Проект «Аве Мария»

– Какая-то проблема, вопрос?

– Не проблема. А решение! – Я спрыгиваю на пол. – Жуки! На моем корабле есть четыре маленьких зонда, названных «жуками». Они предназначены для отправки информации на Землю!

– Жаль, ты раньше не рассказал, – сетует Рокки. – Но ведь они используют то же горючее, верно, вопрос? А теперь все астрофаги погибли.

– Они работают на астрофагах, но каждый жук – это герметичный автономный аппарат. Жуки не подсоединены ни к бортовой системе подачи кислорода, ни к топливопроводу. И на каждом по 120 килограмм топлива! Да у нас полно астрофагов!

Рокки радостно машет руками.

– Достаточно, чтобы долететь до моего корабля! Хорошая новость! Хорошая-хорошая-хорошая!

Я машу в ответ.

– Похоже, мы все-таки выживем! Правда, чтобы добраться до жуков, мне придется выйти за борт. Скоро вернусь!

Я делаю шаг к лестнице.

– Нет! – Рокки подбегает к перегородке и громко стучит по ней. – Иди спать. Люди плохо соображают без сна. За борт опасно. Сначала отдых. Потом за борт.

– Ну, хорошо, хорошо, – закатываю глаза я.

– Спать! – командует Рокки, указывая на мою койку.

– Да, мамочка.

– Сарказм. Ты спишь, я сторожу.





* * *


– Мне уже не нравится эта затея, – жалуюсь я по радиосвязи.

– Выполняй задание! – тоном, не терпящим возражений, отвечает эридианец.

Я отлично поспал и проснулся полным сил. Вкусно позавтракал. От души потянулся. Рокки сделал новый, герметичный, полностью работающий генератор, который никогда не сломается. Я подключил его, и вся бортовая электрика мгновенно ожила.

Мы с Рокки обсудили, как лучше использовать жуков, чтобы вернуться к «Объекту А». Казалось, все прекрасно продумано. А теперь я стою в шлюзовой камере, полностью экипированный для выхода за борт, и вглядываюсь в бесконечную пустоту космоса. «Аве Марию» заливает отраженный от Эдриана бледно-зеленый свет, несколько лучей которого падают сквозь иллюминатор и на меня. Затем планета скрывается из виду, и я оказываюсь в темноте. Но ненадолго. Через двенадцать секунд я снова вижу Эдриан.

«Аве Мария» по-прежнему вращается. И это проблема. У корабля по бокам имеются небольшие маневровые двигатели на астрофаговой тяге, которые регулируют вращение в режиме центрифуги для создания искусственной гравитации. Сейчас двигатели, конечно, не работают: там, как и повсюду, полно испражнений таумеб.

Мне предстоит выйти за борт и вновь столкнуться с силой притяжения. Только вместо гравитации Эдриана на сей раз я испытаю на себе действие центростремительной силы, которая может зашвырнуть меня в открытый космос.

Что тогда, что сейчас мероприятие смертельно опасное. Так почему же нынешний выход за борт опаснее моей маленькой авантюры с пробоотборником? Потому что мне придется удерживать равновесие на носу корабля. Одно неверное движение, и поминай как звали.

Забрав пробоотборник, я старался держаться ближе к корпусу, использовал страховочные фалы, и вокруг было полно поручней, за которые можно схватиться в случае падения. Однако жуки спрятаны в носовой части корпуса, которая в режиме центрифуги все еще развернута внутрь, к хвосту. Таким образом, с точки зрения гравитации, обеспеченной центростремительной силой, жуки находятся наверху обитаемого отсека. Мне надо подняться на нос корабля и вытащить жуков. И при этом не поскользнуться. На носу фалы крепить некуда. Придется цеплять за ближайший снизу поручень. А значит, если я упаду, то успею развить скорость прежде, чем фал натянется до упора. Выдержит ли он? Если нет, центростремительная сила выкинет меня в космос, и я стану новым спутником Эдриана.

Страховочные фалы я проверяю четырежды. На всякий случай беру их побольше. Фалы прочно зацеплены за жесткий поручень у шлюзовой камеры и за мой скафандр. По идее, должны выдержать, если я упаду. Должны.

Делаю шаг за борт, хватаюсь за проем наружного люка и подтягиваюсь вверх. В тяжелом скафандре при полной гравитации я бы ни за что не справился. Носовой обтекатель поднят лишь слегка, и я не соскальзываю с корпуса. Еще раз проверяю фалы и потихоньку карабкаюсь вверх. Когда я двигаюсь, вращение сносит меня в сторону. Поэтому каждые пару футов я вынужден останавливаться, чтобы сцепление с корпусом свело бы на нет мое боковое смещение.

– Доложи обстановку, – раздается голос Рокки.

– Продвигаюсь, – отвечаю я.

– Хорошо.

Добираюсь до носа. Здесь, возле центра вращения, искусственная гравитация слабее всего – небольшой бонус. Вокруг лениво вращается Вселенная, делая полный оборот каждые двадцать пять секунд. Половину этого времени все видимое внизу пространство занимает Эдриан. Затем на пару мгновений мелькает ослепительно-яркая Тау Кита. А затем пустота. Несколько обескураживающе, но не критично. Лишь слегка раздражает.

Люк с жуками там, где и должен быть. Действовать надо аккуратно. Еще не хватало что-нибудь сломать. Корабль строился с тем расчетом, что экипаж не выживет и «Аве Мария» не вернется. Внутренний механизм активирует пиропатрон, и взрыв выбьет крышку люка. Затем жуки запускаются и летят на Землю. Прекрасная система, но когда я отправлюсь домой, крышка мне понадобится в целости и сохранности. Она крайне важна для аэродинамики.

Кстати, об аэродинамике. «Аве Мария» словно сошла со страниц романа Хайнлайна[171]: сияющий серебром обтекаемый корпус с заостренным носовым обтекателем. Зачем все это кораблю, который никогда не войдет в атмосферу?

Дело в межзвездном пространстве. В космосе рассеяно крошечное количество водорода и гелия. Примерно один атом на кубический сантиметр. Но когда вы передвигаетесь с околосветовой скоростью, картина меняется. Вы не только сталкиваетесь с тучей атомов, но эти атомы, относительно вашей инерциальной системы отсчета[172], весят больше обычного. В релятивистской физике полно странностей. Короче говоря, головной обтекатель мне нужен целым.

Крышка люка и пиропатрон прикреплены к корпусу шестью болтами с шестигранной головкой. Я достаю из пояса с инструментами торцевой ключ и приступаю к работе. Как только я откручиваю первый болт, он тут же соскальзывает вдоль головного обтекателя и падает куда-то в космическое пространство.

– Ой! – вырывается у меня. – Рокки, ты ведь умеешь делать болты, верно?

– Да. Легко. Зачем, вопрос?


– Я один уронил.

– Держи крепче.

– Чем?

– Рукой.

– Рукой я держу ключ.

– Второй рукой.

– Второй рукой я держусь за корпус, чтобы не упасть.

– Тогда используй третью ру… хмм… Достань жуков. А я займусь болтами.

– Договорились.

Приступаю ко второму болту. На сей раз я очень осторожен. На полпути убираю ключ и дальше работаю вручную. Толстые пальцы в перчатках слишком неуклюжи для такого. Только с этим болтом я провозился целых десять минут. Но я справился и, что самое главное, не выронил его. Убираю болт в поясную сумку. Теперь Рокки хотя бы поймет, что именно нужно скопировать. Следующие три болта я откручиваю ключом и смотрю, как они медленно скользят вниз по корпусу. Наверное, полетают какое-то время вокруг Эдриана, но недолго. Мизерное сопротивление, которое создается здесь наверху, постепенно погасит скорость, и в итоге болты упадут в атмосферу планеты и сгорят.

Остается последний болт. Но сначала я аккуратно приподнимаю свободный край крышки на ширину пальца, цепляю фал одним концом за отверстие для болта, а другим – к поясу на скафандре. Теперь ко мне прицеплены аж четыре страховочных троса. И это очень хорошо. Наверное, я выгляжу, как Человек-паук, – ну, и пусть! У меня на поясе с инструментами висят еще два смотанных фала, которые я при необходимости могу задействовать. Слишком много страховки не бывает!

Откручиваю последний болт, и крышка плавно скользит вниз по корпусу, но вскоре останавливается, повиснув на конце фала. Она несколько раз пружинит, затем ударяется о корпус и, наконец, слегка покачивается.

Заглядываю в отсек с жуками. Зонды там, где им и следует быть, каждый в своей нише. Четыре маленьких космических корабля абсолютно одинаковы, за исключением лишь именной гравировки на куполе топливного бака: «Джон», «Пол», «Джордж» и «Ринго».

– Доложи обстановку! – беспокоится Рокки.

– Собираюсь вынимать жуков.

Начинаю с «Джона». Его удерживает небольшой зажим, который я с легкостью открываю. За зондом виднеется баллон со сжатым воздухом и направленным наружу штуцером. Эта система предназначалась для запуска жуков. Им нужно оказаться подальше от корабля прежде, чем заработают двигатели вращения. Ведь даже очаровательный мини-двигатель испарит позади себя абсолютно все.

«Джона» удается вынуть без особого труда. Он больше, чем я ожидал, – размером почти с чемодан. Любой предмет покажется огромным, когда ты за бортом в скафандре и громоздких перчатках! Старина «Джон» еще и тяжеловат. Не уверен, что поднял бы его при земной гравитации. Пристегнув зонд к запасному фалу, перехожу к «Полу».





* * *


Когда нужно, Рокки может работать быстро. А сейчас как раз нужно. Мы кружим вокруг Эдриана по сомнительной траектории. Теперь, когда компьютеры и системы навигации снова включились, я вижу нашу орбиту. И выглядит она не очень: сильно вытянутая и в перицентре проходит слишком близко от планеты.

Каждые девяносто минут мы касаемся самого-самого края атмосферы. На такой высоте ее и атмосферой-то назвать нельзя. Так, несколько бестолково болтающихся молекул воздуха. Но их достаточно, чтобы совсем немного затормозить корабль. И из-за этого в следующий раз мы ныряем в атмосферу чуть глубже. Понятно, к чему я клоню?

Мы цепляем атмосферу каждые девяносто минут. И я честно не знаю, сколько раз мы проскочим без последствий. По какой-то причине у компьютера нет модели «странных эллиптических орбит вокруг Эдриана». Поэтому да, у Рокки запарка.

За каких-то два часа эридианец разобрал «Пола» и умудрился понять основные принципы его работы. Передать зонд Рокки оказалось непросто. Сначала пришлось соорудить специальный охлаждающий контейнер. Пластиковые детали жука просто оплавились бы в эридианской среде. В качестве термозащиты было решено использовать щедрый слой астрофагов. Хоть для человеческого тела они слишком горячи, но пластик не расплавят и, конечно, заберут лишнее тепло, неизменно сохраняя свои 96 градусов.

«Пол» напичкан массой электронных компонентов и схем. Рокки не сильно в этом понимает – эридианская электроника гораздо примитивнее земной. Они еще не изобрели транзистор, не говоря уже об интегральных микросхемах[173]. Рокки – словно самый гениальный инженер в мире, застрявший в 1950-х.

Кажется дикостью, что разумные существа освоили межзвездные полеты еще до изобретения транзисторов. Впрочем, на Земле сначала изобрели атомную энергетику, телевидение и даже несколько раз запускали ракеты в космос, и только потом появились транзисторы.

Час спустя Рокки соединил все в обход электронного управления. Эридианцу не нужно его понимать, чтобы обойти – достаточно знать, к каким проводам напрямую подавать напряжение. Рокки кое-как переделал двигатель вращения, чтобы устройство регулировалось дистанционно с помощью голоса. Люди часто используют радио для цифровой связи ближнего действия, а эридианцы – звук.

Рокки проделывает те же манипуляции с «Ринго» и «Джоном». Теперь дело движется гораздо быстрее – больше не надо тратить время на исследовательские работы. Вот поэтому я не отдаю «Джорджа». Тяга у маленьких жуков скромная, и чем больше их использовать, тем лучше, однако во всем нужна мера. Пусть один останется нетронутым в запасе, готовый выполнить исходную задачу.

Благодаря Рокки я, наверное, вернусь из этой самоубийственной миссии живым, но никаких гарантий нет. «Аве Мария», мягко говоря, в плохом состоянии. Нескольких топливных контейнеров нет, на борту многочисленные повреждения и утечки. Повсюду шныряют таумебы, готовые сожрать все запасное горючее, которое даст мне Рокки. Я насчитал не менее сотни причин, по которым полет на Землю может завершиться неудачей. Поэтому сначала я отправлю домой «Джорджа» со всеми моими наработками и горсткой таумеб на борту. Было бы крайне желательно выслать хотя бы два зонда, но для отклонения вектора тяги их требуется три – тогда мы сможем повернуть корабль в нужном направлении.

Рокки возвращает мне три переделанных жука через шлюзовую камеру в спальном отсеке.

– Закрепи их на корпусе, – напутствует эридианец. – Поверни наружу под углом сорок пять градусов относительно продольной оси корабля.

– Понятно, – вздыхаю я.

Еще один сеанс ВКД[174] на крутящемся корабле. Весело. Увы, иного выхода нет. Мы не в силах затормозить вращение без тяги.

Я снова за бортом. Единственная сложность – попасть в нужное место. Внешний люк шлюзовой камеры расположен ближе к носу, а жуков надо установить в хвостовой части. При этом корабль сейчас разделен на две части, соединенные лишь пятью кабелями. Правда, создатели «Аве Марии» предусмотрели подобную ситуацию: по всей длине кабелей имеются кольца для защелкивания фалов.

Я осваиваю довольно специфичное искусство выходов за борт в условиях ненулевой гравитации. И, в отличие от моего смертельного танца на носу корабля, на хвосте полно поручней. Установить зонды будет просто. Я прикреплю их к поручням на корпусе, чтобы зафиксировать, пока ксенонитовый клей Рокки не схватится намертво.

Наконец, «Джон», «Пол» и «Ринго» опоясывают корпус на равном расстоянии друг от друга. Каждый зонд наклонен под углом 45 градусов в сторону от продольной оси корабля.

– Жуки на месте, – сообщаю я по радиосвязи. – Обследую повреждения.