Проект «Аве Мария»

Три дня. Если бы корабль потерпел аварию, Рокки устранил бы поломку. Он может отремонтировать все, что угодно. Парень работает с молниеносной скоростью. Пять мелькающих рук, которые подчас выполняют независимые задачи. Если бы произошло массивное заражение таумебами, как быстро бы справился Рокки? Азота у него достаточно. Эридианец всегда может получить его из своей насыщенной аммиаком атмосферы. Предположим, при первых же признаках заражения Рокки так и поступил. Но сколько ему понадобилось бы времени, чтобы разобраться с ситуацией? Точно не так много.

Что бы ни случилось с «Объектом А», если бы его можно было починить, Рокки бы уже все починил. И если корабль до сих пор дрейфует с выключенными двигателями, объяснение одно – там нет топлива. Рокки не успел изолировать таумеб.

Я обхватываю голову руками. Я могу полететь домой. Действительно могу. Вернуться и прожить до конца дней как герой. Статуи, парады и тому подобное. На Земле воцарится новый мировой порядок, потому что проблема топлива будет окончательно решена. Дешевая, доступная, возобновляемая энергия из астрофагов повсюду. Я найду Стратт и выскажу все, что о ней думаю.

Но тогда Рокки погибнет. Более того, погибнет целая планета. Миллиарды эридианцев. Я почти у цели. Нужно лишь продержаться четыре года. Да, придется глотать отвратительное жидкое питание, но я буду жив!

Мой раздражающе логический ум тут же подсказывает альтернативный вариант: запустить жуков. Всех четырех. Каждый с таумебами в мини-капсуле и флешкой, битком набитой информацией и результатами научных исследований. Земные ученые сообразят, что нужно делать. Затем развернуть «Аве Марию», найти Рокки и доставить домой, на Эрид.

Правда, есть одно «но»: я не выживу. Еды у меня только, чтобы добраться до Земли. Или до Эрид. Но даже если эридианцы моментально заправят «Аве Марию», на полет от Эрид до Земли моих запасов питания не хватит. Еды к тому времени останется лишь на несколько месяцев.

Выращивать мне нечего. Нет ни семян, ни саженцев. Эридианская еда мне не подходит. Слишком много тяжелых металлов и других серьезных ядов.

Итак, что же остается? Вариант 1: вернуться домой героем и спасти человечество. Вариант 2: полететь на Эрид, спасти инопланетную цивилизацию и вскоре умереть от голода. Я тяну себя за волосы. Я рыдаю, закрыв ладонями лицо. Я испытываю высочайший накал эмоций, а затем опустошение. Стоит прикрыть глаза, как я сразу вижу Рокки: дурацкое туловище и пять без устали работающих ручонок.





* * *


С тех пор, как я принял решение, прошло шесть недель. Мне было нелегко, но я непоколебим. Двигатели заглушены, и я приступаю к ежедневному ритуалу. Включаю петроваскоп и всматриваюсь в космос. Ничего не видно.

– Рокки, прости, – шепчу я.

И тут я замечаю малюсенькую искорку излучения Петровой. Увеличиваю изображение и тщательно разглядываю эту область. На мониторе возникают четыре едва заметные точки.

– Знаю, ты бы с удовольствием разобрал жука, но я всех пустил в дело, – добавляю я.

Жуки, с их крохотными двигателями вращения, будут видны недолго. Тем более, что они летят на Землю, а я удаляюсь почти в противоположном направлении – к «Объекту А».

Кольца астрофагов в мини-капсулах защитят таумеб от радиации. Проведя тщательную проверку, я убедился, что и сами капсулы, и живые организмы внутри выдержат мощное ускорение зондов. Когда жуки достигнут Земли, для них пройдет два года. А на нашей планете за это время минует тринадцать лет.

Я запускаю двигатели вращения и двигаюсь дальше. Разыскать космический корабль «где-то возле системы Тау Кита» – задачка не из легких. Это все равно, что грести через океан на шлюпке в поисках «утонувшей где-то там» зубочистки. При всей схожести мое задание несоизмеримо труднее.

Мне известно, каким курсом движется «Объект А». И я знаю, что эридианский корабль никуда не отклонялся. Но я понятия не имею, когда вырубились его двигатели. Я проводил проверку лишь раз в день. И теперь нахожусь ровно там, где по идее должен быть Рокки. И я даже сопоставил свое «по идее» со скоростью эридианского корабля. Но это лишь начало. Впереди предстоят долгие поиски.

Зря я не отслеживал Рокки чаще. А раз я не знаю, когда именно у него отказали двигатели, погрешность в моих расчетах составляет порядка 20 миллионов километров. Примерно, как одна восьмая расстояния от Земли до Солнца – гигантский путь, который даже свет проходит за целую минуту. Это все, что я могу, учитывая имеющиеся данные.

Честно говоря, мне крупно повезло, что погрешность столь незначительна. Если бы таумебы сбежали на месяц позже, она бы возросла экспоненциально. И все это происходит на краю системы Тау Кита – практически в самом начале пути. Расстояние между Тау Кита и Землей в четыре с лишним тысячи раз превышает диаметр самой системы Тау Кита.

Космическое пространство огромно. Просто нет слов, насколько огромно. Поэтому да, мне дико повезло, что район поиска всего лишь 20 миллионов километров.

Кстати, на таком расстоянии от Тау Кита корпус эридианского корабля будет отражать гораздо меньше тау-света. Следовательно, с помощью телескопа «Объект А» я не найду.

В голове фоном проносится мысль: я скоро погибну.

– Хватит! – одергиваю себя я.

Как только я начинаю думать о своей неминуемой смерти, перед глазами сразу же встает образ Рокки. Сейчас он наверняка в полном отчаянии. Я скоро, дружище!

Минуточку… Конечно, Рокки опечален, но долго горевать не станет. Парень попробует найти решение проблемы. Интересно, какое? На кону вся эридианская цивилизация, и он не догадывается, что я спешу на помощь. Надеюсь, Рокки не станет сводить счеты с жизнью? Он сделает все, что только можно, даже если шансы на успех крайне малы.

Допустим, я Рокки. Мой корабль болтается в космосе. Возможно, мне удалось сохранить немного астрофагов. Вряд ли таумебы съели все дочиста, верно? Значит, горстка астрофагов осталась. Могу я сделать своего жука? И отправить его на Эрид? Нет. Тут потребуется система наведения. Компьютерные программы. До такого эридианцы пока не дошли. Вот почему они отправили в космос двадцать три своих соплеменника на здоровенном корабле. Кроме того, прошло полтора месяца. Если бы Рокки решил построить маленький корабль, все было бы уже готово и я бы засек излучение двигателей. Работает эридианец очень быстро.

Ладно. Никакого жука. Но энергоснабжение-то на корабле есть? Система жизнеобеспечения? Запас еды, которого хватит очень-очень надолго (в расчете на двадцать три члена экипажа и обратную дорогу).

– Радио? – вслух рассуждаю я.

Может, Рокки пошлет в космос радиосигнал? Достаточно мощный, чтобы его услышали на Эрид. Шанс, что сигнал засекут, невелик, но все же есть. Плюс, учитывая, сколько живут эридианцы, подождать с десяток лет, пока прилетят спасатели, вовсе не проблема. По крайней мере, не вопрос жизни и смерти. Если б меня спросили несколько лет назад, я бы ответил, что невозможно послать сигнал на расстояние в десять световых лет. Но мы говорим о Рокки, и он наверняка усилит сигнал с помощью горстки оставшихся астрофагов. Сигнал не должен нести информацию. Главное, чтобы его заметили.

Впрочем… нет. Ничего не получится. По моим грубым прикидкам, даже с земными технологиями радиосвязи (которые опережают эридианские) сигнал, который дойдет до Эрид, попросту утонет в помехах. Рокки об этом тоже знает. Так что смысла нет.

Жаль, бортовой радар слабоват. Его хватает лишь на несколько тысяч километров. Совсем не годится. Рокки давно бы придумал что-нибудь, будь он здесь. Парадокс: я мечтаю, чтобы Рокки оказался рядом и помог мне спасти Рокки.

– Усилить бы радар… – бормочу я.

А что, энергии у меня полно. Радиолокационная система имеется. Может, что-нибудь и придумаю. Но нельзя просто увеличить питание передатчика и считать, будто дело в шляпе. Он неминуемо сгорит. Как превратить энергию астрофагов в радиоволны?

Резко вскакиваю с пилотского кресла. Ха! У меня есть все, что нужно, для самого лучшего радара! К черту бортовую радиолокационную систему с ее слабым передатчиком и сенсорами! У меня двигатели вращения и петроваскоп! Шарахну из хвостовой части корабля инфракрасным излучением в 900 тераватт[191] и проверю, отражается ли хоть что-нибудь, с помощью петроваскопа – инструмента, идеально настроенного на обнаружение даже небольшого количества света именно на этой частоте.

Правда, при использовании петроваскопа двигатели должны быть отключены. Не беда! Рокки всего лишь в световой минуте[192] отсюда!


Составляю сетку поиска. Все очень просто. Я ровно в центре области, где, по моим прикидкам, должен находиться корабль Рокки. Следовательно, искать надо по всем направлениям. Ничего сложного. Завожу двигатели. Перехожу на ручной режим управления с его многочисленными предупреждениями, где в диалоговых окнах выбираю «да», «да», «да» и «оверрайд»[193].

Вывожу двигатели на полную тягу и беру круто влево с помощью управления рысканием. Меня вжимает вглубь и вбок кресла. Я делаю на космическом корабле то же, что водитель автомобиля, крутящего пятаки на парковке торгового центра.

Я держу минимальный радиус вращения – на полный оборот уходит тридцать секунд. В итоге я примерно там, откуда начинал. Возможно, корабль сместился на несколько десятков километров, но это чепуха. Глушу двигатели.

Пора заглянуть в петроваскоп. Он не всенаправленный, но с хорошим углом обзора в 90 градусов. Я осматриваю космос, медленно поворачивая прибор по кругу, по следам излучения двигателей. Прием не идеальный: я мог неверно рассчитать время. Если Рокки слишком близко или слишком далеко, ничего не получится.

Петроваскоп делает полный оборот. Ничего. Иду на второй круг. Может, Рокки дальше, чем я думал. Второй круг завершен, и снова пусто. Но я не собираюсь сдаваться. Космическое пространство трехмерно. Пока что я осмотрел лишь одну плоскость. Я наклоняю нос корабля на 5 градусов и повторяю все заново. Только теперь плоскость поиска смещена относительно прежней на 5 градусов. Если и сейчас ничего не обнаружится, я опущусь еще на 5 градусов. И так до тех пор, пока не дойду до 90 градусов, осмотрев все направления.

А если и это не поможет, тогда начну заново, но увеличу петроваскопу скорость панорамирования. Я потираю руки, делаю глоток воды и приступаю к работе.





* * *


Вспышка! Наконец-то, я вижу вспышку! Петроваскоп прошел половину круга, а корабль наклонен на 55 градусов. Вспышка! От неожиданности я резко взмахиваю руками, и меня выносит из кресла. Гравитации-то нет. Несколько раз отрикошетив от стен командного отсека, кое-как усаживаюсь обратно. Поиски продвигались медленно, я умирал от скуки. Но теперь все изменилось!

– Черт! Да где же она?! Так, спокойно! Дышим ровно. Дышим ровно!!!

Кладу палец на экран, туда, где только что заметил сигнал. Проверяю координаты петроваскопа, провожу вычисления прямо на экране и получаю угол. Он соответствует 214 градусам поворота в горизонтальной плоскости и на 55 градусов ниже плоскости эклиптики[194] системы Тау Кита – Эдриан.

– Попался! – ору я.

Нужны более точные данные. Пристегиваю потрепанный жизнью секундомер. Отсутствие гравитации сказалось на бедолаге не лучшим образом, но он работает. Разворачиваю корабль в противоположную сторону от сигнала. Запускаю секундомер, выдаю импульс, перемещаясь по прямой десять секунд, поворачиваюсь и глушу двигатели. Я удаляюсь от сигнала со скоростью примерно 150 метров в секунду, но это неважно. Не хочу гасить набранную скорость. Мне нужен петроваскоп.

Внимательно смотрю на экран, зажав в ладони секундомер. Скоро я увижу сигнал. Двадцать восемь секунд. Вспышка длится десять секунд, а затем исчезает.

Не знаю, точно ли это «Объект А». Но что бы это ни было, оно определенно отражает излучение моих двигателей. И находится на расстоянии в четырнадцать световых секунд отсюда (четырнадцать секунд, чтобы попасть туда, столько же на обратный путь, итого двадцать восемь секунд). То есть примерно 4 миллиона километров.

Вычислять скорость движения объекта с помощью многократного сканирования не имеет смысла. Уровень точности «палец на экране» все же оставляет желать лучшего. Но, по крайней мере, я знаю нужный азимут.

4 миллиона километров я преодолею за девять с половиной часов.

– Да! Я точно умру! – Я победно вскидываю кулак вверх.

Не знаю, почему я это выкрикнул. Наверное… если бы я не нашел Рокки, тогда взял бы снова курс на Землю. Удивительно, сколько сил я потратил на поиски.

Ну да что уж теперь. Беру курс навстречу замеченному сигналу и запускаю двигатели. Теперь даже не нужно делать релятивистские поправки. Только физика уровня старших классов. Первую половину пути я собираюсь разгоняться, а потом тормозить.





* * *


Следующие девять часов я занимаюсь уборкой. Скоро у меня опять появится гость! Надеюсь.

Рокки придется заткнуть все отверстия, которые он проделал в ксенонитовых перегородках. Тут проблем не будет. Главное, чтобы замеченный мной сигнал исходил от «Объекта А», а не от какого-нибудь космического мусора. Стараюсь не думать об этом. Надежда умирает последней, и все такое.

Выгребаю весь свой хлам с территории за ксенонитовыми стенками. Уборка закончена, и я начинаю нервничать. Хочу остановиться и снова просканировать пространство, чтобы подтвердить азимут, но не поддаюсь соблазну. Нужно просто подождать.

Я смотрю на алюминиевый биореактор с таумебами в лаборатории. Проверяю стеклышко с астрофагами в датчике утечки таумеб. Все в порядке. Может, стоило бы…

Раздается сигнал таймера. Я на месте! Торопливо карабкаюсь в командный отсек и вырубаю двигатели вращения. Еще не успев устроиться в кресле, вывожу на экран радар. Посылаю на полной мощности импульс.

– Давай… Ну, давай же!

Тишина. Пристегиваюсь к креслу. Я ожидал чего-то подобного. Я гораздо ближе к объекту, но все еще не в зоне действия локатора. Я только что отмахал 4 миллиона километров. А радар действует на расстоянии менее тысячи. Поэтому моя точность не 99,9 процента. Тоже мне, сюрприз.

Пора снова просканировать пространство петроваскопом. Правда, теперь не расслабишься: между мной и источником сигнала, где бы он ни был, уже не световая минута. Если расстояние, скажем, 100 000 километров, тогда свет вернется ко мне меньше, чем через секунду. А включить петроваскоп с работающими двигателями не выйдет.

И что же делать? Придется создать пучок астрофагового света, не выключая петроваскоп. Я просматриваю функции меню, но не нахожу ничего путного. Петроваскоп ни при каких обстоятельствах не может работать одновременно с двигателями. Где-то наверняка встроена механическая блокировка. Где-то на борту корабля спрятан провод, который идет от управления двигателями вращения к петроваскопу. Мне в жизни не отыскать.

Впрочем, астрофаговые излучатели есть не только в основной двигательной установке. В двигателях ориентации по бокам «Аве Марии» установлены миниатюрные копии двигателей вращения. Именно они обеспечивают поворот корабля по углам крена, тангажа и рыскания. Интересно, среагирует ли на малышей петроваскоп?

Не выключая петроваскоп, я на миг креню корабль влево. Корабль изменяет положение, а прибор продолжает работать! Вот как не любить пограничные случаи? Впрочем, я уверен: кто-нибудь из команды разработчиков наверняка предусмотрел такую ситуацию. Они могли рассудить, что сравнительно небольшое излучение маневровых двигателей петроваскопу не повредит. И, судя по конструктивному решению корабля, это не лишено смысла. Маршевые и маневровые двигатели направлены от корпуса, а значит, и от петроваскопа. При работающей основной двигательной установке петроваскоп отключается из-за отраженного от космической пыли излучения. Но отражение света, испущенного гораздо менее мощными маневровыми двигателями, сочли незначительным.

Однако даже излучение мини-двигателей способно испарить сталь. Надеюсь, они смогут подсветить «Объект А». Поворачиваю петроваскоп параллельно левому маневровому двигателю. Посматривая на мини-двигатель внизу окошка с изображением в видимом спектре, запускаю. Отчетливо проявляется излучение на частоте Петровой: возле двигателя возникает дымка, словно луч фонарика в тумане. Но через пару секунд исчезает. Дымка по-прежнему там, просто не столь яркая. Наверное, пыль и незначительные следы газов от «Аве Марии». Крошечные частицы, медленно уплывающие от корабля. Как только двигатель испарил те, что оказались поблизости, все вернулось в спокойное состояние.