Принц темных улиц

Эрик наконец-то решился, открыл глаза и столкнулся с безумным взглядом Инигмы. Та на секунду отпрянула от его губ, словно удивляясь тому, что он еще жив.

– Посмотри, – выдохнул Эрик и перевел взгляд.

Инигма устремила взор вниз, на его руку, которая сжимала хронометр.

– Что?.. – удивилась она.

Эрик не без труда разжал пальцы и надавил на пусковой механизм, мысленно произнося слова заклинания, которое некогда вычитал в дневнике отца.

Стрелки хронометра бешено завертелись, из циферблата заструилась голубоватая дымка. Послушница попыталась отпрянуть в сторону, но ее окутал плотный туман, который вдруг принял очертания огромного устрашающего черепа. Беззубый призрачный рот с жадностью накинулся в убийственном поцелуе на губы мага смерти, забирая все то, что ранее она украла у своей жертвы.

Воздух задрожал, загудел, будто поблизости находился огромный пчелиный рой. Послушница раскинула руки в стороны и неестественно выгнулась назад, Неведомая сила приподняла ее в воздух, закружив под потолком маленькой молельни, и с силой опустила на пол. И вновь подбросила вверх, а потом откинула тело к подножию статуи, словно принесла жертву богине.

По мере того как к Фрайбергу возвращались силы, девушка их теряла. Ее кожа истончилась и покрылась чернильной паутиной, из носа и рта потекли тонкие струйки крови. А фантом, созданный Эриком с помощью механики, заклинаний, эфира и собственных эргов, все никак не мог насытиться, выпивая жертву досуха.

Фрайберг приподнялся на локтях и безучастно наблюдал за тем, как Инигма умирает. В нем не осталось ни жалости, ни сочувствия. Его волновала одна мысль: как скоро? Эрик с трудом поднялся на ноги и неровной походкой приблизился к жертве, которая еще недавно была его палачом.

Он слышал, как бьется чужое сердце, улавливал прерывистое дыхание. Видел серебристые нити жизни, что клубком окутывали солнечное сплетение. И невольно потянулся к ним – блеклым, тонким, трепещущим. Эрику неожиданно остро захотелось их разорвать, впитать вкус чужой магии, забрать, уничтожить…

Вздрогнув от собственных мыслей, он резко надавил на спусковой механизм хронометра.

Дымчатый череп перестал терзать свою жертву и заструился над циферблатом сизой дымкой, отдавая накопителю эрги чужой магии.

Эрик захлопнул крышку и склонился над девушкой, проверяя пульс. Жизнь в ней еще теплилась.

В этот момент дверь распахнулась.

– Ты ж… сукин сын! Живой!.. – раздался знакомый голос старшего детектива, и далее последовала отборная ругань.

Эрик сипло рассмеялся, прижимаясь спиной к стене и оседая на пол. А небольшое помещение заполонили полицейские.

Фрайберг смутно помнил, как чьи-то крепкие руки помогли ему подняться и покинуть молельню. Мельком заметил, как к дереву жмется банкир Брунквист. Рассеянно наблюдал, как из дома выбежала растрепанная Варна в длинной ночной сорочке и с криком устремилась к Инигме, которую вынес на руках один из стражей порядка. И слушал вполуха, как жрица, словно фурия, сыплет проклятиями.

В этом гомоне из людских криков, плача и ругани, смешанном со стонами ветра и грохота грозы, голова закружилась, и Фрайберг осел на землю, жадно вдыхая воздух и подставляя лицо крупным каплям дождя. В сознании мелькнула шальная мысль, что если бы там, в молельне, он не сделал над собой усилие, то мог стать палачом. Оказывается, это так легко…

«Это не убийство, всего лишь защита…» – прошептал на ухо знакомый вкрадчивый голос богини.

«Ложь…» – противился Эрик.

Но он слишком устал, чтобы разбираться в собственных поступках, чувствах и мыслях. Поэтому был благодарен, когда свет померк, погружая его в темноту и безмолвие.



Глава 11



Темное будущее

Эрик очнулся в чужом доме.

За окном растеклась тьма, в комнате было душно и пахло лекарствами.

Чувствовал Фрайберг себя неплохо. Главное – живым.

– Фух, пришел в себя, – произнес мужской голос, а лба коснулась влажная ткань.

Эрик скосил глаза и обнаружил Ле’Ройса, сидящего рядом в кресле.

– Где я?

– В квартире детектива Фриза, – пояснил приятель и подал Эрику стакан с мутной жидкостью.

Фрайберг опрокинул микстуру в себя и поморщился: от горьковатой настойки запершило в горле и защипало в глазах.

Приподнявшись на постели, он осмотрелся. Дорогая мебель и картины в золоченых рамах говорили о том, что у хозяина водились деньжата, но беспорядок намекал на то, что владелец жилища редко надолго задерживался дома и, похоже, был холостяком.

– И какого ржавого дирижабля я делаю у Фриза? – проворчал Фрайберг, откидывая плед и радуясь, что на нем его собственная одежда.

Сюртук с жилетом лежали в изголовье. Эрик нащупал в кармане магхронометр и расслабился.

– После нападения тебе сделалось плохо, и гер Фриз приказал доставить тебя к нему домой, – пояснил Ле’Ройс. – Одна из послушниц оказалась магом жизни, хоть и слабеньким. Ее знаний хватило, чтобы приготовить нужную микстуру. Она же сидела с тобой всю ночь. Утром ее сменил старший детектив, потом приходил местный лекарь, а вечером приехал я.

– Значит, вы с детективом вместо сиделок у меня. И сколько я здесь провалялся? – попытался сообразить Эрик, но так и не смог.


– Сутки. Сейчас полночь, – подсказал Ле’Ройс.

Кое-что вспомнив, Фрайберг нахмурился:

– Говоришь, за мной ухаживала послушница? Надеюсь, не Инигма и не Варна?

– Что ты! – отмахнулся приятель, словно наяву увидев ночной кошмар. – Мертвячка сейчас в тюремном госпитале, крепко же ты ее приложил, хорошо хоть все помнит и дала показания. Ее сестра находится в одиночной камере…

– Сестра? – удивился Эрик.

– Варна и Инигма – сестры, – подтвердил Ле’Ройс. – Никогда бы не подумал, что убийцей окажется эта тщедушная послушница. И до последнего надеялся, что у Фионы не было любовника…

Вдовец поджал губы, а Фрайберг поднялся с постели и, пошатываясь, подошел к серванту. Он уже пару минут как рассматривал нестройные ряды пузатых бутылок и решил поближе изучить коллекцию. Откупорив одну из бутылок, плеснул рубиновую жидкость в пыльный стакан, сделал большой глоток и поморщился. Ну и кислятина. Бывает, не угадал. Зато бодрит не хуже горькой настойки.

– Уже знаешь про любовника? – обернулся он к Ле’Ройсу и поковылял обратно к постели.

– Да. Был сегодня на допросах Брунквиста и послушниц, они во всем сознались. А еще вчера разбирал вещи Фи, в ящике комода обнаружил тайник, а в нем – деньги, дорогой парфюм… Я ж никогда не проверял ее, не рылся в вещах, как другие мужья. Эх… Ей всегда было мало!

Ле’Ройс часто заморгал и отвернулся. Эрик не стал обсуждать связь Фионы с банкиром – с этим все ясно. Лишь уточнил:

– Все-таки это Инигма их убила? Амели и Фиону?

– Да. И была еще одна девушка. Год назад. Труп Инигма тоже сбросила в реку, в том самом овраге, где детектив Фриз обнаружил серьгу Амели Лемех. Первые две жертвы прямиком попали в канализационный сток, долго пролежали в воде, поэтому их толком не смогли опознать и сделать нормальную экспертизу. А с Фионой промашка вышла, одежда зацепилась за ветки кустов. Она даже мертвой цеплялась за этот мир…

Ле’Ройс горько усмехнулся, пряча за кривой улыбкой боль.

А Фрайберг присел на кровать:

– Значит, Инигма начала убивать год назад?

– Гораздо раньше. До бывших послушниц были старики, в которых теплилась хоть капля магии. Ирма брала помощниц с собой в лечебницы для бедных, те помогали смешивать микстуры и оставались в качестве сиделок. Инигма забрала несколько жизней, полагая, что делает благое дело и облегчает страдания.

– Ну да, облегчает. Убивая, – брезгливо поморщился Эрик, вспомнив уродливую душу-тень маленькой послушницы. Вдовец тяжело вздохнул, а Фрайберг предположил: – Так как это были лечебницы для бедных, никто не придавал значения ни странным ожогам на коже, ни быстрой смерти после заботы одной из послушниц. Но с девушками ведь иная история вышла?

– Им она мстила за сестру. Хотя Фриз считает, что история та же. Просто кто-то возомнил себя карающей дланью, решая, кого надо освободить от страданий, а кого наказать. Правда, шеф Кроули думает, что во всем виновата жажда. И говорит, на почве безнаказанности у девицы поехала крыша.

– Одно другому не мешает. Жажда в ее случае переросла в безумие. Как бы лучше сказать…

Фрайберг осекся. Как ни скажи, а лучше не будет. Возможно, девушки и не оценили шанс, который им подарила судьба в виде мужа и крова. Но кто судья? Варна, которая делилась мыслями с сестрой, считая, что бывшие послушницы незаслуженно увели у нее «женихов»? Или обезумевшая от жажды и безнаказанности Инигма, якобы мстившая за сестру?

– Кстати, а как выяснилось, что они сестры? – поинтересовался Эрик.

– Ах это… Геру Фризу кто-то передал документы, старые метрики послушниц, нелегально приехавших в Ингвольд. Варна с Инигмой оказались родом из Дардании, и детектив отправил запрос. А буквально вчера получил ответ, что беглянок разыскивает местная полиция. У сестер был слабый целительский дар, обе работали в лечебнице. Главный лекарь заметил, что несколько смертельных случаев похожи. Вызвал следователя, тот и определил, что это дело рук мага смерти. Неопытного, потому что слишком наследил…

– Инигму вычислили, и сестры бежали в Ингвольд? – уточнил Фрайберг. – Получается, старшая знала о проклятии младшей?

– На допросе Варна утверждала, что догадалась об этом совсем недавно. И попросила Брунквиста купить книгу о темных магах, чтобы во всем разобраться. Она сперва полагала, что в лечебнице сестра намудрила с микстурами. Как ни крути, но Варна покрывала мертвячку.

Ле’Ройс замолчал и тяжело вздохнул.

– Значит, Фриз догадался, что Инигма убийца, получив информацию от полицейских Дардании? – уточнил Эрик.

– И еще из службы магконтроля. В тот день, когда убили Фиону, у одной из послушниц храма был сильный магический всплеск, а до этого – такое же сильное истощение, – принялся объяснять приятель. – Детектив предположил, что после ухода мужчин Инигма легко могла зайти в молельню, застав там девушек одних. Предлагала проводить, затем убивала в овраге, а тела сталкивала в реку… – Голос у рассказчика сорвался, но Ле’Ройс взял себя в руки и закончил: – Она не могла себя контролировать, полностью иссушала жертву. А затем душила и забирала деньги с документами, чтобы это напоминало кражу и обычное убийство.

– Именно здесь Инигма и просчиталась, – заметил Фрайберг. – Обычной кражей эти преступления не назовешь. Она оставляла след, хотя думала, что утопленниц не опознают. И еще серьги…

– А что с ними не так? – рассеянно спросил вдовец.

– Если бы она немного пораскинула мозгами, то прежде всего забрала бы украшения, – пояснил Эрик. – Какой вор оставит цацки?

– Да-да, именно так говорил и гер Фриз, – закивал Ле’Ройс. – Поэтому он сразу отринул версию убийства с целью ограбления и остановился на ревности. Только он полагал…

– …что виноват ревнивый муж или любовник.

Мужчины переглянулись и замолчали, каждый задумался о своем. Что ж, преступление раскрыто, а Ле’Ройс теперь знает всю правду. Только всю ли.

– Слушай, а среди тех документов Фриз нашел метрику твоей Фионы? – вспомнил Эрик.

– Фиона оказалась местной, хоть в этом не соврала. Но скрывала…

– Что же? – не сдержался мастер механики, перебивая рассказчика.

– Видишь ли… ее папаша погиб при странных обстоятельствах. – Столкнувшись с настороженным взглядом друга, Ле’Ройс добавил: – А что ты хочешь? Фи росла без матери, отец ее бил. Может, она ему отомстила и подожгла дом. Жрица нашла в лечебнице полуживую избитую девушку и обратила внимание на то, что у нее целительский дар, хоть и слабый. Пошнер за деньги выправил документы, а дальше ты знаешь. – Ле’Ройс придвинулся ближе к приятелю и зашептал с отчаянием в голосе: – Я бы все понял и принял! Но любовник… У нас же рос сын!..