Принцесса без короны. Отбор не по правилам

Дайна остановилась. Лестница раздваивалась, поднимаясь на очередной этаж и ныряя в какой-то отнорок. Оттуда и неслись едва различимые голоса.

– Дружище, я тебе верю, – спокойно сказал Валентин. – И знаешь, я давно подозревал, что нас ждет что-то подобное.

– Да, – вздохнул Кристиан. Дайна чувствовала, как он подавлен – настолько, что едва держится на ногах. – Отбор невест просто приманка для всякой мерзости. Но чтобы вот так взрывать девушек в постелях…

– Вот именно, – с прежним спокойствием ответил Валентин. – Завтра я собираю внеочередное заседание академического совета, и будет Ханвиль из министерства магии. Я пошлю ему приглашение на рассвете.

Дайна стояла, не в силах пошевелиться. Все давно разошлись по своим комнатам, замок медленно погружался в тишину.

– Ханвиль? – удивленно осведомился Кристиан. – А он еще зачем?

Дайне показалось, что Валентин улыбается со спокойствием человека, который принял очень сложное, но очень важное решение. Она не видела его лица, не видела самого Валентина в сумраке, но чувствовала его улыбку.

– Ни о чем не беспокойся. Все будет хорошо, обещаю.

Некоторое время они молчали, а потом Кристиан произнес:

– Что ж… тогда доброй ночи. Или, скорее, доброе утро.

Потом стало совсем тихо. Дайна сделала было шаг и услышала голос Валентина:

– Дайна, задержитесь на минуту.

Ректор выскользнул из тьмы, и девушка вдруг подумала, что он страшно устал за эти несколько часов. То решение, которое он принял, Дайна пока не знала, но ощущала своей внезапно вспотевшей кожей и чувствовала, что это решение выпило все его силы.

– Да, господин ректор, – кивнула она. Валентин протянул ей руку, Дайна послушно дотронулась до его ладони, и в тот же миг они рухнули куда-то вниз. Перед лицом Дайны мелькнули перила, ступени, какие-то камни, и падение прекратилось – она увидела, что стоит в знакомом каминном зале.

Валентин провел ладонью перед лицом, и маска рассыпалась серыми каплями. В комнате царил полумрак, едва разгоняемый маленькими крылышками колибри, который кружил высоко под потолком – Дайна смотрела в бледное усталое лицо Валентина и не могла оторвать взгляда.

Он обнял ее. Прижал к себе, и на мгновение девушка почувствовала, что они стали единым целым. Это было настолько горько и хорошо, что она боялась дышать.

Спугнешь это чувство, и оно уже не вернется. Ты снова останешься одна со своей тоской и глупой надеждой.

И они будут точить душу, и в ней воцарится вечная осень. Чтобы принять то, о чем говорил господин Бундо, надо иметь больше жизненного опыта – у Дайны его почти не было.

– Как же я за тебя испугался… – негромко произнес Валентин. Осторожно, словно боясь поранить, он отстранил Дайну, взглянул ей в лицо, будто еще раз пытался удостовериться, что все в порядке.

– Мне стало страшно, – призналась Дайна, глядя ему в глаза. Скоро будет день, Валентин снова наденет свою маску, закроется от нее – и уже не дотронуться, не достучаться. Они пойдут дальше разными дорогами.

– Все хорошо, – едва слышно сказал Валентин и поцеловал ее.

На мгновение Дайне показалось, что она умерла – настолько обжигающим и глубоким стало ее счастье. Она откликнулась на поцелуй, задыхаясь от тоски и любви, вцепилась в плечи Валентина так сильно, что не знала, сможет ли потом разжать пальцы. От мужских ладоней, лежавших на ее спине, катилась волна густого умиротворяющего тепла, и Дайне хотелось, чтобы это продолжалось вечно. Просто целовать любимого человека, просто находиться с ним рядом и быть счастливой от своей любви…

Девушке казалось, что она вот-вот упадет – Валентин мягко отстранил ее, приподнял подбородок кончиками пальцев, снова посмотрел в глаза. Дайне стало так больно, что слезы брызнули сами. Ну почему, почему все настолько несправедливо, неправильно, жестоко?

– Мы ведь не можем… – прошептала она.

– Можем, – твердо откликнулся Валентин. – Теперь мы можем все.

И с прежней осторожностью провел кончиками пальцев по плечам Дайны, растворяя ее сорочку.

…За высокими окнами розовел рассвет.

Пальцы Валентина неспешно двигались по шее Дайны, потом шли к ключице и перебегали на плечо и руку до запястья, и задумчиво возвращались к шее. Сейчас, когда ночь уходила, все, что с ними случилось, казалось Дайне сном.

Они были. Этой ночью они любили друг друга – так, словно могли умереть утром. Сейчас, лежа в объятиях Валентина, Дайна думала о том, что минувшая ночь была для них и лекарством, и ядом.

– Ты сказал, что мы все можем, – негромко произнесла она. – Почему? Что изменилось?

Пальцы на мгновение задержались на ее ключице, и вновь двинулись, плавно обрисовывая плечо. Девушке показалось, что Валентин чертит на ее коже какие-то знаки – может, обережные руны, может, их имена.

– Сегодня я собираю заседание академического совета, – ответил Валентин. – Будет еще и шишка из министерства магии. Я собираюсь оставить пост ректора.

Это прозвучало, как оплеуха, даже звон послышался. Дайна даже села в постели, посмотрела на Валентина удивленно и испуганно.

– Почему? – спросила она.

Валентин улыбнулся. Дайне подумалось, что сейчас он стал совсем другим – он почти не имел отношения к тому пугающему человеку, который когда-то провел пальцем по ладони Дайны в дворцовом зале.

– Две важные причины, – ответил Валентин и, мягко взяв девушку за запястье, привлек к себе и вновь принялся скользить пальцами по плечу и руке. – Первая та, что я хочу быть с тобой. Не ждать, когда ты закончишь учебу, не бояться, что ты полюбишь кого-то еще. Уйду с поста, останусь просто попечителем наблюдательного совета.

На мгновение Дайне сделалось так жарко, она даже испугалась, что действительно может вспыхнуть. Кровь прилила к лицу, зашумела в ушах – и отхлынула, и прилила снова.

Валентин отказывается от должности ректора. Она и представить себе такого не могла. Чтобы кто-то отказался от власти, чтобы верховный волшебник Абсолона вот так взял и махнул рукой на то, что было его жизнью?


Это пугало.

И это делало ее самой счастливой.

– То есть мы сможем быть вместе… – выдохнула она.

– Да, – твердо ответил Валентин. – Теперь сможем. Я хочу этого. Думал об этом весь день и понял, что это намного важнее ректорского поста. Не надо мне ни чинов, ни власти. Мне нужна ты.

Он говорил об этом так спокойно, что Дайна поверила: Валентин принял решение и не жалеет о нем.

– А вторая причина? – спросила Дайна.

Маг усмехнулся, легонько дунул в ее волосы.

– Вторая причина в том, что кто-то очень хочет начать войну, – ответил он. – И я должен выяснить, кто именно.





Глава 6

Рубашка для принца




На очередной этап отбора невест девушек пригласили сразу после завтрака. Войдя в малый зал, Дайна села на скамью и прижала ладони к щекам.

Лицо горело. Сердце колотилось, словно птица, которая стремилась разломать прутья клетки и вылететь на волю. Дайна пыталась совладать со своим волнением и не могла – за завтраком Аделард с улыбкой поинтересовался:

– Что, божок любви кольнул тебя копьем?

Девушка удивленно посмотрела на него.

– Прости, не поняла.

– В Шанно говорят: что когда у девушки румянец и сверкают глаза, то это значит, она влюблена. Божок любви кольнул копьем. Сама догадайся, какое именно копье имеется в виду, – ответил Аделард и швырнул в рот виноградинку.

Кьяра и Карин наклонились к тарелкам и захихикали, залившись румянцем. Гровир нахмурился.

– Благородный муж не позволяет себе грубых намеков, – недовольно заметил он.

Аделард лишь махнул рукой.

– А что тут такого? – произнес он с невозмутимым видом. – Участнице отбора полагается влюбиться в принца, таково правило.

Карин томно вздохнула, и на ее губах появилась мечтательная улыбка.

– Как в него не влюбиться? – спросила она. – Вот же он, совсем рядом, настоящий принц. Вот руку протяни – и дотронешься. Я и представить не могла, что вообще когда-нибудь увижу принца! А теперь…

Аделард оторвал от грозди еще одну виноградинку.

– Думаю, ты влюбилась бы в принца, даже если бы он был горбат, – заметил он. – И с одним глазом. И с вот таким клыком. И с вот такущим…

Пятна румянца на щеках Карин сделались еще гуще.

– Дурак! – воскликнула она, не дав Аделарду договорить, и швырнула в него скомканной салфеткой. – Ничего ты не понимаешь! Молчи уж лучше!

Аделард поймал салфетку и расхохотался.

…Когда открылись двери, Дайна обернулась в надежде увидеть Валентина, но принц Эжен вошел в зал один. Девушки заулыбались, Карин машинально поднялась со скамьи – крестьяне не могут сидеть в присутствии коронованной особы. Эжен подошел, легонько сжал ее руку, а Карин побледнела от сладкого восторга и почти рухнула на скамью.

– Доброе утро! – сказал Эжен и сел на свободное место. – Я не задержу вас надолго. Просто… – Он растерянно провел ладонью по волосам и искренне произнес: – Ох, мои дорогие, я ужасно рад, что все вы живы. Слава богу, все кончилось хорошо.

Девушки заулыбались. В Эжене не было ни капли той заносчивости, которую Дайна не раз наблюдала в Кендрике – возможно, именно своей спокойной простотой принц так привлекал к себе людей.

– Дайна. – Эжен посмотрел на нее и улыбнулся очень обаятельной и несколько растерянной улыбкой. – Я искренне благодарен вам за спасение всех девушек.

Дайна улыбнулась в ответ и вспомнила, как, уже уходя в свою комнату утром, она спросила у Валентина, что же делать с участием в отборе невест.

– Продолжай, будто ничего не происходит, – ответил Валентин. – Для всех ты обычная участница отбора. Я поговорю с Эженом сам.

– Я не сделала ничего особенного, ваше высочество, – сказала Дайна. – Любая так поступила бы на моем месте.