Призраки прошлого

– Довольно просто. У него в роду были шаманы, он и сам кое-что может. Иначе не стал бы крутым геологом. Наше присутствие засек еще позавчера, а этой ночью, соответственно, пришел, опередив вас примерно на час. Не забудьте, это его город, он здесь вырос и знает каждое дерево.

Логично, черт возьми. Стоило это предусмотреть. Впрочем, теперь уже неважно. Пора переходить к более серьезным вопросам. Может, ответы и не пригодятся, но тогда хоть умереть получится с осознанием, что сделал максимум возможного. Вдруг да повезет и удастся уцелеть. Ведь, очень может статься, они Сэма так и не поймали. Шума-то не было, да и в разговоре о нем пока ни единого звука не прозвучало. Плюс этот гад явно сбежал раньше, чем они вышли, а значит, о том, что в рейд ушли двое, знать не мог. Оставалось тянуть время, поэтому Лисицын как можно спокойнее поинтересовался:

– А сами-то зачем к нам лезете?

– К вам? Вы ж вроде представляете тут Россию. Как говорится, наблюдатель. Ну максимум, врач. Вот и наблюдали бы со стороны, а не бегали с автоматом по темным переулкам.

– Там мои друзья. А друзей я не бросаю.

– Гордо и глупо. Впрочем, мои предки ответили бы то же самое. Итак, отвечаю на ваш вопрос. Потому что ваша экспедиция – угроза всему миру.

– Поточнее можно?

– А чего тут точнее… Вы, конечно, человек, от науки бесконечно далекий. От геологии, я имею в виду. Как врач – не знаю, но наука о Земле явно не ваш конек.

– Согласен. Железо я предпочитаю в виде нового автомобиля, а не куска руды.

– Это нормально, невозможно быть сведущим во всем. Однако сам факт отправки сюда экспедиции на поиски урана был примечателен. Легенда, шитая белыми нитками, вот как это называется.

– Ну почему же…

– Потому что еще недавно это была наша земля. На которую мы, – губы эльфа вытянулись вдруг в тонкую, почти идеально прямую линию, а глаза стали бешеными, – еще вернемся. Это – мой дом. Это здесь, в этой комнате, я рос… – он уже овладел собой, голос вновь звучал ровно. – А он, – тычок пальцем в сторону профессора, – был на побегушках у садовника. И мы точно знали, что здесь есть, а чего нет в принципе. Золотые россыпи – да, не слишком богатые изначально и уже качественно выработанные. Для серьезного предприятия абсолютно неинтересные, это разве что кучка старателей могла бы заинтересоваться… Впрочем, неважно. Итак, золото. Минимум алмазов – коренные залежи, как мне объяснили, очень далеко, здесь можно найти лишь то, что принесло водой. Опять же, для того, чтобы гнать сюда драги и добывать промышленным способом, совершенно недостаточно, а старатели – это мелочь. Еще кое-что в неинтересном количестве… Зато в болотах, куда так стремятся некоторые ваши ученые, можно найти кое-что иное.

– Вот как?

– Да. Хотя к геологии это не имеет никакого отношения.

– Что еще там можно найти, кроме малярии…

– О, там можно найти очень много разных видов болезней. А главное, по слухам, в сороковые наши светлые братья, – последние слова он словно выплюнул, – вели работы по созданию новых видов биологического оружия. И японцы тоже – вам ли не знать, что вся современная медицина построена на работах доктора Менгеле и генерала Саро Исии. И японские наработки частично исчезли – очень похоже, результаты деятельности этих вивисекторов от науки ушли на сторону. В общем, если кратко, наша разведка предполагает, что в этих болотах спрятано хранилище биологического оружия. Плюс, возможно, какая-то законсервированная лаборатория. Местные туда не ходят, боятся, мы перед самым кризисом отправили экспедицию, но она не вернулась, и непонятно, то ли попала в засаду местных каннибалов, то ли нашла, на свою беду, то, за чем была отправлена. Больше мы туда благоразумно не лезли, а вот наши коллеги с островов – могли. Тем более, если рисковать предстоит не им, а парням из-за океана.

В голове Лисицына со щелчками начали вставать на места кусочки головоломки. Биологическое оружие. Специалисты-микробиологи в экспедиции. И генерал-эльф на базе… Ну, сволочи, за такую подставу кому-то придется ответить.

– Логично… Я бы тоже в такой ситуации предпочел закопать экспедицию где-то по дороге. Африка и не такое скроет. Ясно и то, по какому принципу людей подбирали. Сгинут – большого шума не возникнет. Вернутся – все равно толком ничего не поймут. Но почему такой своеобразный расовый состав?

– Могу только предположить. Вы же знаете, наши родственнички любят поиграться с геномом. Есть мнение, что оружие, которое они создавали, имеет направленное действие, то есть способно эффективно поражать конкретные расовые группы.

– Японка…

– Наемница, хотя сама этого не знает. Их разведка в глубокой заднице и за соответствующую плату готова помочь любому желающему своими людьми, наработками либо разведданными. Мой покойный родственник имел на островах соответствующие связи.

– Рэй?

– А это кто?

– Уже неважно.

Действительно, неважно. Видать, британский агент понял, что его раскололи, и решил уходить, заодно выпотрошив наглого русского. И ведь почти в этом преуспел. Хорошо, не знал, с кем связался. На кого он работал – официальную Британию или эльфов, уже непринципиально.

– В городе тоже лю… гм… орки вашего родственника?

– Нет, – как-то вдруг совсем по-человечески сочувственно улыбнулся француз. – Скорее уж, ваши.

– Очень интересно… – начал было Лисицын, но договорить не успел. Дверь внезапно открылась, и на пороге возникла затянутая в черное фигура, которую Лисицын меньше всего ожидал здесь увидеть.

– Ой, а вы поглядите, кого я тут нашел! – весело заявил вошедший, демонстрируя всем присутствующим женщину, удерживаемую в жестком болевом захвате. И пока все, целых две секунды пялясь на нее, оставили гостя без внимания, начал действовать.

Пистолет с громоздкой трубой интегрированного глушителя он даже не поднимал, стреляя от бедра. Совершенно незнакомое Лисицыну оружие, судя по практически бесшумному механизму и скорее ожидаемым, чем реально слышным хлопкам, изначально ориентированное на бесшумную стрельбу дозвуковыми патронами. Тем не менее эффект от его применения был сокрушительным. Оба телохранителя рухнули на пол как подкошенные. Полуэльф рыбкой ушел в угол комнаты… Лисицын тут же кувырнулся назад под аккомпанемент мерзкого хруста. Оставалось надеяться, что сломался не его позвоночник, а все же спинка стула. Одновременно он рванул руки в стороны, добавляя магическое усилие. Зачарованные браслеты искажали токи магии, не давая сотворить заклинание, но прямой выброс все же не блокировали. Наручники мгновенно раскалились докрасна, после чего последовал мощный рывок. Запястья обожгло, но и цепь наручников рассыпалась, и Сергей тут же перекатом ушел в сторону, как раз до метнувшегося не глядя в тщетной попытке спастись профессора. Хорошо еще к стулу его не привязывали…

Он вскочил в тот момент, когда орк уже готов был прыгнуть в окно. На миг их глаза встретились. Чего было во взгляде противника больше, злости, страха или просто безумной пустоты, Лисицын так и не понял. Он просто со всей дури приложил его прямо в лоб все еще опоясывающим руку горячим металлом браслета, и искореженные наручники сработали как импровизированный кастет. Орк улетел в угол, сметя по пути что-то, судя по звуку, деревянное, и начал неловко ворочаться, потеряв, видимо, управление над собственными конечностями. А еще через миг в компанию к нему ушел и гоблин, так приложившийся головой об стену, что потерял сознание, и, рухнув, придавил телом профессора, окончательно лишив его шансов выбраться.

– Эй, мусью[14], вылезайте. Живым вы нам еще пригодитесь. Или я вас пристрелю. Мертвым вы нас тоже устраиваете.

Голос Кобрина – а это был именно он – звучал донельзя убедительно. А вот сам он выглядел совсем иным, чем еще несколько часов назад. Дипломат-недотепа, вызывающий покровительственные смешки у всех членов экспедиции, исчез, вместо него теперь был грамотно перемещающийся и уверенно держащий в руках оружие боец. Пожалуй, даже более профессионально, чем сам Лисицын, как неожиданно ревниво определил Сергей. Да и результат говорил сам за себя – двое убитых, нокаутированный маг, плюс та женщина, что сейчас без движения лежала чуть в стороне. И это в момент, когда сам Лисицын вырубил только одного противника, слабейшего из находившихся в комнате.

– А вы попробуйте меня достать, – раздался злобный голос из-за перевернутого стола. Сейчас в нем явственно прорезался французский акцент, тем не менее логика имелась. Да, француз вряд ли мог высунуться и открыть стрельбу, не рискуя получить пулю, но и его за толстыми досками достать не могли.

Все же бесшумный пистолет, при всех его достоинствах, имеет одну слабость. Из-за невысокой скорости его пули обладают отвратительной проникающей способностью, а потому полуэльф мог чувствовать себя в относительной безопасности. Лисицын, конечно, тут же вооружился «глоком», позаимствованным у одного из павших смертью удивленных телохранителей, но вот стрелять из него… Да, эта дура проломила бы доски и достала того, кто пытается за ними укрыться, но вот грохоту будет! А ведь рядом, и двадцати метров нет, целый дом, набитый вооруженными головорезами. И, хотя из орков солдаты так себе, их все же чересчур много. И это понимали все собравшиеся.

– Пат, а? – хохотнул полуэльф, не пытаясь, тем не менее, предпринимать решительных действий. Орать он, впрочем, тоже пока не хотел – поднятый шум не только будил спящих, но и снимал ограничения с русских. А после того, как они поймут, что на скрытности можно поставить крест, Лисицын отперфорирует его вместе со столом.

– Всего лишь на… – Кобрин посмотрел на часы и усмехнулся, – десять секунд.


– А…

И в этот миг темнота за окном взорвалась.

Сэмуэль Бартон, для друзей Сэм, для подчиненных сержант или сэр, не пытался изображать героя. Пока русские активно развлекались, он занимался тем, чему его всю жизнь учили – и неплохо учили – в Корпусе морской пехоты США, элитном роде войск[15] их пусть и сдавшей за последние десятилетия позиции, но все еще могучей державы. Хорошо еще, что второй русский (вот ведь пройдоха, кто б догадался!) успел его перехватить до того, как он начал активные действия. Поэтому, аккуратно и бесшумно сняв часовых, Сэм забрался в бронетранспортер, осмотрелся в знакомом, но все же изрядно подзабытом, непривычном и, чего уж, тесноватом нутре русской машины, проверил вооружение, быстро прокрутил в голове последовательность действий и стал ждать. Секундная стрелка (он предпочитал такие вот, старомодные часы любым новомодным гаджетам) аккуратно отсчитала положенное число кругов. Все, данная русским фора закончилась, пора было работать.

Мотор взревел почти сразу – видимо, обслуживали его все же люди, а не местные кадры. Впрочем, им такой агрегат и не доверят. Конечно, это не совсем по инструкции, но Сэм не стал ждать, пока он прогреется, сразу же перебравшись на место стрелка. И, не дожидаясь, пока разбуженные звуком работающего двигателя обитатели дома начнут выяснять, что же здесь среди ночи происходит, всадил длинную очередь в ближайшую стену. Благо очки, подаренные Лисицыным, позволяли хоть и смутно, но видеть происходящее за тонким слоем бетона и определить, что народу там изрядно.

Когда работает автоматическая тридцатимиллиметровая пушка, находиться под броней неуютно. Даже найденные здесь же и предусмотрительно надетые наушники до конца не спасают от грохота. Ощущение, будто сидишь в гигантской пустой бочке. Но тем, кто попал под удар этой самой тридцатимиллиметровки, приходилось еще страшнее.

Даже крупнокалиберный пулемет способен насквозь пробить не слишком толстую стену. Пушка же или дробила бетон в клочья, или просто выносила целые блоки. Что творилось с находившимися внутри – оставалось только догадываться, но шансы выжить у них были невелики. А когда разрушения стали больше, дом, кряхтя, подобно смертельно уставшему человеку, осел, погребая под развалинами тех, кто не успел убежать. Может, кто-то и уцелел, но обстоятельный Сэм тут же, не теряя времени, выбрался из бронетранспортера и обошел руины по кругу, швыряя в каждую подходящую щель по гранате. Этого добра у него хватало, в бронетранспортере нашелся целый ящик. Французы обстоятельно подготовились к операции, что сейчас выходило им боком.

Во флигеле же все развивалось предсказуемо. Сообразив, что происходит, Лисицын принялся гвоздить из пистолета, стараясь, чтобы дырки получались как можно выше, прижимая француза к полу, но не причиняя реального вреда. Кобрин же, пользуясь этим, зашел во фланг и выстрелил один-единственный раз, после чего выволок из-за укрытия зажимающего плечо и отчаянно шипящего от боли полуэльфа.

– Вот и все, – устало вздохнул Лисицын, когда они вместе с подоспевшим Сэмом закончили упаковывать пленных. – На сегодня приключений хватит.

– Это точно. Руки покажи.

Надо же, а Сергей и забыл о браслетах, оставшихся от наручников. Даже боли не чувствовал. Зато стоило Кобрину сказать о них, как сразу и вернулась лишняя тяжесть, и боль накатила. А главное, эту заразу после термических экспериментов изрядно перекосило, так что отцепить их смогли с трудом. Минут десять провозились, не меньше.

Вид у рук был, скажем так, неприятный. Запястья – сплошной ожог. Жизни вроде бы не угрожает, однако дискомфорт жуткий. Конечно, Лисицын маг и врач, так что зажить должно быстро, но все равно оптимизма ему ранения не добавляли. Конечно, раны победителей заживают быстро, но дней несколько придется терпеть немалый дискомфорт. Впрочем, плевать, и не с таким справлялся.

Хорошо еще ни Кобрин, ни Сэм не пострадали, и теперь с интересом осматривали трофеи. Первым делом, кстати, выудив откуда-то бутылку отличного коньяка. Ее они втроем сразу же и оприходовали, констатировав, что французы знают толк в выпивке. Опьянения, правда, не наступило, все еще бурлящий в крови адреналин пережег спиртное моментально, однако все же стало легче.

– Что, отвык? – участливо поинтересовался Сэм у Лисицына, видя, как тот неприязненно косится на покойников. – За годы мирной жизни-то, а?

– Я к этому и не привыкал. Веришь – нет, но в плен мне попадать как-то не приходилось.

– Все когда-то бывает впервые, – философски заметил американец и, повернувшись к Кобрину, поинтересовался: – А ты, прости, кто такой? Про лопуха, когда-то отслужившего в армии, не рассказывай, все равно не поверю.

– И не надо, – дипломат усмехнулся. – Настоящие имя-фамилию раскрывать не имею права, называйте, как раньше. А так… У нашего МИДа тоже есть свои, подконтрольные только ему, структуры. В том числе и для специальных операций. Мы, конечно, не «Альфа» с «Вымпелом, не краповые береты и не спецназ ГРУ, но тоже кое-что могем.

Это точно, могет он. Вполне неплохо могет. Обыватель выругался бы на тему «скотина, мог бы и предупредить». Лисицыну же оставалось утешиться, что «служба». Сам виноват, детектив недоделанный. Мог бы и сообразить, что люди вроде Бестужева с Лешко вряд ли привыкли пускать дело на самотек. Сто процентов – пока Лисицын героически «создавал шум», бегая с автоматом наперевес и стреляя во все, что движется, этот кадр работал. И работал хорошо, раз его никто не заподозрил, а сам он оказался в нужное время и в нужном месте. Сделал и самого Лисицына, и американцев с англичанами, и французов. Честь ему и хвала! Хотя, конечно, оставался еще один вопрос, который стоило решить.

– Ну и на хрена был нужен этот спектакль? – мрачно поинтересовался Сергей. – Я имею в виду, зачем ты поцапался с Машкой?

– Понимаешь, мне надо было, чтобы все думали, будто мы с тобой разругались в хлам. Оперативная необходимость… Вы же с сестрой… В общем, ваши актерские способности меня удручали. Вы прямые, как палки. Вот и пришлось разыграть спектакль одного актера. Кто ж знал, что реакция Марии будет столь экспрессивной.

– Тебе повезло, что она мне не проговорилась сразу, иначе моя реакция была бы интереснее.

– Да ну?

– Грохнул бы и закопал под кустиком, – без улыбки ответил Сергей. – На дикарей списал бы. И я не шучу.

– Верю. Уж попытался бы наверняка. Но давайте отложим пока лирические отступления и поговорим с нашими… гостями.

Лисицын подумал секунду, кивнул и рывком выдернул из сложившейся в углу кучи малы самого малоценного, сиречь геолога-перебежчика. Толчком усадил его на чудом уцелевший стул.

– Ну, скотина, отвечай давай…

Правда, сообразить, на какие вопросы должен отвечать насмерть перепуганный орк, он так и не сумел. Вроде бы и так все ясно. Единственным вопросом, который он задал, был: «Зачем ты убил девчонку, скот?» Спрашивал он с надеждой, что все же ошибается, и Глэдис – дело рук этого урода. Честное слово, он бы его даже убивать пока не стал. Однако профессор отчаянно сучил ногами, верещал, что это не он, и, насколько мог судить Лисицын с помощью окончательно вернувшейся к нему магии, говорил правду.

Что же, жаль. Кобрин тоже спросил у профессора что-то маловажное, Сэм и вовсе промолчал, так что мучения геолога были закончены очень быстро. Подзатыльник – и лети себе в угол, приходи в себя и думай о своей горькой судьбинушке. А на его место, прямо на мокрый (профессор не смог сдержать позывы мочевого пузыря) стул брякнулся гоблин.

Да уж, этот кадр был совсем иной. Зыркал гордо и злобно, периодически шевеля огромным мясистым носом и всячески демонстрируя, что ничего не боится. Наверняка и магию бы применил, но в запасе полуэльфа нашлись еще две пары соответствующих наручников, одни из которых надели на гоблина, а вторыми украсили самого француза. Может, он и не маг. Даже скорее всего не маг, если и в критической ситуации не пытался колдануть. Вот только береженого и Бог бережет, а небереженого конвой стережет. Изрекший этот бессмертный афоризм Кобрин явно гордился своим красноречием и был очень удивлен, когда гоблин не пошел на сотрудничество.

Что же, не пошел – значит, не пошел. Два удара по морде – и вопрос решился самым положительным образом, все же гоблины редко отличаются стойкостью в безнадежных ситуациях. Информация пошла, но вот ее ценность…

Георги Шеварднадзе, дальний родственник когда-то министра иностранных дел СССР, а потом и президента независимой Грузии. Впрочем, это маловажно, поскольку данного конкретного индивидуума в пять лет увезли во Францию, где он и остался. Возвращаться в родные горы для него в силу происхождения было опасно, да и вообще, там периодически начиналась такая буза, что в Европе, несмотря на все заморочки последних десятилетий, было куда спокойнее.

Вот только жить как-то надо, а особых капиталов у родителей Георги не было. Их сбережений еще достало на то, чтобы дать образование детям и оставить себе на безбедную старость, но не более того. Вот и пришлось Георги работать по специальности, благо магом он был весьма одаренным. И сюда поехал именно в качестве наемного мага. Все же, как ни крути, работа с риском, но оплачивается хорошо. Конечно, руки вряд ли останутся чистыми, но деньги не пахнут. И вдобавок противниками будут не только американцы, к которым гоблин относился безразлично, но и русские. А вот последних Георги не любил.

– За что же вы нас так? – усмехнулся Лисицын. Ответ ему был известен, просто хотелось почувствовать себя очень умным. Ну, у каждого свои слабости. И гоблин не подвел.

Ух, как много было сказано про обиды, причиненные их несчастной стране русскими. Абсолютно забывая при этом, что именно русские спасли грузин как нацию, не дав туркам слопать их, подобно спелой груше. И, что характерно, без особых усилий. «…Пену сладких вин на расшитые шальвары сонный льет грузин», великий поэт[16] знал, о чем писал. Нет, среди этого народа хватало храбрецов, да и просто талантов[17], вот только проявить себя они смогли в составе великой империи, а не богом забытого горного княжества. Впрочем, забывать добро – это тоже их традиция.

Однако когда гоблин перешел к обидам более современным, удивился Сэм. Если на историю давнюю, еще до его рождения произошедшую, ему было наплевать, то современные конфликты он, как профессиональный военный, знал неплохо. И был очень удивлен, что ответственность за собственное неумение дать отпор этот умник возлагает на кого угодно, кроме как на соотечественников.

Откровенно говоря, с точки зрения Сэма все было просто и логично: сильное государство, преследуя собственные интересы, активно строит соседей. Америка этим уже сколько десятилетий занимается. Дело житейское, а взаимное недовольство – то всего лишь пропаганда, и касаются такие разговоры исключительно серьезных игроков. Мелочи же гавкать не положено. Тем не менее сейчас именно это и происходило. И очень удивило американца то, что Америка, оказывается, тоже виновата. В чем именно, он тут же попытался уточнить и получил весьма эмоциональный ответ.

– Если бы вы дали нам современное оружие, – процедил Георги, с ненавистью косясь на Лисицына, – мы бы остановили этих варваров, а потом гнали бы их до Москвы.

– Да вам давай, не давай, толку все равно нет, – поморщился Сэм. В отличие от Трумэна, его предки политиками не были. Да и сам он был ни разу не политик, а исключительно военный, и рубил правду, не оглядываясь на то, насколько она была неприятна собеседнику.

– Ваша беда, – хмыкнул Лисицын, – в том, что вы считаете, будто вам все и всегда должны. Это, впрочем, относится практически ко всем народам. Только кто-то имеет достаточную ресурсную базу, интеллектуальный потенциал и храбрость, чтобы сделать претензии обоснованными, а кто-то нет. Вы – не имеете, в том между нами и разница.