Проклятие королей

Корн откровенно задумался:

– Отключить все заклинания столицы? Все охранные, боевые и сигнальные заклятия…

– Нереально, – ответил вместо него лорд Аарон Искадо. – Но ваша информация, Корн, оказалась очень кстати. Думаю, я смогу дополнить ваш рассказ.

Мы дружно обернулись в сторону начальника спецотдела Управления дворцовой стражи.

– Эти сведения относятся к разряду государственной тайны, – проговорил его светлость, конкретно ни на кого не глядя. – Но в сложившихся обстоятельствах, вероятно, данным фактом можно пренебречь. Речь идет об одном старом артефакте, переходящем из поколения в поколение в королевском роду.

– Артефактом из какой области? – настороженно уточнил Илдж.

– Из самой что ни на есть запрещенной.

– Магия перекреста? – еще больше насторожился светлый.

– Нет. Всего лишь магия разума. Но, как вы понимаете, даже об этом посторонним лицам знать не рекомендуется.

– Что за артефакт? – напряженно осведомился шеф. – Это имеет отношение к нашему делу?

Лорд Искадо, чуть помедлив, кивнул.

– Поначалу я был уверен, что нет. Но потом у меня появились сомнения. Что вам известно о процедуре престолонаследия, господа?

Мы несколько ошарашенно переглянулись.

– Я имею в виду ее магическую составляющую, – любезно пояснил милорд, после чего недоумения на наших лицах только прибавилось. – Тогда я должен кое-что пояснить. Все дело в том, что за годы своего правления каждый король – и это прописано в законе – имеет определенные обязанности перед своим народом и следующими поколениями правителей. Насчет народа вопросов обычно не возникает – король выступает гарантом мира и процветания страны, с помощью доступных ему инструментов оберегает ее границы, всеми силами стремится к тому, чтобы страна развивалась и приобретала все больший вес на политической арене… А вот с наследниками все не так просто.

– Как вы, возможно, знаете, – продолжил после небольшой паузы отец Роберта, – закон не обязывает действующего правителя в обязательном порядке иметь наследника мужского пола.

– Точно, – тихо пробормотала Хокк. – Меня всегда это удивляло.

– Передача власти возможна и не по прямой линии наследования. Правда, при соблюдении некоторых условий, – продолжил его светлость, сделав вид, что не услышал. – В частности, будущий король должен обладать магическим даром, и вам это тоже известно. Однако нигде не афишируется, что этот дар должен быть обязательно светлым. Как вы думаете: почему?

В кабинете повисла безрадостная тишина.

О том, что на троне вот уже не первое тысячелетие сидят лишь светлые маги, нам всем было прекрасно известно, как и о том, что за эти годы королевские династии несколько раз менялись. Но вот о причинах я прежде не задумывался.

– Проблема заключается в ритуале передачи власти, – не стал нас мучить неведением лорд Искадо. – Он, как я уже говорил, магический. И требует от претендента устойчивости к определенному виду воздействия.

– К магии разума? – предположил я.

– Верно, мастер Рэйш.

– Значит, тот артефакт, о котором вы начали говорить…

Его светлость кивнул:

– На протяжении всего времени правления каждый король обязан сохранять сведения о наиболее сложных, важных или ценных моментах своей жизни. Всего, что связано с безопасностью страны. Всего, что имеет отношение к жрецам, богам, войнам, мятежам… для того чтобы в будущем наследник сумел избежать подобных проблем.

– Это что, магическая передача знаний?! – ошарашенно воскликнул Херьен.

Милорд глянул на него с некоторым снисхождением:

– Разумеется. Иначе за эти годы многие важные секреты Алтории были бы утрачены. А это во многом связано с потерей безопасности и риском утратить те политические позиции, которых мы достигли.

– Но как это возможно?! Артефакты такого рода – это всегда пожизненный магический контракт!

– И снова вы правы, коллега, – согласился герцог. – Надевая корону и произнося слова клятвы, король обязуется служить своей стране и больше не имеет возможности от нее отказаться. Артефакт выступает гарантом того, что даже жадный или безумный король не ввергнет страну в хаос. Именно поэтому престолонаследие в Алтории происходит не только по прямой линии, но и допускает смену династии.

Я насторожился:

– А как именно происходит процесс передачи информации? Или правильнее будет назвать эти сведения не информацией, а… воспоминаниями?

Герцог остро на меня взглянул:

– Вы уловили суть вопроса, мастер Рэйш. Основой для передачи знаний являются именно воспоминания. Время от времени король искусственно изымает их из собственной памяти и помещает на хранение в артефакт. За всю его жизнь воспоминаний, что хранят не просто сведения о некоем событии, но и эмоции короля, его мысли и отношение к проблеме, может набраться всего десяток. А может – и пару сотен. Все зависит от того, насколько спокойным был период правления и насколько король уверен, что эти сведения пригодятся следующим поколениям.

– А в этом артефакте хранятся все воспоминания наших королей? – с еще большим подозрением уточнил я.

– Да, – ровно отозвался его светлость. – По слухам, он хранит в себе сведения за все годы своего существования, начиная с того дня, как этот артефакт впервые появился в королевском дворце.

Илдж растерянно потер подбородок:


– Что-то я даже засомневался… простите, милорд, не вам в укор будет сказано, но артефактов с такой емкостью памяти, насколько мне известно, не существует в природе.

Лорд Искадо помрачнел:

– Мне известно далеко не все. Только сам факт наличия этой вещи и ее предназначение.

– Это сложно – выудить из памяти конкретное воспоминание, – в пустоту обронил Рош. – И еще сложнее сделать это не один раз, а несколько. Магия разума официально запрещена. Специалистов в этой области в Алтории практически нет. Разве что у вас под началом, милорд, служит кто-то, кого запрет напрямую не коснулся.

– Такие специалисты есть только во дворце, – опроверг подозрения темного герцог. – Их всего два или три человека на всю страну, и они подчиняются только королю… точнее, в нашем случае уже королеве. Их лояльность короне обеспечивает такой же магический контракт, который приходится соблюдать и его величеству.

– У меня вопрос, – медленно проговорил я, напряженно обдумывая новую информацию. – Что происходит с наследником, который получает в пользование этот ваш артефакт? Есть ли гарантия, что он сумеет управиться с таким опасным наследством? Быть может, новый король каким-то образом получает возможность выудить из артефакта конкретные воспоминания?

Его светлость нехорошо улыбнулся:

– Даже те специалисты, которые следят за сохранностью артефакта, на это не способны. По этой же причине процесс передачи власти, а вместе с ним и воспоминаний производится лишь однажды, мастер Рэйш. И за это время наследник должен заполучить как можно больше информации от своих предшественников.

– То есть он не контролирует процесс?

– Контролирует. В меру своих возможностей.

– Это крайне опасно, – снова буркнул Илдж. – Магия разума сама по себе неустойчива, а если воспоминания не упорядочены или же собирались в спешке, это грозит новому королю безумием!

Отец Роберта спокойно кивнул:

– Процесс передачи довольно сложен, утомителен для кандидата, и никто не может быть уверен, что он завершится благополучно. Только по этой причине будущий король обязан иметь природную устойчивость к данному виду магии. Я знаю, у темных магов она изначально выше, однако светлые владеют целительской магией и, что самое главное, поддаются ее воздействию. Поэтому при прочих равных условиях и исходя из того опыта, что был получен при использовании артефакта, выбор всегда делался именно в пользу светлого дара. Безумный светлый маг все же не так опасен, как темный. И вылечить его намного проще, если что-то пойдет не так. Само собой, чем аккуратнее собраны сведения, тем легче их получить. И наоборот – чем бессвязнее информация, тем больше риска, что будущий король ее или не получит, или получит в искаженном виде.

– А те маги разума, выходит, должны ему в этом помочь?

– Да. Они служат будущему королю опорой посреди огромного моря информации. Направляют, подсказывают в меру возможностей. Как вы понимаете, чем больше узнает король, тем лучше он будет подготовлен. Поэтому маги ждут до последнего. Как только он разрывает связь, процесс прекращается и во второй раз провести ритуал уже нельзя. Не зря этот артефакт называют «зеркалом королей», а в годы правления Эрнеста Кровавого его называли не иначе как «проклятием королей».

Херьен поежился:

– Эрнест Второй сошел с ума.

– Именно, – подтвердил герцог. – Поэтому всего, что касается времени его правления, будущие короли стараются не касаться. Из остального – как повезет. Принцип работы артефакта нам до конца неизвестен. Поэтому по большей части обретение королем хранящихся в артефакте знаний – проблема из разряда счастливых или несчастливых случайностей.

– Если он так опасен, почему же его до сих пор используют? – проворчала Триш, обменявшись с бывшей наставницей выразительным взглядом.

– Хороший вопрос, – обронил в наступившей тишине Корн, и мы снова выразительно посмотрели на герцога. – Но думаю, сейчас это уже не столь важно. Милорд, вы ведь не просто так затронули сейчас эту тему? Вы сказали, что это как-то связано с нашим делом?

Его светлость болезненно поморщился:

– Ваши коллеги задают правильные вопросы, Корн, а вот я, к сожалению, задумался об этом слишком поздно. Только когда вы попросили меня проверить все подозрительные артефакты, так или иначе связанные с магией разума, когда перед нами неотвратимо встал вопрос о массовой потере воспоминаний, когда Ринорк Шестой в считаные годы из цветущего мужчины превратился в старую развалину, а целители так и не установили причины его странной болезни, лишь тогда я вспомнил о «проклятии королей» и подумал, что по большому счету мы понятия не имеем, что это за артефакт. Не знаем даже, откуда он взялся в королевской сокровищнице. И вот тогда я начал копать…

Корн аж вперед подался, впившись глазами в его светлость с таким видом, будто именно тот был виновен в творящихся в Алтире безобразиях:

– Что вы узнали?!

– Только место и время, – глухо уронил его светлость. – Артефакт был привезен в Алтир из Лотэйна. И случилось это, по разным источникам, от полутора до двух тысяч лет назад.





Когда лорд Аарон Искадо умолк, на лице шефа отразилась бешеная работа мысли.

Лотэйн… кто бы что ни говорил, а большинство наших бед так или иначе связано именно с этой страной. Раскол среди жрецов, серия затяжных войн с соседями, уничтожение алтарей и божественных вместилищ. Наконец, проклятие «Путешественницы», создание Палачей, череда жестоких убийств, которые напрямую коснулись всех присутствующих… Моя собственная история, правда, началась задолго до того, как я очутился в центре событий, но даже сам факт обретения мною темного дара был заслугой лотэйнийского жнеца, неполноценного, тщеславного, жестокого. Но именно Лотий вмешался в мою судьбу. Из-за его фанатизма я потерял семью. И исключительно благодаря ему стал тем, кем стал.

Лотэйн. Ненавижу это слово. Но благодаря ему хоть что-то начало проясняться.

– Время и место, – эхом повторил Корн, переведя на меня напряженный взгляд. – Как считаешь?

Я хмуро кивнул:

– Сходная магия, последствия… влияние на память, причем и смертных, и богов…

– Полтора тысячелетия назад из Лотэйна было много беженцев, – подтвердил отец Роберта. – И они привезли в Алторию массу всевозможных артефактов, включая те, что имели божественное происхождение. Некоторые из них были потом уничтожены. Какие-то осели в спецхранах и в сокровищницах коллекционеров. Судьбу многих мы скорее всего не узнаем. Но «зеркало королей» скорее всего из этой же серии.

– Ни один артефакт не может представлять собой полноценные Врата, – вмешалась Хокк. – Рэйш, скажи. Ты ведь видел одну из заготовок!

Я неодобрительно на нее покосился.

Вот чего, спрашивается, полезла? Хотя, наверное, уже нет смысла что-то скрывать – когда рушится мир, какой резон заботиться о сохранности стекол в доме?

– Врата требуют для своего создания массу энергии, – неохотно бросил я, когда взгляды присутствующих скрестились на мне. – Заготовка, которую я видел в каверне, создавалась веками. И в ее основе находилось живое существо. Скорее всего ведьма, хотя это и неточно. К тому же Врата располагались на темной стороне и далеко не на верхнем слое. Они были массивными, их подпитывало огромное количество душ, включая души наших темных коллег и одного жреца, убийство которого мы тогда расследовали.