвращался к Леснику, как к старому и доброму другу. Собственно, они и были старыми и добрыми друзьями. Сколько раз Лесник выручал Андрея, сколько раз заботился о нем, как о родном сыне, – и не сосчитать. Вот только сегодня хотел отговорить себя от возвращения, однако не смог…

…Лесник сказал, что приезжает дочка, чтобы его навестить…

Оля то есть.

– Дитятки, выходим! – Шофер нажал на тормоза. – Быстрее, кому надо! – Он открыл двери. – Не нравится мне тут. Атмосфера хреновая.

– Выхожу-выхожу. Тяжелая тут атмосфера, ты прав, – согласился Андрей.

Он вышел. Один. А желтый «Богдан» покатил дальше.

Что можно было сказать о Дитятках? Да обычное глухое село, рядом с которым находился один из контрольно-пропускных пунктов в Чернобыльскую зону отчуждения, на те самые Запретные земли, что манили дурачков, жаждущих легкой наживы. Но Рэй через КПП «Дитятки» не пошел бы, даже с официальным разрешением. Самый страшный путь в Зону. Дорога, что идет от КПП, заканчивается большим старым кладбищем. Очень жуткое и неприятное местечко. А за кладбищем, в шести километрах, находился Академгородок НИИАЗа. Так что нет ничего сверхъестественного в том, что тут такой уровень контроля и охраны. Но сам поселок Андрей любил. До «нового взрыва» и образования Аномальной Зоны Дитятки еле-еле насчитывали пять сотен жителей. Сейчас же тут пободрее стало. И магазины открылись, и дома многие выкупили те, кто интересовался сталкерской культурой, и сами сталкеры-одиночки себе тут участки покупали да строили что-то, чтобы было куда возвращаться после долгих ходок. Местные жители тоже никуда не делись, поэтому село потихоньку разрослось, оживать начало.

На улице резвились дети, играя в футбол на дороге. Ворота заменяли две доски, которые были разложены прямо на проезжей части. Сегодня как раз воскресенье. Андрей не понимал родителей, что тащат своих детей – пускай и к бабушкам с дедушками, которые не пожелали уезжать отсюда после аварии восемьдесят шестого и «нового взрыва» две тысячи седьмого, – тем не менее на границу с, возможно, самым опасным участком на целой планете. А впрочем, что простым гражданским знать об ужасах Проклятого Места? От них же скрывают все. Сталкеров, настоящих сталкеров, выживало очень мало, а возвращалось – и того меньше.

Прошел мимо местного продуктового магазина, у крыльца которого переминались с ноги на ногу курящие мужики, миновал здание сельского совета, обогнул черную «Хонду», припаркованную на обочине. По дороге, помимо местных жителей и редких гостей поселка, слонялись еще и молодые ребята в военной форме. Неудивительно. Периметр же совсем недалеко.

На стенде плакат:



«ВНИМАНИЕ!

Вы находитесь возле охраняемого периметра зоны экологического бедствия. Помните, что незаконное проникновение на закрытую территорию влечет за собой уголовную ответственность.

Любая попытка пересечения периметра будет пресекаться любыми, даже самыми антигуманными способами. Патрули Службы безопасности Украины имеют право стрелять на поражение без предупреждения».



Под ним – еще один:



«НАПОМИНАНИЕ

Уважаемые граждане, попытки проникновения на закрытую территорию смертельно опасны. Бойцы Службы безопасности защищают не Зону от вас, а вас от Зоны. Не подвергайте свою жизнь смертельной опасности!»



Третий:



«Граждане! Служба безопасности Украины обращается к вам с просьбой о содействии! Мы призываем к сотрудничеству всех сознательных граждан нашей страны! Убедительно просим вас докладывать нам обо всех известных вам случаях сталкерства либо о подозрительных лицах, находящихся в вашем поселке. В Зоне уже насчитывается от одной до трех тысяч неучтенных лиц. Это опасные люди, скрывающиеся там от закона. Они невероятно жестоки и непредсказуемы. Они несут из Зоны радиоактивные вещи, слабо изученные предметы, которые могут представлять огромную опасность для здоровья людей. Проявите сознательность! Не подвергайте себя и своих близких опасности!»



И последний элемент пропаганды:



«Сталкерам, добровольно сдавшимся Службе безопасности Украины, гарантируется смягчение наказания».




Предупреждения дублировались на украинском и английском языке.

– А вот на хрен идите.

Остановился у ларька, чтобы раскошелиться на курево. Дом Лесника был построен на самой окраине поселка, ведь дедок предпочитал жить отшельником. Еще долго топать, а курить хотелось неимоверно. А Андрей «стрелял» сигаретку только самым близким людям, да и сам ни у кого не просил, кроме этих же близких людей. Считал, что западло.

– Сынок, у мя просьба к те будет. – Подошедший старик с ходу протянул Андрею раскрытую ладонь. – Хоть на хлеб дай, сынок, у мя на хлеб не будет даже.

– Да, отец, без проблем, секунду. – Рэй ссыпал гривны монетами, что дали сдачей за пачку со стильным логотипом, где был нарисован раскинувший крылья орел, в ладонь просящего. – Погоди еще. – Из кошелька он достал сто гривен бумажкой. – Хватит?

– Даже много.

– Бери, все хорошо. Мне не напряжно.

– Дай Бог те здоровья, сынок, храни Он тя. А я пошел, у меня терь есть на что поесть. И это, сынок, ты если приехал, чтобы туда пойти… Не надо туда. Послушай доброго совета…

– Спасибо, отец, учту. Давай, удачи.

– Удачи.

Андрей не мог знать, что прямо сейчас за ним по пятам идет человек, который вот уже столько времени мечтал подарить мужчине долгую и мучительную смерть.





* * *


Кот завершил все свои дела в Дитятках до без десяти одиннадцать. Он как раз сверился с часами, что висели на стене в продуктовом магазине. В Зоне-то время негде уточнить. Да и нужно ли? Кот и сам не знал, как ответить на этот вопрос. Еще со школы, когда отец, конченый старый кретин-алкоголик, отдал ему дедушкины механические золотые котлы, осталась привычка подводить часы, сверять их каждый раз, чтобы ни на минуту не ошибиться. А ведь не нужны ему были эти часы уже как и память об отце и дедушке. Память у живых людей, а он давно мертв. Просто его тело еще не знает об этом. Выкинул бы еще в недрах Путепровода. Незачем больше за временем следить. А когда перестаешь следить за временем, оно попросту останавливается и исчезает, ведь время – иллюзия. Но Кот следил зачем-то.

Почему его поход за продовольствием выдался таким долгим? Дорога отняла целых пять часов. Сначала же через КПП нужно было выбраться, а точнее, через безопасную тропку. Здесь же, у Дитяток, усиленный режим охраны и укрепленный блокпост. Тут прожектором ночью засветят, сложат очередью – и все. Так что пришлось через Зимовище выбираться из Зоны, а потом топать по лесам и полям часа два, а то и три, пока на трассу не вышел и не поймал попутку.

– Шустрик, устал я что-то. – Кот расселся на лавочке. – За тебя вот! – Он непринужденно вскрыл жестяную банку пива. – Надеюсь, тебе там хорошо лежится. – И с наслаждением присосался к ней, мысленно произнеся тост за всех почивших товарищей. – Ах, вкуснятина. Я тут до вечера потаскаюсь, Шустрик, а потом обратно. Ждать. Снова.

Кот вгляделся в прибывший на остановочный пункт подгнивший желтый «Богдан». С него сошел только один пассажир. И, узнав его, Кот поперхнулся. Это был Андрей, его давний враг. Кот сразу же выбросил почти полную пивную банку, накинул на голову капюшон и, отойдя за угол забора, что огораживал заросший высокой травой участок с одиноко стоящей по центру хатой, едва не зарычал от хлещущей через край ненависти.

– Ну, здорово, парень! – воодушевился он. – Вот уж судьба подкинула подарочек! Чтоб в тот самый день, когда я и сам заявился на Большую землю, столкнуться с этим уродом. Ни черта себе!

Перебравшись через забор, Кот крался параллельно пути следования анархиста. Замер, когда тот остановился у ларька, чтобы купить сигарет и дать нищему милостыню. Вновь за ним пошел, вновь через забор перепрыгнул, позволив Андрею отойти дальше, дабы случайно не засветиться перед ним. Затем за деревья спрятался. И так аккуратно его и преследовал до самого края поселка, до указателя «Дитятки», на котором название населенного пункта было перечеркнуто красной линией. Дальше по песчанке – только хибара Лесника или КПП. Андрей бы не полез в Зону через КПП «Дитятки», будь у него даже официальный пропуск, тут Кот был готов поставить палец на отсечение. Из этого выходило, что направиться он мог только в одно место.

– Скоро свидимся, – шепотом пообещал Кот.

И пошел обратно. Уже прямо по дороге, не боясь. Вряд ли ему «повезет» на две случайные встречи со знакомыми в один день.

– Мужик, дай закурить, – попросил Кот, остановив того самого прохожего, которому ранее отсыпал денег Андрей. – И не говори, что не куришь. Вон, в зубах сигаретка торчит.

– Так у мя, эта, последняя у мя осталась, – ответил дед, шурша пакетом. – А денег на новую пачку няма. Еды взять бы вот, и все у мя, сам у Кузьмича хотел…

– Продай тогда, раз денег нет. Всегда же можно договориться. Ну, продашь сигаретку? – Кот сунул руку в карман. – На вот, блок купишь. Много блоков. – Он вытащил стопку долларов, обхваченных резинкой. – Бери, мне не жалко. Бабки – это всего лишь бумажки, у меня их еще много есть. Ну, я забираю тогда? По рукам?

После этих слов забрал пачку с последней сигаретой из цепких пальцев деда и скрылся из виду.

Нищий так и остался стоять посреди дороги. Он обескураженно глядел на зеленоватые бумажки. Успел их скоренько пересчитать. В руках у него, словно упав с неба, оказались две тысячи долларов.

Кто в такое поверит?





* * *


– Япона-матрена! – Огонек обескураженно смотрел на раскуроченные выстрелами останки болотных тварей. – Это что, на хрен, такое?

– А ты думал, что я вру! – Сурен сплюнул. – Ну что, теперь видишь? И, да, давай отсюда быстрее свалим. Не могу на ребят смотреть. Не знал я никого из них особо, но все равно нехорошо на душе. Еще и одна такая хреновина моего сослуживца утащила. Не убил я ее. Может, бродит тут рядом.

– Это хреново, если бродит. Но постараемся быстро. Так, врун, я не знаю, что это за фигня, да и не хочу особо вникать, но появилась маза немного подзаработать. Или узнать у ученых, известно ли им что-нибудь о происхождении этой твари. Так, отвернись, если брезгливый. – Он перевернул одну тушу на спину. – Капец он страшный! Как черт. На его фоне даже ты симпатяжка, рядовой, можешь гордиться. – Огонек принялся поочередно срезать щупальца своим боевым ножом.

– Ты что творишь? На кой хрен?

– На такой хрен, на какой надо. Ученым принесу. У меня в Академгородке знакомые лаборанты есть. Пусть поработают с материалом. Может, премируют за открытие. Я вот лично с таким никогда не сталкивался. И не верил в такое никогда.