Проект «Немезида»

Колючки впивались в спину, но я не обращала на них внимания. Надо было молчать.

Мы с Гвоздем прятались в кустах напротив кабинета Лоуэлла. Обнаружат нас – крыть будет нечем. Поздно! Мы занимаемся слежкой.

– Интересно, что он там делает? – проворчал Гвоздь, прижимаясь ко мне тощей ногой. Он поменял позу, и колючки сильнее вонзились мне в спину. В отместку я врезала ему локтем и покачала головой, показывая, что понятия не имею.

Было два часа ночи, но в кабинете доктора горел свет. Как я ни ломала себе голову, не могла придумать разумной причины, по которой ему могло понадобиться работать в такое время. У него всего-то было не больше дюжины пациентов, я точно знала. Удивительно, как он вообще умудрялся оставаться на плаву.

Тут Гвоздь опять закопошился. Он всегда ненавидел тесноту, но это было единственное место, откуда хорошо просматривался выход из здания.

– Черт меня раздери! Если этот недоумок просто забыл выключить свет, а сам преспокойно отправился домой, то я его…

– Ш-ш! – Я вцепилась пальцами в его предплечье. Свет в кабинете Лоуэлла погас.

Мы еще подождали – в буквальном смысле сидя на иголках, но, наконец, дверь распахнулась, и вышел Лоуэлл с портфелем. Он запер дверь на замок, добрался до своего «БМВ» и залез внутрь. Вспыхнули фары, и машина исчезла из поля зрения на дороге к «Лейкшор Эстейтс» – кварталу вилл на берегу озера.

– Он включил сигнализацию? – прошептал Гвоздь.

– Не-а. Пошли.

Я судорожно сглотнула – хорошо, что темнота скрывала мою нервозность. Стараясь двигаться бесшумно, мы прокрались через парковку.

Я уже хотела начать возиться с дверью, но Гвоздь решительно покачал головой.

– Поверь, я найду способ, – прошелестел он.

Мы пробрались вдоль стены к окну.

Переведя дыхание, я оглядела квартал. Никого. И вообще, сомнительно, чтобы еще хоть одна живая душа в такой час бодрствовала и решила прогуляться по Хай-стрит.

Гвоздь сунул руку в карман и вытащил школьный пропуск. Он осторожно всунул пластиковую карточку в зазор между верхним и нижним стеклами вплотную к защелке и отогнул ее в сторону. Послышался тихий щелчок. Гвоздь усмехнулся, уперся ладонями в стекло и нажал. Нижняя оконная панель распахнулась.

Мы забрались вовнутрь и поскорее закрыли окно. Для верности я еще и шторы задернула. В темноте я отыскала рабочий стол Лоуэлла и зажгла настольную лампу. Отлично. Нам этого света хватит, а с улицы через плотные шторы будет незаметно.

Довольный собой, Гвоздь плюхнулся на оттоманку.

– Окна старого образца. Как следует не закроешь – защелку с любой стороны отодвинуть ничего не стоит, если, конечно, не установить дополнительный шпингалет. Я не раз помогал отцу устанавливать такие штуки, когда он еще работал у Буфорда.

У Буфорда – это было одним из мест, где его отец работал, прежде чем его окончательно отовсюду уволили. Что касается помощи, то вернее будет сказать, что Гвоздь не просто помогал, а целую неделю работал за своего старика, прикрывая его очередной запой. Пожалуй, ни за что другое я так сильно не сердилась на Уэнделла Руссо – кроме синяков на лице Гвоздя. Но сейчас мне оставалось лишь поблагодарить друга. Невероятно, как легко и быстро мы проникли внутрь.

Гвоздь резко выпрямился – видимо, на него нахлынули те же неприятные воспоминания.

– Ну, что? Готова объяснить, зачем мы здесь?

Я стояла посреди комнаты, прикусив губу. Теперь, когда операция с проникновением была завершена, я не очень понимала, что делать дальше.

– Я ищу важные сведения, – медленно проговорила я. – Все, что хоть как-то касается моего лечения. Мне нужно узнать, что в тех записях, которые Лоуэлл вел обо мне.

Гвоздь взъерошил волосы – такая у него была привычка, когда нервничал.

– А что именно тебя волнует?

Я решила уклониться от прямого ответа.

– На нашем последнем сеансе он вел себя очень странно. Задавал множество бессмысленных вопросов… – Я отвела взгляд, делая вид, что изучаю обстановку кабинета, и так хорошо мне известную. – Хочу понять, в чем тут дело.

Гвоздя такая версия, кажется, успокоила. Казалось, все это его даже развлекает.

– Ну, сегодня ты точно повысила свой показатель склонности к риску. Залезть в чужой кабинет для того, чтобы почитать записи? Да это чистое безумие, подружка. Поверить не могу, что мы ввязались в такое.

– Ты бы лучше помог мне с поисками, тогда мы быстро все сделаем и уйдем. – Я постучала костяшками пальцев по письменному столу Лоуэлла. Гвоздь кивнул, встал и присоединился ко мне. Мы попробовали выдвинуть по очереди четыре ящика стола, но ни один не сдвинулся с места – заперто.

– А с открыванием замков ты знаком так же хорошо, как с задвижками? – с надеждой спросила я.

Пару лет назад Гвоздь заказал в интернете набор отмычек, а в ответ на мое недоумение сказал, что собирается стать агентом 007. Но больше я ни разу об этом не слышала.

Гвоздь поморщился и покачал головой.

– Нет, до этого не дошло. Помнишь тот заказ? Отец тогда перехватил отмычки прямо на почте и выбросил их. Да еще задницу мне надрал. – Гвоздь деланно улыбнулся. – Но зато я неплохо умею крушить вещи молотком. Можем расколошматить это дерьмо к чертовой матери. И будет похоже на грабеж, верно?

Звучало соблазнительно, но у меня уже был другой план. Я углядела на полке над креслом Лоуэлла фарфоровое блюдо. И в нем связку медных ключиков.

– Может, лучше этим воспользуемся?


Гвоздь картинно похлопал в ладоши.

– Молодец!

– Лоуэлл вечно шарит руками в этом блюде. Значит, там либо конфеты, либо ключи.

– Метод, конечно, шарлатанский, но сработал, – нахмурился Гвоздь, который мало доверял результатам, достигнутым без усилий. – Приглашение поработать на спецслужбы доктору явно не светит, да?

– Дареному коню в зубы не смотрят. – Я встала на колени перед ящиками стола и стала пробовать ключи один за другим. Их было три – два одинаковых, а третий совершенно другой.

– Почему? – вдруг спросил Гвоздь.

– А?

Первый ключ вообще не подошел, второй вставился, но не желал поворачиваться.

– Почему нельзя смотреть ему в зубы? – Гвоздь покосился на меня. – А в зубы не даренных можно пялиться сколько угодно, вдруг там какие-нибудь сокровища запрятаны? Возьми, к примеру, Троянского коня… А то я не понимаю. До сих пор мне даже и в голову не приходило, что, получив в подарок новенькую миленькую лошадку, нужно заглянуть ей в зубы. Но теперь, когда ты меня надоумила, я непременно так и сделаю. Первым же делом.

Я помолчала.

– Дело в зубах. Они могут быть плохими. Наверное.

Он задумчиво уставился на меня.

Я закатила глаза, и вставила третий ключ.

– Смысл в том, что, когда конь достается тебе бесплатно, не имеет значения, какие у него зубы – ты же за него не платил, и другого тебе не предлагали. Так что просто забирай халявную лошадь и будь доволен. Не будь занудой, не придирайся.

Гвоздь коротко кивнул.

– Значит, эти твои ключи – все равно что зубы того коня. Нам не стоит на них смотреть.

– Нет, все не так…

Я оборвала себя на полуслове. Ключ повернулся, замок щелкнул, и верхний ящик открылся. Гвоздь навис сзади, и я принялась перебирать содержимое. Шариковые ручки… Стикеры… Степлер… Я нервно задвинула этот ящик и занялась тем, что под ним – пообъемнее. Открылся он так же плавно – видимо у них была общая система блокировки. Тут было почти пусто – только в глубине лежала стопка папок. Я стала просматривать их одну за другой, а Гвоздь тем временем перешел к другому краю стола. Там ящики тоже были заперты, так что я бросила ему связку ключей. Второй из них подошел, и мой друг тоже стал копаться внутри.

– Есть что-нибудь? – спросил он, не поднимая глаз.

Я покачала головой.

– Ничего интересного.

В каждой из папок были вкладыши с заголовками – один скучнее другого: налоговые декларации… меню доставки еды… Я уже собиралась положить их на место, но последнее название приковало к себе мой взгляд.

– Подожди-ка.

На вкладыше последней папки были две буквы: «П.Н.».

Я рывком вытащила папку. Тонкая и легкая, она содержала в себе не больше дюжины страниц. Я пробежала глазами первую из них. И кровь застыла у меня в жилах.

Это был перечень расходов: карандаши, бумага, тонер, флешки… Безобидные офисные вещи, список которых занимал полстраницы. Бланк, по всей видимости, заполненный доктором Лоуэллом для представления в место под названием «УПИП. Первичная исследовательская группа П.Н.». Некто ЛТГ Уильям П. Гарфилд поставил внизу этого бланка свою подпись и резолюцию «Одобрено» – крупными черными буквами.

Что может быть обыденнее. Еще пару дней назад я не удостоила бы этот безликий листок бумаги взглядом. Мне совершенно не было интересно, как доктор Лоуэлл оплачивает свои расходы.

Но мой взгляд был прикован к заголовку формы.

Это были не просто расходы, а расходы на конкретный проект…



«Проект: Немезида. Статус: Совершенно секретно».



Папка едва не выскользнула из рук.

– Мин? – Гвоздь оторвался от ящика с другой стороны стола. – Ты в порядке?

Я не ответила. Отложив первый лист, я взяла следующий. Он оказался абсолютно таким же, но заполненным на месяц позже. Я просмотрела все. Там оказалось восемь расходных списков, по одному на каждый месяц текущего года. Содержание почти не отличалось, на всех стояло название «Проект Немезида», и все были одобрены Уильямом Гарфилдом. И каждый был с грифом Совершенно секретно.

Гвоздь протянул руку и взял из папки один лист. Глаза его округлились от удивления.

– Почему же вот это – «Совершенно секретно»? И что такое «Проект Немезида»?