Прислуга в гостинице духов
Часть 36 из 49 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Больше не сказав ни слова, Тэйрон развернулся и стремительно вышел, не забыв напоследок громко хлопнуть многострадальной дверью. С петель она не слетела только чудом, и точно таким же чудом я не сгорела от охватившего меня смущения, начав торопливо натягивать свитер и джинсы.
Момент был безнадежно испорчен, и все, чего мне сейчас хотелось, это некоторое время побыть в одиночестве и остыть. Возможность осуществить желаемое мне представилась очень скоро: все потому, что, когда я пришла в кабинет Кирилла, оказалось, что он никого не ждет. Более того, даже намеком не просил меня позвать!
– Все в порядке? – забеспокоился маг, заметив мою растерянность.
Я заставила себя собраться:
– Да-да. Извините, я, наверное, ошиблась…
Вылетев из кабинета пулей, промчалась по коридору и, остановившись у поворота, шумно выдохнула. Причины, побудившие заклинателя соврать, находились за пределами моего понимания. Эта противоречивая личность, действия и реакции которой никогда не возможно предугадать, была одной сплошной загадкой.
Загадкой, которую мне до невозможности хотелось разгадать.
И безымянные меня сожри, если я этого не сделаю!
Глава двадцать третья
О ссорах, примирениях и тыквах
Свое обещание Дима сдержал: на сей раз никакого ресторана не было.
Был бар!
Точнее, сначала катание по вечернему городу, затем прогулка по залитой светом фонарей набережной, а уже потом обитель алкоголя и ламповой атмосферы, куда мы завернули ближе к полуночи.
Изначально я не планировала, что пробуду на этом «свидании» так долго, но как только начинала намекать на необходимость уходить, Дима уговаривал меня остаться еще ненадолго. Вообще, не имей все происходящее двойного дна и не занимай мои мысли один безымянноборец, наверное, я бы получала какое-никакое удовольствие. Все же, как ни крути, а мой спутник – человек привлекательный, да и времяпрепровождение сумел разнообразить и сделать интересным. Даже бар вписался в нашу прогулку как нельзя лучше, несмотря на то что я ничего подобного не хотела.
В выходной день танцпол был забит почти до отказа – невзирая на завтрашний понедельник, люди отрывались под зажигательный бит, поставленный диджеем. Мы немного посидели за барной стойкой, где Дима заказал нам по вкусному, надо признать, коктейлю, а потом присоединились к толпе танцующих. Как раз в это время включили медленный танец, что не слишком меня обрадовало, с одной стороны, но стало хорошей возможностью завести нужный разговор – с другой.
За минувший вечер я так и не сумела заговорить о Хэллоуине, а сейчас момент был более чем удачный. Небольшая доза алкоголя сделала свое дело, атмосфера танцевального бара ей в этом помогла, и Дима окончательно расслабился. Я замечала, как поблескивают в полумраке его глаза, как взгляд опускается на мои губы, а рука на спине незаметно придвигает меня ближе.
В мыслях тут же снова всплыл облик Германа, и на душе стало отвратно. Негативные чувства я подавила, затолкав их поглубже, но поклялась, что это последний раз, когда я выполняю подобное поручение Кирилла. Приезжать в офис по работе? Возможно. Но только не вот на такие свидания, которые, несмотря на всю внешнюю привлекательность и обаяние псионика, мне неприятны!
– Видел афишку на входе? – как бы невзначай спросила я Диму. – На Хэллоуин здесь будет тематическая вечеринка.
– Ага, – кивнул он. – Их вообще во всех ночных заведениях каждый год устраивают.
– Не понимаю, чего все так носятся с этим праздником, – легкомысленно заметила я. – Какой интерес переодеваться в нечисть и пугать народ?
– Это сейчас канун Дня Всех Святых утратил свое реальное значение. – Дыхание Димы коснулось моего уха. – Люди забыли суть празднества, осталась одна мишура. А ведь когда-то Хэллоуин, или, если правильнее, Самайн был довольно жутким событием. Приносились жертвы духам, проводились ритуальные обряды.
– Кошмар, – честно озвучила я свое мнение.
– Людям вообще свойственно верить в самое худшее. В то время они почитали и поклонялись только злым духам, не зная, что есть и другие.
Мое сердце екнуло. Дима в какой-то степени проговорился, но, кажется, даже этого не заметил.
– А почему именно канун Дня Всех Святых? – крепче обвив руками его шею, выдохнула я. – Эта ночь что, какая-то особенная?
– Да, – так же на выдохе ответил Дима, абсолютно точно забыв, что в своих словах нужно быть осторожнее. – В эту ночь границы между мирами истончаются, духов могут увидеть даже простые смертные, а сама суть магии преобразуется, позволяя проникнуть туда, куда в другое время попасть невозможно.
Сердце екнуло повторно.
Вот оно!
Значит, Игорь не без помощи Димы намеревается предпринять попытку попасть в Большой Дом на Хэллоуин? Конечно, это ведь так удобно: все будут заняты на празднике, защита вокруг ключа ослабнет.
Теперь я была уверена на сто процентов, что все случится именно этой ночью, а значит, моя миссия выполнена. Кирилл удостоверится наверняка, что был прав в своих умозаключениях, и сможет подготовиться к вторжению заранее. Ведь, как известно, предупрежден – значит, вооружен.
Сославшись на усталость, я попросила Диму уйти и на уговоры уже не поддалась. Судя по отразившемуся на его лице разочарованию, он рассчитывал на приятное продолжение вечера, а меня передергивало только от одной этой мысли.
Пока я забирала у охранника оставленную сумочку, Дима принес мое пальто, помог мне его надеть, и мы вышли в осеннюю ночь. На улице было холодно, до Большого Дома предстояло проделать приличный путь, но мое намерение вызвать такси потерпело полнейшее фиаско. Дима даже слушать ничего не стал и буквально силком потащил в свою машину.
Теперь, когда мне было известно, что он знает о моей работе в Большом Доме, конспирация не имела смысла. Так что я назвала адрес, близкий к гостинице, а когда мы приехали, пошла в сторону дома, на который выходили окна моего номера. Там, стоя у подъезда, попрощалась, надеясь, что Дима уйдет, но он мою игру не поддержал. Зная о том, куда мне на самом деле нужно, но, не подозревая, что о его осведомленности известно мне, он стоял, дожидаясь, пока я войду в подъезд.
– До встречи, – еще раз попрощалась я, в этот момент ненавидя его всей душой.
– До встречи, – все же смилостивился Дима, но почему-то сделал шаг ко мне.
И прежде, чем я успела опомниться, прежде чем сумела воспротивиться, резко притянул к себе и поцеловал. Такого я никак не ожидала, и ему удалось застать меня врасплох. Первые мгновения была до того растеряна, что даже не пыталась отстраниться, но, когда до меня в полной мере дошло происходящее, решительно его оттолкнула и лишь чудом сдержалась от того, чтобы не влепить ему пощечину.
Ну да, свидание. Уже второе. В таких обстоятельствах за поцелуй не убивают.
Но до чего же стало противно! Уже в сотый раз пожалев, что вообще подписалась на продолжение «работы иллюстратором» и все эти сомнительные затеи, я круто развернулась, и тут на мое счастье из подъезда вышла какая-то женщина. Воспользовавшись этим, я юркнула внутрь и, оказавшись в спасительной темноте, отерла рукавом губы.
Дима еще недолго постоял на крыльце, затем сел в машину и уехал. Я проводила его взглядом и уже собралась выходить, когда внезапно заметила неподалеку, у детской песочницы, знакомый силуэт.
Несчастное сердце екнуло в третий раз и учащенно забилось.
Черт! Ну и как давно здесь стоит Герман?
Пока во мне боролись страх из-за того, что он неправильно понял ситуацию, осознание некоторой вины и желание объясниться, я стремительно шла к безымянноборцу, который застыл в этом темном, не слишком приветливом дворе. А еще, по мере того как я к нему приближалась, не могла отделаться от странного ощущения. Когда стояла в подъезде и смотрела на Германа сквозь маленькое окошко, во мне родилось чувство дежавю. Этот образ… словно он уже существовал когда-то, и теперь все повторялось.
Когда нас стала разделять всего пара шагов, он вдруг развернулся и зашагал прочь.
– Герман! – крикнула я ему в спину.
Он не обернулся. Пришлось ускориться, и через несколько секунд я нагнала его. Схватила за рукав, заставляя остановиться, обошла и заглянула в отчужденное лицо.
– Что ты здесь делаешь? – спросила я, хотя собиралась сказать совсем не это.
– Я? – Он холодно усмехнулся. – Ничего.
И снова зашагал вперед.
Мне жутко хотелось вновь его окликнуть, заставить нормально поговорить, но я понимала, что сейчас это бесполезно. Этот безымянноборец упрямый как осел, а когда надевает свой любимый панцирь, вообще становится непрошибаемым.
Так что я приняла решение подождать до утра и, топнув ногой от досады, направилась к Большому Дому, в то время как Герман удалялся в противоположном направлении.
Накануне пресловутого Хэллоуина все носились как оголтелые и Большой Дом походил скорее не на гостиницу, а на психиатрическую больницу. Конечно, таковым он являлся несколько предыдущих недель, но сегодняшний день определенно побил все рекорды!
Госпожа Санли была сама не своя и гоняла всех больше обычного, духи-помощники мельтешили повсюду, и снующий везде персонал разве что о них не спотыкался. Жар в банях не спадал ни на секунду, а пара было столько, что он заполонил даже черную лестницу.
Пока Аня с Аленой носились по всей гостинице, я сидела в главном зале, где вырезала последние тыквы. Именно на меня, как на художницу, повесили обязанность украсить парадное помещение соответственно тематике. Хотя, вообще-то, не только парадное, но еще холл и главные коридоры.
Именно я руководила развешиванием гирлянд из кленовых листьев, именно я составляла осенние букеты и расставляла их по вазам. Это я мучилась со злосчастными тыквами – которых, на минуточку, было больше сотни! – превращая их в фонари.
С тыквами я возилась все время подготовки, а сегодня доделывала оставшиеся четыре. Разумеется, с таким объемом работы в одиночку справиться просто нереально, так что мне помогали мелкие духи.
Ну как помогали… сперва у них вместо головы Джека получались тыквы с кривоватыми отверстиями, потом перекошенные рожи, и только под конец духи-помощники стали выдавать что-то более-менее приличное.
Пристраивая внутрь последней тыквы свечу, я вдруг заметила бесшумно промелькнувший мимо зала силуэт. Даже деталей видеть не требовалось, чтобы его узнать: сегодня дежурил Тэйрон. Увидев его, я вспомнила нашу последнюю встречу.
Держа данное себе слово, я старательно пыталась выяснить, что скрывает заклинатель, почему так странно ведет себя со мной и почему его мельком увиденные карие глаза показались мне невероятно знакомыми. Несмотря на загруженность работой и царящий в гостинице дурдом, я умудрялась находить время, чтобы за ним следить. Как только Тэйрон появлялся в Большом Доме, так я и начинала тенью следовать за ним по пятам. «Случайно» протирала пыль в той комнате, где он находился, заглядывала к Вилли, когда он ужинал, или просто кралась по коридорам. Заклинатель моих манипуляций не замечал… по крайней мере, так мне казалось.
Однажды я осмелела настолько, что предприняла попытку проникнуть в его комнату. Будучи абсолютно уверена в его отсутствии, я воспользовалась незаметно стянутым у Олега ключом от его номера и без зазрений совести проникла внутрь… собственно, на этом моя карьера следопыта и завершилась.
Войдя в комнату, я наткнулась прямо на развалившегося в кресле Тэйрона, так и источающего энергию снисходительного превосходства. Надо мной откровенно посмеялись, как над неразумным дитем, и отправили «заниматься полезными делами вместо того, чтобы маяться ерундой». А потом еще пригрозили, что, если продолжу его преследовать, сильно об этом пожалею.
В общем, я решила ограничить список своих профессий горничной и иллюстратором. До праздника, разумеется. Просто так отступать не собиралась!
Еще и в отношениях с Германом появилось напряжение, которое, казалось, уже давно сошло на нет. Обсуждать тему, касающуюся Димы, он наотрез отказался, и все мои попытки завести нужный разговор разбивались о глухую стену. В конце концов меня это достало и я решила обидеться. Тоже до праздника. Потому что долго обижаться не умею в принципе.
Да и времени из-за организации торжества хватало только на то, чтобы поспать каких-нибудь шесть часов да пару раз перекусить. Котик, который, как выяснилось, мог бестелесно покидать пределы своей комнаты, постоянно надо мной подтрунивал, не забывая при этом фирменно тянуть гласные и покуривать трубку.
– Ну что, мила-у-шка? – спросил котяра, когда я разобралась-таки с последней тыквой. – Еще одно-у-го безмозгло-у-го сделала? Лучше бы ко-у-та вырезала…
– Да ну тебя, – отмахнулась я, вытерев влажный лоб. – Балабол!
Силы были на исходе, но меня наполняли удовлетворение и чувство выполненного долга. Даже не верилось, что вырезание дурацких фонариков осталось позади и одной проблемой стало меньше!
Странно, но, видимо, силы покинули меня не окончательно, поскольку, вместо того чтобы идти к себе, я по пути заглянула к Ане. На второй этаж мы поднимались вместе, и она мимоходом упомянула, что, прежде чем лечь спать, нужно не забыть покормить своих летучих мышек. Вспомнив свое давнее желание на них посмотреть, я отправилась вместе с ней, и как только мы вошли в комнату, едва не упала, споткнувшись обо что-то твердое.
– Извини, – виновато проговорила Аня, поднимая упавшую вешалку. – Бэтти и Дэтти не выносят яркого света, поэтому я не включаю лампы и зашториваю окна, из-за чего постоянно что-то роняю.
– И как ты умудряешься в таком случае корпеть над своими книгами? – довольно громко спросила я.
Аня тут же на меня зашикала, призывая говорить тише, и почти шепотом ответила:
– Настольная лампа у меня светит приглушенно, так и справляюсь.
Момент был безнадежно испорчен, и все, чего мне сейчас хотелось, это некоторое время побыть в одиночестве и остыть. Возможность осуществить желаемое мне представилась очень скоро: все потому, что, когда я пришла в кабинет Кирилла, оказалось, что он никого не ждет. Более того, даже намеком не просил меня позвать!
– Все в порядке? – забеспокоился маг, заметив мою растерянность.
Я заставила себя собраться:
– Да-да. Извините, я, наверное, ошиблась…
Вылетев из кабинета пулей, промчалась по коридору и, остановившись у поворота, шумно выдохнула. Причины, побудившие заклинателя соврать, находились за пределами моего понимания. Эта противоречивая личность, действия и реакции которой никогда не возможно предугадать, была одной сплошной загадкой.
Загадкой, которую мне до невозможности хотелось разгадать.
И безымянные меня сожри, если я этого не сделаю!
Глава двадцать третья
О ссорах, примирениях и тыквах
Свое обещание Дима сдержал: на сей раз никакого ресторана не было.
Был бар!
Точнее, сначала катание по вечернему городу, затем прогулка по залитой светом фонарей набережной, а уже потом обитель алкоголя и ламповой атмосферы, куда мы завернули ближе к полуночи.
Изначально я не планировала, что пробуду на этом «свидании» так долго, но как только начинала намекать на необходимость уходить, Дима уговаривал меня остаться еще ненадолго. Вообще, не имей все происходящее двойного дна и не занимай мои мысли один безымянноборец, наверное, я бы получала какое-никакое удовольствие. Все же, как ни крути, а мой спутник – человек привлекательный, да и времяпрепровождение сумел разнообразить и сделать интересным. Даже бар вписался в нашу прогулку как нельзя лучше, несмотря на то что я ничего подобного не хотела.
В выходной день танцпол был забит почти до отказа – невзирая на завтрашний понедельник, люди отрывались под зажигательный бит, поставленный диджеем. Мы немного посидели за барной стойкой, где Дима заказал нам по вкусному, надо признать, коктейлю, а потом присоединились к толпе танцующих. Как раз в это время включили медленный танец, что не слишком меня обрадовало, с одной стороны, но стало хорошей возможностью завести нужный разговор – с другой.
За минувший вечер я так и не сумела заговорить о Хэллоуине, а сейчас момент был более чем удачный. Небольшая доза алкоголя сделала свое дело, атмосфера танцевального бара ей в этом помогла, и Дима окончательно расслабился. Я замечала, как поблескивают в полумраке его глаза, как взгляд опускается на мои губы, а рука на спине незаметно придвигает меня ближе.
В мыслях тут же снова всплыл облик Германа, и на душе стало отвратно. Негативные чувства я подавила, затолкав их поглубже, но поклялась, что это последний раз, когда я выполняю подобное поручение Кирилла. Приезжать в офис по работе? Возможно. Но только не вот на такие свидания, которые, несмотря на всю внешнюю привлекательность и обаяние псионика, мне неприятны!
– Видел афишку на входе? – как бы невзначай спросила я Диму. – На Хэллоуин здесь будет тематическая вечеринка.
– Ага, – кивнул он. – Их вообще во всех ночных заведениях каждый год устраивают.
– Не понимаю, чего все так носятся с этим праздником, – легкомысленно заметила я. – Какой интерес переодеваться в нечисть и пугать народ?
– Это сейчас канун Дня Всех Святых утратил свое реальное значение. – Дыхание Димы коснулось моего уха. – Люди забыли суть празднества, осталась одна мишура. А ведь когда-то Хэллоуин, или, если правильнее, Самайн был довольно жутким событием. Приносились жертвы духам, проводились ритуальные обряды.
– Кошмар, – честно озвучила я свое мнение.
– Людям вообще свойственно верить в самое худшее. В то время они почитали и поклонялись только злым духам, не зная, что есть и другие.
Мое сердце екнуло. Дима в какой-то степени проговорился, но, кажется, даже этого не заметил.
– А почему именно канун Дня Всех Святых? – крепче обвив руками его шею, выдохнула я. – Эта ночь что, какая-то особенная?
– Да, – так же на выдохе ответил Дима, абсолютно точно забыв, что в своих словах нужно быть осторожнее. – В эту ночь границы между мирами истончаются, духов могут увидеть даже простые смертные, а сама суть магии преобразуется, позволяя проникнуть туда, куда в другое время попасть невозможно.
Сердце екнуло повторно.
Вот оно!
Значит, Игорь не без помощи Димы намеревается предпринять попытку попасть в Большой Дом на Хэллоуин? Конечно, это ведь так удобно: все будут заняты на празднике, защита вокруг ключа ослабнет.
Теперь я была уверена на сто процентов, что все случится именно этой ночью, а значит, моя миссия выполнена. Кирилл удостоверится наверняка, что был прав в своих умозаключениях, и сможет подготовиться к вторжению заранее. Ведь, как известно, предупрежден – значит, вооружен.
Сославшись на усталость, я попросила Диму уйти и на уговоры уже не поддалась. Судя по отразившемуся на его лице разочарованию, он рассчитывал на приятное продолжение вечера, а меня передергивало только от одной этой мысли.
Пока я забирала у охранника оставленную сумочку, Дима принес мое пальто, помог мне его надеть, и мы вышли в осеннюю ночь. На улице было холодно, до Большого Дома предстояло проделать приличный путь, но мое намерение вызвать такси потерпело полнейшее фиаско. Дима даже слушать ничего не стал и буквально силком потащил в свою машину.
Теперь, когда мне было известно, что он знает о моей работе в Большом Доме, конспирация не имела смысла. Так что я назвала адрес, близкий к гостинице, а когда мы приехали, пошла в сторону дома, на который выходили окна моего номера. Там, стоя у подъезда, попрощалась, надеясь, что Дима уйдет, но он мою игру не поддержал. Зная о том, куда мне на самом деле нужно, но, не подозревая, что о его осведомленности известно мне, он стоял, дожидаясь, пока я войду в подъезд.
– До встречи, – еще раз попрощалась я, в этот момент ненавидя его всей душой.
– До встречи, – все же смилостивился Дима, но почему-то сделал шаг ко мне.
И прежде, чем я успела опомниться, прежде чем сумела воспротивиться, резко притянул к себе и поцеловал. Такого я никак не ожидала, и ему удалось застать меня врасплох. Первые мгновения была до того растеряна, что даже не пыталась отстраниться, но, когда до меня в полной мере дошло происходящее, решительно его оттолкнула и лишь чудом сдержалась от того, чтобы не влепить ему пощечину.
Ну да, свидание. Уже второе. В таких обстоятельствах за поцелуй не убивают.
Но до чего же стало противно! Уже в сотый раз пожалев, что вообще подписалась на продолжение «работы иллюстратором» и все эти сомнительные затеи, я круто развернулась, и тут на мое счастье из подъезда вышла какая-то женщина. Воспользовавшись этим, я юркнула внутрь и, оказавшись в спасительной темноте, отерла рукавом губы.
Дима еще недолго постоял на крыльце, затем сел в машину и уехал. Я проводила его взглядом и уже собралась выходить, когда внезапно заметила неподалеку, у детской песочницы, знакомый силуэт.
Несчастное сердце екнуло в третий раз и учащенно забилось.
Черт! Ну и как давно здесь стоит Герман?
Пока во мне боролись страх из-за того, что он неправильно понял ситуацию, осознание некоторой вины и желание объясниться, я стремительно шла к безымянноборцу, который застыл в этом темном, не слишком приветливом дворе. А еще, по мере того как я к нему приближалась, не могла отделаться от странного ощущения. Когда стояла в подъезде и смотрела на Германа сквозь маленькое окошко, во мне родилось чувство дежавю. Этот образ… словно он уже существовал когда-то, и теперь все повторялось.
Когда нас стала разделять всего пара шагов, он вдруг развернулся и зашагал прочь.
– Герман! – крикнула я ему в спину.
Он не обернулся. Пришлось ускориться, и через несколько секунд я нагнала его. Схватила за рукав, заставляя остановиться, обошла и заглянула в отчужденное лицо.
– Что ты здесь делаешь? – спросила я, хотя собиралась сказать совсем не это.
– Я? – Он холодно усмехнулся. – Ничего.
И снова зашагал вперед.
Мне жутко хотелось вновь его окликнуть, заставить нормально поговорить, но я понимала, что сейчас это бесполезно. Этот безымянноборец упрямый как осел, а когда надевает свой любимый панцирь, вообще становится непрошибаемым.
Так что я приняла решение подождать до утра и, топнув ногой от досады, направилась к Большому Дому, в то время как Герман удалялся в противоположном направлении.
Накануне пресловутого Хэллоуина все носились как оголтелые и Большой Дом походил скорее не на гостиницу, а на психиатрическую больницу. Конечно, таковым он являлся несколько предыдущих недель, но сегодняшний день определенно побил все рекорды!
Госпожа Санли была сама не своя и гоняла всех больше обычного, духи-помощники мельтешили повсюду, и снующий везде персонал разве что о них не спотыкался. Жар в банях не спадал ни на секунду, а пара было столько, что он заполонил даже черную лестницу.
Пока Аня с Аленой носились по всей гостинице, я сидела в главном зале, где вырезала последние тыквы. Именно на меня, как на художницу, повесили обязанность украсить парадное помещение соответственно тематике. Хотя, вообще-то, не только парадное, но еще холл и главные коридоры.
Именно я руководила развешиванием гирлянд из кленовых листьев, именно я составляла осенние букеты и расставляла их по вазам. Это я мучилась со злосчастными тыквами – которых, на минуточку, было больше сотни! – превращая их в фонари.
С тыквами я возилась все время подготовки, а сегодня доделывала оставшиеся четыре. Разумеется, с таким объемом работы в одиночку справиться просто нереально, так что мне помогали мелкие духи.
Ну как помогали… сперва у них вместо головы Джека получались тыквы с кривоватыми отверстиями, потом перекошенные рожи, и только под конец духи-помощники стали выдавать что-то более-менее приличное.
Пристраивая внутрь последней тыквы свечу, я вдруг заметила бесшумно промелькнувший мимо зала силуэт. Даже деталей видеть не требовалось, чтобы его узнать: сегодня дежурил Тэйрон. Увидев его, я вспомнила нашу последнюю встречу.
Держа данное себе слово, я старательно пыталась выяснить, что скрывает заклинатель, почему так странно ведет себя со мной и почему его мельком увиденные карие глаза показались мне невероятно знакомыми. Несмотря на загруженность работой и царящий в гостинице дурдом, я умудрялась находить время, чтобы за ним следить. Как только Тэйрон появлялся в Большом Доме, так я и начинала тенью следовать за ним по пятам. «Случайно» протирала пыль в той комнате, где он находился, заглядывала к Вилли, когда он ужинал, или просто кралась по коридорам. Заклинатель моих манипуляций не замечал… по крайней мере, так мне казалось.
Однажды я осмелела настолько, что предприняла попытку проникнуть в его комнату. Будучи абсолютно уверена в его отсутствии, я воспользовалась незаметно стянутым у Олега ключом от его номера и без зазрений совести проникла внутрь… собственно, на этом моя карьера следопыта и завершилась.
Войдя в комнату, я наткнулась прямо на развалившегося в кресле Тэйрона, так и источающего энергию снисходительного превосходства. Надо мной откровенно посмеялись, как над неразумным дитем, и отправили «заниматься полезными делами вместо того, чтобы маяться ерундой». А потом еще пригрозили, что, если продолжу его преследовать, сильно об этом пожалею.
В общем, я решила ограничить список своих профессий горничной и иллюстратором. До праздника, разумеется. Просто так отступать не собиралась!
Еще и в отношениях с Германом появилось напряжение, которое, казалось, уже давно сошло на нет. Обсуждать тему, касающуюся Димы, он наотрез отказался, и все мои попытки завести нужный разговор разбивались о глухую стену. В конце концов меня это достало и я решила обидеться. Тоже до праздника. Потому что долго обижаться не умею в принципе.
Да и времени из-за организации торжества хватало только на то, чтобы поспать каких-нибудь шесть часов да пару раз перекусить. Котик, который, как выяснилось, мог бестелесно покидать пределы своей комнаты, постоянно надо мной подтрунивал, не забывая при этом фирменно тянуть гласные и покуривать трубку.
– Ну что, мила-у-шка? – спросил котяра, когда я разобралась-таки с последней тыквой. – Еще одно-у-го безмозгло-у-го сделала? Лучше бы ко-у-та вырезала…
– Да ну тебя, – отмахнулась я, вытерев влажный лоб. – Балабол!
Силы были на исходе, но меня наполняли удовлетворение и чувство выполненного долга. Даже не верилось, что вырезание дурацких фонариков осталось позади и одной проблемой стало меньше!
Странно, но, видимо, силы покинули меня не окончательно, поскольку, вместо того чтобы идти к себе, я по пути заглянула к Ане. На второй этаж мы поднимались вместе, и она мимоходом упомянула, что, прежде чем лечь спать, нужно не забыть покормить своих летучих мышек. Вспомнив свое давнее желание на них посмотреть, я отправилась вместе с ней, и как только мы вошли в комнату, едва не упала, споткнувшись обо что-то твердое.
– Извини, – виновато проговорила Аня, поднимая упавшую вешалку. – Бэтти и Дэтти не выносят яркого света, поэтому я не включаю лампы и зашториваю окна, из-за чего постоянно что-то роняю.
– И как ты умудряешься в таком случае корпеть над своими книгами? – довольно громко спросила я.
Аня тут же на меня зашикала, призывая говорить тише, и почти шепотом ответила:
– Настольная лампа у меня светит приглушенно, так и справляюсь.