Прикосновение лунного света

Глава 11

Шира




Добравшись до двора, раскинувшегося перед дворцом, я выпрыгнула из седла. Ни стражники у главных ворот, ни те, что охраняли вход во дворец, не остановили меня. В любое другое время ночную альбу, скачущую во весь опор верхом на дико храпящем жеребце, застрелили бы еще издали, без промедления. Но я не была обычной ночной альбой. Больше не была.

Быть может, теперь, когда Мурайей избрана такая, как я, все действительно изменится. Хотя и не факт, что к лучшему, учитывая, что я задумала.

– Миледи, – поприветствовал меня конюх, которому я передала поводья жеребца.

Я слишком спешила, чтобы терять время на обмен любезностями, поэтому, оттолкнув его в сторону, взбежала вверх по ступенькам. Я сразу направилась прямо в покои Претенденток. Вообще-то мне стоило бы сейчас же разыскать Канана, чтобы успеть предупредить его, но дворец был огромен, а я даже не знала, с чего начать свои поиски, не говоря уже о том, кому могла доверять.

Добравшись до коридора, ведущего в гостевые покои, я уже задыхалась. Толкнула дверь в свою комнату, но там было пусто. Сирены нигде не было видно.

Я просто тратила драгоценное время. Сердце колотилось так, что чуть не выпрыгивало из горла, кровь в ушах шумела, и образы всех преступников и невинных жертв, погибших на моих глазах, грозили захлестнуть меня с головой. Перед глазами возникали изуродованные тела, горящие на рыночной площади Баштаны: я видела неистовую панику, искажавшую их лица, слышала крики и ощущала запах горелой плоти. Я словно задыхалась от этой вони. Чувство бессилия сдавило мне горло. Хватаясь за сердце, я дернула ворот платья и набрала воздуха в легкие.

Шаги детских ног по рыхлой булыжной мостовой эхом отразились в моем сознании. Мои шаги. Я чувствовала ее прерывистое дыхание, той, другой меня, изможденной худенькой девочки, протискивающейся через разбушевавшуюся толпу со слезами на глазах и с тем же непреодолимым ощущением беспомощности в груди, что испытывала и сейчас.

Тени, сквозь которые я пыталась пробраться, были моими защитниками, но понять это я смогла лишь после того, как, выбравшись из толпы, уперлась взглядом в искаженное страхом смерти лицо собственной матери.

Зловоние костра, в котором сгорел мой отец, все еще пропитывало мою одежду, и сажа покрывала мои слипшиеся волосы.

Моя любимая мама, моя единственная опора, смотрела на меня широко распахнутыми глазами. С веревкой на шее она стояла под виселицей и, тихо шевеля губами, выговаривала какие-то слова, когда палач потянул за рычаг. Она рухнула вниз, а я так и не узнала, какими были ее последние слова. Но я помнила грохот дверцы люка и никогда не забуду, как чувствовала себя абсолютно потерянной: вышедшая из тени на свет, где вспыхивали образы, которые никогда больше не отпустят меня.

После того дня я посетила бесчисленное множество других казней в надежде затопить свои воспоминания. Это был мой способ закалиться, постоянно напоминая себе, что может ожидать и меня. Та же участь, что постигла моих родителей, единственным преступлением которых было то, что они родились ночными альбами.

Сколь многие из тех, что умирали на моих глазах, были невиновны? Канан не должен был стать одним из них. Только не из-за меня и не после того, как они уже отняли у меня родителей.

Кто-то коснулся моей руки. Я вздрогнула, развернулась и швырнула Сирену о дверной косяк. И только после того, как узнала горничную, увидела шок в ее расширенных глазах и кровь, выступившую из царапин на ее груди, я отступила от нее.

На моей дрожащей руке застывала кровь Сирены. Я тупо уставилась на нее. Что я наделала?

– Я… мне очень жаль! – выдохнула я, не в силах взглянуть на девушку.

– Что, во имя Мурайи, произошло? – спросила Сирена, натягивая свое разорванное платье поверх ран.

Я продолжала смотреть на свою руку. Что я вообще забыла здесь? Как могла я быть столь наивной, что поверила, будто смогу найти себе место в этом залитом светом мире? Среди теней – вот где мне надлежит быть. Там, где никто не мог видеть меня и где я никому не смогу навредить. Я не была такой сильной, как Атура. И я никогда не стану такой.

Сирена обхватила мои запястья и поймала взгляд.

– Миледи, вы в порядке? – обеспокоенно спросила она.

Я встретилась с ней взглядом. На лице девушки не было ни гнева, ни страха. Как могла Сирена настолько доверять мне после всего того, что я с ней сделала? Я не могла подвести ее сейчас, позволив прошлому сокрушить меня, и просто сдаться.

– Они узнали, что Канан помогал нам, – выдавила я из себя. – Риэлла обвинила его в своем поражении. На ней была моя одежда, и она утверждает, что эти доспехи помешали ей свободно стрелять. Атура говорит, что хочет встать на защиту Канана, но они обвинят его, и если мы ничего не предпримем…

– …его казнят, – в ужасе закончила за меня Сирена.

– Надо идти к королеве. Она единственная, кто сейчас может ему помочь.



Покои королевы располагались в другом крыле дворца. С каждым мгновением, что мы спешили по кажущимся бесконечными коридорам, меня все больше охватывало беспокойство. Канан до сих пор не подозревал, что его ждет. Может, все же следовало его предупредить, но это стоило бы нам решающих минут.

Мы приблизились к лестнице, и Сирена присела в реверансе перед двумя стражниками, что расположились по обе стороны от двери.

– Шира Абендхаух, Претендентка на трон, желает поговорить с королевой.

Стражники быстро обменялись взглядами.

– Передай своей госпоже, что королева сейчас не дает аудиенций, – произнес один из них.

– Это срочно! – не отступала Сирена. – Очень!

Мужчины снова переглянулись.

– У нас нет на это времени! – воскликнула я.

С противоположной стороны коридора подошла горничная. Ароматы шалфея и ромашки витали вокруг нее. В руках девушка несла поднос с чаем и выпечкой. Она удивленно взглянула на нас, когда стражники пропустили ее наверх.


– Амана! – закричала ей вслед Сирена. – Нам нужно попасть к королеве. Речь идет о жизни и смерти.

Девушка остановилась и скептически посмотрела на Сирену. Взгляд горничной задержался на разорванном платье и царапинах с запекшейся кровью.

– Пожалуйста! – взмолилась Сирена.

– Ладно, – сказала Амана. – Пропустите их. Я поговорю с госпожой.

Мы последовали за Аманой наверх, а потом по длинному коридору, открытому с одной стороны и залитому солнечным светом.

– Подождите здесь, – потребовала она и, постучав в дверь, мягко толкнула ее вперед.

В комнате за дверью было сумрачно, и, прежде чем она снова закрылась, мой быстрый взгляд успел рассмотреть лишь кровать с балдахином и худощавый силуэт женщины, покоившейся в ней.

По ощущениям, прошла целая вечность, и моя паника все продолжала возрастать. Я беспокойно мерила шагами пол, но ничего не происходило. Амана не возвращалась, а время ускользало.

Я не должна была позволять Канану помогать мне. Мне следовало отослать его сразу же после того, как я увидела сверток с украденными остатками кожи. Сирена, помогая мне, тоже оказывала себе медвежью услугу. Кто бы ни встал на мою сторону, он рано или поздно заработает себе неприятности. Каждую мою ошибку вместо меня придется искупить другим. Как тогда – моим родителям. Мысль об этом сдавила мне горло и лишила рассудка. Что будет, когда правда обо мне станет известна? По сравнению с моими преступлениями кража Канана была попросту ничем.

Лучше бы мне никогда не соглашаться участвовать в этих выборах! Я слышала, как леса взывают ко мне, и теперь понимала, почему столь многие ночные альбы следовали этому зову. Я тоже должна была решиться на это, и тогда многих неприятностей просто не было бы.

Амана наконец вернулась. Исполненная ожиданий, я нетерпеливо смотрела, как она выскользнула из-за двери и тихо прикрыла ее за собой.

– Королева спит, – произнесла она.

– Так разбуди ее! – потребовала я, делая властный жест в сторону покоев.

Сирена усмирила меня, накрыв своими пальцами мою поднятую руку, а затем повернулась к Амане.

– У нас нет времени, – объяснила она. – Канана собираются казнить за преступление, которого он не совершал. Только королева может вмешаться до того, как будет предъявлено обвинение.

– Мне очень жаль, – заверила Амана.

Я не могла позволить себе потерпеть неудачу. Особенно теперь, когда от королевы меня отделяли только какая-то худосочная альба и дверь. Оттолкнув Аману, я ворвалась в покои.

– Подожди! – крикнула мне вслед горничная.

– Ваше Величество? – тихо спросила я.

Ничего.

– Я позову стражу, – пригрозила Амана.

– Нет, все в порядке, – услышала я тихий голос Валтерны. – Подойди ближе, дитя.

– Простите меня, – извинилась я, – меня бы здесь не было, если бы речь не шла о жизни и смерти.

Тихий смех донесся до моих ушей.

– Я верю тебе, а теперь подойди ближе, чтобы мне не пришлось говорить так громко.

Я приблизилась к кровати, стараясь не показать, как сильно меня пугает больной вид королевы. Кожа ее была бледной, волосы – влажными от пота, а глаза – тусклыми и пустыми. Улыбка на губах женщины не могла скрыть, насколько правительница была близка к смерти. Я даже не была уверена, что дух королевы все еще находился в нашем мире. Она смотрела сквозь меня, словно на самом деле я не стояла у ее кровати.

– Что тебя так встревожило? – спросила она.

Я поискала взглядом Сирену. Та остановилась у входа.

– Речь идет о друге, – начала я и кратко пересказала королеве всю историю.

Пока я говорила, королева несколько раз закрывала глаза, и я испугалась, что она узнает лишь часть того, что мне хотелось сообщить.

– Это очень печально, – сказала она, когда мой рассказ подошел к концу.

– Я прошу вас, не допустите, чтобы его обвинили, – взмолилась я.

– Как я должна это сделать, дитя? – спросила она. – Он виновен.

Мне показалось, что мое сердце сейчас остановится. В груди все сжалось, и земля словно разверзлась подо мной. Я судорожно искала слова, за которые могла уцепиться.

– Но вы… вы же королева! Вы можете помиловать его. Вы добры, и великодушны, и…

Моя вера рассыпалась в прах. Неужели все рассказы о Валтерне были ложью? Неужели она была не лучше, чем эти избалованные девчонки, что боролись за ее трон? Я чувствовала себя словно глупый ребенок, который вдруг осознал, сколько чудес, в которые он всегда верил, были всего лишь плодом воображения.

– Успокойся, – попросила меня Валтерна.

Я покачала головой: