Принц темных улиц

– Раз гер Клаус прихожанин, не стоит тратить драгоценное время на пустые разговоры, – с ехидцей в голосе произнесла Ирма. – Пусть подойдет к алтарю, чтобы испросить благословения у богини.

Жрица и ее помощница воззрились на Эрика, и ему ничего не оставалось, кроме как направиться к серому алтарному камню, что лежал у ног мраморной богини. Возле алтаря, испещренного символами, на коленях стоял пожилой мужчина, положив на камень ладони. Он неистово бормотал слова молитвы, то и дело поднимая взгляд на суровый лик богини-целительницы. Как только прихожанин отошел, Эрик склонился к камню и коснулся рукой прохладной поверхности. Ни с какими просьбами он обращаться не собирался, желая лишь одного – поскорее закончить с ничего не значащим ритуалом.

Неожиданно символы под ладонью засветились, и Эрик ощутил жар. Инородная магия горячей лавой вмиг разбежалась по венам. Не та привычная стихийная и яркая сила, а тягучая, древняя и опасная. Хронометр в кармане жилета странным образом отозвался на эрги чужеродной магии, и даже через ткань Эрик почувствовал, как накалился металл. Не в силах отстраниться от алтаря, он впитывал чужой дар, который вызывал странную жажду.

Краски потухли, звуки исчезли, а Эрик растерянно огляделся и обнаружил в храме тени вместо людей. Безликие, серые призраки сновали по залу. Один из них обернулся к Фрайбергу и уродливо оскалился, пугая пустыми глазницами и черными клыками. Сердце сжалось, пропустив удар, ладони вновь кольнуло, словно в них впились сотни иголок, и… все прекратилось. Фигуры и предметы приняли прежние очертания, мир стал привычным и знакомым, а боль прошла. Эрик перевел взгляд на алтарь, но никакого свечения на камне не увидел. Он покосился на статую богини, и на миг ему показалось, что на светлый лик Аполии набежала тень.

Фрайберг поторопился подняться с колен и растерянно отошел от алтаря. К счастью, никто не заметил ни серых призраков, ни его замешательства. Фриз все так же бранился с благочестивой Ирмой, посетители склонялись в молитве перед статуей богини, а послушницы вежливо, но настойчиво выпроваживали из храма задержавшихся прихожан.

Эрику стало тяжело дышать: то ли от чужеродной магии, которую он на миг ощутил в теле, то ли от приторного аромата цветов и свечей.

Борясь с подступающей тошнотой, он стремительно направился к выходу.

– Так скоро? – удивилась Варна.

Мастер механики лишь коротко кивнул.

Едва очутившись на улице, он вдохнул полной грудью. Пусть погода опять испортилась, вместо утреннего солнца по небу плыли пыльные облака и моросил дождь, Эрик с наслаждением подставил лицо порывистому ветру, чувствуя, как тело наполняет привычная воздушная стихия. Он коснулся хронометра и убедился, что все случившееся в храме богини-целительницы ему не привиделось, ибо корпус по-прежнему был горячим, а механизм отбивал бешеный ритм.

Фрайберг не знал, как относиться к происшедшему. И не хотел размышлять о том, что за магию ему пыталась подсунуть двуликая Аполия. Поэтому обрадовался, увидев, что Фриз к нему присоединился.

– Что-то нечисто в этой богомольне! – буркнул детектив, доставая из портсигара папиросу. – Ирма ничего толком не говорит о своих помощницах. Утверждает, что к ней приезжают сиротки со всех концов Ингвольда. У некоторых бедняжек даже документов нет. Очень удобное прикрытие.

– И что, Ирма всем дает приют? – поинтересовался Эрик.

– Не всем. Только тем, кто в крайней нужде и в ком есть хоть капля целительской магии. Полагаю, возраст тоже имеет значение. Ведь старуху удачно замуж не пристроишь.

– А вы не спросили, чем занимаются помощницы, кроме песнопений?

– Спросил. Девицы помогают готовить настойки и ухаживают за больными в лечебницах. А те две молодые пришли совсем недавно и еще ничему не обучены. – Детектив раздраженно отмахнулся и нетерпеливо спросил: – Лучше расскажи, что тебе удалось вытянуть из Варны?

– С Фионой она не дружила, общалась редко, да и то как с прихожанкой.

– А о других девицах Варна случаем не говорила? Ведь наверняка помогает жрице в ее делишках.

– Была какая-то Корнелия, – припомнил Эрик. – Она вышла замуж, как и Фиона. Послушайте, не легче ли получить список послушниц, чем вот так выспрашивать?

– Легче. Еще бы жрица согласилась его предоставить. Без предписания судьи благочестивая прохиндейка отказалась называть имена учениц, да и на вопросы о прихожанах не ответила. Это, видите ли, посягательство на личную жизнь! Грамотные все стали! – Фриз усмехнулся. – Но ничего, я докопаюсь. Мне никто не мешает приставить к храму человечка из отдела урегулирования, чтобы проследил, куда ходят эти сиротки и с кем общаются. Ну и Пошнера надо бы дожать.

– Думаете, инспектор выдавал им фальшивые документы? – усомнился Эрик.

Они с детективом отошли от здания храма, нахлобучив пониже цилиндры и повыше подняв воротники. Но в отличие от Фриза, который был явно недоволен непогодой, Фрайберг радовался дождю.

– Пошнер глуповат, но не идиот, так подставляться не будет. Документы он выдавал настоящие, но в метриках кое-что правил, это факт! – уверенно ответил Фриз и, выбросив намокшую папиросу, направился к мобилю.

– Тогда что вас смущает?

– Да вроде все складно: ну сиротки, ну два-три годика себе убавили. Не преступление. Только знаешь, что, гер Клаус? У нас во всем Ингвольде столько целительниц не сыщешь, да еще непорочных, а Ирма берет именно таких. Вот это меня и смущает.

– И большинство послушниц, и года не успев послужить богине, удачно выходят замуж за пожилых обеспеченных горожан, – добавил Эрик.

– Правильно мыслишь! – одобрительно хмыкнул Фриз. – За последние несколько лет храмовые пожертвования существенно выросли, да и у благочестивой Ирмы появились серьезные покровители. Тот же судья.

Старший детектив снял цилиндр, сердито стряхнул капли дождя, а затем поспешно забрался в салон.

– Ты, Эр Клаус, заходи вечерком в участок, нас ждет любопытное представление – приедет палач-дознаватель из Айзенмитта. Испробуем твои механические штучки для записи беседы. Фроль наконец-то все изложит в подробностях: как, когда и зачем! Заодно узнаем, какое отношение к убийству нашей дамочки имеют мертвяки!

Эрик отмахнулся: то ли прощаясь, то ли отказываясь от заманчивого приглашения. Он добрался до паромобиля и поехал в мастерскую проверить рабочих и распределить новые заказы.





За время проживания в Дункельмитте мастер магической механики понял одну вещь: в этом городе ничего нельзя планировать.

Было около девяти часов вечера. И только Эрик собрался отправиться к Магде, как к нему в гости заехал Ле’Ройс. Вид у приятеля был еще тот. Он и так-то сильно сдал за эти дни, а уж про душевное состояние и говорить не приходится. А сейчас от вдовца к тому же разило самогоном, как от ватаги пьянчуг.

– Сегодня это… допрос Фроля, палач приехал. Надо бы…

Ле’Ройс громко икнул и пошатнулся. Фрайберг, ругнувшись, устроил мужчину на пассажирском сиденье, а сам сел за руль. Второй раз за день его путь лежал в участок. Он очень надеялся, что допрос Фроля и Брагге уже закончился и в деле поставлена финальная точка.

Подойдя к зданию, приятели обнаружили не характерное для столь позднего часа оживление. Возле входа дежурила усиленная охрана, почти у самого порога толкались железнорукие, а чуть поодаль – мертвяки. Фрайберг пробрался к крыльцу и показал пропуск за подписью шефа Кроули. Но зайти внутрь не успел. Дверь резко распахнулась, и из здания участка выскочила высокая худая дама в брючном костюме. Судя по нашивкам на рукавах, в полицейской иерархии Ингвольда фрау занимала не последнее место.

– Рика, да подожди ты! – окликнул ее Кроули, выбежавший следом за женщиной.


– Не Рика, а фрау Хартман! – строго поправила шефа полиции дама, резко обернувшись, отчего короткие темные пряди волной набежали на лицо. Незнакомка нервным движением откинула волосы назад и уколола шефа взглядом.

– Как скажешь, фрау Хартман, – добродушно согласился Кроули, приблизившись к женщине и накинув ей на плечи пальто, которое та, видимо, забыла в участке. – Рика, ты же понимаешь не хуже меня: когда идет следствие, всякое может случиться.

– И что же такого произошло, что главный подозреваемый покончил с собой прямо перед допросом? – язвительно поинтересовалась фрау.

Эрик напрягся: это что же, Удо Мертвяк не выдержал и наложил на себя руки? Значит, прав был Фриз – магам смерти есть что скрывать.

– Может, на него надавили или запугали. Ты же знаешь, что это за город и с кем мне приходится иметь дело, – в сердцах бросил Кроули.

Эрик стоял позади колоритной парочки, стараясь не шуметь и не привлекать к себе лишнего внимания. Интересно было не только слушать, о чем шеф полиции говорит с фрау Хартман, но и наблюдать за таким нетипично вежливым и галантным Кроули. Стражи порядка недовольно косились на застывшего у двери Фрайберга и покачивающегося Ле’Ройса, но никто не отважился сделать замечание, дабы не помешать беседе шефа полиции.

– Прости, но о самоубийстве гера Фроля я обязана доложить своему руководству, – уставшим голосом произнесла женщина. – А тебе рекомендую немедленно отправиться к мэру и подготовить совместное заявление для вице-канцлера. Если бы вы не пригласили дознавателя из управления, то смерть твоего подозреваемого никого бы не волновала. А так придется напрячься и раскрыть дело фрау Ле'Ройс. А лучше – поскорее закрыть.

Услышав последнее заявление, муж погибшей судорожно всхлипнул, и собеседники наконец заметили Ле’Ройса и Фрайберга.

– Мои соболезнования, – сказала дама, обращаясь к вдовцу и каким-то образом догадавшись, кто перед ней.

После чего отвернулась и сбежала по ступеням, направляясь к припаркованным на стоянке паромобилям. Один из стражей услужливо открыл дверцу, через пару минут двигатель довольно заурчал, и мобиль с важным пассажиром отъехал от участка.

А Кроули широким жестом пригласил гостей следовать за собой.

– Что произошло? – поинтересовался Эрик.

– Всего лишь очередная смерть, причем весьма неудобная для нашего расследования! – рявкнул в ответ Кроули, словно это не он сейчас любезничал с дамой. – Этот идиот Фроль решил покончить с собой в камере полицейского участка аккурат перед началом беседы с дознавателем из Айзенмитта, а мне теперь объясняйся с руководством!

– Зачем железнорукий Фроль покончил с собой? – ошарашенно спросил Ле’Ройс. – Как…

– Как-как. Ядом отравился. Не иначе припрятал отраву в своей железной культе, потому как одежду ему выдали казенную и сидел он в одиночке, – пояснил шеф Кроули.

– Зачем?.. – вновь спросил вдовец, пытаясь сфокусировать взгляд на полицейском. – Зачем он это сделал?!

– Поди пойми этих преступников, – пожал плечами Кроули и завернул за угол, направляясь в кабинет.

– А что с магом смерти? Его удалось допросить? – задал следующий вопрос Фрайберг.

– Гер Брагге чист, как трава после дождя. Пришлось отпустить, – с явным сожалением вздохнул шеф Кроули и резко остановился, заметив возле двери своего кабинета переругивающихся детектива Фриза и Клешню.

Они использовали весь арсенал непристойных ругательств, приобретенный за долгие годы жизни в Городе темных улиц. Рядом с ними переминались с ноги на ногу и маги смерти: правая рука гера Брагге Нада и мрачный незнакомец. Кроули вновь развернулся и поторопился обратно к выходу.

– Вспомнил, что мне еще нужно заехать к мэру Груберу и ввести его в курс дела, – буркнул под нос шеф полиции, оправдываясь то ли перед мастером Клаусом, то ли перед собой. – Не было у нас забот… Эх, верно говорит дознаватель – надо было по-тихому расследовать!

– Дознаватель – это та дама, с которой вы любезничали на крыльце? – уточнил Эрик.

– Я – что?!.. Любезничал?! – взвился Кроули. – Я обсуждал чрезвычайное происшествие! Рика… в смысле Аурика Хартман – дворцовый менталист, дознаватель высшей категории. В народе таких называют палачами. Да она любого уничтожит одной лишь силой мысли, а ты говоришь – любезничал!

Глава полиции Дункельмитта хоть и ответил на вопрос, но более общаться не желал. Он забаррикадировался в мобиле и поспешно завел двигатель, бросая встревоженные взгляды на крыльцо.

Из здания как раз выбежала Нада, а за ней шли железнорукие.

– Шеф Кроули, стойте! Куда же вы?! – закричали они одновременно, бросившись к паромобилю.

Но шеф полиции сделал вид, что ничего не слышит. Мигнув на прощание фарами, он вырулил со стоянки и умчался в ночь.

Нада ругнулась и присоединилась к членам банды «Поцелуй смерти», ожидавшим ее у входа. Железнорукие, так же не дождавшись объяснений шефа полиции, отправились восвояси. А к Ле’Ройсу с Фрайбергом подошел старший детектив Фриз. Вид у него был изрядно потрепанный, словно он только что выдержал несколько уличных боев и чудом выжил.

– Формально дело можно закрыть. Признания Фроля у нас есть, сам он в морге, справедливость восторжествовала, – отчеканил старший детектив и раскурил папиросу, жадно вдыхая терпкий аромат табака.

Фриз покосился на вдовца, но тот словно окаменел.

– И какой же мотив убийства? – не удержался от очередного вопроса Эрик.

– Ну, допустим, месть. Чем тебе не мотив? Железнорукие хотели спровоцировать «Червей» на драку, чтобы отобрать принадлежавшие им территории, – детектив произносил отточенные фразы, словно пытался в чем-то убедить самого себя. – Улика тоже имеется: шарф, которым задушили жертву. Факт приобретения гером Фролем вещицы установлен. Чего еще надо?

– А что с поцелуем смерти? – Ле’Ройс глядел на детектива с вызовом. – Удо Мертвяка осудят?

– Гера Брагге проверила дознаватель из Айзенмитта, он чист. У остальных членов шайки – алиби. Мы тоже, знаете ли, работаем, а не бездельничаем, – заметил старший детектив и щелчком отшвырнул папиросу. – Я не меньше вашего сожалею, что палач не успела допросить Фроля, гер Ле’Ройс. Но кто мог подумать, что он наложит на себя руки после чистосердечного признания.

– Неужели раскаялся? – растерянно пробормотал вдовец.

– Раскаялся? – фыркнул Фриз. – Фролю светило или пожизненное, или вышка. Может, решил не мучиться в ожидании приговора, да еще терпеть допрос палача. Кстати, железнорукие уверены, что их подельника порешили в камере «Черви». Не ваша ли работа?

Вдовец отчаянно помотал головой, отрицая подобную возможность, а Эрик поторопился вмешаться: