Проклятие короля-оборотня

Мысль о гостях наполняет меня ужасом. Я уже знаю, что буду вынуждена терпеть общество Имоджен. После того как я отправила ей приглашение, мы несколько раз обменялись письмами, и я посеяла все нужные семена, которые невольно дали плоды. В ее последнем письме она заверила меня, что для знакомства с мистером Рочестером выбрала самые влиятельные семьи города, что, насколько понимаю, расшифровывается как «семьи, представляющие наименьшую угрозу для ее брачных планов».

Ну или «жители города, которых я отчаянно не люблю».

Приготовления идут полным ходом, и я, раздумывая о предстоящем ужине, решаю заняться своим нарядом и прической. Я так и не набралась смелости вернуться в отцовский дом, чтобы забрать какие-нибудь вещи, поэтому продолжаю перебирать одежду в гардеробе.

Сегодня выбор падает на платье цвета шалфея, крой у него такой же простой, как у остальных: без украшений и с глубоким вырезом впереди и сзади. Я привыкла к мягким тканям и многослойным юбкам, потому почти сожалею, что не попросила Амели сшить и мне новые платья, пока она устраивала примерку королю.

Ох, король. Дьявольский человек-волк.

Желудок сжимается от осознания того, что сегодня придется с ним увидеться. Увидеться, сесть за один стол и обсуждать планы. Я не стану полагаться на то, что Эллиот озаботится успешным течением ужина. Разумеется, если меня не будет, он скажет что-нибудь не то, будет вести себя неподобающе или еще до подачи первого блюда рявкнет, чтобы гости убирались восвояси. Я попросила Чернобородого отнести ему лист с правилами этикета, которым нужно следовать на званом ужине, но кто сказал, что король вообще его читал?

«Да ради всего святого! – думаю я и корю себя за несообразительность. – Почему мы не устроили репетицию ужина?»

Ответ очевиден: я избегала Эллиота, отказываясь даже переступать порог его гостиной, да и он явно тоже избегал меня. Если ужин пойдет наперекосяк, мне останется винить только себя. Или его. Нет, точно его.

Изучаю свое отражение в зеркале и разрешаю себе тревожиться, пока не досчитаю до пяти.

Один.

Я надеваю маску невозмутимости и слежу за тем, как она садится.

Два.

Лоб разглаживается, плечи расправляются, но не расслабляются, а на губах появляется надменная улыбка.

Три.

Это всего лишь ужин. С ужином я справлюсь.

Четыре.

Не нужно будет много говорить. Имоджен точно всех заболтает. От меня потребуется направлять разговор, если появится необходимость.

Пять.

Мы с Эллиотом вряд ли обменяемся более чем парой слов.

В дверь комнаты раздается быстрый стук, и через секунду врывается Мика – уж в этом он преуспел.

– Люди! – кричит он. – Очень нарядные люди.

Сердце колотится в бешеном ритме. Они здесь.

Делаю глубокий вдох и закрепляю маску покрепче.





* * *


Вхожу в гостиную и с облегчением обнаруживаю, что в ней пусто. Гости все еще идут по подъездной дорожке, а Эллиот, вероятно, делает то, что должен, – создает интригу своим отсутствием. Помимо этого, в список советов по этикету за ужином я включила заметки о том, как он должен себя вести, начиная с торжественного входа в гостиную после прибытия всех гостей.

Первыми в комнату в сопровождении нанятого нами лакея входят Коулманы. Имоджен идет впереди, а ее мать, миссис Мэдди Коулман, семенит чуть позади. Замыкают шествие Клара и Эмбер. И снова на Эмбер шляпка, скрывающая почти все лицо. Мы с ней переглядываемся, она улыбается мне, и я отвечаю ей тем же, прежде чем обратить свое внимание на Имоджен.

Она осматривает комнату с напускным равнодушием, затем переключается на меня. И опускает глаза к моему вырезу на груди.

– Что это на вас надето, мисс Бельфлёр?

Румянец заливает мои щеки. Я так привыкла находиться в окружении лишь обитателей поместья, которые не комментируют мою одежду, что погрузилась в невежественное блаженство. Несмотря на то что мое платье простое, из-за глубокого выреза и отсутствия корсета оно для современной моды кажется слегка откровенным.

Скрывая секундное смущение под маской уверенности, я небрежно взмахиваю рукой.

– Старая вещица, которую мне вручили, когда я получила работу. Такое носят слуги фейри.

Она растягивает губы в довольной улыбке.

– Ах, одежда прислуги. Неудивительно, что она такая… неприличная.

– Неприличная – не то слово, – с усмешкой произносит миссис Коулман.

Не припомню, что именно, по признанию Имоджен, ей рассказала ее мать о… о том, что произошло в Бреттоне. И не обошлось без помощи моего отца, конечно. Мне невдомек, с какой стати он вдруг счел необходимым поделиться такой личной информацией с женщиной, за которой ухаживал меньше месяца. По крайней мере, я могу благодарить Имоджен за то, что она не отсылала ему приглашение.


Имоджен снова оглядывает комнату.

– Итак, где таинственный мистер Рочестер, для которого я буду хозяйкой приема?

– Скоро будет, – сообщаю я как раз в тот момент, когда в комнату входит еще одна семья. Эта пара мне едва знакома – Дэвидсоны – муж и жена средних лет. Имоджен, Клара и их мать идут поприветствовать их, и они переговариваются вполголоса. Ловлю на себе прожигающие взгляды Дэвидсонов и слышу плохо скрываемый шепот миссис Коулман о моде фейри.

Я стискиваю зубы.

Эмбер тихонько подкрадывается ко мне бочком, и я чуть не вздрагиваю, когда она обращается ко мне:

– А я думаю, что твое платье прелестно, – произносит она тихим, тонким голоском. Невзирая на ее наряд, она кажется зрелой молодой женщиной с хорошим воспитанием. – Обожаю моду фейри, хотя в Верноне она не так популярна.

Я смотрю на нее с улыбкой.

– Очень жаль.

– Возможно, раз ваш работодатель в городе, Вернон станет более открытым для влияния фейри, как и некоторые другие города.

– Хотелось бы надеяться, – бормочу я, зыркая на сплетничающую толпу.

В коридоре раздаются шаги, и в гостиную входят последние гости. Мне требуется недюжинное самообладание, чтобы не застонать. В комнату входит миссис Астон и изучает обстановку, широко раскрыв глаза от удивления. Ее муж куда сдержаннее оценивает меблировку и оформление помещения, а вот третий член их семьи пристально смотрит на меня.

Святые выси. Это Гэвин Астон, презренный человек, которого я встретила в книжной лавке. Он шагает ко мне с улыбкой от уха до уха. Прежде чем успеваю отреагировать, он берет мою руку и запечатлевает на ней поцелуй.

– Мисс Бельфлёр, прошло слишком много времени.

Его мать останавливается чуть поодаль.

– Не верится, что я в доме фейри. Понятия не имела, что они такие цивилизованные. Полагаю, Эдвард, стоило взять с собой детей.

Ее муж фыркает.

– Осмелюсь предположить, что они бы вели себя не лучшим образом.

– О, ты совершенно прав, – соглашается миссис Астон и поворачивается ко мне: – Так здорово, что вы решили устроиться на работу к фейри, хотя ума не приложу, зачем вам это понадобилось. Я была уверена, что вы планируете стать замужней дамой, а не старой девой.

Гэвин отпускает мою руку и похлопывает свою мать по плечу.

– Женщина может думать и о браке, и о работе, мама. На дворе новая эпоха.

Миссис Астон пытается выдавить улыбку, но та больше похожа на гримасу.

– Полагаю, ты можешь быть прав, дорогой.

Гэвин снова смотрит на меня.

– Я, например, считаю, это замечательно, что вы решили устроиться на работу. По-моему, это воодушевляет, когда женщина доказывает, что она упорно трудится наравне со мной.

Меня охватывает удивление. Его слова прозвучали… разумно. И даже походят на комплимент. Возможно ли, что у меня сложилось неверное впечатление о Гэвине Астоне?

– Само собой, замужем вам работать не придется, – добавляет он. – Но я думаю, что работа – самое привлекательное увлечение для молодой леди. Эдакий способ познать мир за пределами платьев и танцев.

И тут я понимаю, что первое впечатление оказалось верным. Гэвин Астон – болван.

– Вы неправильно поняли, сэр. Моя работа – не увлечение, которым можно занять свободное время до похода к алтарю, а полноценная альтернатива браку.

Миссис Астон резко вздыхает. Ее сын, однако, весело качает головой:

– Умна и весела. Мисс Бельфлёр, вы настоящая находка.

Мои плечи напрягаются от нахлынувшей ярости, я уже открываю рот, чтобы ляпнуть что-нибудь неприемлемое, но меня спасает возникающая в дверях фигура. У меня перехватывает дыхание, ярость улетучивается, в лице не остается ни кровинки.

Эллиот.

Рядом с ним стоит лакей и объявляет о его прибытии:

– Мистер Эллиот Рочестер.

Эллиот медленно переступает порог, и в гостиной воцаряется тишина. У него уверенная, как будто продуманная походка, хромота, вызванная наличием протеза, едва различима. Волосы были аккуратно уложены в современном стиле. Темно-зеленый костюм и золотистый жилет сидят безупречно, отличая его от облаченных в черно-белое мужчин и выделяя его суть – натуру фейри. Крой пиджака подчеркивает его широкие плечи, а узкие брюки – мускулатуру бедер.

– Добрый день, – произносит он низким и глубоким голосом, прежде я таких интонаций не слышала.

Он глазами обводит восхищенную аудиторию и смотрит на меня.