Приключения Тома Сойера

Том побелел, как полотно.

— Что с тобой, мальчик? Эй, кто-нибудь, сюда! Принесите воды!

Воду принесли, побрызгали ею в лицо Тома.

— Ну вот, тебе и получше стало. Что случилось, Том?

— Ах, судья, там, в пещере, Индеец Джо!





Глава XXXIII

Участь Индейца Джо




Новость эта за несколько минут облетела городок и десяток лодок устремился к пещере Мак-Дугалла, а вскоре за ними последовал и набитый пассажирами пароходик. Том Сойер плыл в одном ялике с судьей Тэтчером.

Когда дверь пещеры открыли, в тусклом свете ее предстала скорбная картина. Мертвый Индеец Джо лежал на земле, прижавшись лицом к трещинке в двери, как если бы тоскующий взгляд его до последнего мгновения не отрывался от света и радости привольного наружного мира. Том был тронут, ибо по собственному опыту знал, что пришлось вытерпеть несчастному. Он жалел Индейца, и тем не менее, ощущал великое облегчение и свободу, ибо только теперь вполне понял, каким тяжким бременем лежал на нем страх с тех пор, как он решился возвысить свой голос против кровожадного изгоя.

Рядом с Индейцем Джо валялся его длинный охотничий нож, переломленный надвое. Тяжелый нижний брус двери был изрезан и исщеплен этим ножом — труд тяжкий, но бессмысленный, поскольку за дверью находился сооруженный самой природой каменный порожек, которому нож был нипочем — о порожек-то он и сломался. Но даже в отсутствие порожка труд этот был напрасен, — если бы Индейцу Джо и удалось перерезать брус полностью, протиснуться под дверью он все равно не смог бы и хорошо знал это. И стало быть, брус он кромсал лишь для того, чтобы занять себя — скоротать томительное время, отвлечься от жестоких мыслей. Обычно из углублений ближних к двери стен торчало с полдюжины оставленных посетителями пещеры свечных огарков, теперь не было ни одного. Узник отыскал их и съел. Он ухитрился даже изловить нескольких летучих мышей и их съел тоже, оставив лишь коготки. Несчастный умер голодной смертью. Неподалеку от входа в пещеру вот уже несколько столетий неторопливо вырастал из земли сталагмит, создаваемый падавшими сверху, со сталактита, каплями воды. Узник разломал сталагмит и поместил на оставшийся от него пенек камень, с выскобленной в нем лункой для сбора драгоценной влаги, капли которой падали в нее раз в три минуты с тоскливой размеренностью тикающих часов — за сутки набиралась десертная ложка воды. Эти капли падали сюда, когда возводились Пирамиды, когда была разрушена Троя, когда закладывались первые здания Рима, когда распинали Христа, когда отправлялся в плавание Колумб, когда была «новостью» битва при Лексингтоне. Они падают и сейчас — да так и будут падать, когда все, о чем я здесь рассказываю, потонет в предвечерье истории, в сумерках преданий, в темной ночи забвения. Имеет ли все сущее назначение и цель? И неужели эти капли падали в течение пяти тысяч лет лишь для того, чтобы послужить нуждам вспорхнувшей на миг человеческой букашки — или в следующие десять тысяч лет им предстоит исполнить иную, более важную миссию? Какая нам разница? Много, много годов прошло с тех пор, как злосчастный полукровка выскоблил камень, чтобы ловить в него бесценные капли, но и по сей день турист, забредающий в пещеру Мак-Дугалла, чтобы полюбоваться ее диковинами, подолгу и с чувством вглядывается в него. «Чаша Индейца Джо» стоит в списке чудес пещеры первой и даже «Дворец Алладина» соперничать с ней не может.

Индейца Джо похоронили неподалеку от входа в пещеру и, чтобы посмотреть на это, люди стекались сюда в лодках и фургонах из городков, деревушек и с ферм, разбросанных на семь миль в округе. Многие привозили с собой детей и всякого рода провизию и многие говорили потом, что получили от погребения Индейца почти такое же удовольствие, какое доставило бы им его линчевание.

Погребение это положило конец неустанному распространению одного начинания — сбору подписей под обращенным к губернатору штата прошению о помиловании Индейца Джо. Подписей набралось уже немало и немало было проведено собраний, на которых произносились пылкие и слезливые речи, — кроме того, составлен был комитет недалеких умом дам, коим надлежало, облачившись в глубокий траур, изводить губернатора нытьем, дабы он показал всем, какой он милосердный осел, и попрал ногами свой долг. Полагали, что Индеец Джо повинен в смерти пятерых граждан городка — ну так и что с того? Да будь он хоть самим Сатаной, и то нашлось бы достаточное число бесхребетных слюнтяев, готовых подписать петицию о его прощении, и сронить на эту бумажку каплю влаги из их вечно неисправных, протекающих слезных протоков.

На утро после похорон Том заведенным порядком отвел Гека в укромное место, дабы обсудить с ним важное дело. К этому времени валлиец и вдова Дуглас уже посвятили Гека во все подробности приключения Тома, однако Том заявил, что имеется одно существенное обстоятельство, о котором Геку не рассказали, о нем-то он и хочет поговорить. Гек опечалился.

— Да знаю я, о чем ты, — сказал он. — Ты пробрался во Второй Номер и ничего, кроме виски, там не нашел. Никто не говорил мне, что это был ты, ну да я и сам догадался, как только услышал насчет этого дела, и что денег ты не нашел тоже понял, потому что иначе ты бы мне на это уж как-нибудь да намекнул бы, даже если бы другим ничего не сказал. Знаешь, Том, я почему-то всегда думал, что не дадутся нам эти денежки в руки.

— Нет, Гек, на хозяина постоялого двора я не доносил. Уж ты-то знаешь, что в субботу, когда я отправился на пикник, с двором все было в порядке. Ты же должен был сторожить там в ту ночь, помнишь?

— Ну да! Господи, кажется все это год назад было. Я тогда проследил Индейца Джо до самого дома вдовы.

— Так это ты его выследил?

— Я… только ты никому ни звука, Том. Я так понимаю, у Индейца Джо дружки остались — очень мне надо, чтобы они взъелись на меня да какую-нибудь свинью подложили. Если б не я, он бы сейчас в Техасе был, живехонький.

После этого Гек поведал всю правду о своем приключении Тому, знавшему о нем только то, что рассказывал валлиец.

— Ну и выходит, — сказал под конец своего рассаза Гек, возвращаясь к главному вопросу, — выходит, что тот, кто из Второго Номера виски потаскивал, тот и денежки утащил — так или этак, нам с тобой, Том, их не видать.

— Гек, этих денег во Втором Номере и не было никогда!

— Что? — Гек округлившимися глазами вгляделся в лицо товарища. — Том, ты опять на их след напал?

— Они в пещере, Гек!

Глаза Гека вспыхнули.

— Скажи еще разок, Том.

— Деньги в пещере!

— Том — под честное индейское слово — ты шутишь или серьезно говоришь?

— Серьезно, Гек, — в жизни моей серьезнее не был. Пойдешь со мной туда и поможешь вытащить их?

— Еще бы я не пошел! Только надо будет зарубки на стенах ставить, чтобы не заблудиться.

— Мы сможем сделать это, Гек, ничем не рискуя.

— Тогда чего уж лучше! Но почему ты решил, что деньги…

— Подожди, пока мы доберемся туда, Гек. Если мы не найдем денег, я отдам тебе мой барабан — да вообще все, что у меня есть. Клянусь, отдам.

— Ладно, по рукам. Когда пойдем?

— Да хоть сейчас. Тебе сил-то хватит?


— А по пещере нам долго идти? Я уж дня три-четыре как на ногах, но больше мили, мне пока не пройти — нет, Том, не думаю.

— Кому другому миль пять пришлось бы топать, но я знаю короткий путь, Гек, а больше никто его не знает. Я тебя привезу на ялике прямо на место. И туда грести буду и обратно тоже. Тебе и пальцем пошевелить не придется.

— Тогда чего ждать-то — поехали, Том.

— Ладно. Нам понадобится немного хлеба и мяса, трубки, небольшой мешок, а может, два, пара мотков бечевки для змеев и немного этих новомодных штучек, которые серными спичками называются. Знаешь, как я жалел, что у меня их нет, когда бродил там?

Сразу после полудня мальчики позаимствовали маленький ялик у одного не присутствовавшего при этом деянии горожанина и отправились в путь. Когда они спустились по реке на несколько миль ниже «Пещерной лощины», Том сказал:

— Сам видишь, все откосы от входа в пещеру до этого места на одно лицо — ни домов, ни лесных складов да и кусты везде одинаковые. А теперь смотри, вон там, где оползень сошел, земля побелее, так? Это и есть моя примета. Ладно, причаливаем.

Они высадились на берег.

— Так вот, Гек, с места, где мы стоим, ты можешь дотянуться до дыры, через которую я из пещеры вылез, обычной удочкой. Попробуй-ка, найди ее.

Гек обшарил все вокруг взглядом и ничего не увидел. Тогда Том гордо прошествовал в густые заросли сумаха и сказал:

— Здесь! Смотри, Гек, — самая укромная лазейка во всем нашем округе. Только ты про нее ни гу-гу. Я уж давно собирался разбойником стать, да понимал, — для этого потребуется вот такое примерно местечко, чтобы было, куда сбежать, если меня донимать начнут. Теперь оно есть, но мы о нем никому не скажем, разве что Джо Харперу с Беном Роджерсом, потому что нам же шайка понадобится, иначе какие мы будем разбойники? Шайка Тома Сойера — звучит, а, Гек?

— Это точно. А грабить кого будем?

— Да всех подряд. Будем людей на дорогах подстерегать — это уж всегда так делается.

— И убивать?

— Нет, не обязательно. Будем держать их в пещере, пока они выкуп не соберут.

— Какой выкуп?

— Деньги. Заставляешь их собрать, сколько они могут, у друзей попросить, потом держишь их у себя целый год, а если они за это время денег не соберут, тогда уж и убиваешь. Это обычный способ. Вот женщин, тех нет, тех убивать не положено. Их просто сажают под замок, а убивать не убивают. Они же всегда красивые да богатые и ужасно перепуганные. Ты, конечно, отбираешь у них часы и прочее, но всегда шляпу перед ними снимаешь и разговариваешь учтиво. Учтивее разбойников нет на свете людей — это тебе любая книжка скажет. Ну вот, а женщины в тебя влюбляются — посидят в пещере недельку-другую, а там и плакать перестают и вообще их из пещеры палкой не выгонишь. Завозишь такую подальше от пещеры и только оставишь, как она обратно бежит. Про это тоже во всех книгах написано.

— Да, Том, это штука. Похоже, разбойником быть лучше, чем пиратом.

— Ну, кое в чем лучше — и к дому ближе, и в цирк можно ходить, и вообще.

К этому времени все у мальчиков было готово и они полезли в дыру — Том первым. Не без труда добравшись до конца туннеля, они закрепили на его стене конец двух связанных бечевок и тронулись дальше. Всего несколько шагов — и они оказались у источника, и Том почувствовал, как его пробирает холодная дрожь. Он показал Геку прилепленный к стене комком глины остаток свечного фитиля, рассказал, как он и Бекки наблюдали за угасанием пламени.

Теперь мальчики перешли на шепот, ибо безмолвие и мрак этих мест действовали на них угнетающе. Они вступили в коридор, который Том исследовал первым и скоро оказались у «обрыва». При свете свечи выяснилось, что это всего лишь глиняная осыпь футов в двадцать-тридцать высотой. Том прошептал:

— А сейчас я тебе кое-что покажу, Гек.

И взяв свечу наотлет, добавил:

— Загляни за угол, как сможешь дальше. Видишь? Вон там, на большом валуне, копотью выведено.

— Так это ж крест, Том!

— Вот он, Номер Второй! «Под крестом», а? Как раз тут и я видел Индейца Джо со свечой в руке, Гек!

Гек некоторое время вглядывался в таинственный знак, а затем подрагивающим голосом произнес:

— Том, давай лучше уйдем отсюда!

— Что? И клад просто так оставим?

— Ну да… оставим. Тут же наверняка дух Индейца Джо где-то слоняется.

— Ну уж нет уж, Гек, ну уж нет. Ему положено держаться места, в котором Индеец умер, входа в пещеру, — а до него отсюда пять миль.

— Да нет, Том, ничего ему не положено. Он должен богатство свое караулить. Уж я этих призраков знаю — да и ты тоже.

И Том с испугом подумал, что, пожалуй, Гек прав. Сомнения одолели его. Но тут мальчика осенила новая мысль…

— Недотепы мы с тобой, Гек, вот что! Да разве призрак Индейца Джо станет разгуливать рядом с крестом?

Это был хороший довод. И он возымел необходимое действие.

— Об этом я как-то не подумал, Том. А ведь точно. Да, с крестом нам повезло. Ну чего, спускаемся вниз и давай сундучок искать.

Том спустился первым, вырезая в глиняной осыпи грубые ступени. Гек последовал за ним. Из грота, в котором стоял большой валун, уходило четыре узких прохода. Мальчики проверили три из них — безрезультатно. Зато в том, который начинался почти от самого валуна, обнаружилась небольшая ниша, застеленная одеялами, а также кожица от окорока и дочиста обглоданные кости двух не то трех кур. Вот только ларца с деньгами там не было. Мальчики старательно обшарили нишу: тщетно. Том сказал:

— Он же говорил под крестом. А это самое близкое к кресту место. Не может же тайник прямо под валуном находиться, ведь он в землю врос.