Принцесса без короны. Отбор не по правилам

«Конечно, не даешь, – мысленно ухмыльнулся Валентин. – Ты уже прикинул, кому притащишь такой лакомый кусочек. Но тебе остается только сидеть и слушать».

– Я имею такое право, господин Ханвиль, – равнодушно сообщил он. – Устав академии магии в данном конкретном случае выше министерских постановлений, и вы об этом прекрасно знаете. Итак, господа, прошу вас голосовать. У нас еще четвертая пара впереди.

Ханвиля одарили весьма выразительными взглядами. В академии не любили министерских ставленников, очень четко знали, где могут настоять на своем и не собирались упускать этого своего.

Кристиан, который до этого сидел, сосредоточенно разглядывая собственные пальцы, посмотрел по сторонам – он считал, что после сегодняшних взрывов ничего хорошего его не ждет. Это ведь его обвели вокруг пальца, подменив содержимое ларца на настоящие бомбы. Какой уж тут ректорский пост – скажи спасибо, что не уволили с позором. Однако все преподаватели подняли руки, и Валентин, ободряюще улыбнувшись другу, сделал то же самое и произнес:

– Единогласно. Будем считать выборы состоявшимися. Если ни у кого больше нет вопросов, то заседание закончено. Кристиан, я введу вас в должность в течение недели.

Все кончилось. Валентин даже не предполагал, что его жизнь изменится настолько быстро. В голове сделалось холодно и звонко, как бывает, когда морозным зимним днем выйдешь на улицу и какое-то время не видишь ничего, кроме белого безмолвия. Ханвиль поднялся со скамьи и подошел к Валентину – его взгляд был полон ледяной жестокости. Будь его воля, он перегрыз бы бывшему ректору глотку прямо сейчас.

– Не думал, что вы из саалийской династии, – процедил Ханвиль.

Валентин усмехнулся, собрал забытые бумаги Шайло в аккуратную стопку.

– Об этом не надо думать, – ответил он, – это надо знать. О своих идеологических противниках я знаю все.

Ханвиль нервно дернул носом, как собака, которая почувствовала добычу, но пока не знала, что это за добыча и где она. И Валентину это не понравилось. О чутье этого сухощавого лысеющего типа, похожего на сверчка, ходили легенды. Валентин знал, что он ни к чему не сможет подкопаться, но все же ему стало тревожно на какой-то миг.

Краем глаза он заметил, как Эжен и Кристиан подходят к ним справа – Кристиан что-то заподозрил и теперь готов был прийти на выручку. Одной из его положительных черт была благодарность за сделанное добро.

– Я вам не враг, Валентин, – каким-то монотонным, гипнотизирующим тоном заметил Ханвиль. – Но рядом с вами ходит смерть. И вы затеяли опасное дело, когда взялись с ней играть.

Ханвиль никак не мог узнать, что в академии была некромантка – окутывая Дайну заклинаниями, Валентин стер все ее следы из общего магического поля. Валентин провел по шраму на подбородке и сказал:

– Я уже играл с ней. И выиграл. Желаете пообедать перед тем, как отправляться в обратный путь? У нас сегодня прекрасная баранина на обед.

– Министерство этого вам не простит. – Губы Ханвиля дрогнули в улыбке, которая не сулила его врагам ничего хорошего. – И все же будьте осторожны.

– Хорошо, – ответил Валентин, радуясь тому, что его отставка и выборы нового ректора прошли настолько быстро. Все могло бы быть совсем по-другому. – Я постараюсь.



Раскроить ткань не получилось.

Несколько минут Дайна рассматривала большие ножницы и кусок белого хлопка на своей кровати, а потом махнула рукой и решила не рисковать. Не умеешь кроить – так и незачем портить ткань. И, собрав все необходимое для шитья, принцесса отправилась в комнату Карин. Если она помогает Вильме, то, возможно, подскажет и Дайне, как быть с тканью.

– Я поговорю с Эженом, – вспомнила девушка слова Валентина. – Он выберет другую девушку, но ты дойдешь до конца отбора. В замке есть кто-то, кто хочет стравить большую часть государств материка между собой – и он не оставит участниц в покое.

– То есть тебе нужна просто некромантка? – спросила Дайна, не сводя взгляда с Валентина. Что-то безотчетное кольнуло ее в грудь. – Просто та, которая всех спасет?

Валентин тоже сел в постели. Тощий, жилистый, сильный, он показался Дайне статуей, которые вырезают из белых дубов.

– Мне нужна ты, – твердо сказал он. – Не забывай об этом, пожалуйста.

…В комнате Карин было людно. Она уже успела помочь Вильме раскроить ткань и теперь занималась своим шитьем. Шин Ю сидела в креслице – у нее не было никаких проблем с умением шить, ей просто нужна была компания. Игла так и порхала в ее руках, и по рубашке плыли красные и желтые карпы, расцветали лотосы и журавли взлетали к облакам.

– Никогда не видела, чтобы шили так быстро, – уважительно призналась Дайна. – Кажется, мне тоже нужна помощь.

– Конечно! – с улыбкой воскликнула Карин. – Давай ткань, сейчас все будет. Уже придумала, что вложишь в рубашку?

– Сшить – это не самое сложное, – хмуро заметила Вильма. Ее рубашка была почти готова. Девушка даже не дотрагивалась до иглы, та работала сама, окруженная золотистым сиянием заклинания. – Надо ведь что-то вложить. Сделать рубашку особенной.

– Я сделала традиционную вышивку Дальнего Восхода, – сообщила Шин Ю, легким прищелкиванием пальцев растворила иглу и, встряхнув, продемонстрировала всем уже готовую рубашку. – Карпы – символ богатства и долголетия. Журавли принесут на крыльях большое и здоровое потомство. По-моему, красиво. У нас такие рубашки мужчины надевают на свадьбу, а потом на годовщины.

Все кивнули. Дайна подумала, что, какой бы красивой ни была рубашка, принц не станет ее носить. Это просто очередной этап отбора невест, когда-то он показывал умения и хозяйственность претендентки, но теперь стал лишь данью традиции.

Карин тем временем раскроила ткань, протянула Дайне и посоветовала:

– Скажи «иннаммо» и щелкни пальцами, вот так. Меня старшекурсницы научили.

Дайна взяла ткань и послушно сказала:

– Иннаммо!

Над выкройкой появилось золотое сияние, и прямо из воздуха выскользнула игла и принялась проворно шить. Дайна удивленно ахнула: надо же, какое интересное и полезное чудо! Шин Ю понимающе кивнула и принялась аккуратно складывать законченную рубашку.

– Да, полезная вещь, – одобрительно кивнула она. – А то мы бы тут долго провозились.

Вильма вздохнула.

– Не буду я делать вышивку. Раскрашу в наши традиционные цвета. У нас ведь никто не вышивает, а вложить надо все-таки что-то свое.


Она расправила рубашку у себя на коленях и мягко провела над ней ладонями. Над черными пальцами засветилась сиреневая дымка, и Дайна увидела, как белоснежная ткань рубашки становится ярко-желтой, словно солнце над саванной. На мгновение ей даже почудилось, что она слышит, как трубят слоны, поют птицы в ветвях одинокой акации, раскинувшей ветви плоским зонтиком, и гортанно хрипят дудки джанга.

По желтой ткани пролегли синие полосы – дикие реки разлились под звездным небом. Вспыхнули красные штрихи и точки – Дайна поняла, что это были маки, которые расцветают по всей саванне после сезона дождей. Пятна охры разбрызгались подобием леопардовой шкуры. Вильма опустила руки, и Дайна заметила, что в ее глазах блестят слезы. Должно быть, она унеслась душой в далекие родные земли, услышала гром барабанов, увидела розовый туман фламинго над озерами.

– Красиво… – задумчиво сказала Шин Ю. – Даже красивее, чем у меня.

Карин упала на кровать и рассмеялась.

– Ой, я даже не верю, что все это вообще есть! – радостно воскликнула она. – А тут вдруг увидела, как слоны бегут! Как наяву!

– Принц Эжен тоже это увидит, – сказала Вильма и принялась аккуратно складывать рубашку. – Но я точно знаю, что не выиграю отбор.

Все девушки посмотрели на нее с сочувствием. Игла сделала последние стежки, и на колени Дайны опустилась готовая рубашка. Чем бы украсить ее? Когда-то нянюшка пыталась научить девочку вышивке – какое занятие может быть лучше для девицы из благородной семьи? Но с тех пор прошло много лет, Дайна все успела забыть…

– Не настраивайся так, – посоветовала Шин Ю. – Зачем заранее думать о неудаче?

– Это логично, – вздохнула Вильма. – Принц Саалии никогда не женится на бывшей черной рабыне из Заюжья. Даже на отборах невест все складывается так, что побеждает ровня. Даже если я и смогу победить, там его отец и мать костьми лягут. Меня никогда не примут в его семью.

Шин Ю понимающе кивнула. Дайна прикинула и подумала, что тогда победить должна как раз она – принцесса из прежней династии, девица благородных кровей. Проблема только в том, что не нужна ей никакая победа. При мысли о минувшей ночи, которую Дайна провела в ректорской спальне, ей хотелось лишь одного – быть с любимым человеком.

Тем более теперь это стало возможным.

– Не горюй! – весело сказала Карин. – Сколько бы мы ни пробыли на отборе, нам уже дали по золотой монете. Я своим отправлю, пусть корову купят. И ты своим отправь, а то и в банк положи, на приданое или на что потом захочешь.

Вильма улыбнулась.

– У тебя очень практичный подход, – заметила она. – Везде видишь выгоду.

Карин махнула рукой.

– А у крестьян иначе не бывает, – ответила она. – Иначе не выжить. Вышью-ка я рубашку березовыми листьями по вороту. Будет аккуратно и красиво. Эх, девчата, знали бы вы, до чего же у нас возле села березы хороши! Может, когда-нибудь попадет принц в наши края, вспомнит меня…

Дайну внезапно стало знобить, хотя в комнате было тепло. Повинуясь невнятному призыву, она поднялась и какое-то время неподвижно стояла в центре комнаты, пытаясь понять, что происходит и как лучше поступить. Девушки замерли: после ночных взрывов они пристально следили за Дайной, чтобы не упустить новую опасность.

– Что случилось? – одними губами спросила Вильма. – Ты что-то чувствуешь?

– Еще один взрыв? – Карин испуганно села на кровати.

Дайна пожала плечами и едва слышно сказала:

– Давайте выйдем отсюда. И держитесь спокойно, будто ничего не происходит.

Девушки подчинились. Они вышли в коридор, и неприятное знобкое чувство, которое охватило Дайну, стало лишь сильнее. Она точно знала, что сейчас никто не умрет, что все пока в порядке, но ей с каждой минутой становилось все больше и больше не по себе.

Она пошла к лестнице: чувство сделалось маячком, который вел ее, и Дайна послушно следовала за ним.

– Господи, помоги. Что там, Дайна? Рванет, да? – испуганно спросила Карин и дотронулась сначала до лба, а потом до виска жестом призыва божьей помощи.

– Нет, – прошептала Дайна. – Но это что-то… неприятное. Плохое.

– Ведите себя естественно, – свистящим шепотом напомнила Шин Ю, и Дайна снова заметила, как шея девушки стала удлиняться.

Вильма толкнула ее в бок.

– Сама-то! На себя посмотри. У тебя шея растет!

Шин Ю зажмурилась, повела плечами, и ее шея уменьшилась. Девушки вышли к лестнице, и Карин бойко заговорила:

– Ну вот, а я ему, такая, говорю: ты зачем за мной пошел? А ну кыш до дома! И хлоп ему по заднице для скорости. Он обиделся, заворчал и ушел. А потом я вернулась из лавки, смотрю – вот дела, а мишка-то наш, оказывается, в сарае сидит, на меня обижается, что с собой не взяла. Батюшка запер его, чтоб не бегал. Это, значит, за мной другой мишка увязался, почуял, видно, на мне медвежий запах.

– И вы вот так запросто с медведями возитесь? – недоверчиво спросила Шин Ю.

У окна на одной из лестничных площадок стояли Гровир, Аделард и Петер, и Гровир показывал куда-то в окно и что-то негромко, но убедительно говорил.

Давящее чувство усилилось, а потом послышался легкий звон, словно в ее душе лопнула туго натянутая нить, и все исчезло. На Дайну нахлынула слабость – такая сильная, что она схватилась за перила и села на ступени, боясь упасть.

– Что? – Карин присела рядом, дотронулась до руки Дайны. – Что случилось?

Парни услышали шум и быстрым шагом бросились к девушкам. Гровир заглянул в лицо Дайне, взял ее за запястье и нажал – у принцессы зазвенело в ушах.

– Лучше вот так. – Аделард вынул из внутреннего кармана сюртука пузырек с нюхательной солью, поднес Дайне, и отвратительная вонь взбодрила ее и прояснила разум. – Что такое?

– Душно, – ответила Дайна: она вслушивалась в себя и ничего не могла уловить. Дурное предчувствие пришло и ушло, не оставив ни следа, ни оттиска. Может, ей просто померещилось?

Аделард улыбнулся, убрал свою соль и предложил: