Проклятое место. Лестница в небо

Не находила, что сказать.

– Это же останется между нами, ведь так?

– Д… да… да, хорошо… Мне… мне нужно выйти… Подышать воздухом. Прости, Коннор.

И она выскочила в коридор.

Наемник остался в гордом одиночестве.

– А знаешь что, Скай? – уже в пустоту выговорил он. – Будь у меня шанс все переиграть, я бы поступил аналогично. Ничего не меняя. Такой уж я. С обостренным чувством справедливости.





* * *


Андрей обошел развороченный БТР-80. Корпус боевой машины был изрешечен пулями, навылет пробит, как дуршлаг, да весь покрыт копотью. Колеса спущены, оплавлены, что неудивительно. Венчали надгробие крупнокалиберный пулемет Владимирова да тело пулеметчика, торчащее из люка.

Следующая преграда – БРДМ поперек узкой улочки. В верхнем бронелисте, у самой башни, – оплавленная дыра от кумулятивного заряда. Башню сорвало, скинуло, у разбитых гусениц теперь она валялась.

– Вот она, ваша последняя, но несбывшаяся надежда на победу.

Распотрошенная анархистами белая «Газель» давно догорела, превратившись в черный остов.

Сейчас вокруг грузовичка собрались бойцы объединенных группировок. Те счастливчики, что пережили бойню на улицах Припяти.

Чехов вышагивал мимо стоящих на коленях выживших врагов. Периодически останавливался перед каждым, в глаза им заглядывал, улыбался, как хищник, и дальше шел, размахивая пистолетом.

Выживших исовцев было двенадцать человек. И прямо сейчас решалась их дальнейшая судьба.

Рахман сидел неподалеку. Рядом с ним суетился Огонек, обрабатывая своему лидеру несерьезные раны. Отошел ненадолго, флягу принести. О том, что случилось в том злосчастном дворике, никто из свидетелей так и не рассказал.

– Отпусти их, – Андрей положил ладонь на плечо Чехову. – Пускай катятся на все четыре стороны. Это не, мать их, профессиональные бойцы, а обычные сталкеры. Завербованные пацанчики, как Летов или… или Кот…

– Кот? – переспросил Чехов.

– Тот майор, что командовал их отрядом. Был завербован, у нас состоял. Я же пять минут назад рассказывал.

– А! Точно. Прости, мозги другим забиты. Хм… Отпустить? После того, что они сделали с твоими людьми? После того, как мои люди костьми тут легли? Нет, Рэй, так не пойдет.

– Мы не должны опускаться до такого. Хватит с нас убийств. Хватит смертей. С этими тварями покончено. С Малининым покончено. С Котом покончено, – добавил Андрей. – А эти… Пусть хоть к ренегатам с Озер примкнут. Нам-то какая разница? Или вольными станут, искупят ошибки прошлого. Или вообще свалят из Зоны. Чехов, я сам хочу крови, сам хочу поквитаться за своих парней, но, блин, они безоружные. И мне уже надоело убивать. Насилие порождает лишь насилие, и за смерть платят смертью. Правда. Пора разорвать этот круг.

– Ну, не ты же жмешь на спусковой крючок, Рэй. – И выстрелил одному из пленников в лоб. – Не хочу оставлять за своей спиной потенциальную угрозу. Я слишком умен для этого. – Снова выстрел. – Ты сам знаешь, на что способны эти твари. Твои «просто завербованные сталкеры». – Вновь нажатие на спуск. – Ты сам знаешь, что они подонки. Падаль должна стать падалью. Окончательно. Как там? Прах к праху.

Дульные вспышки озаряли вечерний город.

А Андрей и другие анархисты просто ошарашенно следили за казнью.

Бах-бах-бах.

Крики, мольбы о прощении.

Бах-бах-бах.

Ударовцы о чем-то мирно переговаривались между собой, словно не замечая действий своего командира.

Бах-бах-бах.

– Вот и все, Рэй. – Чехов закончил, спрятал пистолет. – Давай. Собирайтесь. Вы же помните, что пока можете жить на нашей базе. Милости просим, пока не найдете новую точку. И еще одно. Я отправил отряд своих бойцов, чтобы прочесали то место, о котором ты говорил. Ну, тот туннель, куда ты выломал дверь в одной из комнат в прачечной…





* * *


Разведывать, что это за место такое – Путепровод, отправились трое мужиков из «Удара». Экипировались, собрались да поперлись исполнять приказ. Никто из них не ждал подвоха, никто не думал, что здесь может быть опасно. Андрей убедил, что разобрался с Котом и тот свалился в какой-то лаз или дыру в полу.

А кто еще мог бы бегать по этим туннелям, если исключить крыс?


В этом убеждении и заключалась их самая главная ошибка.

Тоненькие ручейки грунтовых вод сбегали по стенам, действуя сталкерам на нервы. Отряд, подсвечивая себе путь фонарями, прикрепленными к автоматам, продвигался в глубь подземной коммуникации.

– Смотрите, что тут, – заметил боец по прозвищу Шорох.

Командир и посмотрел.

Надпись, как в самых дешевых хоррорах или триллерах, которые он смотрел в глубоком детстве на кассете, арендованной в видеосалоне:





«НИ ШАГУ ДАЛЬШЕ»


– И че?

– А вон, на песке и пыли, следы свежие, – уже Шилов, второй боец.

– Какого хрена?

– Может, слинял кто?

– Да всех перебили. Кот тот только. Но Андрей сказал, вальнул гада.

– Хрен знает тогда. А тело Кота кто видел?

– Вот и я о том же.

– Андрюха бы не стал врать. Зачем?

– Ну, блин, тогда проглядели кого, может?

– Сейчас и проверим. После вернемся. За мной!

– Так точно! – отрапортовали оба бойца.

И они пошли, ориентируясь на отпечатки подошв.

Холод и сырость пробирали до костей даже сквозь комбинезоны.

Посреди туннеля – куча расстрелянных, изуродованных людей в лабораторных халатах. В сторонке от трупов – полуголый уродец, чье лицо было исполосовано лезвием.

– Понять не могу, – поделился размышлениями командир. – Они все полусгнившие. Мать твою. И в халатах лабораторных. Научники сраные. Кроме этого красавца, что щеголяет тут.

– Так и что, что они полуразложившиеся? Давно лежат, видать.

– Что было в той папке, что наши в кабинете том, в прачечной, нашли? Что-то там про какие-то объекты, обозначенные как «С-лаборатории». Что это значит? Пустая папка с прожженной сигаретой обложкой. И вот эти вот коммуникации. И персонал научный. Что за черт? Да, до меня доходили слухи о секретных советских лабораториях, но эти жмуры… Они относительно свежие. Не так давно, значит, гниют. Не с той поры, как «совок» развалился. Короче, ты понял, не дурак. И следы эти. Они прям свежие-свежие, еще поверх даже тонким слоем пыли не занесло. – Он посветил на отпечатки, по которым шли, словно по нитям Ариадны. – И пулевые на жмурах свежие.

– А это ты как определил?

– Хреном об косяк. Видно, идиот. И гильзы вон, – дотронулся он до одной указательным пальцем. – Всем быть готовыми!

– К чему?

– К чему угодно, дебилоид комнатный.

– Там вон дверь с вентилем. Откроем? – предложил Шорох. – Следы перед ней и обрываются.

– Ну, дергай кран тогда… как-то двусмысленно прозвучало… Открывай, короче. И готовы будьте. Ко всему.

Шилов взялся, провернул. Вентиль, на удивление, подался очень легко. Металлическая дверь со скрежетом поползла в сторону…

…длинный хвост, оканчивающийся острым, как нож, отростком, метнулся из проема и вонзился Шилову промеж глаз…

– Что за?..

На ударовцев хлынула волна тварей всех мастей и видов.

Бойцы, за долю секунды до того, как их глаза остекленели навеки, увидели то, что парализовало их.

Это были существа, внешне сильно напоминающие обезьян-переростков, передвигающихся на четырех лапах. Если бы такая хреновина выпрямилась во весь рост, то вышла бы метра под три, а то и больше. Их кожа отсвечивала серым в лучах фонарей… свет отражался и в фасеточных, как у пауков, глазах…