Проект «Немезида»

– На протяжении многих лет со мной кое-что происходило. – Я обхватила руками колени, прижав их к груди. По всему телу побежали мурашки. – Я никогда никому об этом не рассказывала. Во всяком случае, с раннего детства.

Послышался легкий шум. Я подняла голову. Ноа вернулся в свое кресло и уставился на меня.

Надо было продолжать, пока меня не оставила решимость.

– Меня преследуют. Нет, хуже. За мной охотятся. Каждые два года. Один и тот же человек. Вне зависимости от того, что я делаю и где нахожусь, человек в черном костюме находит меня и нападает. Скрыться от него мне не удалось ни разу.

– Что?! – С исказившимся лицом Гвоздь схватил меня за плечо. – Мин, почему ты никогда мне об этом не говорила?! – Его глаза вспыхнули пониманием. – Дни твоего рождения… – прошептал он.

Я кивнула. Прочистила горло. На Ноа я не смотрела, желая выплеснуть все как можно быстрее – раньше, чем меня назовут сумасшедшей.

– Этот человек… Он не просто бьет меня или причиняет боль. Он меня убивает. Знаю, это звучит безумно, но он уже пять раз отправил меня на тот свет, и через два года сделает это снова.

Ну, вот я и дождалась того, чего страшилась. Этого странного взгляда Гвоздя. Я всегда боялась его увидеть.

Смятение, смешанное с ужасом и… жалостью? Смущением?

О чем ты сейчас думаешь, Гвоздь? Ты по-прежнему считаешь меня круче всех?

Я вздрогнула от пронзительного крика, вскинулась, и глаза мои в ужасе округлились.

Ноа буквально сложился пополам в своем кресле, обхватив голову руками. Его рот искривился в гримасе страдания, а из горла вырвался мучительный вопль, словно умирало раненое животное.

Гвоздь вскочил.

– У него припадок!

Мой друг ринулся было на помощь, но я схватила его за руку.

– Нет! Припадок тут ни при чем.

Я это знала. Я все поняла, увидев выражение ужаса на лице Ноа.

Не оставалось и тени сомнения. С Ноа происходило то же, что и со мной.

Я встала и медленно подошла к нему. Слезы потоком лились по его щекам. Я взяла его за руку. Он вздрогнул, но я не отпустила.

– Ноа, – я постаралась придать своему голосу самую успокаивающую интонацию, на какую была способна, и, мягко взяв за подбородок, медленно подняла его голову. Наши глаза встретились. – Все в порядке. Мне кажется, я понимаю…

Он едва дышал.

– Шрам тебя иногда беспокоит? – спокойно спросила я.

Он кивнул.

– Мы с тобой родились в один день. Ты когда-нибудь просыпался один в лесу?

Ноа выпрямился. Вытер глаза. Но на меня по-прежнему избегал смотреть. Только кивнул.

Я едва не упала.

С Ноа это тоже происходит. Я не одна.

Гвоздь встал позади меня.

– Может кто-нибудь объяснить мне, что происходит? – тихо спросил он.

Я повернулась и, присев на край кофейного столика, выложила ему все так кратко, как только смогла.

– Каждые два года в день моего рождения меня находит и убивает человек в черном костюме.

Гвоздь моргнул.

– Я говорю вполне серьезно, Гвоздь. Это происходит с тех пор, как мне исполнилось восемь. Помнишь, я исчезла из парка? Тогда, на самом деле, меня сбросили в каньон.

– Но ты не осталась лежать на дне каньона, – медленно проговорил Гвоздь.

Я покачала головой. Ноа кашлял в кулак – кажется, ему удалось наконец справиться с нахлынувшими чувствами.

– Вот именно. На самом деле, я не умираю, – сказала я. – Всякий раз, вне зависимости от того, где и каким способом меня убивают, я просыпаюсь на одной и той же лесной опушке. То есть, погибаю я в одном месте, а потом прихожу в себя в другом. О том, что происходит между этими двумя событиями, не имею ни малейшего понятия.

– Но это невозможно.

– Я бы с тобой согласилась, но это случается со мной вот уже много лет. И с Ноа, кажется, тоже.


– Я называю его Черным Костюмом, – прошептал Ноа, разглядывая свои руки. – Доктор Лоуэлл уверял меня, что это просто дурной сон, и что я страдаю хроническим сомнамбулизмом. Он говорил, что у меня…

– …тяжелое диссоциативное расстройство? – Мои губы презрительно скривились. – Лживый ублюдок.

– Постой-ка. – Гвоздь поднял руку. – Подождите минуту. Я хотел бы для себя прояснить: значит, в городе орудует невменяемый психопат, который регулярно убивает вас обоих по вашим дням рождения, но вы в итоге не умираете? Вы отдаете себе отчет в том, насколько, мягко говоря, мало это похоже на правду?

Я пожала плечами, чувствуя облегчение от того, что наконец могу говорить об этом.

– Отдаем, – ответила я за нас обоих. – Но в то же время я знаю, что это правда. И не будем забывать о том, что мы только недавно выяснили, что и Ноа, и я являемся некими «бета-пациентами» в проклятом секретном государственном шоу под названием «Проект Немезида».

– Черт меня подери, – прошептал Гвоздь, – так значит, Лоуэлл все эти годы… просто издевался над вами, чуваки?

– И то же самое делал Майерс. – Я стиснула зубы. – И шериф Уотсон. И для чего бы ни проводился этот чертов эксперимент, начался он под их наблюдением десять лет назад, когда все мы учились в младшей школе.

– Но ведь мне в тот день тоже делали укол, – упорствовал Гвоздь, – однако меня никто и никогда не пытался убить.

– Речь идет не о попытках. Пойми, Гвоздь: этот человек меня на самом деле убивает. У него это получается. Каждый раз.

Я взглянула на Ноа. Он нехотя кивнул.

– Но кто же он такой, в конце концов? – Гвоздь обеими руками взъерошил волосы. – Откуда взялся этот псих? И в чем смысл этого… безумного… кровавого спорта?

– Понятия не имею. Мне он всегда казался призраком.

– Да, кошмаром из страшного сна, – пробормотал Ноа. – Но вот только он не призрак. Он тоже был вчера на собрании.

– Что?! – вскрикнула я.

– Там, вчера, на аллее. Черный Костюм был там вместе со всеми. Кажется, он у них главный.

Я потеряла дар речи.

Вот, значит, как. Последнее недостающее звено…

Человек в черном костюме связан с «Проектом Немезида».

А убийства осуществляются в рамках этого проекта.

– Я выследил, где он живет. – Ноа сгорбился в кресле, словно у него кончился заряд в батарейках. – Он следит за нами по компьютеру. Каким-то образом отслеживает.

Это был уже перебор.

– Так ты прокрался в его комнату?

– Это оказалось не так сложно, – слабо улыбнулся Ноа.

Я слушала с изумлением, как Ноа подробно рассказывает о своем утреннем шпионстве. Шале. Айпад. Красные и синие светящиеся точки. Обратный отсчет времени, близившийся к нулю. Когда он закончил, я понятия не имела, что сказать.

– А ты не робкий парень, как я посмотрю. – В голосе Гвоздя послышались нотки невольного уважения. – Если бы этот чувак тебя увидел…

– И что? – хрипло усмехнулся Ноа. – Он убил бы меня?

Я тоже коротко рассмеялась. Наши глаза встретились, и я почувствовала, как между нами пробежал какой-то разряд.

– Ладно. Итак. Нам известны игроки, но мы почти ничего не знаем об игре. Для чего нужны «бета-пациенты»? Какая цель преследуется этими проклятыми убийствами?

– Точек на мониторе было четыре, – напомнил Ноа.

Я кивнула.

– Нам надо выяснить, кто эти две другие «беты».

– Обе красные точки были в городе, но я не успел понять, где именно, перед тем как сбежать. До конца обратного отсчета оставалось шесть дней, но мне показалось, что таймер ускоряется. – Ноа махнул рукой в сторону телевизора. – Ускоряется вместе с мировыми событиями, которые явно выходят из-под контроля.

– Постойте, подождите… – Гвоздь поднял обе руки, продолжая изумленно качать головой. – Ладно, ребята, я вам верю. Честное слово. Все это звучит диким бредом, но вам я верю. Но чего я совершенно не понимаю, как же все это… – Он повел руками. – …Все эти дела с убийствами… связаны с тем, что творится по всему миру. Может, «Проект Немезида» и преследует какие-то темные цели здесь, в Айдахо, но не могут же они швырять астероиды на Азию. Или сотрясать землю в Сиэтле. Это невозможно.

– Все это взаимосвязано, – яростно крикнула я. – Не могу объяснить, но я уверена!

– Но как? – взвыл Гвоздь.

– А те фургоны по телевизору? Не забывай о них, Гвоздь.

С минуту он молчал.